На месте он оказался раньше меня – он стоял, облокотившись на знак «Парковка запрещена», и прятал руки в карманах черных джинсов.
– Ну что, готовы выжимать из себя веселье и спонтанность? – спросила я.
– Мы обязаны посетить все пункты этого увеселительного маршрута? – осведомился он.
По его хмурому лицу было понятно, что он принял приглашение исключительно из деловых соображений, как и предполагала Мэри.
– Ты свободный человек, можешь делать все что хочешь, – сказала я. – Я тебе не надсмотрщик.
– Я не это имел в виду, – сказал он, смягчившись.
Он спросил о девушках, которые организовали вечеринку, и я рассказала ему о делении на редакторов и рекламщиц и о том, кто из редакторов может появиться на этом мероприятии. Я предупредила его о Роне, который не одобрил еще ни одной книги из тех, что понравились Малькольму.
– Он скептично настроен к любому роману с традиционной хронологией событий. Или даже к любому роману с понятным сюжетом. Утверждает, что его собственный роман, который сейчас в процессе написания, будет «вывернут наизнанку».
– Не понимаю, что это значит, – сказал Джереми.
– Я не уверена, что он и сам это понимает.
У меня был соблазн похвалить роман Джереми, но мне пока не хотелось, чтобы он знал, что я его прочитала.
Мы вышли из тесного лифта в доме Мэри, попали в холл и пошли на звуки Eurythmics к квартире 6J. Дверь вела в коридор, а дальше была гостиная с одним окном, диванчиком, накрытым покрывалом с индийскими узорами, и круглым столом, заставленным мисками с картофельными чипсами, луковым соусом-пюре, тарелкой с сыром бри и крекерами. Мэри стояла у стола и общалась с какими-то элегантными молодыми людьми в пенни-лоферах[8]. В комнате было слишком светло для вечеринки, от чего было не очень приятное ощущение, как будто вечеринка еще толком и не начиналась.
Мэри в летнем желтом платье с тонкими лямками держала в руке бокал белого вина.
– Вы пришли! – сказала она, легонько похлопав по руке меня, а потом и Джереми. Я думала, что он наградит ее недружелюбным взглядом, но он улыбнулся и поблагодарил ее за приглашение. Я подошла к небольшому столику у окна, где Мэри расставила напитки, и взяла бутылку пива. Рон в своих круглых очках и с аккуратно подстриженной бородкой, которые делали его похожим на профессора, стоял в кухонном проеме, приобняв девушку. Она была чуть выше его, у нее были короткие волосы ежиком и ряд серебряных сережек в левом ухе. Рон сделал мне знак, приглашая присоединиться к ним, и, чокаясь, ударил своей бутылкой о мою.
– Это Кайла, – сказал он. Заметив Джереми, беседующего с Мэри у столика с напитками, Рон спросил:
– Твой парень?
– О нет. Это Мэри просила позвать его.
Кайла повернулась, чтобы посмотреть, о ком мы говорим.
– Кажется, я знаю этого парня, – сказала она.
– Я тебе рассказывал о нем, – сказал Рон. – Это тот самый возмутительно талантливый Джереми Грант, так же известный под именем «божий дар для прокаженных».
– Неужели я слышу комплимент? – недоверчиво спросила я.
Рон медленно покачал головой:
– Я признаю, что у него есть талант. Но не могу утверждать, что он открыл Америку.
Посматривая на Джереми, Кайла прищурила глаза.
– Это Джереми Гринберг, – сказала она. – Я сидела с ним за одной партой на обществознании в школе «Мильберн Джуниор Хай».
– Он сменил фамилию? – спросил Рон.
– Он еврей? – спросила я. – Из Нью-Джерси?
Кайла кивнула:
– Да, да, и да.
Рон повернулся к Кайле:
– Ты из Нью-Джерси?
Она смерила его уничтожающим взглядом, а я посмотрела на Джереми, который смеялся над чем-то, что рассказывала ему Мэри. Я ошибалась на его счет. Он ничуть не ближе миру Фрэнни, чем я.
Кайла подошла к Джереми и, игнорируя Мэри, подняла руку, помахав ему одними пальцами. Он посмотрел в ее сторону, не узнавая ее, а когда она заговорила с ним, показывая на свои волосы, которые, видимо, не были такими короткими и колючими в восьмом классе, его, кажется, осенило, что они знакомы. Я пыталась услышать, о чем они говорили, но Мэри, которую Кайла исключила из разговора, повернулась ко всем нам и объявила, что ровно через десять минут мы должны будем переместиться в следующую локацию на 71-й улице.
Я допила свое пиво, взяла следующую бутылку и встала у двери, чтобы уйти отсюда одной из первых. Джереми последовал за мной. Не дожидаясь, пока вниз спустятся все остальные, мы потихоньку пошли по улице на запад. Мы прошли примерно квартал, в течение этого времени я размышляла, стоит ли мне что-либо говорить, но в итоге не смогла сдержаться:
– Рада знакомству, Джереми Гринберг.
– Я этого не стыжусь, – сказал он. – Это не было каким-то особым секретом.
– Конечно, – ответила я, подозревая обратное.
– Я сменил фамилию, когда окончил старшую школу. Гранд – это фамилия нашего старого рода.
