Я привлекла внимание двух суперзлодеев. И притом очень, очень коварных.
Я припарковала машину на больничной стоянке, в зоне для медперсонала, зная, что никто не станет возражать.
Выходя из машины, я почувствовала, как покалывает кожу от тревожного предчувствия. Бросила взгляд через плечо. Виднелись лишь ряды автомобилей.
Я снова переключила внимание на больницу, гадая, куда меня занесет на этот раз – в ожоговое отделение или в онкологию? Как обычно, на смену чувству вины пришло возбуждение. Чью жизнь мне удастся сегодня спасти?
Так случилось, что ноги привели меня в отделение интенсивной терапии новорожденных, где взволнованно суетились несколько медсестер.
Значит, сегодня будет маленький комочек радости. К счастью, родителей поблизости не оказалось. Ненавижу отказывать, но пока можно было не переживать на этот счет.
Я выбирала пациентов исходя из их потребностей, а не под давлением умоляющих родителей, а потому и наживала себе врагов, даже когда спасала жизни.
– Ангела, – с облегчением выдохнула медсестра.
Услышав мое имя, все повернулись к двери.
– Ангела! – послышались возгласы. Люди видели меня по телевизору; меня узнавали в лицо, а не только по золотистому комбинезону.
– Ты пришла… помочь? – спросила одна из сестер.
Я кивнула.
– Кто из ваших пациентов больше всего в этом нуждается?
– Маленький Брэндон, вон там. – Медсестра подвела меня к младенцу.
Работая с недоношенными детьми, я заметила, что самые тяжелые осложнения бывают у мальчиков. Странно, что в этом возрасте представители мужского пола, по определению сильного, оказываются более уязвимыми, чем их сверстницы.
Медсестра не сказала мне, что не так с малышом – они никогда не говорили.
Я тщательно вымыла руки, следуя правилам больницы. Сердце забилось сильнее от предвкушения того, что сегодня я спасу не только свою жизнь.
Медсестры снова подвели меня к Брэндону и приоткрыли инкубатор, чтобы я смогла прикоснуться к младенцу.
Малыш выглядел очень хрупким. Опустив руку, я провела пальцем по его мягкой щечке и потянулась к крошечному кулачку. Удерживая его большим и указательным пальцами, я ждала.
Когда личико сморщилось, и он заплакал, я убрала руку и отступила.
Какими бы ни были медицинские проблемы маленького Брэндона, они ушли.
Было почти десять вечера, когда я подъехала к штаб-квартире ДСД – или Особняку Сумасбродов, названному так потому, что все мы были с приветом. Из одной комнаты доносились оглушительные звуки музыки, из другой – крики и смех.
Здесь словно сошлись фильмы «Лига справедливости» и «Зверинец»[5] и получилось что-то вроде игры «Реальный мир» для супергероев. Я жила здесь, как и три десятка лучших сотрудников нашей службы.
– Пригнись! – услышала я, открывая дверь, и упала на колени как раз в тот момент, когда в дверной проем вылетела молния. Я вошла и сразу отправилась в кухню.
Там взяла кусок пиццы из коробки и открыла банку пива. Вообще-то я не баловалась алкоголем, но после такого дня выпить не мешало бы.
Тут же рядом со мной материализовалась Тень.
– Мы собираемся купаться нагишом в это воскресенье. Присоединишься?
– Черт возьми, да, – сказала я, выходя из кухни.
– Отлично. – Она подмигнула и исчезла.
С пиццей в одной руке и банкой пива Corona в другой, я поплелась в гостиную, откуда и доносились нестройные крики.
– …два аута, базы заняты.
О боже, похоже, игра в разгаре. Я поспешила, перепрыгивая через кресло, которое кто-то выставил в коридор. Запихнув в рот кусок пиццы, я остановилась перед экраном.
– Ангела, не отсвечивай! – В меня полетел арахис.
Не отрывая глаз от экрана, я отступила в сторону. Чуть-чуть.
Конец девятого иннинга[6]. Я практически пропустила игру. И моя команда проигрывала со счетом 2:3.
– Родригес берет биту.
Я затаила дыхание, когда питчер сделал удачный бросок, зарабатывая бол. А потом…
О боже, боже, боже! Я завопила, забыв о еде, когда Мэнни Родригес выбил мяч в аутфилд, на внешнюю часть поля.
