Это один из образцов «чистой» архитектуры.
Церковь Петра и Павла в Кожевниках (1406).
Внимательному наблюдателю видно, как «работает» конструкция здания: что и куда давит, что и где выдерживает нагрузку, зачем размещены в том или ином месте архитектурные украшения и т. д. Из-за этой заметной «рукотворности» видно, что церковь до сих пор жива — страдает от непогоды, участвует в организации ландшафта. И, несмотря на почтенный возраст, последнее получается у неё очень и очень неплохо.
Церковь Петра и Павла в Кожевниках (деталь, западный фасад).
В Новгороде происходит что-то странное со временем: на него начинаешь смотреть с разных сторон. К примеру, идёшь мимо этой церкви, и вдруг понимаешь, что это не она – для тебя, а ты – для неё, то есть это ты – лишь эпизод в её многовековой истории, а не она – мгновение твоей. Время объёмно; часто оно осязаемо, как запах умерших листьев, как ложь любимого человека. Подобно огромному воздушному шару оно набито человеческими жизнями. В Новгороде время начинает сливаться с географией, тем самым обнаруживая свой преходящий характер.
Церковь Петра и Павла в Кожевниках (деталь, южный фасад).
Петропавловский храм сам по себе (то есть не как соединение архитектуры, живописи и прикладного искусства) содержит то, что обычно люди ждут от произведений искусства: глубокий смысл, декоративность, техническое мастерство исполнения, уравновешенность и проч.
Кроме того, церковь Петра и Павла — тихий праздник души. А человек без праздника жить не может. Праздник – это радость. Радость по поводу выхода «за скобки» привычной жизни. Это как Юрьев день для крепостного. Это — Возможность. Это — существование Выхода. Можно им и не воспользоваться, но важно знать, что он есть.
Пожалуй, я был бы не против, если б этот храм стал последним, что мне предстоит увидеть в земной жизни, своеобразным итогом.
«Вот и я…»
Два Николы
Однажды я приехал в Новгород не в праздничные и выходные дни, как обычно, а в будни. Это напоминало визит в огромный дом, каждый житель которого занят привычным делом. По этой причине он не обращает внимания на гостя. Последний имеет возможность спокойно и неторопливо осмотреть каждый уголок, внимательно понаблюдать за жизнью местных людей. В праздничные дни такой возможности нет. Посетитель также может более верно оценить роль и значение тех или иных «помещений», а не принимать нужник за жилую комнату, как это делал маркиз де Кюстин.
Одной из целей моей поездки было посещение двух храмов Николы. Один из них находится в Николо-Бельском монастыре, второй – за пределами города. Начнём по порядку.
Николо-Бельский монастырь расположен между церковью Петра и Павла в Кожевниках и Звериным монастырём. Он состоит из низких корпусов, возведённых в XIX веке, и, собственно, храма Николы Белого. Монастырь очень небольшой и аккуратный: скамьи, «костры» и дорожки. Сюда хорошо приходить вечером, когда зажигаются фонари, окружающие древнюю церковь. Желательно также, чтоб был тёплый июльский вечер, а не мартовская метель, как в моём случае. Фонари будут кивать своими ажурными головками и как бы приветствовать посетителей.
Главное, ради чего следует появиться в монастыре, – это, конечно, церковь Николы Белого (1312). Как писал о ней Г. М. Штендер, «редко можно встретить памятник архитектуры, оказавший огромное влияние на последующее развитие архитектуры своего региона и в то же время так мало привлекавший к себе внимание исследователей».
В день моего посещения местные организации, неравнодушные к отмечавшейся тогда Масленице, изготовили и выставили у входа в церковь Николы тряпичные фигуры женщин10. «Бабы» стояли у дверей храма и соблазнительно улыбались размалёванными губами. Зрелище отвратительное, тем не менее, оно не оттолкнуло меня от визита.
Первое, что поражает в никольском храме, – сильный наклон стен. Они словно танцуют; храм, будто средневековый жонглёр, балансирует на наклонной плоскости. Этот наклон стен, в совокупности с пирамидальным расположением окон, придаёт церкви стройность и изящность (кстати, такого наклона нет ни в одном храме Новгорода).
Восточный фасад и северный придел храма Николы Белого (1312).
Второе, что бросилось в глаза, – огромное количество «цитат» из готической архитектуры. Возможно, это – самая «готическая» церковь из числа виденных мной в Великом Новгороде.
Но в чём же заслуга никольского храма перед новгородской архитектурой? Она огромна: можно сказать, что декор всех местных храмов эпохи расцвета, к которым так привык взгляд, идёт именно от Николы Белого (поребрик и семилопастная арка могут быть самыми наглядными примерами).
И ни март с его морозами и метелями, ни разбитные тряпичные красавицы не могут заслонить важное значение храма в истории новгородской архитектуры.
Примечания
1
Кстати, впервые Новгород был назван Великим лишь в 1408 году.
2
Английский мореплаватель Ричард Ченслер назвал Новгород «рынком целой Империи», а дипломат и одновременно «родоначальник европейских сказочников о нашем отечестве» Сигизмунд Герберштейн считал его «величайшим торжищем всей Руссии».
3
По этому поводу вспоминается прекрасная фраза Г. И. Вздорнова: «Новгородское искусство, в отличие от искусства других русских земель, обладало поразительной конкретностью, и нигде художники так часто и много не воспроизводили местные этнические типы или предметы материальной культуры».
4
Прежде всего – не вредить (лат).
5
Одних только крупных пожаров («с бурею и вихрем, по воде огонь хожаше и много людии истопи в Волхове») с XI по начало XVIII века было в Новгороде более сотни!
6
Историк В. В. Мильков писал о нём: «Творчество Кирика Новгородца – это всплеск веротерпимой, голодной до всяких знаний учёности. Европейский научный опыт и проникновение в тонкости христианской догматики предопределили всеохватывающий подход Кирика к осмыслению действительности. Через призму канонов учёный инок оценивает церковную практику и своих современников, и с этих позиций он, по сути, создает энциклопедию тогдашней русской жизни. Брошенное на русскую почву переселенцами из Рима зерно знаний дало первый и зрелый плод средневековой русской научной и догматической мысли. Равный Кирику уровень математической квалификации на Руси был широко освоен только к XVI в., а установления его „Вопрошания“ веками не теряли актуальности и включались в Кормчие книги».
7
Тень великого имени (лат.).
8
Г. М. Штендер писал, что «прекрасно найденные пропорции сооружения вызывают эстетическое удовлетворение». Кстати, церковь Петра и Павла – единственный памятник новгородской архитектуры начала XV века, которому удалось вернуть первоначальный облик.
9
Лопатки, розетки — декоративные элементы в архитектуре.
10
Нынче в монастыре квартирует Областной центр народного творчества.