Все это по праву должно принадлежать и ему! И он собирался все у них отобрать.
– Ви, ты считаешь, что еще можешь здесь находиться после всего, что ты сделал?
Если бы она закричала на него, он бы знал, как ответить. Но ее дрожащий шепот его обезоружил…
– Пойдем, cara. На все твои вопросы я отвечу наедине.
– У тебя была масса возможностей объяснить, какого дьявола ты вытворяешь с моей семьей. По крайней мере, намекнуть, что ты переворачиваешь жизнь моих родных с ног на голову. Только ты молчал. – Она тяжело дышала; глаза заблестели от слез. – Скажи только одно: почему?
– Что – почему? – процедил он сквозь зубы. Проклятие, не нужно было так долго ждать. Надо было все ей объяснить. Очень важно, чтобы она перешла на его сторону!
– Почему ты их топишь! – В ее голосе проступили гнев и досада. – Почему ты устроил так, что Натали перешла в БСС? Хорошо, что она полюбила Массимо. Почему на тебя шпионил отчим Неи, пьяница и дебошир? Зачем ты скупал акции БФИ? Зачем хочешь сместить Лео с поста главного управляющего?
– По-моему, мои действия говорят сами за себя, – вкрадчиво ответил он.
Алессандра встала и сделала шаг ему навстречу. Он почувствовал идущий от нее нежный аромат и сразу вспомнил долгие теплые ночи, влажные простыни, тихие стоны… Опьяняющие улыбки, которые уничтожали паутину одиночества – он сам не сознавал, что сплел ее вокруг себя. Он увидел, как бьется жилка у нее на шее. Но выражение ужаса в ее глазах ударило его, словно пощечина. Еще совсем недавно ее глаза смотрели на него с такой любовью, с таким желанием…
– По-твоему, то, что происходит, очень весело?
Он сунул руки в карманы, чтобы не потянуться к ней.
– Алессандра, то, что происходит, совсем не весело, и меньше всего для меня. Если ты по-прежнему не понимаешь, позволь мне объясниться… Всю жизнь я ждал этого мгновения. Я двигал людей, контракты и деньги, как фигуры на шахматной доске, и все ради того, чтобы очутиться здесь… Я собираюсь стать во главе БФИ. Завладеть всей компанией. Выгнать из компании всех Брунетти, чтобы компания стала моей. Только моей.
– Почему? – спросила она со слезами на глазах.
– Чужого мне не надо; я возвращаю свое. То, в чем мне так долго отказывали. Тем более… – Он потянулся к ней. Проклятие, он ведь не собирался делать ей больно!
Он стер слезу с ее щеки подушечкой большого пальца. Как хочется обнять ее! Как хочется, чтобы она смотрела на него, как на героя! Конечно, он не герой. Он не верил в самопожертвование, в то, что нужно ставить других выше себя, что счастье других обогатит его самого. Он привык брать, обладать, иметь.
– Тем более… после того, как я столько поставил на карту, – медленно закончил он низким, хриплым голосом.
Она судорожно втянула в себя воздух и разомкнула пухлые губы. Ее лицо порозовело. На долю секунды ему показалось, что она так же влюблена в него, как и он – в нее. Он поверил в соединившую их магию, из-за которой решился на отчаянный шаг.
– Алессандра! – окликнула ее Грета, и чары развеялись.
– Значит, ты считаешь, что БФИ должна стать твоей?
– Si. Сильвио Брунетти соблазнил мою мать, сделал ей ребенка, а потом выкинул, как вчерашний мусор… Женщина, которую ты считаешь приемной матерью, назвала ее шлюхой, лгуньей, попрошайкой… и выкинула нас на улицу. Я рос в нищете. Вот почему сейчас малая толика меня не устроит. Все Брунетти до единого должны уйти из этого дома, со стыдом повесив голову. Я собираюсь отобрать у них все.
Он шагнул к Алессандре, но она отшатнулась, ее красивое лицо исказилось от потрясения.
– Грета на такое не способна! Она встретила меня с распростертыми объятиями, когда я решила поселиться у отца, ее второго мужа. Она для меня не просто мачеха. Она любила меня даже больше, чем…
Алессандра собиралась сказать в защиту Греты что-то еще, но осеклась, когда увидела ее лицо. В глазах Греты она прочитала правду о единственной встрече, которую ее мачеха, скорее всего, никогда не вспоминала. А ведь та встреча стала краеугольным камнем его жизни!
