Николай Усов-Аббакумов
Абсолют. Книга первая
Пролог
Солнце едва показалось, и утренняя дымка мгновенно развеялась. Тотчас из-за скалистых гребней солнечные лучи с востока устремились вниз по склонам. Они пронзили пространство долины, что распростёрлась у подножья хребтов, озарили и наполнили её сочными красками. Драгоценные камни цветов блистали на рубиновом ковре каплями росы. Участки с луговым разнотравьем сменяли кустарниковые гущи, папоротники и покрытые мхом каменистые россыпи. Местами сиротливо стояли двухметровые деревья с пышными и плакучими кронами.
Среди горных пиков брала начало бурная, извилистая река и растягивалась вдоль равнины. Речные уступы, обильно усыпанные валунами средних и больших размеров, нагромождались и периодически видоизменяли русло. Продольные террасы формировалась сотни лет, а каждый уступ в минувшее время побывал дном реки, что продолжала столетиями беспрестанно углубляться в камень, прорезая русло.
Раскатистый грохот воды не прерывался ни на секунду и в ранние часы перемешивался со щебетанием птиц и стрекотанием насекомых, что обитали в этом месте. В водах реки отражалось лазурное небо с неплотными перистыми облаками и создавалось впечатление, словно они перемещались по галечному дну, а форель и прочая рыба плыла среди них прямо по небосклону.
Эта совершенная, естественная картина раскидывалась на десятки километров и на фоне заснеженных и царственных горных вершин завораживала, околдовывала и волновала воображение, но одновременно с этим умиротворяла величественной безмятежностью.
Внезапно, лазурное небо сделалось багровым, а пространство долины осветила яркая белая вспышка. Огненный столп вознёсся над пиками гор и испарил ледниковый покров, а следом по долине прошёл вал пламени и уничтожил её.
Электрические разряды молний возникли ниоткуда и сопровождались слепящими вспышками с оглушительными раскатами, они раздирали угольные клубы дыма, заволакивающего свод небес. Сияющие каналы разрядов походили на ветви сухих деревьев, беспощадно били по земле и расшвыривали плодородные пласты в стороны.
Непостижимое, катастрофическое безумие продолжилось мгновения и столь же резко прекратилось, как и возникло. После того как дым рассеялся, взгляду открылись необратимые последствия.
Вместо цветущего рая осталось пожарище, но кое-где очагами всё ещё догорал огонь, с неба хлопьями падал пепел и застилал собой раскалённую добела землю. Река испарилась, а долинно-речной пейзаж переменился до неузнаваемости. Отныне он стал тёмным каньоном, тело которого покрыло стекло и двухметровые овраги, точно сама преисподняя распахнула врата в этом месте.
Спустя час пеплопад прекратился, и стеклянное полотнище оказалось седым, а лучи солнца вновь осветили его поверхность. На ней, спустя некоторое время, возникла овальная тень длиною в сотни метров и неспешно заскользила по долине. Разом воздух затрясся и наполнился громким рокотом, звук нарастал, отражался от каменных поверхностей и возвращался громогласным эхом. Тень молниеносно набрала скорость, двигаясь в сторону горных вершин, а затем стремительно взмыв по ним, растворилась.
Всё смолкло, солнце по-прежнему освещало бездыханное пространство, только лишь свободный ветер продолжал размётывать останки погибшей долины.
Трент Матиас резко пробудился, весь покрытый испариной, он стал рассматривать потолок спальни, на котором, несмотря на ранние часы, поверх занавесок уже играли утренние лучи. Трент повернул голову в правую сторону и бросил взгляд на будильник. Стрелки показывали шесть утра.
«Ерунда какая-то. Странный сон», – молодой человек неторопливо поднялся с постели, понимая, что больше не задремлет.
Часть 1
Глава 1
«Какой обыденный, ничем не примечательный день, – размышлял Трент и ёрзал в кресле, – но за одним отрадным исключением сегодня пятница, а в впереди два выходных». Это до чрезвычайности приободряло и поднимало его расположение духа.
Не то, чтобы Трент не любил трудиться, наоборот, он с педантичным рвением относился к служебным обязанностям, но личное время немаловажно для каждого человека.
Офис юридического департамента располагался на тридцать седьмом этаже западной башни бизнес-комплекса, который принадлежал второй крупнейшей корпорации страны и за час до окончания рабочего дня уже наполовину опустел.
Сотрудники, у которых не было причин, чтобы улизнуть с работы пораньше, торопились собрать личные вещи и минута в минуту покинуть контору. По традиции, в пятницу молодёжь, из которой состоял костяк департамента, коротала время за телефонными разговорами, шумными беседами, кофе и чем угодно, но только не работала. Сотрудники регулярно и нетерпеливо посматривали на часы в надежде увидеть на них заветные цифры, чем дополнительно раздражали опытных коллег.
– Трент, передай, пожалуйста, соглашения по слиянию корпораций, – голос галантного седовласого мужчины в сером костюме тройке вытянул Трента из потока праздных мыслей.
