Туча был из всех самый непутёвый и наверно смешной персонаж. Этот человек успел отсидеть три ходки и все за кражу, хотя во время второй ему продлили срок и за тяжкое нанесение вреда здоровья сокамернику. Он воровал постоянно и везде, причём на серьёзных делах он никогда не попадался, а срока получал за весьма смешные кражи. Туча не мог жить без того чтобы чего-нибудь не украсть, в этом был его смысл жизни. Он воровал всё и вся. Он угонял машины, воровал лошадей в соседнем колхозе и продавал их цыганам в другой области, он грабил ларьки и магазины, а порой и мешок навоза, и бутылку водки с прилавка. Его бесшабашность не знала границ, но он был ещё и прекрасным рассказчиком анекдотов, к тому же так смешно как он их рассказывал в этом городе не было не одного человека. У него никогда не было семьи и детей. Вечно небритый, в мешковатых штанах непонятной расцветки и ватнике на голое тело в Туче засел вечный зек, который даже на воле оставался зеком. Самой первой фразой, которой он приветствовал буфетчицу Зину была «Салют гуманоидам! “Почему именно «гуманоидам»? Об этом приветствии ходила тоже маленькая история.
Когда-то очень давно, после очередной отсидки по осени, Туча, будучи без работы и без денег зашёл впервые в столовую «Дружба» в которой у него была забита стрелка со старыми приятелями. Долго он стоял около прилавка с тоской смотря на бутыли с сорокоградусной, в груди неимоверно щемило и ныло, а рот был сух как после пустыни Сахары. Буфетчица Зинка, протирая пыльные стаканы и искоса наблюдая за небритым молодым тогда ещё мужчиной в рваном ватнике одетым на голое тело, наконец не выдержала и произнесла,
– Тебе чего?
– Это …Как его …Выпить. Сколько стоит сто грамм? – дрожащим голосом произнёс Туча.
– Сто грамм? Вон ценник, не видишь, что ль? Что денег нет? – грубым голосом ответила ему буфетчица.
Туча как нашкодивший школьник, переминаясь с ноги на ногу ответил ей,
– Не тут… Деньжат нет и товарищей моих пока нет. Может нальёшь грамм сто, а друзья мои подойдут и заплатят. Я ведь только как отчалился. – заскулил он и глаза у него прямо наполнились слезами.
– Нет, без денег не наливаю! – отрезала Зина.
– А как звать тебя красавица? – спросил после недолгих раздумий Туча.
– Меня Зина, а тебе что до того?
– Зина, Зинуля, Зиночка. – прошептал Туча аж, закрыв как кот глаза, предвкушая как водка польётся по его сухой глотке. – А вот скажи Зина ты, когда последний раз на юге отдыхала?
– Я? А этим летом, по путёвке от профкома. А тебе то что?
– Да вот сдаться мне что ты там на юнгах с гуманоидом встретилась? – произнёс Туча.
– С каким таким гуманоидом? Ты что городишь придурок?! – взорвалась Зина.
– Так ты же беременная, небось от гуманоида какого залетела. Теперь маленького гуманоида родишь. – заулыбался Туча, указывая на её округлившийся животик.
– Сейчас я тебе дам гуманоида! – замахнулась она на него полотенцем, хотя маленький живот указывал как раз на то что она на самом деле была беременна и уже в пятый раз.
– Ты мне стакан налей, тогда никому про гуманоида я не скажу – не унимался Туча.
– Ладно, на пей! – плеснула она ему в губастый водки, лишь бы отстал он от неё.
– Вот это другое дело. – сказал Туча.
Тут в столовую вошёл Сотня с Тучей.
– Ваш что ли? – спросила их Зина.
– Наш. И давай ка нам пузырь Зина. – ответил ей Сотня и схватив Тучу за ворот ватника швырнул его за стол.
– Хватит не бестолковься, сейчас всё будет.
С тех пор при входе в столовую Туча всегда произносил эту сакральную фразу про гуманоидов и за это получал свои честно заработанные лишние сто грамм водки.
А вот громадный Глыба никогда не сидел. «Да и кто ж его посадит? Он же памятник! Как-то смеясь пошутил над ним словами из кинофильма Туча. Немного скучноватый, где-то даже косолапый и слегка глуповатый, тем не менее Глыба был добрейшим и удивительно наивным человеком, не лишённым и сентиментальности. Он мог заплакать по пустякам, а мог смеяться полдня. Он никогда не сидел, но его уважали все и бывшие зеки и простой народ. Когда-то этот большой человек был женат, имел двух детей, но последние годы жил один.