Атмосфера в гостиной накалилась. Все смотрели на Грету. Похоже, Алессандра не поверила обвинениям. На такое Винченцо не рассчитывал – а стоило! Даже легендарные братья Брунетти смотрели на бабушку с ужасом. В других обстоятельствах он бы рассмеялся. Массимо выругался, а Лео словно оцепенел.
– Если кто-то сомневается, можно сделать тест ДНК, – презрительно бросил Винченцо. – Правда, я все равно оставлю мамину фамилию. Так оно будет справедливее.
– Поверим тебе на слово, Кавалли, хотя ты – презренный ублюдок, – ровным тоном произнес Массимо.
– Весьма великодушно с твоей стороны так меня отрекомендовать, ведь твои отец и бабка отказали моей матери даже в такой малости! – не сдержался Винченцо. При воспоминании о пустых глазах матери к его горлу подступила желчь. Слишком долго он со всем этим жил.
– А как же я, Ви? – тихо спросила Алессандра. – Где мое место в твоей страшной сказке? – Хотя голос у нее дрожал, ее слова эхом отдались в нем. Внутри у него все сжалось; его прошиб холодный пот. Ему нечего было ей ответить. Тем более здесь, при всех.
Она кивнула, как будто услышала, что хотела. И убежала.
Алекс глубоко дышала, стараясь не плакать. Сколько уже слез она выплакала из-за него!
Она посмотрела в окно на аккуратно подстриженный газон. Увидела оранжерею, которую переделали для нее по распоряжению Лео. И старинный винный погреб, который перестроили под блестящую суперсовременную компьютерную лабораторию Массимо. Брунетти очень любят свое родовое гнездо, в которое Винченцо в свое время не допустили! А заодно лишили законной доли наследства… Алекс помнила, какой беспомощной себя почувствовала в тринадцать лет, узнав, что муж матери Стив, которого она всегда считала отцом, на самом деле ее отцом не был… Она живо представляла, какую боль испытал маленький мальчик после того, как родственники отвернулись от него. Шрамы остались у него в сердце на всю жизнь. Но погубить Леонардо и Массимо спустя столько лет… Нет, с таким невозможно согласиться.
– Пора тебе перестать бегать от меня, cara mia, – услышала она его низкий голос.
Она не повернулась к нему. Не от трусости; просто она собиралась с духом. Пора что-то решать. Заглянуть в глаза мужчине, рядом с которым она забывает о здравом смысле. Настолько, что буквально побежала с ним к алтарю.
– Ты не оставил мне другого выхода, – сказала она.
Даже после того, как она узнала правду, даже во время долгого полета с Бали, даже в последние несколько дней, пока Винченцо ее не догнал, в глубине души она надеялась, что произошла ошибка и ее муж не собирается губить самых близких ей людей.
– Если бы я осталась на Бали, мне пришлось бы избить тебя в кровь! Вот о чем я сейчас думаю.
Неожиданно он рассмеялся, и Алекс замерла. Какой у него голос! Между ними моментально вспыхнуло влечение – всепоглощающее и взаимное. Очевидно, оно не собиралось отступать, хотя сердце у нее изранено, а мысли в голове путаются.
– Значит, я, наверное, этого заслужил.
– Думаешь, все так просто? – Она круто развернулась к нему.
Их глаза встретились – и она уже не смогла отвернуться. Спокойствие, которое так привлекало ее в нем, снова окутало его.
Из-под расстегнутой белой рубашки виднелись загорелая шея и несколько завитков на груди. Темные круги под глазами подсказали ей, что его тоже мучит бессонница. А ведь он проработал целых тридцать шесть часов подряд, а затем был долгий перелет! И все же ее глупое сердце и не менее глупое тело отчаянно стремились к нему… Ей вспоминались не только их бурные ночи. Не только уверенность, что больше она никогда не будет одна. Она злилась на себя из-за того, что рядом с ним не может совладать с собой.
– Натали много часов подряд – рискуя навлечь на себя проклятие Греты, Лео и даже Массимо – убеждала меня в том, что ты не такое чудовище, каким кажешься из-за своих поступков. Что в свое время только ты защищал ее от жестокого мира. Что ты многое для нее сделал, ничего не требуя взамен.
