– Для меня это не так важно. Вы красиво играете. Последняя мелодия очень красивая, хотя и немного странная. Она меня пугает своим магнетизмом – усмехнулся Поше.
Он хотел добавить, что не удивлен, почему об этой мелодии доложили Лиму, но промолчал. Он не хотел признаваться этой красивой ауаре, что работает наблюдателем. Почему-то в ее глазах шепону хотелось выглядеть достойнее и красивее. А наблюдателей все не любят и не верят им. Конечно, они заслужили подобное отношение, потому что нередко злоупотребляли властью. Поше всегда старался вести себя достойно, чтобы знать, что заслужил уважение, и при знакомстве с ауарой хотел, чтобы о нем судили по его поступкам, а не по тем, кто нарушает правила, прикрываясь законом.
– А меня не пугает! Ее просто хочется петь, хотя слов нет. Возможно это потому, что мы ее каждый вечер играем. Когда перестанем, скорее всего я забуду ее. Но не сейчас. Кстати, я заметила, что с тех пор как мы ее начали разучивать, у меня головные боли прекратились. Я с детства страдала ими – разоткровенничалась вдруг Нани.
– Кстати, меня Поше зовут – представился шепон – и этот букет вам.
– Я – Нани. Цветами вы меня очень удивили! Разве у вас в народе принято дарить цветы?
– Нет, не принято – усмехнулся Поше – но я считаю себя просто жителем Тифера. И у всех нас есть этот обычай.
– Вы удивительный! – поразилась Нани – впервые встречаю шепона, не превозносящегося над всеми… – она замолчала на мгновение и добавила – … и не наблюдателя…
– Не все же шепоны – наблюдатели – сжался Поше.
– Но почему-то все наблюдатели – шепоны – вздохнула Нани.
– В последнее время в наблюдатели приходят и из других племен.
– Разве?! Я не слышала и не видела.
– Я точно знаю об этом – уверенно ответил Поше.
Он хотел добавить, что последний его напарник, которого на днях перевели в другой город, был из краков, но не смог сказать. Нани так обрадовалась мысли, что Поше не наблюдатель, что шепон соврал и намерен был продолжать лгать, скрывая место своей работы.
Если бы этот молодой незнакомец не был шепоном, Нани сейчас уже мечтала бы чтобы он ее проводил, настолько обаятельным он ей показался. Останавливало только его происхождение. И вдруг он предложил:
– Может пройдемся? Обещаю, что будем идти по центру самых широких и освещенных улиц и Вы в любой момент сможете взлететь, если Вам хоть что-то не понравится.
– Вы считаете, что я боюсь? – приподняла бровь ауара.
– Ну… – смутился Поше – на Вашем месте я бы побаивался – я незнакомец для Вас, я шепон… вечер, мало прохожих… Но очень хочется, чтобы Вы перестали бояться и были уверены, что я смогу защитить Вас от других, а сам никогда не обижу.
– Хорошо. Для начала давайте сделаем так, как Вы сказали. Погуляем по светлым, свободным улицам – решилась Нани.
– Мне нравится выражение «для начала…» вселяет надежду – негромко произнес Поше.
Ауара была не уверена, что хорошо понимает мимику шепонов, но ей показалось, что на лице собеседника появилось подобие улыбки.
В этот вечер Нани и Поше гуляли допоздна. За разговорами они не замечали времени. Оба были удивлены, как много нашлось общего. Нани даже забыла о страхе перед шепонами, который сопровождал ее всю сознательную жизнь. Ауаре казалось, что она оказалась в удивительной сказке, где даже шепоны стали добрыми и отзывчивыми. И Поше действительно оказался таким.
С этого дня Поше стал встречать молодую ауару каждый вечер. Они общались уже как старые друзья. Поше был учтив и внимателен и Нани наслаждалась общением с ним.
Друзья и коллеги пытались уговорить ауару, что шепон ей не пара, что на всей планете нет подобных пар. Но Нани уже влюбилась Она не хотела ни слышать, ни видеть ничего, что могло бы помешать ей наслаждаться своим счастьем.
