Шрам, отошедший от ступора, бросился снимать с девушки бронежилет, осматривая параллельно ранения, снял с себя автодок и, нацепив ей на запястье, услышал звук инжектора. Девушка застонала, и Сергей полез осматривать ранения на животе. Как вдруг неожиданно ему прилетело в челюсть, и он выгнулся от острой боли, девушка даже в таком состоянии обладала молниеносной реакцией. Он быстро сориентировался и произнес:
– Мы друзья, мы поможем, все хорошо, – сказал он, потирая ушибленную челюсть. Девушка вырубилась, и Шрам принялся накладывать повязки.
Сестра быстро подползла к Шраму и, словно обнюхивая, произнесла:
– Я вижу, что у тебя начало химических реакций, а она красивая и фигурка, что надо.
– Не знаю, выживет ли, – с удивлением сказал Сергей, обращая внимания на подробности строения фигуры девушки азиатской внешности.
– Раз еще не умерла, значит будет жить, дай ей мутаген, он ей поможет. Я полчаса посплю. – Сестра уползла в угол потолка, зацепилась там и повисла на конечностях, свернувшись клубком.
Шрам взял сумку с трофеями, выбрал шарик и помог девушке проглотить, потом стал обрабатывать мелкие раны. Достал медицинский степлер и стал накладывать скобки. Возился он больше получаса, вдалеке продолжали слышаться взрывы, Сестра уже присматривалась к шахте лифта и, прихватив заранее приготовленную канистру с химикатом, бросила:
– Следы от крови надо убрать, а то нас могут найти. Пульс у нее ровный, она спит. Так что, Сергей, никто не отменял план. Иди на точку, наблюдай, дашь знак, когда поток тварей иссякнет.
Сергей прикрыл спящую девушку с фиолетовыми волосами спальником, в котором ему не спалось последние дни, и ушел на край здания, где была подготовлена лежка. Он аккуратно подполз к краю, убрав кусок витража, заранее вырезанного и, взяв бинокль, стал рассматривать поток тварей, заполонивших улицы. Твари доедали остатки своих сородичей, часть из них прочесывала окрестности, но основной поток ринулся в погоню. Все было по плану, где-то вдалеке раздался взрыв. Огромный огненный шар поднялся на месте заправки, и языки пламени поглотили поток мутантов в радиусе 50 метров, здания, и без того пострадавшие, теперь были объяты пламенем. Приманка сработала, твари получили новые установки, и разъяренный кукловод заставил бросить поиски и поедание сородичей, чтобы вся масса тварей догнала ускользающих охотников. На другой улице произошел еще один взрыв, заправка расцвела красным огнем пламени, и толпа взревела оглушающим рыком. Твари, получившие ментальный приказ, сметали себе подобных, а двое стрелков в черном продолжали имитировать паническое бегство.
Взгляд Сергея метался, выискивая все новые и новые потоки тварей, вливавшиеся в коридор центральной улицы. Обилие новых видов существ пугало своим разнообразием. Уже сейчас было понятно, что они ошиблись, и живых тварей куда больше, чем ожидалось. Отвлекшись от созерцания видоизменившегося человечества, Сергей заметил небольшую уцелевшую квартиру напротив башни. Глядя в распахнутое окно, он увидел холодильник. Холодильник, весь в магнитах, напомнил ему, что когда-то все было по-другому. Давным-давно его ждала жена и дочка, уютная домашняя обстановка, горячий ужин, ночные разговоры с женой, проблемы воспитания и образования единственного чада. Сергей с трудом отбросил дорогие сердцу воспоминания, вытащил аккуратно из подсумка батончик и стал его жевать, тем самым заедая боль вопросов, что гложили его отцовское сердце. Да, он на самом деле часто думал о дочке, эти воспоминания давали силы двигаться дальше. «Он сделает то, что от него хотят, и вернётся к семье, он должен выжить!»
