– А чему тут удивляться? Другим, уверяю тебя, тоже не легче.
– Да, понимаю, и в свете этого тем более здорово, что ты согласился меня заменить. А я тем временем отправлюсь на часок, а то и на полтора в одно укромное местечко, где есть небольшой диванчик…
Арне Педерсен улыбнулся:
– Что касается дивана в укромном местечке, то я прекрасно знаю, где он находится, равно, впрочем, как и многие другие – так что смотри, как бы он не был занят. Кстати, тебя разбудить?
– Как хочешь – вообще-то, я поставлю будильник на мобильном телефоне. Однако в любом случае спасибо за предложение. Я так понимаю, что для начала ты расскажешь, как выглядела эта DYE-5, а затем распределишь всех работников станции, согласно предоставленному нам американцами списку, между нашими сотрудниками. – Все так и сделаю.
– Когда закончишь, мне хотелось бы иметь данные о том, кто за кем закреплен, и позаботься, чтобы на беседу к каждому из работников DYE коллеги ходили по двое, причем один – обязательно мужчина. Согласен?
– Полностью.
– Надо бы поскорее продумать план того, каким образом нам информировать общественность. Чувствую, с этим предстоит немало хлопот.
– Хлопот у нас и так хоть отбавляй. Иди уже наконец спать.
Арне Педерсен обнял шефа за плечи и попытался увлечь его к двери, что на первый взгляд было вызвано самыми благими намерениями наряду с беспокойством за здоровье любимого начальника, однако Конрад Симонсен слишком хорошо знал своего подчиненного, и к тому же Арне никогда не был хорошим актером, способным на спонтанную импровизацию. Высвободившись из рук коллеги, он спросил:
– А ну-ка признавайся, что тут происходит? С чего это ты так разошелся?
В этот момент взгляд его упал на экран, на котором большими буквами было написано сообщение, только что поступившее от Мальте Борупа: «К боссу направляется важный посетитель». Арне Педерсен не сдавался:
– Это все может подождать, Симон.
Но было уже слишком поздно. В дверях показался безукоризненно одетый господин. Конраду Симонсену и Арне Педерсену он был известен по одному из прежних их дел. Звали господина Хельмер Хаммер, и служил он в администрации премьер-министра. Этот во всех отношениях очаровательный человек неизменно старался скрывать свое влияние на обстоятельства, однако при этом, как правило, дела шли именно так, как хотел этого он. Обоим сыщикам он нравился, что, однако, не помешало Арне Педерсену встретить его брюзгливой тирадой:
– Это вовсе не мы обидели ту малахольную гадюку из МИДа, а если ты хочешь поговорить с Симоном, то придется пару часиков подождать, пока он как следует отдохнет.
Однако Хельмер Хаммер в свойственной ему манере перехватил инициативу:
– Что ж, я вполне могу подождать пару часов. Просто эта малахольная гадюка из МИДа собирается сегодня вечером организовать некую видеоконференцию и хотел бы узнать, сможет ли Симон принять в ней участие.
– Что, Берлин обещал быть на проводе? – снова недовольно пробурчал Арне Педерсен.
– Нет, одно судно в Карибском море. Однако, разумеется, мне не стоило так врываться сюда в надежде, что вы бросите ради этого все то, чем в данный момент занимаетесь. И хотя дело у меня буквально на десять минут, я прошу прощения…
В голове у Конрада Симонсена как будто зазвонил колокольчик. Когда они с Графиней отказались от задуманного путешествия, Графиня предложила его дочери, Анне Мие, съездить вместо них, абсолютно бесплатно, разумеется, прихватив с собой подругу или приятеля. Если, конечно, она захочет. Она захотела. Они договорились, что время от времени Анна Мия будет звонить домой, однако пока что от нее не было ни слуха ни духа. Главный инспектор подозревал, что что-то не в порядке со связью.
– Погоди-ка секундочку. Что это там за видеоконференция?
– Это называется мероприятием по восстановлению доверия. Они там, на Слотсхольмене[9], мастера на подобные штуки.