Поше тоже был беззаботно счастлив. Он готов был приходить к Нани и днем, но нужно было работать. Лим становился в жёстче в своих требованиях. Каждая минута рабочего времени была расписана. Нередко Лим пытался загрузить сотрудников сверхурочно, но пока у подчиненных получалось находить доводы в пользу законного графика работы. Поше пока даже не спрашивал, где живет Нани. Она улетала из разных районов города тогда, когда молодые существа принимали решение расстаться до следующего дня, а на следующий день опять встречались после репетиции. Поше не часто успевал посидеть в зале во время репетиций, но новую мелодию Наима слушал нередко.
Шепон заметил, что в нем что-то происходит. Он не мог объяснить, с чем это было связано, или изменения производила удивительно «заразная» музыка, или он просто влюбился в молоденькую ауару. Шепону казалось, что у него скоро отрастут крылья и он полетит рядом с Нани над спящим ночным городом, вдыхая аромат осенних деревьев. Хотелось обнять весь мир, смеяться и петь, наслаждаясь полнотой жизни молодого тела.
Поше не был уверен, но ему казалось, что даже сломанная нога и старая трещина в черепной коробке, последствия травмы в детстве, вдруг зажили полностью и не будут болеть на перемену погоды, как было всегда. Но это только казалось. Поше не мог проверить, так ли это? Проверять просто не хотелось, чтобы не разочароваться. Шепон просто был счастлив как никогда в жизни не был.
Глава 5
Чем больше свободы, тем больше ответственности.
Вечно актуальный древний парадокс.»
Лири Т.
«Чем сильнее чувство ответственности,
тем слабей жажда власти.»
Гарчиньский С.
Мудрый Кетер долго не мог прийти в себя после встречи с ауром Айнамом. Когда поздно вечером в один из дней жена пришла и сообщила, что к ним пришел аур, который имеет важное сообщение для ее мужа, мудрец удивился.
– Что нового, а тем более важного может сообщить аур мне, даатанскому мудрецу? Эти балагуры, шоумены, певцы и музыканты умеют только развлекать всех.
– Я не знаю, что он хочет тебе сказать. Мне пригласить его или сказать, что ты не сможешь его принять? – поинтересовалась Такен.
– Я могу. Конечно. Было бы невежливо прогонять существо только потому что оно – аур…
Через минуту Айнам вошел в кабинет и повел себя очень странно. Он коротко поздоровался и сразу направился к окнам, проверил, плотно ли закрыты шторы, нет ли щелей?
Закончив проверку, аур скинул свой плащ и, словно стесняясь, снял свою странную шапочку, Кетер чуть не выронил лупу, при помощи которой читал древний свиток – голова старого аура была полностью покрыта жемчужинами! Не макушка, как у самого Кетера, а вся, по границе волос. Если бы не поросшее шерстью тело аура, то волос на голове у него не было бы, только те жесткие щетинки, что вытягивались из отверстий жемчужин.
Но даатан все еще не мог отойти от привычного шаблона и отметил про себя:
«А вот с гигиеной у аура не очень»…
Но Айнам поведал о жемчужинах многое, показав их также у себя на груди и руках.
– Антенны? Не может быть! – поразился старый даатан – почему наши мудрецы заповедали нам убирать волоски с жемчуга? Значит это важно!
– Может быть, тогда время еще не пришло? – осторожно предположил Айнам, но в мозгу Кетера сразу «загорелась лампочка» – их род потерял способность пророчества последние четыреста лет и обычаю гигиены столько же.
Он захлебнулся от ужаса своего предположения. Но чужаку ничего не сказал. Айнам и не старался показаться мудрее или «круче», он только попросил:
– Близится катастрофа. Тифер погибает от вируса. Я знаю об этом и вы знаете. Сейчас как никогда нужны существа, способные слышать. Может быть Вы с вашими знаниями сможете узнать причину заражения и помочь нашей планете спастись? Попробуйте не вычищать антенны хотя бы неделю-другую. Ваши жемчужины все равно скрываются под головным убором. Я верю, что вы сможете помочь нашей планете намного больше чем я. Ведь я слишком слаб и уже стар.
Аур умоляюще посмотрел на собеседника. И Кетер пообещал.
