– Опять ты тут со своей шваброй? – как-то накинулся на нее инженер, заявившийся на работу в половине одиннадцатого утра – как минимум на четверть часа раньше, чем рассчитывала Номбеко. – И кто включил телевизор?
Все это могло бы плохо кончиться в смысле перекрытия информационных ресурсов, не знай Номбеко своего инженера как облупленного. Вместо ответа на вопрос она сменила тему:
– Я, когда прибиралась, увидела у вас на столе полупустую бутылку «Клипдрифта». Он небось уже испортился, надо бы вылить. Но решила сперва все-таки вас спросить.
– Вылить? С ума сошла? – воскликнул инженер и ринулся в кабинет – убедиться, что ни одна из живительных капель не пропала. И торопливо, пока эта-как-ее-там чего не надумала, перелил их из бутылки в собственный организм. А в следующий миг забыл и про телевизор, и про полы, и про прислугу за все.
• • •
И вот однажды он появился.
Шанс.
Если сделать все правильно, да еще и позаимствовать у инженера немножко везения, то скоро она станет свободной. Свободной, хотя и в розыске – но тем не менее. Шанс этот родился – неведомо для Номбеко – на другой стороне земного шара.
У Дэн Сяопина, фактического лидера Китая, талант обставлять конкурентов проявился рано – еще до смерти впавшего в маразм Мао Цзэдуна. Особенно сильное впечатление в этом смысле на всех произвел слух, будто Дэн не разрешил лечить от рака Чжоу Эньлая, правую руку Мао. Если онкологического больного не лечить, ничем хорошим это, как правило, не кончается. Как бы то ни было, Чжоу Эньлай умер – через двадцать лет после неудачной попытки ЦРУ его взорвать.
Тут в игру собралась вступить «банда четырех» во главе с последней женой Мао. Но прежде чем старикан испустил последний вздох, четверку схватили и посадили под замок, а Дэн тут же забыл, куда подевал ключ.
Что касается внешней политики, то его отчаянно бесил этот старый пень Брежнев в Москве. Вслед за которым пришел старый пень Андропов. Которого сменил Черненко – самый старый пень из всех троих. К счастью, не успел Черненко приступить к делам, как удалился от них навеки. Говорили, это Рональд Рейган в США напугал его до смерти своими «Звездными войнами». Теперь к власти пришел какой-то Горбачев, и… Эх, не старые пни, так молокососы! А новичкам вечно надо самоутвердиться!
Среди прочего вызывали тревогу позиции Китая в Африке. Уже не одно десятилетие Советы норовили влезть в каждое национально-освободительное движение. Наглядный пример – нынешнее вмешательство в Анголе. Русские отправляют МПЛА оружие в обмен на правильную политическую ориентацию. Просоветскую, само собой. Тысяча чертей!
Советы склоняли Анголу и другие страны Южной Африки совсем не в ту сторону, куда хотелось бы Штатам и ЮАР. А что прикажете в этой неразберихе делать Китаю? Идти в кильватере кремлевских ревизионистов? Или действовать рука об руку с американскими империалистами и режимом апартеида Претории?
Еще одна тысяча чертей!
Можно, конечно, не занимать никакой позиции вообще и признать, как выражаются проклятые американцы, техническое поражение. Если бы не предположительные контакты ЮАР с Тайванем.
Ни для кого не секрет, что США предотвратили испытания ядерного оружия в пустыне Калахари. Так что чем занимается ЮАР, каждому примерно ясно. Если понимать под «каждым» мировые разведки, достойные так именоваться.
А тут еще на стол Дэну, вдобавок к сводкам из Калахари, легли донесения о том, что Южная Африка сговаривается насчет этого самого оружия с Тайбэем. Тайвань может получить ядерные ракеты и нацелить их на материковый Китай, а это категорически неприемлемо. Если такое случится, Южно-Китайское море станет ареной гонки вооружений и конца ей не будет. А рядышком, между прочим, американский Тихоокеанский флот.