Раннеры бегали вокруг баз, в то время как аутфилдеры гонялись за мячом. Как только второй игрок пересек домашнюю базу, я исполнила победный танец, слегка облившись пивом.
За моей спиной застонал Ракета, а Зефир сказала:
– Гони деньги, дружище.
– Ангелы победили, снова, – пропела я.
Удрученный Ракета пробормотал:
– Они тебе нравятся только потому, что ты – их талисман.
– Уф, – я притворно надулась, – не строй из себя несчастного лузера. Я уверена, что «Роккис» отыграются в следующий раз.
– Лузеры на поле, а несчастны – болельщики, Ангела.
– А ты – и то, и другое.
Он оттолкнул меня, чего я и заслуживала. Я улыбнулась, откусила еще пиццы и помахала всей компании:
– Пока, милые, я ушла.
Я неторопливо шла по коридору и пригнулась, когда еще одна молния едва не опалила меня. То, что начиналось как отстойный день, так и заканчивалось. Как бы то ни было, я надеялась, что завтра будет лучше.
Подойдя к своей комнате, я запихнула остатки пиццы в рот и, вытерев жирную руку о комбинезон, толкнула дверь. Я включила свет и ногой захлопнула дверь. Прикрыв глаза, облегченно вздохнула. Дом, милый дом.
Кожу словно кольнуло. Я резко распахнула глаза. В углу комнаты, прислонившись к стене, стоял Палач. Он вломился в мой дом. Мое чертово убежище.
Я остолбенела. Палач проник в Особняк Сумасбродов. Палач в Особняке Сумасбродов.
Черт! Чтобы не натравить его на своих друзей, нужно было как можно скорее уносить свою счастливую задницу из штаб-квартиры супергероев.
– Что ты здесь делаешь? – выдохнула я.
Он стоял, сливаясь с тенями, и наблюдал за мной.
– Думаю, ты знаешь.
– Ты всерьез рассчитывал похитить меня из моей комнаты?
Он не ответил. Нет, этот псих в несколько шагов преодолел расстояние между нами и вонзил мне в шею шприц.
Глава 5
Палач
Я протянул руку и провел ладонью по лицу Ангелы. Я мог прикасаться к ней. Моему удивлению не было предела.
Она сидела рядом, на пассажирском сиденье машины, склонив голову к окну. Мне пришлось ввести ей успокоительное, чтобы без проблем отвезти домой. Дозу я подобрал усиленную, иначе бы она слишком быстро пришла в себя.
Впрочем, действие снотворного длилось недолго.
Я притормозил на светофоре и посмотрел на свою пленницу. Теперь, когда ее цепкий взгляд больше не прожигал меня, я мог спокойно рассмотреть Ангелу. Волосы цвета карамели, кожа с легким оттенком загара, сладкие, мягкие губы.
Я провел пальцем по этим губам – губам, которые недавно целовал. Как же я раньше не догадался, что ее способности отключают мои собственные?
Я нахмурился. А что, если я ошибся? Что, если все произошедшее – случайность?
Я отдернул руку. Нет, не может быть. Меня охватила паника. После стольких лет я наконец почувствовал вкус того, чего мне не хватало, и теперь хотел большего. Мысль о том, что тот поцелуй окажется единственным, ужаснула меня.
Я съехал на обочину. Надо проверить.
Перегнувшись через консоль, я рассмотрел ее щеку и губы. Ни пятнышка. У всех, к кому я прикасался, даже с величайшей осторожностью, на коже оставались ожоговые волдыри или покраснения.
И все же. Возможны и внутренние повреждения.
Я приложил ухо к сердцу Ангелы, не обращая внимания на ее высокую грудь. Сердце глухо стучало. Пока довольно ровно. Я решил, что разбужу ее, как только мы приедем в мой дом в Малибу.
Подумать только, я так боялся ехать в Лос-Анджелес с этим заданием. Возможно, ей бы удалось изгнать часть моих ужасных детских воспоминаний об этом месте.
И снова во мне забрезжила надежда.
Не торопи события, Икс. Сначала она тебя возненавидит.
Я долго смотрел на нее, прежде чем снова выехать на дорогу.
Я решил, что постараюсь погасить ее ненависть позже. А сейчас мне нужно было привезти ее к себе, пока она не проснулась и не попыталась сбежать. Только тогда она станет моей, и я смогу делать с ней все, что захочу.
И как захочу.
Безумец
Безумец вчистую проигрывал Овну в Halo[7], когда его посетило видение. Он выронил пульт и схватился за голову.
