Пока Аркадий подрос, сестра успела окончить медицинский институт и по направлению уехала работать в небольшой шахтёрский город Таш-Кумыр в южной Киргизии. Аркадий приезжал туда несколько раз во время летних каникул. Дорога туда представляла собой трехдневное путешествие. Прямой связи тогда между северной и южной Киргизией ещё не было. Поезд шёл из Киргизии по территории Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, снова Узбекистана. И так с пересадками можно было попасть в Таш-Кумыр. Потом Аркадий окончил техникум и по направлению попал на работу в Азербайджан. Так оставшиеся члены семьи оказались в разных концах огромной страны, и у каждого началась новая жизнь…
Генеалогическое древо явно не вырисовывалось. Получался только маленький кустик. Может быть, теперь, когда не нужно детям скрывать прошлое своих родителей, они это древо продолжат.
– Так это кладбище и забросили, – Юрий Сергеевич оглядел вокруг кое-где торчащие из земли каменные плиты. Там, где были только деревянные кресты, от могил давно уже не осталось и следа. – Вот жили люди, работали, создавали семьи, рожали детей, и ничего от них не осталось ни на земле, ни в памяти родных. А где-то живут люди и не подозревают, что здесь покоятся их предки. И кто где тут похоронен, теперь не поймёшь.
– Да по всей стране живут сейчас миллионы людей, не знающие своей родословной. Многие даже не подозревают, что являются потомками баронов, князей и даже царей.
– Современные научные достижения позволяют это определить. Вот в Киеве сейчас изучают ДНК Ярослава Мудрого, пытаются создать его точный портрет и больше узнать о его родословной.
– С помощью ДНК можно было бы отыскать и родственников Чингисхана. Ведь у него было пятьсот жён, и каждая рожала ему детей. Вы представляете, сколько у него может в мире быть потомков!
– Для этого надо сначала найти его могилу. Историки утверждают, что он умирал во время осады главного тангутского города. Чувствуя приближение смерти, он приказал: «Когда я умру, ничем не обнаруживайте моей кончины, не подымайте плача и воплей, чтобы об этом не узнали враги, не обрадовались и не воодушевились».
После смерти Чингисхана в конце августа 1227 года сыновья тайно положили его тело в гроб, выдолбленный из цельного дуба и выложенный внутри золотом. Чингисхан уже давно возил этот гроб с собой. Гроб везли в Орду на повозке, запряженной двенадцатью быками. По дороге монголы убивали всех встречных, чтобы факт смерти повелителя оставался в тайне. По этой же причине были убиты все рабы, выполнявшие погребальные работы. Чтобы через год можно было на этом месте справить поминки, на неприметной могиле принесли в жертву новорожденного верблюжонка, только что взятого от матери. Через год она нашла то место в степи, где был её детёныш. На этом месте монголы совершили положенный обряд поминок. Верблюдицу закололи, чтобы она больше не возвращалась к этому месту, и сами покинули могилу навсегда.
– Вот и живём мы в государстве, которое начертил Чингисхан, и не знаем даже, где находится могила его создателя.
– Мало мы знаем и о Василии Ермаке, присоединившем к России Сибирь. Среди подарков, которые царь Иван Грозный прислал Ермаку по этому случаю, были два богатых панциря. В одном из них в ночь с 5 на 6 августа 1584 года Василий Тимофеевич, переплывая Иртыш, утонул. Царь Николай I в 1839 году поставил мраморный памятник «Покорителю Сибири Ермаку» в городе Тобольске, возведённом на месте бывшей столицы Сибирского ханства.
– Есть памятники и Петру I, прорубившему окно в Европу. Так что в более поздние времена память о великих людях сохранилась.
– Далеко не обо всех. Многие памятники людям великим и не очень стёрты с лица земли. Кто сейчас скажет, какую жизнь прожили те, кто покоится на этой горе? Многие имена стёрты даже в памяти людской. А сколько миллионов людей пропало во время войны, сгинуло в лагерях ГУЛАГа! Кто знает теперь их родословную, их историю. И виной тому так называемая революция большевиков.