– Хорошо, я услышал тебя, аур. Обещаю, что на две недели изменю древнему обычаю. Но это только потому, что только вчера я обещал Единому Создателю Вселенной сделать все, что мне скажут в ближайшие два дня….
«Я знаю…» – чуть не сказал Айнам, но вовремя «поймал себя за язык». Неизвестно, как поведет себя старый книжный мудрец, если узнает, что аур в последнее время слышит четкие повеления, не назовет ли тот его шизофреником?
– …Но если бы я знал, что мне предложат пренебречь обычаем четырехсотлетней давности, то вряд ли произнес эту фразу, – добавил Кетер – Поэтому я сделаю то, что ты говоришь, но только две недели, ни днем больше. Если я ничего не услышу к тому времени, тогда забудем нашу встречу и наш разговор.
– Хорошо. Конечно! – с готовностью согласился старый аур и заторопился на выход – за мной следят. Я постарался отвязаться от «хвоста», но долго мне нельзя быть здесь.
– Вы нас не удивите – усмехнулся даатан – за нами давно следят. Ничего особенного они не увидят. Не бойтесь, вряд ли вы нам с женой навредите. Мы тоже уже стары и сил у нас не много.
– Я уверен, что в вас еще очень много сил и у вас есть предназначение – произнес на прощание Айнам.
Перед тем как подойти к двери, он опять накинул плащ с глубоким капюшоном, закрывающий его лицо и покрывающий всю фигуру.
Если бы даатан увидел группу, наблюдавшую за его домом, то не был бы так уверен в собственной безопасности. Четыре вооруженных до зубов шепона уже звонили своему шефу, докладывая о странном ночном посетителе.
– Поймать посетителя сразу, как только он выйдет из ворот даатана! – Приказал капитан Лим – и привести ко мне на допрос.
– Но он уже вышел… – растерялся старший в группе.
– Так вы доложили только когда он вышел?! Почему сразу не позвонили? – взревел Лим – «Я понимаю, что вам нечем, но все ж, попробуйте понять»1 Разве я просил вас докладывать когда все закончится?! Я сказал звонить мне при ЛЮБЫХ изменениях!
– Ну, мы не думали, что это важно…
– Я поставил вас не думать, а следить и докладывать! – заорал Лим – найти и схватить, кем бы он ни был!
Вооруженные ящеры побежали в темный проулок, куда повернул ночной посетитель. Но там было пусто. Ящеры были уверены, что даатане общаются только друг с другом, а они не умеют летать. Ни один из преследователей не поднял головы, чтобы увидеть, как старый аур бесшумно скользит в ночном небе.
Дрожащим голосом стражник доложил о том, что они упустили гостя даатана, и он не ошибся в своих ожиданиях.
– Ты разжалован! Будешь охранять базу на озере! – проорал в трубку капитан.
– Нет! Пожалуйста! Только не на озере! Вы же знаете о моих проблемах со здоровьем! – взмолился ящероподобный.
– Именно поэтому ты поедешь к озеру! – жестко прозвучало в трубке – и сдохнешь там за свою тупость и за то, что, не имея мозгов, пытался думать.
Старый аур, держа свой плащ свернутым перед собой, бросил взгляд вниз и увидел шепонов, мечущихся по переулку. Он не стал искушать судьбу и смотреть, как его преследователи, ругаясь, заглядывают во все мусорные баки и открывают все двери. Аур скрылся за ближайшим зданием и улетел в свою деревню на огромном дереве у самой границы леса.
*****
Следующим утром мудрый Кетер оценил силу своей привязанности к традициям своего рода. Приоткрыв глаза, он прочитал молитву, затем как обычно опустил с кровати сначала правую ногу, затем левую. Старый даатан не задумывался, почему делает именно так. Привычка сформировалась еще в детстве. В книгах мудрости советовали именно так вставать и именно потому, что Кетер исполнял обычаи своего племени, ему не пришлось «изобретать велосипед», он впитал тысячелетнюю мудрость своего рода, переданную в обычаях и теперь занимался изучением того, что оказалось новым, еще не испытанным для его племени.
