ЧЕРЁМУХОВЫЙ ВОДОПАД
Анна Маркова
© Анна Маркова, 2021
ISBN 978-5-0053-8778-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
АННА МАРКОВА
ЧЕРЕМУХОВЫЙ ВОДОПАД
СБОРНИК ПОЗИТИВА
Санкт-Петербург
2020
Рекомендую читать эту книгу утром,
по пути на работу. Или по пути с работы домой.
Мне бы очень хотелось, чтобы мои маленькие рассказы
подняли вам настроение, повысили жизненный тонус,
и вы приехали к месту назначения
с улыбкой на устах и любовью в сердце —
ко всему миру и каждому в отдельности.
Ведь зарядка нужна не только телу,
но и духу…
ВЕТОЧКА ЧЕРЕМУХИ
Пять лет – это время жизни, когда познаешь мир. Именно в этом году я узнала, что такое цветущая черемуха. О сирени я уже знала. Черемуха мне показалась такой же красивой и душистой. Только цветет раньше и пахнет по-другому.
Я вышла гулять. Люди шли по улице и несли веточки черёмухи. Мне тоже хотелось такую веточку. Черёмуха была повсюду, но мне было не дотянуться, чтобы ее сорвать.
Недалеко от дома находилась помойка. Там я увидела полузавявшие выброшенные веточки черемухи. Не такие, как люди несут, но все-таки… Главное – они были доступны!
Я выбрала веточку получше и принесла ее домой. Отдала маме в руки. Мама приняла веточку, а я снова ушла гулять. Она не знала, где я её нашла.
Меня потянуло к той же помойке. Я нашла еще одну приличную веточку и опять принесла ее маме. Опять пошла гулять.
Мне все же хотелось найти черёмуху получше, и я опять пошла к помойке. Что-то нашла.
Когда я входила в подъезд со своим трофеем, одновременно подошли еще несколько жильцов. Среди них была девушка, которая несла настоящую, свежую черемуху. Она увидела меня, улыбнулась и отдала мне свою веточку.
Вот это удача! Настоящая, белая, душистая черёмуха! Сбылась моя мечта!
Даже не сказав спасибо, я выбросила вялую ветку и побежала к маме.
Когда я торжественно протянула ей черемуху, мама сказала:
– Во-о-т! Это совсем другое дело!
Свежую веточку мама поставила в вазу. А предыдущие стояли в детском ведерке на кухне. Я всё время бегала туда-сюда и сравнивала. Мама не хотела меня обижать, и не выкинула их. Ведь она всё понимала!
ДОЖДЬ
Я выписалась из больницы. Собрала вещи, забрала справки и пошла на трамвайную остановку.
Мне было очень жалко себя. Встречать меня никто не пришел. Правда, я никому и не говорила, что сегодня выписываюсь. Пусть всем будет совестно! Я провела в больнице два с половиной месяца, и за это время желающих навестить меня оказалось значительно меньше, чем числилось в списке друзей. Правда, новая больница находилась очень далеко, но всё же… Я была обижена на весь свет, чувствовала себя всеми покинутой.
Не то, чтобы я разглядывала людей на остановке, но одно лицо бросилось в глаза. Грубое женское лицо. Про таких тогда говорили: хабалка, торговка. Наверное, торгует где-нибудь на рынке, обвешивает, обсчитывает, хамит…
Да Бог с ней! Не до неё сейчас.
Да, такое было время. Люди любили обсуждать чужие недостатки и не замечали хорошего.
Погода была под стать настроению. Когда я ложилась в больницу, была середина июля, а сейчас – начало октября. Люди стояли в плащах и куртках. Я была в шерстяном сарафане и водолазке. Хорошо еще, лето в том году выдалось сугубо питерское, а то бы я сейчас стояла в летнем платьице…
Пошел дождь. Причем, – как-то сразу, без «раскачки». Этого мне только не хватало!
Все оказались с зонтами, начали их раскрывать. А я?..