Глава 3
Весь мир насилья мы разрушим…
«Никто не принёс человечеству больше бед, чем борцы за счастье всего человечества».
Илья Эренбург, советский писатель
– А почему «так называемая»? – удивился Аркадий.
– Потому что такой революции, какой нам преподавали её в советское время, на самом деле не было, – ответил Юрий Сергеевич. – Конечно, Россия после отмены крепостного права нуждалась в дальнейших реформах. Во второй половине XIХ века начиналось уже «брожение умов». Создавались отдельные общества, такие как «Народная воля», «Народная расправа» и так далее. Но все они были малочисленны и признавали в основном методы террора. В 1905–1906 годах террористы убили тысячи государственных чиновников и рядовых полицейских. Столыпин тогда ввёл военно-полевые суды и восстановил порядок в стране.
– А почему же не прижились реформы Столыпина? – вступил в разговор Дмитрич.
– Дело в том, что после реформ Александра II в России началось бурное развитие капитализма, а с ним и резкое классовое расслоение среди крестьян. Они привыкли жить общиной, несколько столетий были крепостными и не готовы были к конкурентной борьбе. Отсюда и возникали народные волнения. Из создавшегося положения было два выхода. Или надо было ликвидировать общины, чтобы крестьяне превратились в свободных хозяев. Или надо было усилить общину и государственный контроль над крестьянами.
При этом они отказывались от личной свободы, но получали гарантию равенства и минимального благосостояния. Столыпин понимал необходимость реформ, но большинство общественных деятелей выступало за сохранение общины, защищающей крестьян от хищничества купцов. Поэтому во время проведения столыпинских реформ больше 75 % крестьян отказались выходить из общины и создавать собственное хозяйство.
– То же самое произошло в 1991 году после падения советской власти, – заметил Аркадий. – За многие десятилетия колхозного строя выросло несколько поколений крестьян, не имеющих понятия о самостоятельном хозяйстве. Поэтому только 1 % из них стали фермерами.
– В сохранении общин были заинтересованы и революционеры, так как, кроме всего прочего, они имели возможность работать с организованной массой. Однако крестьянство было малопригодно для революционных действий, потому что привязано к земле и своему хозяйству. Поэтому Ленин и призывал опираться на пролетариат, которому терять нечего. Но рабочий класс составлял всего 1 % населения страны. Да и большевиков насчитывалось по стране всего несколько тысяч. Занимались они, в основном, агитационной деятельностью. В отличие от эсеров, которые предпочитали действовать террором. Полиция старалась заслать в эти организации своих осведомителей и держать ситуацию под контролем. В партии эсеров разразился большой скандал, когда был разоблачён Азеф, названный потом «королём провокаторов».
– Ты можешь рассказать о нём более подробно? Из советской истории мы знаем о нём очень мало.
– Могу подробно, но это займёт много времени. Кроме того, как видишь, Дмитрич давно разлил по стаканам бодрящий напиток, а мы всё не можем выпить.
– За что будем пить?
– Давайте выпьем за то, чтобы в мире никогда не было безымянных могил, – предложил Аркадий, с грустью оглядывая запущенное кладбище. – И чтобы за этими могилами всегда было кому ухаживать. Чтобы не прерывалось генеалогическое древо.
– Ну, что ж, – как-то загадочно улыбнулся Юрий Сергеевич, – давайте за это выпьем.
После выпивки и закуски Юрий Сергеевич продолжал:
– Евно Азеф родился в 1869 году в местечке Лысково Гродненской губернии. Позже семья переехала в Ростов и занялась торговлей. Там Азеф поступил в гимназию, но после шестого класса был исключён за какой-то неблаговидный поступок. Однако сумел окончить гимназию, сдав все экзамены экстерном. Какое-то время перебивался случайными заработками. В 1892 году один купец из Мариуполя поручил ему продажу масла. Азеф присвоил вырученные от продажи масла 800 рублей и уехал в Германию. В Карлсруэ он поступил в политехникум.