Сотня самый резкий из них, лидер и ему пришлось многое повидать в жизни. В молодости он успел немного поработать в милиции, два срока отсидеть, причём совершенно непонятно за что. Однако у него была семья, прекрасная и любящая жена и две дочки. Вокруг него всегда собиралась городская шпана и он был всегда в центре внимания. Удивительно фактом в нашем повествовании будет то, что все, кто видели хоть раз в своей жизни Чёрного Человека – Пса скоро погибали, но только не он. Ему довелось видеть за свою жизнь Человека – Пса целых три раза, и он при этом остался живым.
Итак, вся это “святая” тройка каждое утро собиралась в столовой, аккурат ровно через полчаса после его открытия. Буфетчица Зинка, женщина средних лет с широкими бёдрами и слегка рябоватым лицом сразу выносила им бутылку водки и три бутерброда с чёрным хлебом и сельдью, которые обычно составляли утренний рацион этих людей. Последним всегда появлялся Сотня, который обычно просто махнув всем рукой, угрюмо брал бутылку в руки, немного грея её между ладоней, а потом откупорив крышку наливал в три стакана. Выпивая Сотня никогда не закусывал. Он занюхивал солью, а потом кидал небольшую щепоть себе на кончик языка, морщился и закуривал очередную сигарету. Между тем все остальные сразу же жадно проглатывали свои бутерброды. После второй бутылки здоровый Глыба заказывал себе тарелку густых щей, которые варила повар баба Люба, необъёмная женщина с вечно улыбающимся лицом и поющей постоянно одну и ту же песенку. Туча тоже не ел как Сотня, кроме как всё время просил стакан воды у продавщицы, жадно пил её и потом взяв в руку кусок чёрного хлеба, небольшими кусочками откусывал от него. Сотня же чувство голода начинал испытывать обычно где-то после четвёртой бутылки и обычно тогда уходил немного слегка, пошатываясь до дома, где съедал чего-нибудь из второго, что ему оставляла жена и потом снова возвращался в столовую. Первые две бутылки всегда покупал Глыба, а остальные уже кто-то из общих знакомых периодически забредающих в кафе.
Так всё и было. После первой бутылки, которая выпивалась обычно в полном молчании, у всех начинал развязываться язык. Туча начинал болтать без умолка, травя всякие байки и анекдоты, а дальше присоединялись и все остальные, кроме обычно мычащего Глыбы, который и правильно то мысль свою выражать не умел. Какие бы рассказы не присутствовали в их общении и других знакомых присоединяющихся к ним во время дневных бдений, всегда в их центре стоял – Чёрный Человеко-Пёс. Это был главный герой их рассказов, вернее всё крутилось вокруг него. И каждый день, изо дня в день рассказывались одни и те же истории, правда иногда появлялись и новые. Человеко-Пёс словно был тем тайным существом, который вносил в их жизнь что-то загадочное, что-то интересное, словно их жизнь зависела всецело от него, но наверно так и было.
Правда помимо этой тройки существовал ещё и четвёртый персонаж, точнее у них был ещё приятель, но о нём мы расскажем немного позднее, так как он периодически неожиданно появлялся и так же неожиданно исчезал. Это была довольно колоритная фигура одного южанина, приехавшего в этот городок столь давно, что никто и не помнил, когда это случилось.
Это был немного худощавый мужчина восточной наружности, неопределённого возраста, имевший весьма смуглую кожу и разговаривавший на местном языке со страшным акцентом, да ещё и постоянно путая значения многих слов.
В городе все его почему-то называли Ваня – Чурка, но настоящего его имени не знал никто. Никто и не знал какой он конкретно национальности и приехал он в городок в незапамятные времена из одной южной республики. Ваня – Чурка был для всех другом и в то же время при случае каких-либо местных хулиганских разборок, как чужестранец первым получал по морде. Ваня-Чурка торговал на местном рынке овощами и фруктами. Зимой это была капуста и репчатый лук, а летом в основном это были арбузы.
Конечно это был весьма комичный персонаж, этакая фигура для городка чего-то нового и даже необычного. Ваня был также, как и они всегда пьян, причём были времена, когда он просиживал с тройкой в столовой целые месяца. Потом он исчезал на долгое время, чтобы так же снова появиться вновь. И так было бесконечно. Он был словно тенью того самого Вечного Странника, о котором слагались библейские легенды. Деньги, которые он зарабатывал от продажи овощей и фруктов тут же пропивались между его друзьями и многочисленными приятелями. Однако он вновь и вновь привозил в этот городок всё те же арбузы и дыни. Где он брал деньги на новую партию, если как все думали, что их у него больше нет, тоже никто не знал.