Умывшись, старик привычным жестом поднял тонкий пинцет и потянулся к первой щетинке на жемчужине, но в этот миг вспомнил свое обещание и остановился. И тут началась странная борьба. Старику казалось, что кто-то невидимый крепко взял его за руку и продолжает утреннюю процедуру. Глаза даатана, расширенные от ужаса, наблюдали, как его собственная рука тянется к щетинке на жемчужине.
Левой рукой, он выхватил у правой пинцет и бросил его обратно на полку. Но правая рука «жила своей жизнью», она потянулась обратно. Тогда мудрец схватил себя левой рукой за правую и оттащил руку от полки с туалетными принадлежностями.
– Великие мудрецы, да что же твориться?! – прошептал он.
Отряхнув с обеих рук невидимую пыль, даатан попытался выйти из ванной комнаты, но не смог сделать ни одного шага. Промучившись около четверти часа, он не выдержал и позвал жену.
– Такен, милая, ты не могла бы подойти ко мне? – попросил даатан.
– Тебе плохо? – пожилая даат не решалась войти в ванную комнату, пока муж сам не открыл дверь, таков был обычай их племени.
– Не знаю, что со мной. Я не могу выйти из ванной… – смущенно ответил даатан.
Такен толкнула дверь, и та легко открылась.
– Ты пошутил? Я думала, что ты заперся и не можешь замок открыть… – удивилась она.
– Нет… что-то другое… – даатан жалобно смотрел на жену, а его правая рука тянулась к пинцету. – Кетер левой рукой схватил себя за кисть правой и оттянул от полки – убери пинцет с глаз долой!
– Но пинцет нужен тебе! – удивилась Такен.
– Я пообещал вчерашнему гостю, что не буду убирать волоски в течении двух недель. Я думал, что это очень простое обещание. Но теперь вижу, что все не так просто. Неужели мы четыреста лет не замечали, что как марионетки выполняем команды? Наше тело запрограммировано на удаление этих щетин. Я не могу выйти из ванной пока их не удалю!
– Это же простой обычай гигиены!
– Оказывается нет. Все остальное я могу менять. Я уже попробовал. Но это не в моих силах! Помоги мне!
– А может не надо сопротивляться? – даат была смущена.
Она еще ни разу не видела, чтобы ее муж пытался противостоять обычаю их рода. Это она время от времени могла попытаться поспорить или изменить какую-нибудь мелочь. Но Кетер всегда жил как точные космические часы, и сейчас жена испугалась за рассудок мужа.
– Ты же знаешь правило, «Не обещай ничего. Но если обещал, даже иноплеменнику, обязательно исполни» – напомнил даатан.
– Да, конечно. Повеление важнее обычаев, – согласилась Такен.
– Помоги мне выполнить обещание, даже если оно кажется тебе глупым. Это же не нарушение повеления, только обычай гигиены. Попытайся вывести меня из ванной.
Такен согласилась с мужем, вошла в ванную комнату и попыталась вежливо вывести мужа за руку, но тот ускользал, изворачиваясь.
– Ты что, смеешься надо мной? – обиделась даат.
– Нет, это не я… вернее я, но не владею своим телом. Я как марионетка, ничего не могу с собой сделать.
Такен встала за спину мужа и попыталась его вытолкать, но даатан был сильнее жены и ничего не получилось. Сначала он шел, но перед самой дверью выскользнул и побежал к полке с приборами, истошно крича:
– Да убери же ты этот ужасный пинцет с глаз долой!
Такен тяжело было бежать быстро, но она успела схватить пинцет. Тогда даатан вдруг начал голой рукой выщипывать себе щетинки на жемчужинах, крича:
– Позвони сыновьям, пусть придут и свяжут меня! Срочно!
Он хватал левой рукой себя за правую, отбивался сам от себя. Но правая рука не слушалась команд его мозга, словно ей руководил кто-то другой.
Не на шутку встревоженная Такен побежала звонить сыновьям. Чтобы дети пришли быстрее, она не стала объяснять для чего их зовет. Даат только сказала в трубку спиктона каждому их сыновей, которые жили недалеко от их дома:
– Отец срочно тебя зовет! Бегом!
Дети, привыкшие повиноваться отцу во всем, уже через пять минут были у родителей.
– Хорошо, что я не успел уйти на работу – вбежал старший Наасим.