Обыкновенный несчастный случай. Кики снова почувствовала на глазах слезы.
Бедный Кристер. Нелепая жизнь и такая же смерть.
Совсем как у его матери.
Глава 10
– Думаю, вечером можно организовать гриль. Что скажешь?
Нора вопросительно смотрела на мужа.
Хенрик на садовой скамейке увлеченно лохматил канат. Теперь искусство изготовления канатов с бахромой почти забыто, а ведь когда-то считалось занятием, достойным настоящего мужчины, хоть бы даже и рентгенолога из больницы, в Дандерюде. Хенрика оно, во всяком случае, увлекало целиком и полностью. Особенно в те редкие минуты, когда он отдыхал на садовой скамейке.
В ожидании ответа Нора успела сорвать несколько увядших листьев с пеларгоний на столбах у калитки.
– Хенрик, – позвала она, чувствуя, как подступает раздражение. – Мог бы ответить, по крайней мере. Как насчет гриля сегодня вечером?
Хенрик поднял глаза от куска каната.
– Ты что-то сказала?
– Гриль! – почти закричала Нора. – Сегодня. Неплохо бы определиться с ужином, пока магазины не закрылись.
Взгляд Хенрика стал виноватым.
– Я обещал выпить пива с ребятами.
Нора вздохнула.
Всю следующую неделю у Хенрика были гонки. Заплывы за шестое место чемпионата Европы проводились в рамках ежегодной Сандхамнской регаты, которую организовывал Королевский парусный клуб для разных видов яхт.
Хенрик плавал рулевым на «шестерке» – типовой яхте с командой от четырех до шести человек. В парусном спорте она имела древние традиции и олимпийский статус. До сих пор встречались такие раритеты, как «шестерки» из красного дерева. Владельцы берегли их как зеницу ока. Но новые экземпляры изготавливались из современных видов пластика, с применением всевозможных технических новшеств. Такова была и яхта Хенрика.
Отец Хенрика тоже плавал на такой и выигрывал чемпионаты Швеции в одной команде с бывшим председателем Королевского парусного клуба. Так что парусный спорт был традицией в семье Линде.
Но для Норы это значило на неделю лишиться мужа. Этакая временная вдова моряка или, по-современному, мать-одиночка. Сегодняшний вечер был последней возможностью собраться за ужином всей семьей. Назавтра ожидали гостей, а потом у Хенрика снова начинались заплывы.
Близкая к отчаянию, Нора понизила голос:
– Разве не здорово было бы поужинать сегодня в кругу семьи, только мы и дети?
– Но я обещал ребятам, – возразил Хенрик. – Кроме того, мы должны обсудить командную тактику перед началом соревнований.
Он положил кусок каната на стол и виновато посмотрел на жену.
– Не думаю, что это так важно…
Возражать не имело смысла. Семейный ужин сорвался.
– Хорошо, – согласилась Нора. – Приготовлю что-нибудь себе и мальчикам.
Она собралась идти за лейкой, чтобы полить цветы. Дневная жара совсем высушила землю в горшочках.
– Да, и еще… – закричал Хенрик Норе в спину. – Звонила мама. Хочет приехать в понедельник посмотреть соревнования. Я сказал, что они с папой всегда у нас желанные гости.
Нора сникла. Когда в доме гостили родители Хенрика, она вертелась как белка в колесе. Харальд и Моника Линде привыкли к хорошей домашней пище и к тому, что их развлекают целый день. Поскольку Хенрик был на регате, все заботы полностью ложились на плечи Норы. Плюс, конечно, мальчики. И дом, который нужно было содержать в идеальном порядке. Когда Нора однажды попыталась объяснить свекрови, что не может везде успеть, та посоветовала нанять польку присматривать за детьми.
– Не понимаю современных матерей, которые везде стараются управиться сами, – сказала Моника Линде. – Гораздо разумнее взять детям няню. Ты должна отдыхать, моя милая.
Харальд Линде всю жизнь проработал в министерстве иностранных дел, поэтому родители Хенрика привыкли к жизни в посольских резиденциях, где уборкой занимались горничные, а готовили повара.