– Чувак, нечего притворяться только потому, что ты попадаешь ко мне в рабство, – сказал Овен, не отрывая глаз от экрана.
– Я не… притворяюсь. – Безумец находился уже не в Особняке Сумасбродов, а в темной спальне. В центре комнаты стояла кровать, а на ней лежала Ангела.
– Ангела… – прошептал он.
– Что с Ангелой, Безумец? – Голос доносился откуда-то издалека. Откуда? Здесь он или там? Кто бы знал.
– Куда ты меня привез? – спросила Ангела.
– Не знаю, – вслух ответил Безумец. – Это ты мне скажи.
– А? – переспросил Овен.
– Ты в своем новом доме, – ответил глубокий голос.
Взгляд Безумца оторвался от Ангелы. Из темного угла комнаты, скрестив руки на груди, смотрел мужчина. Черная куртка сидела на нем как влитая, а капюшон закрывал все, кроме носа и губ.
Палач.
– Нет, только не Ангела, – пробормотал Безумец.
– Что с Ангелой? Что ты там видишь? – спросил тот далекий голос.
Безумец не мог ответить, поскольку его внимание было полностью сосредоточено на Ангеле. Она была его любимицей, хотя он никогда в этом не признавался. Он любил ее за чистоту помыслов и искреннюю веселость. И она столько раз оттаскивала его от края пропасти безумия.
А теперь ей грозила смерть.
Ангела
Я очнулась на кровати.
Не помню, как заснула.
Я заморгала, чтобы прогнать сон и сфокусировать взгляд. Когда я увидела темные стены, затененные окна и странную мебель, брови сами собой сошлись на переносице.
Я приподнялась, упираясь спиной в изголовье кровати, и потерла глаза, подавляя зевок. Руки мне не связывали.
В другом конце комнаты скрипнула половица, привлекая внимание. На фоне темной стены возвышалась еще более темная тень. Человеческая.
Палач.
Сознание прояснилось. Видимо, меня усыпили и похитили. Из моей комнаты в Особняке Сумасбродов. У нас никогда еще не было случаев вторжения посторонних. До сего дня.
Я снова оглядела комнату:
– Где я? – Страх мне не мешал. По своей природе я охотник, а не жертва.
Палач выступил из тени:
– Ты в своем новом доме.
– В моем новом доме? – Я приподняла бровь. Он что же, намерен держать меня здесь, как какую-то секс-рабыню? Я улыбнулась этой забавной мысли. – Я так не думаю, амиго.
– О, зато я так думаю. – Палач подошел к изножью кровати и откинул капюшон. Темные и опасные черты его лица показались во всей красе. Он обладал в прямом смысле убийственной красотой.
Я потерла грудь.
– Ты… прикасался ко мне?
Губы палача изогнулись в порочной улыбке. Значит, прикасался.
– В каком месте?
Его рука скользнула к молнии куртки, и он начал снимать свою вторую кожу. Палач раздевался в изножье кровати, на которой лежала я.
– Все, что тебе нужно знать, Ангела, это то, что лучшее я приберег напоследок.
Глава 6
Ангела
– Ты сошел с ума, если думаешь, что я останусь здесь, – сказала я.
Сукин сын усмехнулся, сбрасывая куртку.
– Что ж, тогда уходи. – Он отступил в сторону.
Я пристально смотрела на него, вставая с кровати. Его глаза следили за каждым моим движением.
– Зачем ты привез меня сюда, если собирался отпустить?
Он долго молчал.
– Я и не собираюсь тебя отпускать, – наконец сказал он.
– Снова попытаешься убить? – Я скользнула взглядом по двери рядом с ним.
– Не теперь, когда оказалось, что я могу прикасаться к тебе. – Он хотел превратиться из убийцы в любовника. Довольно самонадеянно. А мои желания, конечно, не учитывались.
– И ты думаешь, что я тебе позволю? – спросила я.
– Я это знаю. – Он почти рычал.
По спине побежали мурашки.
– Я хочу уйти.
Палач указал на дверь.
– Попробуй.
Я выгнула бровь.
– Попробовать? Ты думаешь, мне отсюда не выйти?
Самоуверенная улыбка расплылась по его лицу, не касаясь темных глаз. В них закипали гнев и страсть.
Какое беспокойное, одинокое создание. Я так привыкла исцелять людей прикосновениями, что невольно сделала шаг к нему, прежде чем опомнилась.