В общем, не миновать разбираться с проклятым режимом апартеида. Правда, глава китайской разведки рекомендовал вообще ничего не делать и позволить режиму умереть своей смертью. Впрочем, после этого совета возглавлять разведку глава перестал: легче ли станет Китаю, если Тайвань начнет вести дела с государством в состоянии свободного падения? О чем бывшему главе разведки и предстояло поразмыслить на новой должности – исполняющего обязанности дежурного по станции в пекинском метро.
Так что разбираться придется. Так или иначе.
Отправиться туда лично Дэн не мог из опасения попасть в кадр вместе со старым нацистом Ботой (притом что доля соблазна в этом была – загнивающий Запад в умеренных дозах имеет свой шарм). Не мог он и послать туда кого-нибудь из ближайшего окружения. Ни у кого не должно сложиться впечатления, будто Пекин и Претория теперь на дружеской ноге.
С другой стороны, бессмысленно отправлять туда порученца с папочкой, но без наблюдательности и нюха. К тому же получить у Боты аудиенцию способен лишь персонаж с определенным аппаратным весом.
Итак: нужен человек, который все сделает как надо, не слишком близкий к Постоянному Комитету Политбюро ЦК КПК, но при этом выглядящий как прямой представитель Пекина. Решение Дэн Сяопин нашел в лице молодого партсекретаря из провинции Гуйчжоу. Народностей в этой провинции обитает больше, чем народу, но молодой функционер сумел заставить уживаться друг с другом такие склочные этнические меньшинства, как яо, мяо, и, цян, дун, чжуан, буи, бай, туцзя, гэлао и шуйцы.
Тот, кто способен жонглировать этими одиннадцатью мячиками, разберется и с экс-нацистом Ботой, решил Дэн – и распорядился отправить парня в Преторию.
Задание: между строк дать понять ЮАР, что ядерное сотрудничество с Тайванем неприемлемо, а также довести до сведения южноафриканцев, на кого они нарвутся, если все-таки продолжат нарываться.
• • •
П. В. Бота отнюдь не горел желанием принимать главу какой-то китайской провинции, – это было ниже его достоинства. Которого у него как раз прибавилось: он только-только сменил премьерский титул на президентский. Как это будет выглядеть, если он, президент, станет принимать какого-то китайца? Начни он принимать их всех, по несколько секунд на каждого, мероприятие займет тринадцать тысяч лет. Прожить столько Бота не рассчитывал. Он и так уже чувствовал себя не ахти, хоть и в новом звании.
В то же время он понимал тактику Пекина – засылать с поручениями мелкую сошку. Пекин опасался обвинений в поддержке правительства Претории. Кстати, в данном случае верно и обратное.
Оставался вопрос, что им нужно. Может, что-то насчет Тайваня? В таком случае это пустой номер: сотрудничество с тайваньцами и так прекратилось, не дав ровным счетом ничего.
Ладно, так и быть, Бота поговорит с этим порученцем.
– Я ведь любопытен, как ребенок, – сказал он сам себе и улыбнулся, хотя улыбаться, по сути, было нечему.
Чтобы сгладить грубейшее нарушение этикета – что президент принимает мальчика на побегушках, – Бота решил понизить уровень встречи до ранга китайского посланца, а самому зарулить на нее как бы нечаянно. А, и вы здесь? У вас тут не занято? Как-то так.
С этой целью Бота позвонил руководителю суперсекретной ядерной программы и распорядился принять китайского гостя. Пусть инженер и гость вместе отправятся на сафари, а вечером угостятся отменным ужином. За ужином инженер даст китайцу понять, что с южноафриканским военно-инженерным искусством следует считаться, но ядерных козырей не покажет.
Это было важно. Требовалось продемонстрировать силу, но напрямую ничего не говорить. Вот тут-то невзначай и возникнет президент Бота, а поскольку без пищи люди не живут, то он и составит им с китайцем компанию за столом.
– Если, конечно, инженер Вестхёйзен не против.
В инженерской голове все помутилось. То есть ему придется принимать гостя, с которым президент не желает встречаться? И болтать о том о сем, но ни о чем, пока их беседу не прервет не желающий встречаться с гостем президент, который явится, чтобы с ним встретиться?