Кроме оплаты учёбы и проживания, Азефу требовались деньги на развлечения, до которых он был большой охотник. И он нашёл источник их получения. В 1893 году он обратился к начальнику ростовского жандармского управления с предложением своих услуг. Он предложил полковнику Страхову поставлять за определённую плату сведения о том, чем занимаются в своих кружках русские студенты политехникума. Страхов согласовал этот вопрос со своим руководством в Петербурге, и Азеф стал секретным сотрудником полиции с первоначальным окладом 50 рублей в месяц. Для писаря, оформлявшего личное дело Азефа, слово Карлсруэ было труднонаписуемым, поэтому он написал: «Дело сотрудника из кастрюли». И в этой «кастрюле» вскоре заварилась большая каша. Сообщения Азефа поражали полицию своей точностью.
В политехникуме Азеф проучился два года, а затем перевёлся в Высшую электромеханическую школу в Дармштадте. В 1897 году он получил диплом инженера электрика и начал работать в Берлине в центральной электрической компании. В 1899 году он вернулся в Россию и устроился инженером в московскую «Всеобщую электрическую компанию». В Москве же он был представлен ещё в двух местах: королю российского политического сыска полковнику Зубатову и московским социалистам-революционерам.
В организацию он был принят по рекомендации одного из организаторов заграничного союза эсеров Житловского. В 1901 году в Женеве Азеф встретился с Гершем Гершуни. Совместной деятельностью им удалось объединить северный, южный и заграничный союзы эсеров в единую партию. Гершуни был назначен руководителем Боевой организации, а Азеф стал его заместителем. В 1903 году Гершуни был арестован, и Азеф занял его место.
Боевая организация эсеров совершила целый ряд убийств видных государственных служащих. В этом списке и министры, и генерал-губернаторы, генералы, адмиралы и прочие чиновники. А ещё два списка было в полиции. Один содержал перечень покушений, сорванных благодаря доносам Азефа. Второй список содержит многие десятки революционеров, выданных Азефом Департаменту полиции.
И работа эта довольно щедро вознаграждалась. Жалование Азефа вместе с командировочными, премиальными и наградными составило со временем несколько тысяч рублей в месяц, что превышало зарплату некоторых министров. Кроме того, Азеф пользовался кассой боевой организации, находившейся в его бесконтрольном ведении. Это позволяло ему жить на широкую ногу, хотя в партии он слыл аскетом, живущим «на хлебе и селёдке».
В руководство партии эсеров неоднократно поступали сведения о том, что Азеф ведёт двойную игру. Однако в партии отказывались этому верить. Когда редактор журнала «Былое» Бурцев в 1908 году напечатал статью с разоблачающими Азефа материалами, против автора статьи ополчилась вся партия. В октябре 1908 года в Париже устроили «суд чести». Судьями были такие авторитетные революционеры, как Кропоткин, Герман Лопатин и Вера Фигнер. Азеф счёл себя оскорблённым и на суд не приехал. Он заявил, что доверяет суду, что будет доказана его полная невиновность, а «клеветник» Бурцев будет заклеймён позором. И действительно, многие видные революционеры выступали в защиту Азефа.
Борис Савинков заявил: «Если бы против моего родного брата было столько улик, сколько их есть против Азефа, я застрелил бы его немедленно. Но в провокацию Ивана (одна из партийных кличек Азефа) я не поверю никогда. Даже подтверждение бывшего директора Департамента полиции Лопухина убедило не всех. Окончательно всё прояснилось в январе 1909 года после суда над Лопухиным. Было решено поговорить с Азефом начистоту. Для этого делегировали Панова, Савинкова и Чернова. Делегация нашла Азефа в Париже. Много часов продолжались препирательства, и Азефу удалось улизнуть. Эсеры объявили Азефа предателем и приговорили к смерти.