Майкл Гладких уже двадцать лет работал в должности директора юридического департамента и сорок три года посвятил правоведению. Он был невысокого роста. Его смуглое выбритое лицо покрывало множество глубоких морщин, а глаза выдавали юношеское озорство, несмотря на почтенный возраст и пышную седую шевелюру.
Майкл, до боли консервативная и педантичная личность, порой становился нестерпимо нудным, но при любых обстоятельствах оставался профессионалом. Сотрудники департамента относились к нему с трепетом и за глаза уважительно называли «мастодонтом».
Особенно по душе приходились пикантные шутки Гладких, которые всегда были уместны, но чаще употреблялись только в неформальной обстановке. Майкл, в свою очередь, отстаивал интересы коллектива, ценил здоровые амбиции, желание развиваться и, будучи хорошим руководителем, разрешал сбавить обороты в пятницу, давая возможность расслабиться, так как держал молодой коллектив в узде на протяжении рабочей недели.
– Пока этот проклятый форум не начнётся, совет, руководство и финансовый департамент выжмут из нас все соки, – сетовал мужчина, покачивая головой и потирая широкий, гладковыбритый подбородок.
Трент вручил начальнику кипу договоров, из которых торчало много разноцветных наклеек.
– Вот, шеф. Полный комплект, – нисколько не стушевался и автоматом выдал Трент, хотя начальник застиг его за ничегонеделаньем. – Ничего нового, но лично уделил бы больше внимания последнему абзацу.
– М? – Подобрал губу мужчина и поднял бровь.
– Между строк инвесторы взваливают на нашу компанию дополнительную финансовую нагрузку при объединении корпораций, – невозмутимо продолжил Трент, – Полагают, что у нас слабые юристы.
Гладких молча открыл закладки и бегло взглянул на замечания. Через пару минут Майкл швырнул один из договоров на стол, а затем оттопырил лацкан пиджака, втиснул правую руку в карман зауженных брюк, оттянул его и после прервал молчание:
– Так, отправь договоры бюрократам и бездарям из финансового департамента на рассмотрение и пускай безотлагательно прорабатывают эти вопросы, – недовольно забрюзжал руководитель, – Не вижу оснований делать чужую работу.
– Уже сделано, босс, – успокоил начальника Трент, – Отчёт ожидаем в понедельник. На контроле.
– Прекрасно, – лаконично отрезал Гладких, – Обожаю умение анализировать неочевидные вещи и действовать на шаг вперёд. Молодчина, Трент.
Гладких потрепал Трента по плечу и удалился в дальнюю часть офиса, где располагался его личный кабинет. По дороге Майкл не отказал себе в удовольствии пробормотать пару крепких словечек в адрес руководства финансового департамента, а он его крайне недолюбливал.
– Ох уж эти корпоративные войны, – в голос залился смехом Трент, когда услышал очередную порцию сквернословий начальника.
Это был двадцативосьмилетний молодой человек худощавого, но спортивного сложения с русыми волосами и голубыми глазами. С виду ничего неординарного, но, по всеобщему мнению окружающих, Трент Матиас таил, какаю-то изюминку и неисчерпаемый потенциал, вдохновлял людей, раскрывал новые грани человеческих душ. Близкие утверждали, что Трент прилетел из космоса: не по годам мудр и рассудителен, он обладал воззрением, кое превосходило нормы общепринятой морали, он отличался от всех не внешностью, а именно внутренними чертами. Кроме того, ему было присуще тонкое чувство вкуса.
Трент Матиас блестяще окончил гуманитарный вуз, прошел конкурсные испытания и устроился в юридический департамент корпорации на должность младшего юрисконсульта. За пять лет сумел стать начальником отдела сопровождения договорной работы и успел заслужить безграничное доверие Майкла Гладких.
У Трента не имелось ни связей, ни влиятельных знакомых. Он привык рассчитывать только на себя и трудолюбие вкупе с репутацией приносили свои плоды. Трент руководствовался словами, что непрестанно произносил отец: «Сначала ты работаешь на репутацию, а затем репутация работает на тебя».
На столе завибрировал мобильный телефон, звонил Алекс – самый близкий друг.
– Алло! – воодушевлённо и весело изрёк Трент и уголки рта и глаз растянулись в улыбке.
– Привет, дружище. Вечером встретимся? – приветливо отозвался Алекс.
– Да, занимайте столик. «Банда» в сборе?
– Конечно, он же всегда забронирован.
– Ах да, никак не привыкну, что Присцилла теперь ресторатор. До встречи, – по-прежнему улыбался Трент.
«Бандой» друзья называли давнюю душевную компанию из пяти молодых людей: Алекса, Присциллы, Эммы, Марка и Трента. Познакомились они ещё в вузе, и с тех пор стали не разлей вода. Так вышло, что по полученной специальности работал только Трент, остальные же нашли себе другие призвания, но ни работа, ни личные дела, не мешали им периодически встречаться.
Часы показывали без четверти шесть, а значит, рабочий день подходил к логическому концу.