Инженер сообразил, что его собираются выставить идиотом. В остальном же понял только то, что ему следует немедленно пригласить президента на ужин, устроить который тот только что распорядился.
– Разумеется, господин президент будет желанным гостем на ужине! – сказал инженер Вестхёйзен. – Кто же, как не вы? Кстати, когда он состоится? И где?
И теперь то, что было головной болью для Дэн Сяопина в Пекине, стало головной болью для инженера Вестхёйзена в ядерном центре Пелиндаба. О руководимом им проекте он не знал примерно ничего. Легко ли сидеть за непринужденной беседой, изображая гения, когда ты в некотором роде совсем наоборот? Как вариант, можно прихватить с собой эту-как-ее-там в качестве прислуги за все – и носильщицы. Пусть незаметно подсказывает что-нибудь умное на тему проекта, но не слишком много. И не слишком мало.
В таких вещах эта-как-ее-там отлично соображает.
Как и во всех остальных, за которые эта паршивка берется.
• • •
Уборщицу досконально проинструктировали в связи с предстоящим китайским сафари и последующим ужином, к которому присоединится лично президент. На всякий случай Номбеко сама дополнительно проинструктировала инженера.
В общем, она все время будет под рукой. Чтобы по ходу беседы при каждом удобном случае шептать ему на ухо всякие умные вещи. А в остальном помалкивать и вести себя как пустое место, каковым она, по сути, и является.
Девять лет назад Номбеко приговорили к семи годам работы на инженера. Срок давно вышел, но она предпочитала об этом не напоминать, потому что решила для себя: лучше жить под замком, чем умереть на воле.
И вот теперь она окажется за двойным контуром и минным полем, в километрах от охранников и их новых овчарок. Если ей удастся ускользнуть из-под надзора, она превратится в одну из самых разыскиваемых персон во всей ЮАР. Полиция, служба безопасности и военные примутся искать ее повсюду. Кроме разве что Национальной библиотеки в Претории. Куда ей в первую очередь и надо.
Если, конечно, удастся ускользнуть.
Инженеру хватило любезности проинформировать эту-как-ее-там, что у водителя, он же сафари-гид, при себе имеется винтовка, а также приказ стрелять не только по нападающим львам, но и по удирающим уборщицам, буде он таковых заметит. Из соображений безопасности сам инженер намерен иметь при себе пистолет в кобуре. «Глок-17», 9 х 19 мм, с семнадцатью патронами в магазине. Слона из такого не завалишь, носорога тоже, а пятидесятипятикилограммовую прислугу за все – запросто.
– Пятидесяти трех, с вашего позволения, – поправила Номбеко.
Она прикинула, не выдвинуть ли при удобном случае ящик в кабинете инженера, в котором тот хранит пистолет, и не вынуть ли из магазина все семнадцать патронов, но решила воздержаться. Если этот алкаш их хватится, ее побег завершится, не успев начаться.
Так что Номбеко пока решила особой прыти не проявлять, а дожидаться подходящего момента, а уж тогда дернуть в буш со всей возможной скоростью. Такой, чтобы ей в спину не попали ни шофер, ни инженер. И чтобы не нарваться ни на кого из тех животных, на которых сафари и затевалось.
А когда такой момент может наступить? Не в первой половине дня, когда шофер еще начеку, а инженер трезв до такой степени, что способен выстрелить не только себе в ногу. Лучше сразу после охоты, перед самым ужином, когда Вестхёйзен успеет поддать и занервничать перед встречей с президентом. А шофер вырубится, измученный часами сафари-гидства.
Да, именно так. Остается поймать этот момент и не упустить его.
• • •
Сафари должно было вот-вот начаться. У китайского гостя имелся собственный переводчик. Но все пошло наперекосяк после того, как тот отошел в высокую траву отлить. И – верх глупости – в сандалиях на босу ногу.
Примечания
1
«Боже, храни королеву, она не человек» (англ.) – строчка из одной из наиболее скандально известных композиций британской панк-группы Sex Pistols. – Здесь и далее – прим. пер.
2
Винодельческое имение в пригороде Кейптауна.