– И что я должен буду сделать взамен?
– Ничего, в том-то все и дело. Считай это извинением за то, что он попытался на тебя наехать.
– Звучит как-то подозрительно.
– Тем не менее все обстоит именно так, даю тебе слово. Он свалял дурака и теперь стремится исправить положение.
– Тогда я, конечно же, приду. Да ты и сам это понимаешь.
– Разумеется, понимаю. Скажи, где мы могли бы поговорить так, чтобы нам никто не мешал. Когда я говорил о десяти минутах, я вовсе не шутил.
Конрад Симонсен сделал приглашающий жест рукой:
– Здесь нас никто не потревожит.
Когда оба они вышли в коридор, Хельмер Хаммер принялся объяснять:
– Я пришел, поскольку хотел посоветоваться с тобой, а также попросить об одной услуге. Сначала по поводу совета. В последнее время становится все более заметно, что у нас образовалась целая плеяда молодых полицейских, которые сдали по нескольку экзаменов в юридических вузах, а потом забросили учебу там и поступили в школу полиции. Существует идея помочь им сдать итоговый экзамен на звание юриста без отрыва от несения ими службы. Это позволит добиться серьезной экономии государственных средств: ведь затратив сравнительно небольшую сумму, мы пополним ряды полиции молодыми высокообразованными сотрудниками. Мне бы хотелось знать, что ты, как главный инспектор уголовной полиции, думаешь по поводу данного плана.
Конрад Симонсен недоверчиво покачал головой. Собеседник его явно жонглировал делами государственного значения по собственному усмотрению, проделывая это настолько виртуозно и откровенно, что даже не вызывал возмущения своими манипуляциями. Хельмер Хаммер прекрасно знал, что дочь Конрада Симонсена недоучилась два года на юридическом факультете и скоро оканчивает школу полиции. Знал он также, что план получения высшего образования, который он только что набросал, станет такой наживкой, против которой отец не в силах будет устоять.
– Ну, тут ты мне льстишь. А какой помощи ты от меня ждешь?
– Позволь расценить подобный ответ как свидетельство того, что проект тебе понравился. Что же касается услуги, о которой я собирался тебя попросить, то у меня образовалась одна проблема. Тот чиновник из Министерства иностранных дел, который приходил послушать твой доклад, – его зовут Бертиль Хампель-Кох, и именуется он вовсе не гадюкой, а директором департамента. Господь свидетель, иногда он бывает таким напыщенным и упрямым, что дальше некуда. Кроме того, он обожает участвовать во всякого рода заморочках на наших отдаленных территориях, в чем, кстати сказать, он, к сожалению, вовсе не одинок. Иногда наша центральная администрация напоминает мне детский сад. Но в то же время Бертиль – весьма компетентная фигура, человек, на которого, если сойтись с ним поближе, всегда можно не задумываясь положиться. Кроме того, ему вполне можно верить, он всегда соблюдает все свои договоренности.
– Ну, и как же мне сойтись поближе с этим достойным человеком?
– Просто посылай ему каждый вечер короткие электронные сообщения – буквально пару строчек – о том, как движется расследование. Если нет ничего нового, то так и пиши. А если произойдет что-то важное, сообщи сразу, как появится время.
– И это все?
– Не совсем. Его можно узнать лучше, если изредка, когда захочется, наносить ему визиты.
– Но только когда это будет удобно мне, а не ему.
– Данное обстоятельство я особо подчеркнул.
– И он на это согласен?
– Он привык приспосабливаться. Иначе не занимал бы этот пост.
– Если я получу письменное указание от директора департамента полиции по поводу того, что должен… законтачить с ним, тогда мы вполне сможем заключить такое соглашение. Но только это указание должно исходить не из Главного управления полиции, а от моего непосредственного начальства, то есть от Гурли…
– Это указание уже лежит у тебя на столе рядом с визиткой, на которой указан номер телефона, по которому тебе нужно позвонить нашему другу сегодня вечером. Там же тебя ждет и его электронный адрес.