Не давай ему того, чего он хочет, Ангела. Мое внимание переключилось на открытую дверь и коридор за ней.
Должно быть, какая-то ловушка, подумала я, осторожно выходя из комнаты в коридор. Видимо, в расчете на то, что я угожу прямо в его лапы.
Палач последовал за мной. Я прошла по коридору и выглянула в первое попавшееся окно. Мы были на втором этаже большого поместья среди холмов. В Лос-Анджелесе? Или где-то еще? И, даже если в Лос-Анджелесе, это Голливудские холмы, Малибу или Палос Вердес? Ничто в пейзаже не выдавало нашего местоположения.
Я подошла к лестнице в конце коридора и спустилась вниз. Кабинет, в котором я очутилась, оказался без окон. Я прошла через него в соседнюю комнату. Еще одно пространство без окон. Пройдя дальше, я опять забрела в кабинет у подножия лестницы, по которой только что спустилась.
Хм? Я могла бы поклясться, что не ходила по кругу.
Палач подошел ко мне вплотную. Я заметила, что он сжал кулаки. Чтобы не прикасаться ко мне?
Я хмуро уставилась на него.
– Твоя планировка выглядит бессмысленным лабиринтом.
Он пожал плечами, прошел мимо меня к бару в ближайшей нише, взял бутылку виски и налил себе.
Я фыркнула и поднялась по той же лестнице, но оказалась на другом этаже. Подойдя к окну, я снова выглянула наружу.
Проклятье. Похоже, я оказалась теперь на третьем этаже, но могла бы поклясться, что поднялась на второй. Я потерла виски. Возможно, я превращалась в Безумца, но без способностей к прорицанию.
По крайней мере, отсюда я могла видеть сверкающую вдали голубую гладь воды. Значит, мы не на Голливудских холмах.
Я побродила по этажу, пока не наткнулась на другую лестницу, которая, казалось, вела вниз. Что за чертовщина! Но надо было проверить. Я спустилась по бесконечной веренице ступенек и оказалась в прихожей. А в другом конце коридора меня терпеливо ждала большая резная дверь.
Бинго! Или, как кричат латиноамериканские футбольные комментаторы, гооооол!
Я подошла к двери, рывком распахнула ее и врезалась в кирпичную кладку.
Палач
Я глотнул виски, мысленно поблагодарив Мираж, мастерицу иллюзий, за ее дизайнерскую работу. Она оказалась хорошим другом – хотя, уместнее сказать, товарищем. В моей работе не было друзей, просто люди, объединенные схожими интересами.
В обмен на смерть одного из своих давних врагов она напичкала мой дом иллюзиями, сбивающими посетителей с толку. Потому что ко мне являлись исключительно нежеланные гости.
По крайней мере, до сих пор.
Теперь миражи помогали удержать Ангелу. Мою Ангелу. Да, я уже начал привыкать к роли собственника, когда речь шла о ней.
Я глотнул виски.
– Какого черта?
Уголки моих губ приподнялись при звуке ее голоса. Она уже догадалась, что побег невозможен, если только я не захочу.
А я этого совсем не хотел.
Я слышал ее шаги наверху. Я допил виски и, поставив пустой стакан на стол, поднялся по лестнице на второй этаж как раз вовремя, чтобы услышать грохот.
Черт.
Я застал ее в гостиной. Она уже успела сорвать со стены плазму. Осколки валялись на полу.
Она тяжело дышала, а в руке держала минойский кувшин, который я украл из музея в Афинах несколько лет назад. Бесценная вещь. У меня зуд на раритеты.
Как только Ангела увидела меня, она вскинула руку и швырнула его в меня. Ругнувшись, я поймал его. Девчонка обладала недюжинной силой.
– Что ты делаешь, женщина? – Я поставил кувшин на стол, начиная злиться.
– Выпусти меня отсюда, черт возьми, или я разнесу весь дом.
Я скрипнул зубами:
– Ты угрожаешь мне?
В ответ Ангела бросилась к стеллажу, где стояли сувениры из моих путешествий. Волнистые волосы пружинили в такт ее походке. Чертовски мило.
Она даже не колебалась, когда подошла к нему. Просто схватилась за деревянную полку и опрокинула шкаф.
– Нет. – Я ринулся вперед, но было поздно.
Стеллаж накренился, и первыми полетели на пол более тяжелые сувениры, а за ними и все остальные.