«Ну что же, продолжим наши изыскания на следующей неделе», – потёр руки Трент, отключил компьютер и направился в гардеробную. Там он сменил строгий деловой костюм и туфли, на удобные джинсы, футболку и кеды. Трент перебросил ремень спортивной сумки через плечо, вышел из здания и направился к такси.
– Куда едем? – чёрство пробурчал водитель.
– В боксёрский клуб, пять кварталов отсюда, – энергично отозвался Трент и сел на заднее сидение.
– Знаю, знаю, – тон водителя был излишне груб, но Трент, будучи в прекрасном расположении духа, не придал этому особого значения.
Парень посвятил нелёгкому хобби более пятнадцати лет. Бокс увлёк его с самого первого занятия, он превозмогал страх, боль, но это не отталкивало его, а привлекало, заставляло добиваться результатов и самосовершенствоваться.
Дело в том, что Трент всегда шёл до конца и этот принцип со временем стал его жизненным кредо. Многие спортсмены впоследствии каялись, что легкомысленно бросали вызов, недооценив щуплого мальчишку. В клубах, где бывал Трент о силе его удара, джебе и левом боковом Фаворита, а так его величали в боксёрских кругах, слагали легенды и опять-таки, также как близкие подсмеивались о неземном происхождении.
Ему нравилось неизбежное одиночество перед испытаниями, каждые три минуты раунда он был безупречно сосредоточен и собран. Трент ощущал секунды, и этот навык помогал ему не просто выигрывать, а сокрушать своих противников на ринге.
Чуткий по природе парень радикально преображался во время боя и превращался в берсерка, максимально эффективно применял комбинаций на основе трёх базовых ударов. Трент выбрасывал их по непредсказуемым траекториям, а непревзойдённое чувство времени застигало соперников врасплох и предоставляло шанс встретиться с «товарным поездом», от которого оппоненты не уворачивались. Ноги выдавали один и тот же смертельный и завораживающий танец, и в подобные мгновения по Тренту невозможно было попасть.
В глубине души Трент благодарил дядю Отто, за то, что он привёл его в боксёрский зал незадолго до скоропостижной кончины. Родители Трента трагически погибли в автомобильной аварии, когда парню только исполнилось одиннадцать лет, по счастливой случайности он остался жив после лобового столкновения.
С тех пор Трент берёг в сердце драгоценные ребяческие воспоминания о беспечности, любви и счастье. Тягостное бремя легло на неокрепшие плечи мальчишки и регулярно подкреплялось насмешками и избиениями ровесников и старшеклассников. После очередного случая, когда Трент явился домой в грязи и сплёвывал кровь, дядя не проронил ни слова, схватил его за руку и отвёл в секцию, ставшую для него домом и школой жизни.
Зал стал местом, в котором мальчик избегал проблем и управлялся с внутренними демонами, терзавшими его душу много лет. Зал являлся местом, в котором Трент переродился, стал мужчиной и начал новую жизнь.
Такси плавно двигалось вперёд, Трент смотрел в окно на фасады домов, стараясь отвлечься, но работа следовала по пятам. Дело было в билбордах, которые заполонили город. Плакаты, вывески и многочисленные изображения на проекционных экранах сообщали о приближении ключевого события столетия – мирового финансово-экономического форума, что запланирован на осень следующего года. С рекламных фотографий широко улыбался, раскинув руки в стороны, не кто иной, как Рендел Мерджер.
Высокий, статный, он выглядел очень моложаво, но что-то заставляло догадываться о далеко не юном возрасте мужчины. Именно Рендел Мерджер возглавлял ту корпорацию, которая за последние три года скупила весь рентабельный мировой бизнес. Очередной покупкой должна стать и та компания, в которой трудится Трент, поэтому он сразу решил отвлечься от навязчивых мыслей о работе и снова переключился на воспоминания: «Жаль, что дядя не увидел, как я выиграл чемпионат и стал мастером золотой перчатки», – промелькнула мысль и Трент кинул взгляд через лобовое стекло машины. Встречный автомобиль выезжал из двора и свет фар на мгновенье ослепил водителя такси, тот резко нажал на тормоз.
– Осторожно! – неожиданно для себя завопил Трент, подогнув ноги, вернулся калачиком на заднем сидении и прикрыл руками голову.
– Ты нормальный? – резко выпалил в ответ таксист, так как сильно удивился внезапной выходке пассажира. Он схватился за подголовник соседнего сидения и повернул тучное тело, чтобы взглянуть назад, – Приехали, – настороженно ухмыльнулся таксист.
– Простите, в детстве попадал в аварию, – неловко отдал деньги за проезд Трент и улыбнулся таксисту в ответ.
– Бывает, – пожал тот плечами и принялся пересчитывать купюры.
Трент поспешил вылезти из автомобиля и оказался у трёхэтажной кирпичной постройки с крупной неоновой вывеской. На фасаде здания рисовались портреты чемпионов этого зала, в том числе фотография самого Трента, а также многочисленные афиши боёв и иных спортивных мероприятий.
Таксист тоже посмотрел на здание, потом на Трента и, прежде чем уехать, покачав головой пробурчал: – Парень, завязывай с боксом.