– Я вот что-то не помню, где и как его убили, – заметил Дмитрич.
– А его никто и не убивал. И даже не думал искать. Его предательство ввергло партию эсеров в такой кризис, что им было не до мести. В полицейских кругах тоже были потрясены двойным предательством Азефа, и долго не могли с этим смириться. А Азеф поменял фамилию, став Неймаером, и на припасённые заранее деньги разъезжал со своей любовницей по Европе. В 1910 году он поселился в Берлине и стал играть на бирже. Свои деньги он держал в русских ценных бумагах, так как они высоко котировались во всём мире.
Но с началом войны бумаги эти обесценились, и Азеф разорился. Ему пришлось открыть маленькую корсетную мастерскую. Шить корсеты пришлось его любовнице, бывшей певичке петербургского ресторана «Аквариум» Клёйфер. В 1915 году его арестовала немецкая полиция. Азеф был опознан и помещён в Моабитскую тюрьму как опасный террорист. Он написал несколько писем берлинскому «полицей-президенту», но ответа не получил.
Его освободили лишь в 1917 году и сразу приняли на работу в МИД Германии. И этот момент вызывает особый интерес. Дело в том, что в МИД любой страны не берут, как правило, на работу иностранцев. Тем более с такой репутацией. Значит, в министерстве на Азефа имели какие-то виды. Я догадываюсь, какие, но скажу об этом позднее. Как бы то ни было, но виды эти германским чиновникам не суждено было использовать. У Азефа обострилась болезнь почек, появились проблемы с сердцем, и 24 апреля 1918 года он умер. На Вильмердорфском кладбище в Берлине на его могиле даже не было памятной плиты. Был только номер 446.
Приятели молчали, переваривая информацию.
– А теперь вспомним, – продолжал Юрий Сергеевич, – за что мы сейчас пили. Вы по-прежнему настаиваете, что не должно быть безымянных могил? Даже могил таких людей, как Чикатило, Гитлер, Геббельс и тому подобные?
– Так мы ведь имели в виду нормальных людей, а не преступников, – потупился Дмитрич.
– Но в нашей стране понятие преступник является относительным, – возразил Юрий Сергеевич. – Сегодня он герой, а завтра преступник.
– Да, – задумавшись, произнёс Аркадий, – я ещё помню учебники истории с закрашенными портретами. То эти люди считались героями гражданской войны, потом вдруг стали врагами народа.
– А вам не приходило в голову, насколько трагична для страны сама фраза «Герой гражданской войны»? – с грустью заметил Юрий Сергеевич. – Это значит, что человек отличился не при защите страны от внешних врагов, а в том, что поубивал своих родственников, друзей, соседей только за то, что они не были согласны с его мировоззрением. И за это ещё был награждён, а не предстал перед судом!
На события, происходившие у нас в стране, можно посмотреть с разных точек зрения. К примеру, твой, Дмитрич, любимый Маяковский. С одной стороны – революционер, великий поэт. А для тех, кто с приходом большевиков всё потерял, и родных, и собственность, всякий революционер является врагом. Да и не для всех революционеров он друг. Историки раскопали некоторые странные факты из его биографии. За свою революционную деятельность Маяковский в царское время пять раз был арестован. Его подельники получают большие сроки заключения, ссылку, а Маяковского каждый раз отпускают. После 1917 года из следственного дела Маяковского исчезают некоторые документы. Некоторые исследователи придерживаются мнения, что на допросах Маяковский сломался и стал работать на полицию. А работники ГПУ изъяли соответствующие бумаги из архивов полиции, чтобы держать на крючке известного поэта и сделать своим агентом. Кроме того, Маяковский сотрудничал с Троцким, следовательно, для сталинистов тоже был врагом. Не исключено, что всё это и явилось причиной его самоубийства. Так что далеко не всё в нашей истории так очевидно.