Его взгляд стал непроницаемым, но Алекс заметила, как он напрягся.
– А она не говорила, что в конце концов я все-таки потребовал плату за все, что для нее сделал?
– Ты удивился, что она тебя защищает. Значит, ты в самом деле такой негодяй?
– Не знаю, принцесса, негодяй ли я. Но я точно не герой, – сказал он, входя в просторную комнату и словно полностью заполняя ее собой.
Когда Алессандра переехала в Италию, Грете стоило большого труда создать благоприятную среду для ершистой девчонки-подростка. Комната и вся вилла стали для нее тихой гаванью.
– Я думал, Натали хранит верность только Массимо, – произнес он так тихо, что она едва различила слова.
– Наверное, гораздо проще, когда чувство к одному человеку вытесняет то, что испытываешь к другому. Но так не бывает, верно?
Он дернул головой. Она поняла, что задела его за живое. Но ответил ей по-прежнему хладнокровно:
– Признаю, я не привык к большой семье и происходящим в ней драмам. Поэтому… нет, я понятия не имею, как бывает. Натали в юности была настоящей дикаркой. И если она все же меня защищает, мне есть за что ее благодарить. Только не думай, что мои достоинства искупают мои недостатки… И не забывай, что мы с тобой муж и жена.
– Ты хочешь, чтобы я продолжала жить с тобой, как будто ничего не случилось? – ошеломленно спросила Алекс.
– Ты узнала причину моих поступков. – Он обвел комнату рукой. – Я безжалостный делец, который стремится управлять финансовым центром Милана, а БФИ просто стала моей первой мишенью.
Послеполуденное солнце золотило его лицо, ласкало его любящими лучами. У нее перехватило дыхание, когда она увидела сходство, которое не замечала прежде. Его глаза так похожи на глаза Массимо, особенно когда он улыбается. Презрительная складка у рта – совсем как у Лео, когда он чем-то недоволен. Он имеет полное право находиться здесь, в месте, которое она считает своим домом…
– Мы с тобой очень разные… и по-разному относимся к тому, что случилось.
– Отлично. А может быть, ненадолго забудем обо всем и обо всех, будь они прокляты? – Он не сдержал досады.
– Ты первый начал.
– Алессандра, наш брак не имеет отношения к Брунетти.
– Ви, здесь я с тобой не соглашусь. Ты слишком привык играть людьми, как шахматными фигурами. Может быть, ты просто не способен понять. Ты требуешь от меня верности и в то же время губишь их… Не представляю, как нам жить дальше. Ты меня обманул.
– Я тебе ни разу не солгал.
– Ладно, не цепляйся к словам. Ты скрыл от меня правду… Я все время пытаюсь понять, что ты чувствовал в детстве, как ранила тебя тогда черствость Греты…
– Черствость?! Она обозвала мою мать шлюхой и охотницей за богатыми отступными. Из-за нее я вырос изгоем. А мама… У нее случился нервный срыв, от которого она так и не оправилась. Она не могла работать, и нас выкинули на улицу. У нее развилась ранняя деменция.
Сердце глухо забилось у нее в груди. Тоска в его глазах растворяла ее праведный гнев.
– Грета в этом не виновата!
– Да неужели? У нас не было денег, и мама не получила даже минимальной медицинской помощи! В том, что теперь ей требуется круглосуточное наблюдение в доме для престарелых, виноваты все Брунетти! – Он напомнил ей раненого зверя, который собирается напасть. – В том, что ее болезнь зашла так далеко и развилась так быстро, что она даже не узнает меня, виноваты они!
– Она и тебя не узнает?! – прошептала Алекс.
Сердце у нее разрывалось от жалости к нему. И к себе тоже. Как ей преодолеть созданную им пропасть? Как увести его с пути саморазрушения? Он привык жить со своей болью и гневом, видеть в Лео и Массимо врагов, а его ненависть покоится на прочном основании, заложенном в детстве. И если она останется с ним, зная, что он ненавидит ее близких, кем будет она сама?
Он покачал головой и стиснул челюсти.
– Ей кажется, что я по-прежнему десятилетний мальчик. Она… как будто застыла в том году.
– Почему ты ничего мне не рассказал?