Возле головы Шрама пахнуло дыханием смерти, его обдало смрадом, он сглотнул остатки батончика и аккуратно посмотрел над собой. Сестра тихо вернулась и где-то над ним зависла. У них была вроде своя игра, каждый раз, когда он не успевал среагировать или уйти в маневр уклонения, Сестра, издеваясь, хлестала его нечеловеческой конечностью по открытой части, оставляя небольшие царапины. Если Сергей пугался, она тихо скрежетала, издавая звук наподобие звука шредера, проглатывающего стопку бумаг. Так, по мнению Сергея, она выражала свои эмоции, показывая, кто главный, ну и развлекалась доступным образом. Но, если он замечал ее раньше и уворачивался от удара, то он ей чистил жвала зубной пастой, вызывая у нее смущение. Понимая, что в этом существе остается все меньше человеческого, он старался хоть так задержать изменения. Ритуал был нужен обоим, Сестра самостоятельно почистить жвала не могла, а Шрам создавал не только связь между ними, но и со своим прошлым, это напоминало ему привычный ритуал с дочкой. Пару раз спящему Сергею подкладывали головы видоизмененных существ, и этот ужас и крик заставлял смеяться не только Сестру, но и всю семью. Шрам понимал, что где-то там за хитиновой броней есть маленькая девочка, которая жаждет родительского внимания и тепла, а эти полумутанты теряют человечность очень быстро, и грань шутки становится очень размытой.
Переломным моментом в их отношениях стал случай, когда он из пушистых игрушек собрал пугало, вывалившееся на Сестру в самый неподходящий момент и испугавшее ее. Вовремя вмешался Отец, и провел разъяснительную беседу, которая звучала так: «Мне кажется, намного лучше будет всем обсудить с ребенком причину обоюдного недовольства, объяснить, чем плохи ее поступки и почему не стоит так делать в будущем. Игнорировать ее и не разговаривать с ней – не очень хорошо. Во-первых, она может и не понять, из-за чего ты, Шрам, на нее обиделся. Во-вторых, она так и привыкнет «замалчивать» проблемы, а в дальнейшем это ничего хорошего не принесет». Шрам хотел что-то сказать на эту тираду, что это его обязанность воспитывать данное существо, но Отец прервал его, всем видом показав, что нет тут места пустым разговорам. Тогда Шрам собрался с мыслями и решил пойти по известному ему методу воспитания и, оставшись наедине с Сестрой, сказал ей, «что не всех можно поставить в угол». Он вспомнил из детства, когда его брат стоял в углу, а он нет. Он просто выходил и начинал заниматься какими-то другими делами, а когда его ловили за этим занятием, он по-взрослому отвечал, что все осознал и больше так делать не будет. Сестра понимающе кивнула после таких откровений. А вот свою дочь Сергей никогда в угол не ставил, зато, если ребенок сильно шалил, он отводил дочку в другую комнату, садился с ней рядом и подробно разбирал, что именно ему казалось неправильным в ее поведении, потом предлагал посидеть и подумать, в чем причина и как избежать ошибок. Хотя Сестра была явно старше его дочки, и по ощущениям ей было чуть больше одиннадцати лет, разговор принес свои плоды, издевки прекратились, она стала тянуться к Сергею, все чаще они стали вместе ходить на разведку. Взаимоотношения укрепились окончательно, когда, убегая от зараженных в одном узком переулке, Сестра запуталась в кустарнике, который рос из трещин здания. Странный сине-зеленый кустарник, похожий на шипастую колючую проволоку, шевелился и извивался словно живой. Толстые ветки полукольцами выползли из трещин и сильно ухватились за Сестру, приподнимая ее и разбрасывая в стороны тысячи длинных побегов. Шрам не растерялся и бросил гранату в скопление длинных побегов в огромной трещине, из которой они росли, драгоценные секунды были выиграны. Сестра освободилась.
Шрам перекатился, уходя от удара по голове, встав с пола, полез в сумку и достал зубную пасту и одёжную щетку, намазав, требовательно сказал:
– Давай зубки почистим, я дочке тоже перед сном и утром чистил зубки.
Сестра спрыгнула с потолка, тихо и практически бесшумно склонилась перед Шрамом, выставила щупальца, окружавшие зубастую пасть, и закрыла глаза. Шрам стал тихонечко напевать детскую песенку и чистить жвала. Сергей начал представлять, как бы это выглядело со стороны, как вдруг кто-то заговорил на японском, переходя на крик:
– Тикусемо! Синдзимаэ!
