– Я просто отпер дверь, – говорит он, – но это вы заставили его выйти из темницы. Если бы не дитя, которое вы носите, он не стал бы бороться за жизнь. Мальчик или девочка, этот ребенок обладает великой силой. Он уже спас отца от плахи.
– Ребенок? – говорит она. – Кажется, я ошибалась.
– Так ребенка нет?
– Нет.
– И не было?
– Я не уверена.
– Уайетт знает, что вы его обманули?
– Он знает, что до сих пор дышит! – взрывается она.
Они молчат. Бесс разматывает ткань, белизна распускается цветами на фоне ее юбки. Найдя иголку, пробует острие указательным пальцем, словно хочет пустить кровь. Говорит:
– Вы понимаете, почему я пошла на обман.
– Мне нравится ваш обман, – говорит он. – Он поднимает вас в моих глазах.
– Вы правы, идти мне некуда. Я никому не нужна, кроме Уайетта, а он не может быть рядом. Я поклялась ему кровью своего сердца и считаю себя замужней, как любая женщина в Англии, только у него уже есть жена.
«Amor mi mosse», – думает он. Меня ведет любовь, я говорю любя.
– Возможно, вы захотите остаться здесь, с леди Солсбери.
– Здесь найдется и другая пара глаз. К тому же, думаю, в этом доме у вас уже есть шпионы. Что я должна буду делать у Куртенэ?
– Жить.
– Но чем мне отплатить вам, лорд Кромвель?
– Пишите мне. Держите связь через слугу, который сам к вам подойдет. Я даже пришлю вам бумагу.
– И что я должна буду писать?
– Кто навещает их. Кто в отъезде. Кто из дам задумал рожать.
– У меня нет денег.
Пару раз он уже оплачивал ее карточные долги. Набожная Екатерина даже в дни изгнания играла на крупные суммы и ждала, что приближенные заплатят.
– Я все улажу, если Уайетт не сможет.
Она говорит:
– Я буду следить за тем, что происходит в семействе Куртенэ, но не стану писать о личном, а лишь о том, что угрожает общественному благу. Обо всем, что может представлять для вас интерес.
– Спасибо. – Он встает. – Но имейте в виду, мои интересы весьма разносторонни и обширны.
– Прежде чем уйти, не хотите посмотреть вышивку?
– С удовольствием.
Она поднимает вышивку, показывает, как символ Полей – виола, или анютины глазки, сплетается по краю с цветами календулы.
– Это их способ поддерживать друг друга, они раздают эти вышивки своим сторонникам. Цветы вышивают на алтарных облачениях, делают украшения для шляп. На прошлой неделе такое украшение подарили послу Шапюи. Календула, или, как ее еще зовут, мэригольд, золото Марии, означает… – да, вижу, вы уже поняли – означает леди Марию, этот образец сияющей добродетели. А теперь смотрите, – она показывает острием иглы, – как они сплетаются. Так и Рейнольд обовьет ее тело и душу.
– Выходит, сегодня леди Солсбери солгала мне in toto[24] или только частично?
Она бросает взгляд на дверь:
– Рейнольд действительно написал ей письмо.
– Очевидно, они состряпали его всем семейством. Это уловка, способ отвести подозрения.
– Кажется, она потрясена до глубины души.
– Равно как и король. Он чувствует себя одураченным, смятенным, обманутым. Своими письмами Рейнольд добился, чего хотел. Удивляюсь, что он не написал мне. – Он дотрагивается до ее руки. – Благодарю вас.
Трудно представить, что Ричард Рич пишет билль против вышивания, но в этом нет нужды. Для того чтобы охватить все, что у Полей на уме, хватит существующих законов, особенно подойдет последний, направленный против тех, кто замыслил жениться на королевской дочери. Он не узнал о мечтах леди Солсбери ничего по-настоящему нового, однако лишнее доказательство, вышитое стежками на ткани, не помешает.
– Надеюсь, когда вышивка будет закончена, – говорит он, – ее спрячут подальше от света.
Как сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют.
Она говорит:
– Интересно, где сейчас Анна Болейн?
К такому вопросу он не готов. Он воображает, как Анна мечется по продуваемым сквозняками залам потустороннего мира, где стены сделаны из треснутого стекла.
Отправляясь к королеве Джейн, он берет с собой Ризли:
– На случай, если женщины вновь что-нибудь замышляют. Отныне я доверяю только вам. Если увидите, что кто-то вступил в непозволительный брак, тут же укажите мне на них. Не миндальничайте. Доколе мы будем терпеть?