Жизнь в дипломатическом корпусе наложила отпечаток на привычки.
Когда Харальд Линде, отец Хенрика, впервые увидел Томаса, то первым делом внимательно оглядел его с головы до ног, а потом спросил подчеркнуто высокомерным тоном, изогнув одну бровь:
– Не мог ли я знать вашего отца?
Но Томас, не смутившись разницей ни в возрасте, ни в статусе, только улыбнулся и протянул Харальду руку:
– Не думаю, – ответил он. – Если, конечно, вы не работали в гимназии в Ворбю, где папа преподавал математику.
Нора поспешила объяснить, что Томас – ее лучший друг с детства. А потом попыталась сменить тему разговора.
Отец Хенрика был невыносимым человеком, она всегда так считала. Но поднимать эту тему в разговоре с Хенриком было опасно.
Свекровь в этом отношении мало чем отличалась от свекра. Сухонькая семидесятилетняя дама, Моника Линде находила высшее удовольствие в посещении различных светских мероприятий, а потом использовала любую возможность ввернуть в разговор, на каком великолепном ужине она была и с какими высокопоставленными и приятными людьми встречалась. Она доминировала в любой компании, не давая никому возможности ни сказать слова, ни опомниться.
Как отец Хенрика терпел ее все эти годы, для Норы, как и для всех остальных, оставалось загадкой. Мама Норы только улыбалась, когда речь заходила о Монике Линде, и повторяла, что все мы разные и нужно стараться видеть в человеке лучшие стороны.
При этом Моника Линде боготворила единственного сына и постоянно напоминала Норе, что та вытащила счастливый билет, заполучив Хенрика в мужья. То, что дело могло обстоять с точностью до наоборот, конечно, не приходило ей в голову.
Нора давно оставила попытки найти общий язык со свекровью и взяла за правило сохранять с ней ровный, отстраненно-вежливый тон. Семейные праздники и обеды по выходным – это святое. Но видеться со свекровью чаще необходимого Нора избегала.
Что же касалось помощи с мальчиками, здесь родители Норы всегда были на подхвате. Если бы не они, у Норы и Хенрика вряд ли бы получилось свести концы с концами в будние дни. Зато Моника и Харальд Линде при встречах с внуками никогда не упускали возможности попенять им на плохое воспитание.
В общем, перспектива весь понедельник с утра до вечера ублажать свекра и свекровь заставила Нору мысленно застонать. Но делать было нечего.
– Конечно, они всегда здесь желанные гости, – она побледнела и повернулась идти в дом. – Позвони и подтверди приглашение от моего имени.
Глава 11
Четверг, вторая неделя
Кики Берггрен часто сидела в интернете.
Компьютер, который она купила в «Блокете»[10], был подержанный и старый, но работал безупречно. Во всяком случае, достаточно хорошо для того, чтобы дать Кики возможность расслабиться.
После казино она едва стояла на ногах, но уснуть после многочасовых наблюдений за карточным столом давалось с большим трудом. Мозг слишком долго работал на полную катушку. Несколько часов за компьютером позволяли сбавить обороты. Иногда Кики заходила на страницы известных людей – помечтать о жизни, какой она должна быть. Но сегодня механически кликнула на сайт судоходной компании «Ваксхольмсбулагет». Набрала в поле поиска «Сандхамн» и посмотрела расписание рейсов от зимней гавани «Ставнес». В пятницу катера и лодки отчаливали через каждый час. До гавани ходил автобус, который отправлялся от Шлюза в десять минут двенадцатого.
Кики снова подумала о письме. Оно не шло у нее из головы всю неделю. Содержащаяся в нем информация была пропуском в лучшее будущее.
Неужели она так и не решится этим воспользоваться?
После смерти Кристера остается только она, и это ее шанс. Последний, положа руку на сердце. И Кики имеет на это полное право.
Закуривая очередную сигарету, она решилась. Завтра же она отправится в Сандхамн. Все равно раньше выходных работы не предвидится. Можно будет задержаться там до воскресенья. За это время она успеет получить то, за чем приехала.