Договоренность была достигнута, и, подобно двум старым барышникам, они скрепили ее рукопожатием. Однако у Конрада Симонсена остался еще один вопрос, прояснить который, как ему казалось, сейчас было самое удобное время.
– Скажи мне одну вещь: кто на самом деле принял решение о том, чтобы я возглавил расследование этого дела? Ведь не может же быть, чтобы вся эта газетная писанина о канцлере была правдой, верно?
Хельмер Хаммер улыбнулся и покачал головой.
– Нет, тут ты абсолютно прав. Порой просто удивительно, в какую только чепуху не заставляют поверить людей эти средства массовой информации.
– Тогда кто же?
– Я.
– Ты?! Но почему?
– Потому что ты – умный.
– Чушь. Другие тоже умные. Ты знал, что я уезжаю в отпуск?
– Да, к сожалению. Правда, я не был в курсе, что тебе нездоровится. Так что за это прошу прощения.
– Ладно, хорошо, но ты так мне и не ответил. Почему именно я, и почему ты во все это вмешиваешься?
– Я просто делаю свою работу, и это вовсе не чушь, когда я говорю, что ты умный.
– Но есть ведь и другие причины, верно?
– Если они и существуют, то не имеют никакого значения ни для тебя, ни для предстоящего расследования. Можешь мне поверить.
Хельмер Хаммер сверился со своими часами.
– Вот видишь, что я тебе говорил? Все это заняло восемь с половиной минут. Теперь бы мне только выбраться отсюда.
Он растеряно озирался по сторонам, по-видимому, полностью утратив способность ориентироваться в бесконечном лабиринте совершенно одинаковых прямых и изогнутых коридоров здания.
– Чувствуется, это будет не так-то просто. А я-то считал, что знаю здание префектуры как свои пять пальцев.
– Лишь проработав добрый десяток лет, начинаешь хоть как-то ориентироваться здесь. Ладно уж, я тебя провожу… хотя нет, постой-ка, тогда получится, что ты добьешься своего по всем пунктам – а для психики это вещь опасная. Исключительно с точки зрения укрепления душевного здоровья тебе бы следовало поблуждать здесь с четверть часика.
– Все мы в результате чего-то добиваемся – в этом-то и весь смысл. Однако пусть будет по-твоему: попытаюсь сам найти дорогу. Передавай привет дочке! Надеюсь, скоро мы снова увидимся. Да, Симон, желаю хорошенько выспаться.
Глава 5
Начальник спал, и перерыв в совещании убойного отдела, посвященном рассмотрению обстоятельств гибели Мариан Нюгор и Катерины Томсен, затягивался. Коллегам было о чем поговорить, да и Арне Педерсен, которому предстояло вести дальнейшее заседание вместо спящего шефа, совсем не прочь был потратить несколько лишних минут на подготовку. Он сидел чуть в сторонке от остальных и изучал компьютерные слайды, которые использовались в докладе Конрада Симонсена. Полина Берг подошла к нему, но он, скосив на девушку глаза, недовольно отмахнулся.
– Что бы у тебя там ни было, Полина, с этим можно подождать.
Девушка и не думала сдаваться; усмехнувшись, она выхватила из руки Арне шариковую ручку.
– Какого дьявола?! Почему со мной ты вечно нарушаешь субординацию? Неужели не понимаешь, что мне надо еще раз все это хорошенько прочесть? Или, может, сама хочешь продолжить? Что ж, с удовольствием посижу и послушаю.
Полина Берг постаралась изобразить самую обаятельную из своих улыбок. Следует отметить, что это возымело эффект.
– Брось, ты и сам прекрасно справишься.
– Мне бы твой оптимизм. Разумеется, справлюсь, другой вопрос – как? Так что тебе надо? Беспокоишься из-за того, что похожа на этих бедолаг – убитых девушек? Ну, с этим ничего не поделаешь, хотя такая твоя реакция мне вполне понятна.
– Прямо мурашки по всему телу. Правда, глаза у меня голубые, да и цвет волос не тот. Но как только я это поняла, мне и вправду стало как-то не по себе. К тому же все сразу же молча уставились на меня.