Это была та самая раненая девушка с детским лицом, но полная решимости, которая требовала что-то на своем:
– Рэйдзи!
Сестра приготовилась к прыжку и, как только Шрам понял ситуацию, преградил ей путь и, обращаясь к девушке, сказал:
– Мы тебя спасли, тут безопасно, опусти оружие! – и он сделал шаг вперед с открытыми ладонями.
– Ватаси ва аната тасуке о хитсуоси шитай! – грозно смотря, говорила девушка, в конце добавив. – Ахо!
Сестра аккуратно сделала шаг в сторону и сказала:
– Кажется, она хочет убить только тебя.
Но девушка, мотнув стволом, указала жестом встать обратно.
– Аната ва дарадесукаааа?
– Про суку я не поняла! – сказала Сестра и, рассчитав траекторию прыжка, прошипела. – Я ее порву, если она не опустит ствол, нечего в меня тыкать оружием.
Шрам, чувствуя растущее напряжение, ухватился за конечность Сестры и шепотом прошептал:
– Не надо, она кажется напугана, не торопись.
Тут же девушка крикнула:
– Окина кое де ханасите! Ахо!
– Чего путного бы сказала, мы тебя не понимаем!
– Громче говори, чтобы слышать! Ахо!
– Опусти ствол, и мы поговорим!
– Ахо! Мне нечего говорить такие, как вы. Как ты приручать тварь? Нагаку като симасу! Ахо!
Сестра злобно зашевелила жвалами и, скрипя страшнее обычного, проскрежетала:
– Твари твоя пуколка нестрашна, башка на пол упадет раньше, чем ты успеешь нажать на курок, это не угроза. Даю тебе пять секунд на размышление! Три.
Шрам, вцепившись еще сильнее в Сестру, прокричал:
– Мы хотим добраться до кораблей, мы расчищаем путь.
И в подтверждение раздался оглушительный взрыв, маленький гриб возник над кладбищем, сдетонировали уличные мины, которые создали коридоры лабиринтов для тварей. Девушка отвлеклась, и Шрам на полном ходу влетел в нее, брошенный молниеносным движением Сестры. Шрам легко поднялся. Пару раз Сестра швыряла его с крыши на крышу, при этом он сам был не рад такому перемещению. Конечно его тело стало намного крепче, раны быстро затягивались, модифицированный скелет по ощущениям мог выдержать и падение с седьмого этажа без последствий. Но дух каждый раз перехватывало.
Оружие валялось рядом, девушка, отлетевшая в сторону, поднималась, а перед ней уже стояла Сестра, ощетинившаяся всеми конечностями, быстро передвигаясь из стороны в сторону. Шрам поднял оружие, проверил его на целостность и, отряхивая бронник от штукатурной пыли, подошел к девушке, забившейся в угол.
– Один, – торжествующе радостно скрежетала Сестра.
– Ваташи ва суденти буки о сагемашина.
– По-нашему говори, а то действительно голову отсеку, – сказала Сестра.
Девушка с фиолетовыми волосами с укором посмотрела на Сергея и произнесла:
– Я опускать оружие. Вы не говорить.
Шрам с улыбкой посмотрел на Сестру и сказал:
– Ну ты меня и швырнула, каждый раз пугаюсь, – откашлявшись, засмеялся Сергей. Убрав оружие и подав руку как джентльмен, Сергей ожидал благодарности, но девушка легко поднялась, а второй рукой мгновенно залепила пощечину. Сергей явно не ожидал этого, он еще не отошел от полета и на его лице расползлась гримаса удивления.
– За то, что глазеть на мое тело! Ахо!
– Ладно, в расчете, скобы не разошлись, как тебя зовут?
– Камико! Мико! Я не болеть, хорошо. Скобы нет.
– Хорошо, меня зовут Сергей, позывной Шрам, а это Сестра!
– Сегуй—Срам и Сэстра.
Сестра без интереса поползла обратно к наблюдательному посту, лишь видно было, что девушка ей чем-то не понравилась, но она ее не убила, и это было хорошо. Сергей настоял на проверке раны и, когда Мико, сняв одну из повязок, показала небольшой розовый шрам, Сергей все понял. Регенерация девушки происходила на глазах. Сергей снял все повязки, лишь большая рана на животе выглядела еще нехорошо. Мико, успокоившись, долго болтала, рассказывая обо всем, как выживала, как пряталась, как питалась. А потом Шрам услышал нервный скрежет жвал Сестры, вызывавшей его обратно на смотровое место. Он бесцеремонно остановил девушку и сказал:
– Ты знаешь, где ты?