Глава 12
Пятница, вторая неделя
Катер компании «Ваксхольмбулагет» был заполнен до предела. Сразу видно, что сезон отпусков в самом разгаре. В основном, конечно, туристы. Семьи с детьми, пенсионеры с корзинами для пикника и дачники, чемодан за чемоданом перевозящие вещи в летние дома.
Никогда еще Кики Берггрен не доводилось видеть столько голубых сумок из «Икеи» в одном месте. Словно все население шхер вдруг решило упаковать в них все свои пожитки. В багажном отделении, между кадками с комнатными цветами, громоздились горы бумажных пакетов с логотипами фирмы «Виллис». Велосипеды стояли вперемежку с детскими колясками.
Кики с трудом отыскала место наверху. Немного дуло, но в сравнении с духотой нижней палубы здесь был рай. Кики села, вздохнув, и достала пачку «Принца». Оглядела мыс Ставнес – настоящий морской вокзал, обслуживающий рейсы на южные шхеры. У набережной выстроились в ряд белые лодки. Поодаль, возле бензозаправки, очередь к киоску с сосисками-гриль и мороженым. У Кики заурчало в желудке, и она пожалела, что не купила ничего поесть в дорогу.
Краем глаза она заметила еще один битком набитый автобус, пассажиры которого тут же устремились к катерам и лодкам. Неужели шхеры смогут вместить столько народа?
Когда катер причалил к пароходному мостику в Сандхамне, сойти на берег заняло целую вечность. Очередь пассажиров медленно текла через палубы к трапу. Кики выбросила билет и неуверенно ступила на твердую почву навстречу потоку островитян, встречающих гостей. В углу причального мостика стояла груженная продуктами машина – еда и напитки вперемешку. И повсюду, соединяясь и разветвляясь, текли людские потоки. Дети бегали с рожками мороженого в руках. Бурлила жизнь возле парусников и моторных лодок.
Кики подошла к карте за причальным мостиком и остановилась, пытаясь сориентироваться. Ей нравилось в гавани. Впереди тянулся ряд темно-красных двухэтажных домов, в крайнем левом из которых располагался магазин одежды. «Товары для лета» гласила вывеска.
Слева была набережная, на которой стояло бывшее здание парусного клуба. Кики успела ознакомиться с местными достопримечательностями через бульварные газеты. Когда-то здесь проходил большой праздник по поводу парусной регаты, даже с участием королевской семьи.
Между пароходным причалом и зданием клуба было множество мостиков и лодок, всевозможных типов и размеров. Справа гавань заворачивалась полукругом, по периметру которого стояли магазины и киоски с едой. Поодаль возвышалось желтое здание с вывеской «Отель “Сандхамн”» по всему фасаду. Там же, судя по вывескам меньшего размера, был паб, уличное кафе и ресторан.
Для начала Кики решила подыскать подходящую гостиницу и направилась к киоску, где продавали сигареты. Когда девушка протягивала ей в окошко пачку «Принца», Кики поинтересовалась, где на острове можно недорого снять номер. Речь шла не более чем о месте для ночлега, поэтому переплачивать не хотелось.
– В «Доме миссии», – ответила юная блондинка. – У них постель и завтрак, очень хороший, кстати. В других гостиницах страшно дорого. В «Сеглархотелет» цены как в городе. Хотя там и уютно. Очень уютно.
Кики благодарно улыбнулась девушке, которая высунулась из окошка, показывая в направлении продуктового магазина.
– Отсюда метров пятьдесят, не больше. Минут пять ходьбы.
Кики подхватила сумку и пошла. Босоножки сразу покрылись пылью. Ну правильно, именно гравия и песка она и ожидала от здешних дорог.
Глава 13
– Поторопись, Хенрик! – крикнула Нора с лестницы. – Они скоро придут, а мы еще не чистили картошку.
Был вечер пятницы, Линде ждали гостей – две супружеские пары из Сандхамна и Томаса. Нора подумывала, не позвать ли еще какую-нибудь одинокую девушку, но так и не решилась.
Зимой Томас расстался с Перниллой и с тех пор даже не пытался с кем-нибудь сойтись. Причиной развода стала смерть маленькой Эмили, после которой супруги перестали друг друга понимать. При мысли об этом Нора невольно вздрагивала. Представить только. Еще несколько часов назад у тебя была трехмесячная девочка – и вот ее уже нет.