Я не знала, как на это реагировать. А Гринберг, что, не было фамилией его рода? Настоящей фамилией? Я бы не удивилась, если бы ему сменили фамилию на острове Эллис[9], но когда столь юный молодой человек выбирает себе новое имя и меняет еврейскую фамилию на другую, полностью лишенную коннотаций, это выглядит довольно необычно.
– Как к этому отнеслись твои родители?
– Это решение просто добавилось к списку всех остальных вещей, которые они во мне не понимают.
Он не стал приводить других объяснений, и поэтому я решила не давить на него. Если я хочу, чтобы этот вечер был приятным, нужно, чтобы мой гость мог расслабиться.
Мы с Джереми подошли к следующей локации раньше остальных, она находилась в многоэтажной новостройке с консьержем. Я не могла вспомнить, кто именно был хозяйкой этой квартиры, и поэтому мы решили подождать остальных, сидя на черных кожаных диванах в холле. Стены здесь были закрыты рядом зеркал, от чего у меня немного закружилась голова.
– Этот холл действительно такой большой или это просто иллюзия? – спросила я.
Джереми пожал плечами:
– Думаю, они сделали специально такую отделку, чтобы он казался достаточно большим и оправдывал высокую стоимость аренды.
Я не знала, что еще сказать, и поэтому просто сидела, не осознавая, что пялюсь на Джереми, пока он не спросил:
– Почему ты так смотришь на меня?
– Просто не могу понять. Теперь, когда я знаю, что ты Гринберг, ты стал для меня менее пугающим или, наоборот, более пугающим из-за того, что тебе хватило духу сменить свою фамилию.
– Более пугающим, – сказал он. – Я определенно за этот вариант.
Через несколько минут подошли остальные участники вечеринки, мы присоединились к ним, и лифт, набитый веселой толпой, стал подниматься к квартире Калли Кэлхун, самой опытной из младших сотрудников отдела рекламы. Она только что съехалась со своим парнем, Клинтом, торговцем облигациями.
– Смена блюд готова, ждем только вас, – сказала Калли, провожая нас от лифта до входной двери на каблуках, которые показались мне до неприличия высокими для вечера, который мы собирались провести, слоняясь по Манхэттену.
Квартира показалась просторной, поскольку мебели было немного. В гостиной стояли два блестящих кожаных дивана, темно-зеленое кресло-кровать и кофейный столик из стеклянной столешницы, лежащей на чем-то, похожем на пеньки деревьев. Коридоры украшали рамки с большими фотографиями, на которых был изображен один и тот же человек – видимо, сам Клинт – то на лыжах, то на доске для серфинга, то занимающийся гольфом в разных красивых местах. Эти динамичные фотографии как будто предназначались для спортивного журнала «Аутсайд».
Джереми уставился на фотографии. Сложив руки, он сказал:
– История мужественного мужчины, истинного американца.
– Истинного потешателя своего эго, – пошутила я.
Джереми рассмеялся:
– Ты правда сказала это вслух?
– Похоже на то. Знаешь же, как говорят, «истинный знаток своего дела».
– Я так и понял.
Калли, которая ушла на кухню, сразу после того, как мы вошли, появилась в гостиной с большим овальным подносом маленьких пластиковых стаканчиков, наполненных сияющими кубиками льда.
– Встречайте наше следующее блюдо, – сказала она, опуская поднос на стол. – Русская водка, ледяная!
Гости быстро окружили стол. Джереми спросил, какой у меня любимый цвет, и пошел толкаться. Он вынырнул из толпы, держа по три красные чашечки в каждой руке.
– Три? – удивленно спросила я.
– Одна – это шот. Две – перекус. А вот с трех уже начинается полноценное блюдо.
– Нам что, придется добираться до следующей квартиры, чтобы хоть что-нибудь перекусить? – спросила я, оглядывая комнату на предмет съестного. – Ненавижу пить на пустой желудок.
– В России, когда нечем закусить, занюхивают алкоголь чем-нибудь, вроде рукава шерстяного свитера или даже волос с естественным резким запахом… чтобы обмануть желудок, – сказал Джереми.
1
Американская поэтесса и драматург, третья по счету женщина, получившая Пулитцеровскую премию в номинации «Поэзия». Расселл Малкэхи – актер, режиссер, сценарист.
2
«Эм Ай Ти», Массачусетский технологический институт – одно из самых престижных технических учебных заведений США и мира.
3
Я́ппи – молодые состоятельные люди, ведущие активный светский образ жизни, построенный на увлечении профессиональной карьерой и материальном успехе.
4
Английский офицер, нанятый пилигримами в качестве военного советника Плимутской колонии.
5
Курица «Марбелья» – классическое испанское праздничное блюдо.
6
То же, что и «метаквалон». Популярный клубный наркотик в Европе и США в 1960–1970-х годах.
7
Рододендрон – род растений семейства Вересковые, объединяющий более шестисот видов преимущественно вечнозеленых, полулистопадных и листопадных кустарников, изредка небольших деревьев.
8
Лоферы, ло́уферы – это туфли без шнурков, союзка и мыски которых украшены приподнятым полукруговым швом.
9
Остров Эллис, расположенный в устье реки Гудзон в бухте Нью-Йорка, был самым крупным пунктом приема иммигрантов в США, действовавшим с 1 января 1892 по 12 ноября 1954 года.