– Потому что мне не нужна жалость, которую я сейчас вижу в твоих глазах.
– Тогда что тебе нужно?
– Ты дала мне слово. Мы обещали друг другу будущее. Вот чего я хочу.
– Я по-прежнему не верю, что Грета совершила что-то настолько…
– Тебе мешает чувство благодарности к ним. Ты не знаешь, какие они на самом деле. – Они не демонстрировали тебе врожденные высокомерие и властность!
– Значит, мне больше нельзя их любить? Когда я узнала, что Карлос – мой биологический отец, я переехала жить к нему. Грета приняла меня с распростертыми объятиями, она сделала так, чтобы их вилла стала моим домом. А после смерти Карлоса она стала моим оплотом. Лео и Массимо приняли меня и обращаются со мной, как с кровной родственницей. Ты не представляешь, Винченцо, как много они для меня значат!
– И тем не менее ты якобы понимаешь, почему я так враждебно к ним отношусь?
Его глаза полыхнули гневом. Алекс не привыкла видеть его таким. Ей хотелось взглянуть на происходящее с его точки зрения, но он требовал от нее немедленных ответов. Она глубоко вздохнула и заговорила, тщательно подбирая слова:
– Ты прав. Наверное… мне не понять, что тебе пришлось пережить. Но ты не знаешь, как Сильвио обходился с Лео и Массимо. Они ни в чем не виноваты. Они не заслуживают того, чтобы ты их наказывал. Истинный преступник – Сильвио Брунетти. Но он уже умер.
– Они носят фамилию, которую я ненавижу всю жизнь. И потом, cara, на войне неизбежны случайные жертвы.
– Значит, вот как, Ви? Война? – Сердце у нее упало.
– Si. Война, которую я веду уже давно. Война, в которую я вложил все. Я много лет искал их недостатки, слабые места. И нанес удар. И я не собираюсь.
– Погоди… – перебила его Алекс. Словно холодный палец провел по ее позвоночнику сверху вниз. Кусочки вставали на место, образуя картину, от которой ей захотелось убежать.
Она вспомнила журнальный заголовок: «Алессандра Джованни. Супермодель. Икона стиля. Деловая женщина. Филантропка. Приемная дочь влиятельных миланских Брунетти».
Статья вышла всего за несколько дней до того, как она улетела на Бали. И вдруг там же объявился загадочный красавец, сероглазый итальянский бизнесмен.
Их случайная встреча, когда она осматривала развалины старинного храма…
Их общая любовь к старинной архитектуре…
Обещание показать ей достопримечательности, которые не показывают обычным туристам…
Их первый поцелуй под величественным водопадом.
Вопросы о ее благотворительной деятельности, о том, чем она собирается заняться в будущем, обо всем, что ей дорого… То, как он вызвал в ней желание более серьезных отношений после первой ночи близости на балконе ее виллы…
Сказочное предложение и брачные обеты, которые он повторял своим низким голосом…
Неужели все – ложь?!
К горлу подкатила тошнота.
– Ты прилетел на Бали специально, чтобы познакомиться со мной? Чтобы… и меня использовать в своей… войне?
Он не дрогнул, но она его хорошо знала. Изучила его мимику, все выражения его красивого лица.
– Отвечай, Винченцо! – с болью воскликнула она.
– Si. Да, Алессандра, я действительно приехал туда, чтобы найти тебя…
– Из-за той статьи, в которой цитировали слова Греты: «Алессандра – вот кого я люблю больше всех на свете», да?
Снова ужасное, душераздирающее молчание. Как она ни крепилась, из глаз у нее хлынули слезы.
«Я много лет искал их недостатки, слабые места. И нанес удар»…
Ему недостаточно БФИ и БСС. Он хочет как можно больнее задеть их лично. Особенно Грету.
Он все продумал заранее. Спланировал. И выполнил идеально.
А она влюбилась в него по уши… Развернувшись, она кое-как вытерла глаза и посмотрела на него в упор. На место боли пришла такая ярость, какой она прежде не знала.
– Как же именно, по-твоему, развиваются события? Чего ты ждешь от меня, пока сам ломаешь жизни моих близких?
– Живи как жила… как если бы ничего не знала. Строй семью. Проведи со мной остаток жизни. Сдержи обещания, данные у алтаря.