– Башна, бальш Башна! Кусо!
– Лахта Башня, не кусо!
– Знаю. Кусо – дурак! Ты дурак.
Сергей рассмеялся, напряжение немного спало, и он с улыбкой произнес:
– Гребаный мир, мне даже такое не могло присниться, что я спасу японку, и она будет меня постоянно ругать. А еще удивляет твоя наивность, ты правда считаешь, что ругательства в конце каждого предложения сделают тебя тут своей?
Мико большими глазами, удивленно и с недоверием посмотрела на него и добавила:
– Ахо! Тут все ругать, магазины ругать, такси ругать, дома ругать. Ругать силы давать.
– Уже не важно, говори, как удобно, это смешно. Никому еще не давали ругательства сил.
– Ты ругать, я слышала.
– Отчаянье, непонимание, что с тобой делать – вот что ты слышала! Запомни, если надо дать пизды – дай. Если надо всё сжечь дотла… пусть горит. Вот – уже философия.
– Писды дать? – Мико удивленно посмотрела на Сергея, не понимая значения слов. Тот лишь махнул рукой и сказал:
– Тебе с нами не по пути. Мы дальше двигаемся в Улей, в центр стадиона, там будет очень опасно. Тебе надо выбираться из города, оружием и продовольствием поможем. Все понятно?
– Ахо! Я с тобой, тебя засисять, я скоро здоров.
– Мико, еще раз скажи слово «Защищать»!
– Засисять. Тебя засисять. писды тебе дать!
– Мико, – Шрам посмотрел ей в глаза. – Мы оттуда не вернемся скорее всего. А писды, как ты говоришь, дают врагам, мы тебе не враги.
– Тикусемо! Синдзимаэ! Срам, я мстить там всем, я сильна. Я всем писды давать. Я не хошу выживат одна.
Шрам, улыбнувшись, достал из нагрудного кармана шарик мутагена и протянул Мико.
– Ты смешная, как ты тут выжила, ладно, пей лекарство, некогда мне.
Мико хотела что-то сказать, но Шрам развернулся и пошел к Сестре, про себя думая: «еще эту неврастеничку таскать с собой придется».
– Мико, иди отдыхай, еду в рюкзаке найдешь, потом поговорим, – кинул через плечо Шрам.
Сестра одобрительно кивнула, Шрам лег на лежанку и, поднеся бинокль, увидел картину раненых тварей, обратно бредущих через мост в сторону стадиона. Обращаясь к Сестре, он сказал:
– Взрываем мост или еще подождем тварей?
Сестра коснулась плеча Шрама, и тот, взяв детонатор, нажал тангенту. Двутавровые балки, объединённые между собой с помощью верхней соединительной плиты в одном сегменте моста, рухнули от взрыва, стекла завибрировали, по зданию пронеслась легкая вибрация. Монстры проваливались в обрушенный сегмент, подпираемые сородичами. Но на этом разрушение не остановилось, и под действием вертикальных нагрузок и смещения центра тяжести опоры начали складываться, нагромождаясь и уходя в воду, таща за собой уцелевшие части. Через десять минут все было кончено, скрежет разрываемого металла прекратился, остатки искореженных конструкций ушли глубоко под воду, оголив бетонные опоры. Течение уже уносило барахтающихся тварей. Шрам улыбался, как нашкодивший ребёнок, в первый раз запустивший фейерверк. Хотя на этой стороне оставалось еще очень много мутантов, Шрам знал, что скоро они будут искать другой путь, где их ждет очередной сюрприз. Задачи уничтожить всех мутантов не было, а вот выманить и изолировать полуостров была. Сергей лег на спину, отложил бинокль и задумчиво сказал:
– Интересно, мутанты сразу в обход пойдут на следующий мост или начнут через туннели пробираться обратно?
– Мне всего тринадцать, откуда я знаю, какие у тварей на кораблях планы, лучше сам расскажи.