Татары на р. Суре
Площадь, занимаемая Кузнецким уездом в пределах Саратовской губернии в сер. 20-х гг. XIX столетия, была пятой по величине – 6750 кв. верст, а уезд являлся самым северным. Население уезда составляло 315203 чел., или 11 % от общего числа жителей всей губернии. По национальной принадлежности населения по губернии татары занимали 5 %, уступая русским (великороссам), украинцам (малороссам) и мордве (5,2 %). По своему орошению уезд принадлежала к бассейну р. Суры с ее притоками, и только часть Евлашевской и Барановской волостей относилась к верховьям р. Канадея. Черноземные почвы в уезде занимали незначительные площади: это часть Чаадаевской волости и Камешкирской, также вблизи сс. Верхней и Средней Елюзаней, Саловки, Турдак и Чаадаевки. Еще много чернозема было вдоль границы Петровского и Камешкирской волостей. На всем остальном пространстве господствовали лесные земли: суглинистые, супесчаные, песчаные и подзолистые. В Неверкинской и Кунчеровской волостях немало площадей занимали почвы деградированного чернозема. Также в документах конца XIX в. отмечалось, что рельеф местности Кузнецкого уезда был весьма разрывистым и неровным, усеянный мелкими и глубокими оврагами и небольшими водоемами. В описаниях крестьянских общин имеется много данных относительно того, насколько наделы земли этих общин страдают от обилия оврагов. Кузнецкий уезд отличался обилием лесов. Лесная площадь уезда занимала почти 2/5 территории, что втрое больше, чем в среднем по губернии. Так, поверхность между рр. Кададой и Узой была покрыта лесом наполовину, преимущественно чернолесом. У частных владельцев лес занимал 54 % всей удобной земли, а количество пашни было в среднем значительно ниже средних показателей. Во второй пол. XIX в. была произведена интенсивная вырубка лесов, что привело в свою очередь обмелению рек, прежде всего Суры и Кадады.
Основным занятием населения в целом оставалось сельское хозяйство. Помимо этого, отдельные уезды, имеющие наибольшую плотность населения, а вместе с этим и наименьшее количество земли, приходящееся на хозяйство и едока, отличались развитой кустарной промышленностью, к числу таких уездов относился и Кузнецкий уезд. По количеству надельной земли татарское население оказалось в худшем положении – им приходилось на хозяйство и фактически на одну ревизскую душу 1,5–2 раза меньше угодий, чем мордве и русским, особенно – чувашам. Здесь сказывалось плотность заселения деревень, а также большая многодетность татарских семей. Расположение татарских деревень на берегах рек также играло существенную роль, поскольку возделывался лишь один берег реки – левый, в то время правый берег, как правило, был песчаный или заросший лесом.
В пределах Кузнецкого уезда садоводство практически не существовало. По переписи 1886 г. лишь 142 крестьянские семьи имели сады, 58 из них находились в Неверкинской волости. Огородничество с коммерческой и промышленной направленностью в уезде также не было развито; оно встречалось лишь в немногих селениях, например, в Мордовском Камешкире и некоторых общинах Чаадаевской волости. Особо развито было возделывание конопли, как приусадебное, так полевое, и существовали конопляники почти во всех селениях. В кузнецком уезде из 270 обществ 12 вообще не имели пахотной земли в своих наделах. Кроме того, безземельные крестьяне д. Индерки, хотя и получили небольшой участок пашни по межеванию 1873 г., но настолько плохой и песчаный, что многие эту землю вообще не вспахивали, а другие сажали лишь картофель.
Некоторая часть посевных земель использовала трехпольную систему полеводства, с правильным использованием севооборота. Тем не менее, удобрений в виде навозавносилось на поля крайне скудно. Это, прежде всего, объяснялось малочисленностью скота в подворьях и в некоторых местах отдаленностью расположения пашни, удобрялись в лучшем случае лишь ближние загоны пашни. Так, жители д. Старого Алея и Мансуровки применяли весь навоз как топливо, а жители Кучерово и Верхозим его просто продавали на соседнюю суконную фабрику по 5–6 коп. за воз. Таким образом, татары применяли удобрения лишь в 28 хозяйствах из ста, в то время как мордовские семьи, 81 % использовали навоз в качестве удобрений. Правда, это было обусловлено тем, что, как правило, мордовские селения находились в западной части уезда, где преобладали песчаные земли. Но лошадей и коров у мордвы было больше, на каждые 10 семей в среднем приходилось 17 лошадей, а у татар на 10 семей – лишь 10, в среднем одна лошадь на семью. Коров, соответственно, 5 – у татар против 9 – у мордвы. У чувашей эти показатели были наилучшими: на 10 семей они имели 10 коров и 18 лошадей.