– Да успокойся ты, никто на тебя не уставился. И все-таки – что ты хотела?
– Ой, что это там, на экране?
Арне Педерсен посмотрел наверх и увидел, что Мальте Боруп уже вывел на экран первый слайд: странного вида сооружение, больше всего напоминавшее буровую платформу с каким-то огромным яйцом внутри. С трудом сдерживая раздражение, Арне пояснил:
– Как следует из надписи под снимком, это станция DYE-5.
– Не такая уж она и большая.
– Не такая большая? Я бы так не сказал. Само здание шестиэтажное и стоит на восьми опорах. Купол сверху – радар, затянутый пластиком, поэтому он белого цвета. Если посмотришь на женщину, которая стоит у крайней левой опоры, поймешь, что в действительности сооружение было монументальным. Построить его там стоило гигантских усилий, если учесть, что каждый фрагмент приходилось доставлять по воздуху. «Eyes of freedom» – «око свободы» – так американцы называли свои радарные установки.
Полина Берг махнула рукой, как будто отгоняя назойливую муху. Всем своим видом она демонстрировала, что подобного рода информация ее нисколько не интересует. Тем не менее Арне Педерсен продолжал, как ни в чем не бывало:
– По мере нарастания льда и увеличения толщины снежного покрова существует возможность приподнимать здание. Таким образом, данная конструкция гораздо…
Девушка с досадой перебила:
– Да чихать я хотела на все эти опоры и этажи. Где остальное?
– Если наберешься терпения и подождешь пару минут, я расскажу обо всем в деталях. Кроме того, увидишь массу фотографий здания изнутри.
– И только-то? Я имела в виду, где остальные сооружения?
– Было только это, и еще четыре точно таких же станции DYE.
– Но все остальные были расположены далеко от этого, не так ли?
– Точно. По идее они должны были быть выстроены цепочкой, однако DYE-5 не совсем вписывается в общую картину.
– Такого быть не может. Что-то здесь не так.
– А что, собственно говоря, тебя тут смущает, Полина?
В глубине души Полина Берг лелеяла надежду, что однажды ей удастся раскрыть какое-нибудь по-настоящему крупное дело. Как-то раз ей посчастливилось отыскать довольно важный жесткий диск, который никто до нее найти не смог, и она до сих пор с гордостью вспоминала об этом. Однако ничем более существенным похвастаться она не могла. Понимая, что мечты ее наивны и романтичны, она предпочитала держать их при себе; исключение составлял один-единственный случай, когда она проговорилась, причем именно в присутствии Арне Педерсена… а также еще один раз, в присутствии Графини, ну и, может, еще пару раз, однако об этом все наверняка давно уже забыли. Но теперь, если только гипотеза ее верна! Она даже не решалась додумать свою мысль до конца. Чувствуя, как внутри все закипает от восторга, девушка едва слушала увещевания Арне Педерсена, который как будто бы догадывался о возникших у нее мыслях:
– Не забывай, что, когда мы ведем расследование, все работают в команде.
– Разумеется, в команде, но есть кое-что, что необходимо проверить прямо сейчас, так что придется вам часок-другой обойтись без меня.
С этими словами она повернулась, собираясь идти, однако Арне Педерсен успел поймать ее за руку.
– Эй, ты что? Мне больно!
– Глупости! Ничего тебе не больно.
– У вас у всех время от времени возникают собственные идеи, которые выглядят настолько перспективными, что проверка их не терпит отлагательств. Могу и я в виде исключения в кои-то веки раз поступить подобным образом? Да и помимо всего прочего, какое-то время я здесь уже отсидела.
– В ходе расследования абсолютно недопустимо скрывать от своих коллег какие-либо сведения.
– Ну, пожалуйста, ослабь свой поводок хоть на сегодня. Обещаю, что не позднее восьми позвоню тебе, хотя… Слушай, если сегодня ты не занят, может, зайдешь ко мне? Посмотришь мой новый дом, а заодно, если не против, поможешь повесить карнизы.