Представила себе картинку: я, заходящая в трамвай через десять минут. Сарафан – насквозь мокрый, с волос и лица капает вода. Я вся буду съёжившаяся от холода. А добираться домой надо через весь город, с пересадками и ожиданиями на остановках, большинство которых, как и эта, не имеют навеса.
Я обязательно простужусь, заработаю воспаление лёгких и снова окажусь в больнице. Нет, я, конечно, не умру, но мне будет очень плохо! И тогда все! Все, кто…
Женщина с грубым лицом подошла ко мне и взяла меня под свой зонтик.
КОНФЕТКА
Алине четыре года. Она любит конфеты. Но она знает, что конфеты можно брать только с маминого разрешения.
Однажды мама ушла в магазин. Алина подошла ко мне и сказала:
– А дай мне конфэтьку!
Она смотрела на меня и пальчиком показывала вверх, где находились конфеты.
– Алиночка, я не могу без маминого разрешения! Вот мама придет из магазина, мы у нее спросим, и если она разрешит – я тебе дам…
– А ты достань конфэтьку и положи ее на стол. Пусть она там лежит.
Место, где лежала конфета, было для Алины недосягаемо. Стол был местом досягаемым.
«Ну, уж нет! Знаем мы вас, хитропопых! Сами такими были!» – хотела сказать я. Однако, секунду помешкав, сказала другое:
– Хорошо. Я положу конфету на стол. Но только ты до маминого прихода ее не трогай!
– Не будю… – Алина мотала головкой и честно смотрела мне в глаза.
Я и забыла про эту конфету. Но как только мама пришла из магазина, Алина бросилась к столу, забралась на стул и огласила:
– А конфэтьки нет!
И действительно! Впрочем, не так уж удивительно.
– Кто съел конфету? – спросила я прокурорским тоном.
Оказалось, конфету съела мама. Моя мама, Алинина прабабушка. Она сидела за столом, когда я положила туда конфету. Подумала, что это дали ей, и съела. Моя мама уже была, как ребенок.
Зато Алина вела себя, как взрослая!
ОБЪЯВЛЕНИЕ БЛИЖАЙШЕГО БУДУЩЕГО
ПО ТРАНСЛЯЦИИ В РОССИЙСКОМ АЭРОПОРТУ
(ИЗДЕРЖКИ ТОТАЛЬНОГО ИЗУЧЕНИЯ ИНОСТРАННОГО ЯЗЫКА)
Дорогие наши пэсинджеры! Предъявляйте ваши тикетсы на ентрансе, на экзите не забывайте ваш лагиджь.
Пришлите нам ваш мессыджь, понравился ли вам наш флайт. Можете просто лайкнкуть, но чтобы это был не фэйк, а ваш собственный опиньен.
Мы будем вери глэд ту сы вас на нашем флайте. У нас вы не останетесь ни енгри, ни хангри. В полёте вы будете иметь лёгкий снэк и кофе. Даже можете иметь эддишинел кофе, но не более пяти капсов на одного пэсинджера. Ньюс-пэйпа, тойлэт пэйпа и просто пэйпа ту райт будут всегда эт ё сёрвис.
Надеемся, что у вас будет лаки флайт, и вы к концу его будете иметь такой же найс лук, как и в начале.
Мы будем матч облайджинь, если вы ноу смокиньг и ноу дринькиньг.
Если вы путешествуете со своими чилдренами, у нас есть, где ту слип для них.
Ваших петсов все же просим оставить эт хоум, или ту трэвэл с ними бай трэйн. Мы любим энималсов, но они могут ту дестрой ваш и наш флайт.
Вот элс? Ах, да! Мы ждём вас егейн! Сы. Ю. Сун!
САМЫЙ СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ
Август на Валдайской Возвышенности – уже не лето. Солнышко не показывается, льют дожди. В августе даже грустнее, чем настоящей осенью. В сентябре мы уже успеваем смириться с тем, что она пришла, а в августе – еще нет.
Я была с детским садом на даче. В редкие перерывы между дождями мы гуляли в резиновых сапогах и кофтах.
Большинство детей уже с дачи забрали. Оставшихся объединили в одну группу. Каждый из нас очень ждал, когда же родители приедут за ним.