Ясное летнее утро. Дамы только что вернулись с молитвы. Бесс Отред, вдовая сестра королевы, сидит рядом с Джейн. По другую руку – жена Эдварда Сеймура Нэн, до замужества Нэн Стенхоуп. Разумеется, это не та, что грешила со старым сэром Джоном. Та умерла, и ее имя никогда не упоминают в Вулфхолле. Шотландской принцессы словно и не было. Дамы трудятся над тем, что занимает их досуг уже много недель, – спарывают букву «А» с атласа и дамаста, заменяя ее на «Д», чтобы Джейн могла носить платья покойной королевы.
– Неужто эту прелюбодейку невозможно извести? – сочувственно мурлычет мастер Ризли.
– У нее было много платьев, – говорит Бесс Отред. – Я помню, как перешивала их. – Голос низкий и сосредоточенный, мелкие жемчужины дождем сыплются под ее ножницами в шелковую коробочку.
– Хвала Господу, припуски довольно большие, – бормочет Нэн. – Ее величество будет пошире старой королевы. – Она подбрасывает рукав Джейн. – А скоро, даст Бог, станет еще шире.
Джейн опускает голову. Нэн поднимает глаза, откладывает ножницы:
– Мы рады визиту любезного мастера Ризли.
Зовите-меня вспыхивает. Джейн обращается к сестре:
– Мастер Ризли теперь… этот, личной королевской печати. Я хотела сказать, хранитель. И разумеется, вы знаете государственного секретаря. Хотя теперь он лорд – хранитель малой печати.
– Вместо чего? – спрашивает Бесс Отред.
– Вместе со всем прочим, миледи, – кланяется он.
Джейн объясняет:
– Он отвечает за все в Англии. Я не понимала, пока мне не объяснил один посол. Его изумляло, что один человек может занимать столько постов и иметь столько титулов. Такого никогда не было. Лорд Кромвель и правительство, и церковь в одном лице. Посол сказал, когда-нибудь король загоняет его до того, что ноги у него подломятся, он рухнет в канаву и умрет.
Зовите-меня решает сменить галс:
– Миледи Отред, надеюсь, теперь вы будете жить при дворе?
Бесс мотает головой:
– Семья моего мужа хочет видеть меня на севере. Они не отпускают маленького Генри, хотят вырастить из него настоящего йоркширца. И как бы я ни желала видеть сестру в зените славы, мне не хочется, чтобы малыши меня забыли.
Джейн трудится над собственной вышивкой. У женщин свои правила, которых мужчинам не понять. Не подобает королеве отпарывать инициалы предшественницы. Джейн поднимает вышивку – орнамент из жимолости и желудей.
– Неплохо для деревенской простушки, – замечает она.
Прав Норфолк, думает он, скоро я научусь управляться с иголкой.
– Ваше величество, у меня есть просьба, но, возможно, вам она придется не по душе. Мне нужно встретиться с фрейлинами покойной королевы. Нам придется пригласить их ко двору. – Внезапно он чувствует страшную усталость. – Я должен расспросить их. Возможно, имело место недоразумение. Нам придется пересмотреть обстоятельства, о которых я надеялся забыть.
– Бедная Мег Дуглас, – говорит Бесс Отред. – Королю следовало давно найти ей мужа. Оставьте без присмотра нежное создание, и Говарды налетят, словно мухи.
– Кого вы хотите расспросить? – спрашивает Нэн.
– А вы как думаете?
– Мистрис Мэри Шелтон.
Шелтон была составительницей сборника, она решала, какие стихи оставить, какие выбросить, знала, что в них зашифровано.
– И, – продолжает Нэн, – вдову Джорджа Болейна.
– Леди Рочфорд дама весьма деятельная, – замечает мастер Ризли. – Она помнит все, что видела.
Дальнее, смутное воспоминание проплывает перед его мысленным взором: мягкой походкой Джейн Сеймур движется в покоях Анны, в руках – сложенные простыни. Анна еще не королева, но живет надеждой, и прислуживают ей, как королеве. Он вспоминает белые сгибы, легкий аромат лаванды. Вспоминает Джейн, чье имя едва ли знал тогда, лавандовые тени на белом склоненном лице.
Нэн говорит:
– Думаю, именно леди Рочфорд была свидетельницей брака Мег. Ей в радость погубить другую женщину.
Бесс Отред удивлена:
– Но не она ее погубила. Не она их выдала.
Это правда. Но, как заметила другая Бесс – Бесс Даррелл, – настоящий, бесповоротный крах готовится долго и тщательно. Бесчестье Мег, раскройся оно раньше, стало бы бесполезной кодой к тому, что случилось с покойной королевой, – пропало бы зазря.