Эмили умерла ночью, во сне. Когда однажды утром Пернилла проснулась, чтобы покормить ее, Эмили лежала в кроватке уже холодная. Оба родителя были в отчаянии, но Пернилле пришлось тяжелее, чем Томасу. Ее мучило чувство вины.
– Я была такая уставшая, – всхлипывала она. – Так и проспала всю ночь, вместо того чтобы заниматься дочерью. Если бы я проснулась раньше, может, Эмили была бы жива. Хорошая мать всегда чувствует, когда с ребенком что-то не так.
В конце концов эти самообвинения и разрушили их брак, и развод стал неизбежен. Томас, в отличие от Перниллы, нашел утешение в работе.
Нора пыталась поддержать друга детства, но он ушел в себя и стал недосягаем даже для нее. Молчал большую часть времени, а потом и вовсе уехал на Харё.
Томас вернулся к ней только в начале лета, старый друг детства с непослушными светлыми волосами. Снова стал открыт для общения, разве прибавилось морщинок вокруг глаз да седины в шевелюре.
– Что я должен делать?
Хенрик подошел сзади. Он был в отличном настроении. Все складывалось как нельзя лучше, и Нора на время забыла о свекре и свекрови, обещавших нанести визит в понедельник.
– Свари картошки, закопти окуней, нарежь салат и приготовь ванильный крем к пирогу с ревенем.
Нора запечатлела на щеке мужа быстрый поцелуй и протянула пакет с картофелем и нож.
– А если успеешь покрасить крышу и построить забор до прихода гостей, будет совсем хорошо.
Хенрик рассмеялся.
Он был человеком света. На любой коктейльной вечеринке чувствовал себя как рыба в воде. Именно это в свое время и привлекло в нем Нору, которая была далеко не так общительна. На предложение позвать гостей Хенрик всегда отвечал согласием, мог собрать друзей неожиданно, просто так. Единственный сын в семье дипломата, он привык к подобным мероприятиям и в хорошей компании буквально расцветал.
Нора, больше любившая тесный семейный круг, иногда пыталась протестовать. Гостям всегда почет, но иногда хочется тишины. Особенно когда у тебя маленькие дети и после полубессонной ночи так тянет просто прилечь на диван и с головой накрыться одеялом. Но Хенрик оставался непреклонен. Какой отдых может сравниться с ужином в дружеской компании, говорил он. И приглашал на вечер несколько человек.
Давай, это же совсем немного. Все не так страшно, как ты думаешь.
И Нора начинала ощущать себя невыносимой занудой. В самом деле, что толку спорить с Хенриком, когда он не желает ничего слышать. Оставалось сделать все возможное ради спасения мира в доме. Нередко ужин и в самом деле получался приятным, а всего-то нужно было немного поднапрячься.
Сегодня Хенрик был явно в ударе.
– Наверное, сейчас для этого нет времени, – сказал он, – но что если мы с тобой пропустим по бокалу прежде, чем начнем?
Подмигнув Норе, он достал из холодильника бутылку «Шардоне» и наполнил два винных бокала.
Стол решили накрыть в саду, чтобы от души насладиться прекрасным вечером. К окуням Нора подала горчицу и домашние багеты с пряным маслом. А из собранного в саду ревеня испекла пирог по старому маминому рецепту.
Вечер обещал быть чудесным.
В «Дом миссии» Кики Берггрен вернулась без сил. Тело болело, как будто она только что пробежала марафон. Она старалась не вспоминать этот холодный голос, который только что спрашивал ее, хорошо ли она подумала и отдает ли себе отчет в последствиях.
Кики сжала губы. Она заранее для себя решила, что главное – не бояться. Разве она стояла бы здесь, будь жизнь к ней чуточку милосерднее? Но Кики с детства научилась не оплакивать сбежавшее молоко. Она ненавидела беспомощность и безденежье, но еще больше – казино с его пьяными похотливыми старичками. Кики хотела другой жизни и других возможностей.