Итак настроение плохое, а тут мне совсем его испортили! Подружки наябедничали на меня воспитательнице, рассказав то, чего я на самом деле не делала. Я, в слезах, пыталась оправдываться, но воспитательница мне не верила. Отругала. Воспитательница, кстати, была хорошая – «добрая», как говорят дети. Но мир иногда бывает несправедлив.
Я уединилась ото всех. Рядом был неглубокий овражек, и я спряталась там. Обидно было не столько за то, что отругали, сколько за то, что это было несправедливо. Несправедливость дети особенно переживают. Я бродила по оврагу и безутешно плакала. Конечно, я надеялась, что кто-то позовет меня, успокоит, пожалеет. Но никто не звал.
И вдруг из оврага я увидела, что мимо идет… папа!!!
– Па-а-па!!! – бросилась я ему навстречу с криком. Я подпрыгнула и повисла у него на шее, так как в руках он что-то нес. Он выдержал мой натиск.
– А что ты мне привез?
Мне не обещали, что заберут меня раньше времени, поэтому я думала, что он приехал меня навестить и привез что-то вкусненькое.
– Ничего, – сказал он.
– А почему?
– Я приехал за тобой.
Торжествующе, взяв за руку, я подвела папу к воспитательнице. Моментально мы с ним оказались в центре внимания. Я знала, как мне сейчас все завидуют!
Воспитательница сказала, что сейчас будет ужин, и посоветовала его дождаться, чтобы я не осталась голодной. Дорога до Ленинградской области была неблизкой.
Ужин был продолжением триумфа. Дети смотрели на меня, притихшие, погрустневшие, а я сияла.
По дороге к машине я спросила:
– Папа, а почему вы с мамой решили меня забрать? Вы ведь говорили, что я останусь до конца…
Папа пожал плечами:
– Соскучились по тебе!
В этом году мы получили новую квартиру в Ломоносове. Было много ремонтных работ. Поэтому меня и решили отправить на дачу на все лето. Больше такого никогда не было.
Дома нас ждала мама. Я с разбегу забежала к ней в объятия. Чувствовалось, что родители по мне очень соскучились. А я-то как соскучилась! Не просто соскучилась – истосковалась!
Весь вечер мы все купались в нашей любви – одной на троих. Это был один из самых счастливых дней моего детства.
…Я пытаюсь припомнить еще хотя бы один случай в своей жизни, когда всё было плохо, очень плохо, и вдруг случалось чудо.
Не могу!
СЛУЧАЙ В ТРАМВАЕ
Переполненный трамвай тронулся с кольца. Конец рабочего дня, рядом завод.
В передней части вагона было несколько молодых ребят. Они были сильно пьяны. Один из них сидел на сиденье для инвалидов и спал, завалившись. Двое его друзей стояли рядом, балансируя. Спасибо, еще – не шумели, не задирались. Впрочем, эту стадию опьянения они уже миновали.
Так и ехали. Весь трамвай на них поглядывал, сопереживая: удастся им удержаться, болтаясь на поручнях, или не удастся?
Через несколько остановок парень, который стоял, начал будить сидящего. Да где там! Уж не трогал бы лучше!
Видимо, так подумала не одна я. Кто-то крикнул: «Оставь его в покое!»
Балансировавший повернулся в сторону говорящего и, глядя перед собой, ответил в пространство:
«Да ему в Волхов ехать надо, ребенка из садика забирать!»
Трамвай подъезжал к Балтийскому вокзалу.
Невольно, но получается, что оказали медвежью услугу. Друзья не стали больше парня тормошить и вышли на остановке.
Электричка до Волхова идет два с лишним часа. Завод заканчивает работу рано, так что вполне можно было успеть за ребенком в детский сад. Но электрички туда ходят не часто. Когда следующая? Если ребенка забирает он, значит, больше забрать некому. Если он не успеет – тогда что?
Но я-то что могу сделать?!
И тут у меня появилась идея, которую я позже взяла на вооружение.
«Вставай, ну вставай же! Да встав-вай!!!» – вцепившись обеими руками ему в плечи, я его трясла, трясла…