Нэн говорит:
– Мег, Шелтон и Мэри Фицрой вечно шушукались по углам. Мы-то думали, это все ради… – Она прикусывает губу.
Бесс говорит:
– Мы думали, они защищают тайны Болейнов. – Она серьезнеет. – De mortuis nil nisi bonum[25].
Он изумлен:
– Вы знаете латынь, мидели?
– В отличие от сестры я не пренебрегала уроками. Много же хорошего это мне принесло. Джейн поднялась высоко, а я бедная вдова.
Королева только улыбается. Она говорит:
– Я не против, если Мэри Шелтон вернется ко двору. Она не завистлива и не зла.
А еще, думает он, для короля она давно прочитанная книга, так что одной заботой у вас будет меньше.
– Но, Джейн, – говорит Бесс, – ты же не приблизишь к себе леди Рочфорд? Она издевалась над тобой вместе с Болейнами. И она жена изменника.
– Она в этом не виновата, – замечает мастер Ризли.
– И что с того? – Бесс возмущена. – Я удивлена, что король решился обратиться к Джейн с такой просьбой.
– Это не он, – говорит королева. – Король никогда не позволяет себе сделать что-нибудь неприятное. Лорд Кромвель старается за него. – Джейн поворачивает голову, бледные глаза словно брызги прохладной воды. – Я уверена, леди Рочфорд будет рада вернуться ко двору. Лорд Кромвель в долгу перед ней за некий совет, в котором когда-то нуждался.
Нэн говорит:
– Если Рочфорд вернется, то уже навсегда. И мы никогда больше от нее не избавимся.
– Не важно, – говорит Джейн. – Вы будете ей достойной противницей.
Это комплимент? Нэн не уверена.
Бесс резко бросает:
– Сестра, не будь такой смиренной. Не забывай, что ты английская королева.
– Уверяю тебя, я об этом помню, – бормочет Джейн. – Но коронации еще не было, так что никто не знает.
– Все королевство знает, – говорит он. – Весь свет.
– О вас знают даже в Константинополе, мадам, – говорит Ризли. – Венецианцы отправили туда послов с новостями.
– А им что за дело? – спрашивает Джейн.
– Правителям важно знать, что происходит в семействах других правителей.
– У каждого турецкого султана по дюжине жен, – говорит Джейн. – Будь король их веры, мог бы стать мужем покойной королевы, упокой Господь ее душу, Екатерины, упокой Господь ее душу, и моим. А еще Мэри Болейн, Мэри Шелтон и матери Фицроя. И папа ничего бы ему не сказал.
Мастер Ризли робко замечает:
– Вряд ли король намерен стать турецким султаном.
– Много вы знаете, – говорит Джейн. – Если вы пойдете к нему прямо сейчас, то увидите его в любимом костюме. Королю показалось мало надеть его один раз на свадьбу. Притворитесь удивленными.
Нэн говорит:
– Лорда Кромвеля ничем не удивишь.
Джейн оборачивается к ней:
– Иногда, отрываясь от забот, лорд Кромвель приносил нам пирожные. Апельсиновые тарты в корзинках. Когда королева бывала им недовольна, она швыряла их на пол.
– Так все и было, – говорит он. – Но покойная королева делала много чего похуже. Впрочем, nil nisi… – Он встречает взгляд Бесс Отред и улыбается.
Когда они выходят из покоев Джейн, он замечает:
– Нэн ошибается. На свете еще есть такое, что может меня удивить. Например, вдова Отреда с ее латынью.
Примечания
1
Перевод Ю. Корнеева.
2
Итак (фр.).
3
Пепельный, серый (ит.).
4
Застенчивость, стыдливость (фр.).
5
Излишний, чрезмерный (фр.).
6
Положение, которое было прежде (лат.).
7
«Смелее, мой храбрец!» (фр.)
8
Зал (ит.).
9
Святое вино (ит.), сорт белого десертного вина.
10
Приятного аппетита (фр.).
11
Бескорыстно (лат.).
12
Зеркало без изъянов (лат.).
13
Необходимость (лат.).
14
За день, поденно (лат.).
15
Rich по-английски – богатый.
16
У меня (фр.).
17
И я в Аркадии (лат.).
18
День гнева (лат.).
19
Любовная записка (фр.).
20
Даже в Аркадии (лат.).
21
Скамеечка для молитвы, часто резная, с налоем для книги.
22
Великие (ит.).
23
С начала, с азов (лат.).
24
В целом (ит.).
25
О мертвых либо хорошо, либо ничего (лат.).