Татары с. Пенделки вывели основную часть посевных площадей (186 десятин) из трехпольного севооборота из-за крайне плохого качества земли, каменистой и песчаной. Засевались поля преимущественно коноплей, рожью, овсом, горохом и просом. Пшеница и гречиха не давали хорошего урожая, и сильно была повержена влиянию погодных условий. Так, татары д. Канадеи раньше засевали пшеницу на залежах, а когда их уничтожили, то пшеницу перестали вообще сеять. Жители Могилок, Средней Елюзани, Большого и Малого Труево вместо пшеницы стали выращивать чечевицу, поскольку она была более выгодна и рентабельна. У крестьян пахотным орудием служила почти исключительно одна соха. Во всем узде во время переписи зарегистрировано всего только 45 железных плугов. Так, в д. Средней Елюзани они служили лишь для обработки (по найму) помещичьей земли. Часто применялись только при распашке земли после корчевания леса и кустарников или лишь для подъема залежей.
Что же касается внешнего быта, хозяйственной деятельности и социально-экономического положения татарских государственных крестьян, то надо отметить, что жесточайшая эксплуатация инородческого крестьянства, непосильные налоги, разорение в результате захвата земель русскими помещиками лучших земель порождали массовое недовольство населения и выливались, как мы уже отмечали, в народные восстания. Русские газеты того времени отмечали: «…Характер построек и жилищ в татарском селении нисколько не отличается с внешней стороны от домов православного населения. Постройки без исключения деревянные, сени большей частью плетневые, у более зажиточных – из кровельного теса; отопление домов частью по-белому, частью – по-черному…Одеждою у татар служит чекмень, или длинный полукафтан и бешмет в виде русской поддевки. Головное покрывало составляет исключительно меховая шапка, называемая «бюрк», и кепечь, имеющая форму шлычки, покрывающий бритый затылок татарина. Во время моления татары надевают чалму, или белую плотную повязку, на ногах имеют легкую обувь – читек (род сапог из мягкой кожи, без каблуков). По занятию татары – хлебопашцы…»[13][14].
Ахать Аитов, краевед
Рафаэль Юсупов, краевед
Статистические данные по Кузнецком уезду свидетельствуют о том, что 99,64 % домов были деревянные. Только 0,24 % были каменные и 0,12 % представляли собой сырцовые мазанки. Всего же по Кузнецкому уезду было всего 57 каменных (кирпичных) домов, причем 30 домов находились в Русском Камешкире и еще 10 в Шемышейке. Более половины из всех домов имели соломенные крыши. Особо удручающе выглядели татарские деревни в Чаадаевской и Шемышейской волости: в этих селениях тесовые крыши имели лишь 25–29 %. В целом инородческое население было намного в худшем положении, чем великороссы. Отмечается, что «культурные» чуваши при этом жили лучше, чем даже великороссы[15].
Татары не прекращали исполнять рекрутскую и лашманскую повинности, обременялись, как и прежде, непосильными окладами и всевозможными поборами, величина которых постоянно увеличивалась. Среди татарского населения Пензенского края к сер. XIX в. выросло имущественное расслоение. В то же время, принявшие крещение татары были приравнены к русскому населению, и они пользовались всеми преимуществами. Обязанность поставлять рекрутов, срок службы которых в армии составлял 25 лет, была крайне обременительной для каждого крестьянского хозяйства, поскольку такие хозяйства часто оставались без необходимых мужских рабочих рук. Но к тому времени уже началось проникновение в деревню товарно-денежных отношений, а подворные земли переходили по наследство, также продавались, покупались и даже закладывались. Все это вместе породило неравенство среди населения – на малоземельных и безземельных крестьян и слои эксплуататоров из среды нарождающейся новой буржуазии. Это первоначальное накопление капитала одних слоев и полное обнищание других породило классовую дифференциацию.
Столыпинские аграрные реформы крестьянского землепользования, как известно, были направлены на ликвидацию крестьянского малоземелья. На 1 января 1914 г. в стране числилось 1254 сельскохозяйственных товарищества, а к 1917 г. было создано около 2100. Революция 1905 г. характеризовалась всеобъемлющим охватом политических стачек и вооруженных выступлений. В ходе борьбы возникли первые советы рабочих депутатов, не имеющих в первое время ни правил их формирования, ни каких-либо общих принципов. Советы руководили стачками, но конечной целью ставили борьбу за свержение самодержавия. Но экономическая слабость обществ не давала возможности широкого развития, поскольку ведение сельскохозяйственных мероприятий в обществах велась исключительно на субсидиях и немедленно прерывалась при ее прекращении. Однако с установлением советской власти артели и коммуны получили наибольшую поддержку. В 1919 г. было издано Положение о социалистическом землеустройстве и о мерах перехода к социалистическому земледелию. Вся земля отныне включалась в единый государственный фонд, который находился в распоряжении наркоматов, а все формы единоличного землепользования рассматриваются как отживающие.
До революции вся Россия хронически голодала, не избежали голода и татарские деревни. Народ вымирал буквально толпами, но учет умерших никто не вел. В ряде районов настоящий голод сопровождался с его последствиями – цингой и тифом. Об этом свидетельствуют исторические источники и архивные документы, которые опровергают сказочки о процветающей России. Так, например, известный писатель А. А. Бушков в своем труде «Россия, которой не было» приводит множество сведений, говорящих о том, что «Россия фактически не вылезает из состояния голода то в одной, то в другой губернии». Автор, в частности, приводит воспоминания А. Н. Наумова, участника борьбы с «самарским голодом» и бывшего министра земледелия в 1915–1916 гг. «Что же мне пришлось увидеть? Россия фактически не вылезает из состояния голода то в одной, то в другой губернии, как до войны, так и во время войны». Видный сановник Ламздорф оставил схожие воспоминания: «От просящих хлеба нет прохода. Окружают повсюду толпой. Картина душераздирающая. На почве голода тиф и цинга». Мало того, министр иностранных дел Гире «в ужасе от того, как относятся к бедствию государь и интимный круг императорской семьи». Царь… не верит, что есть голод! За завтраком в тесном кругу «он говорит о голоде почти со смехом». Находит, что раздаваемые пособия только деморализуют народ, вышучивает тех, кто уезжает в губернии, чтобы наладить помощь. Такое отношение к бедствию «разделяется, по-видимому, всей семьей»… В то время, по воле божией, во всей московской земле наступила такая дороговизна и голод, что подобного еще не приходилось описывать ни одному историку… Так что даже матери ели своих детей; все крестьяне и поселяне, у которых были коровы, лошади, овцы и куры, съели их, невзирая на пост, собирали в лесах различные коренья, грибы и многие другие и ели их с большой жадностью; ели также мякину, кошек и собак; и от такой пищи животы у них становились толстые, как у коров, и постигала их жалкая смерть; зимою случались с ними странные обмороки, и они в беспамятстве падали на землю. И на всех дорогах лежали люди, помершие от голода, и тела их пожирали волки и лисицы, также собаки и другие животные[16].
Татарская деревня в Кузнецком уезде, нач. XX в.
Анализ статистических данных по Саратовской губернии показывает нам объективную картину финансовой несостоятельности большинства татарских семей. Постоянное увеличение налоговых сборов и подушной подати достигло уже к концу XIX в. угрожающих масштабов. Недоимки случались и раньше, но из года в год он накладывались на прежние долги и в большинстве случаев оставались непогашенными. Тяжелое экономическое положение еще больше усугубилось с началом Первой мировой войны. В это время ущемление социальных, этнокультурных и политических прав достигло своего апогея. По этой причине, к начавшимся в 1917 г. Октябрьской социалистической революциям татарское население уже было готово к восприятию лозунгов нового обустройства страны, и подавляющее большинство населения приняло сторону новой власти, даже встало в ее ряды. Надо сказать, что новая советская власть все эти царские недоимки отменила. Осенью 1917 г. большинство крестьянских Советов находилось под влиянием эсеров, но большевики выдвинули требование объединить Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. На очередном III Всероссийском съезде рабочих, солдатских и крестьянских депутатов была утверждена Декларация прав трудящихся и эксплуатируемого народа, по которой Россия становилась Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Определенными правами и свободой были наделены местные советы, которые все вопросы местного управления решали самостоятельно.
Подведя анализ исторического и хозяйственно-бытового аспектов развития Кузнецкого уезда, будет уместным описать область образовательного уровня крестьянского населения. Прежде всего, надо заметить, что лишь около 25 % семей в Кузнецком уезде имели среди членов семьи грамотного или учащегося. В среднем грамотных людей среди мужчин было 8 % и чуть более 1 % среди женского пола. Лишь каждая 50-я женщина умела писать и читать. По числу семей с грамотными и учащимися первое место принадлежало татарам – более 40 % татарских семей были грамотными, вернее имели хотя бы одного члена семьи грамотного или учащегося. Грамотныхлюдей среди мужчин было более 12 %, и более 3 % женщин обладали грамотой. Процент учащихся из детей школьного возраста среди татар составлял 15–16 %. Из всех 12 волостей Саратовской губернии наилучшее положение занимала Кунчеровская волость – процент семей с грамотными и учащимися составлял 32 %. Наихудшее положение было в Чаадаевской и Шемышейской волости – 15–18 %, ниже была только Наскафтымская волость с 8 %. «Сборник сведений по Саратовской губернии» (1905 г.) показывает: мусульман в губернии – 3.38 %, сельских жителей – 78 %, дворян и духовенства – по 0.4 %. В магометанских школах учились 5578 мальчика и 2 девочки, или 3.32 % от общего числа татар. У евреев грамоте учились 40 мальчиков и 0 девочек – 0.02 %. Мечетей 157, или 717 чел. на одну мечеть. Стоит при этом отметить, что у русского населения уезда разделение по уровню грамотности пролегало на линии разграничения социального статуса крестьян. Крестьяне, которые еще совсем недавно, до 1861 г., были крепостными, помещичьими, были в худшем положении по сравнению с категорией бывших государственных крестьян, поскольку первая группа не имела благоприятных условий для обучения.