На протяжении всей нашей истории он будто незримо будет присутствовать рядом с нашими героями, но появиться только в конце её.
И вот как-то раз случилось очередное утро…
– Ну что как дела Зин? – были слова Тучи первым забежавшим в столовую.
Зина уже несла к столу бутылку водки и тарелку с бутербродами.
– Давай садись уже! Каждое утро – одно и тоже! Сколько же в Вас водки лезет? – заверещала Зина, – Алкаши.
– А сколько лезет, вся наша. – ответил ей ехидно улыбаясь Туча.
А в это время в столовую переваливаясь с ноги на ногу вошёл Глыба, который пыхтя подошёл к буфету, кивнул Зине и сел за стол. Поначалу Зина всегда высказывала им про водку, но в то же время она привыкла к ним, да и прибыль какая никакая всё-таки.
Глыба сел также на маленький стул, который будто пропал под ним. А Зина продолжала трындеть одно и тоже. И в это время в столовую вошёл Сотня, окинув хмурым взглядом друзей и проделав всё те же давно всем известные манипуляции, разлил водку по стаканам, выпил, занюхал солью и произнёс наконец,
– Зин я же тебе сто раз говорил, никогда не говори мне под руку. Я говорить не могу пока не опохмелился, а ты всё одно и тоже.
Буфетчица наконец замолкла, а Сотня, обернувшись к товарищам произнёс,
– Слышали братья Журмины пропали? Сегодня мне Макар сказал, с утра в дверь долбился, опохмелиться спрашивал, там было у меня грамм сто пятьдесят спирта, я и дал ему. Вот он мне и сказал.
– Не хрена?! А я и не знал. – затараторил Туча.
– Ладно хорош тебе, все знают, а ты не знал. – процедил сквозь зубы Сотня.
Глыба же наоборот смотрел прямо перед собой пустым взглядом.
– Давай разливай водки, – заторопился Туча в предвкушении новостей.
– Разливай сам, я закурю, – ответил ему Сотня и достав сигарету закурил её.
– Братья Журмины! Ёлки – моталки, они крутые были. Куда пропасть то могли? – не унимался Туча.
– Ладно придёт время узнаем, только слух идёт такой, что снова Чёрного Пса видели. – тихо прошептал Сотня.
– Чёрного Пса?! – аж подскочил Туча.
– Его самого.
– А где? – не унимался Туча.
Сотня, пыхнув дымом изо рта проговорил,
– В лесу, кажись там и Журмины конец свой нашли или где-то рядом. – сказал Сотня и хмуро оглядев столовую и снова уставившись на бутылку сказал.
– Ладно сегодня бухаем. Щас ещё подойти должны ребята, как раз и поговорим на эту тему.
Братья Журмины.
Братья Журмины были спортсменами всю свою жизнь. А к этому времени в стране давно началась перестройка, прошла антиалкогольная компания, начались в стране внутренние конфликты, а в Меняйлов – граде ничего не менялось, кроме того, что небольшие группировки из бывших зеков пытались установить в городе свой порядок, но постоянно сталкивались между собой в стычках и разборках.
Братья Журмины успели пройти в армии горячие точки и вернувшись сразу же сколотили вокруг себя небольшую группировку, которая начала контролировать целых два района. Но в итоге их интересы столкнулись со старыми блатными, которые давно уже хозяйничали в этих местах. Одним, да в принципе главным из них был такой бандит по кличке – Дукат. Мрачная личность, похожая на волка – одиночку. Матёрый, вечно злой и недовольный жизнью. Он был высокого роста, худой, вечно небритый с чёрной щетиной и взглядом, который прожигал насквозь. Это был человек, который отталкивал от себя любых нормальных людей практически сразу же после первого контакта. Ходил также слух, что Дукат на зоне подцепил туберкулёз и из-за этого возненавидел весь мир. Но об этом знали самые приближённые из его друзей. Пока Журмины воевали в горячих точках Дукат успел к тому времени выйти из зоны, отсидев порядочный срок и заручился поддержкой серьёзных воров. Освободившись Дукат сразу же подмял под себя цыган и их продажу ворованного золота, а потом и мелких фарцовщиков, что везли импортные шмотки из столицы. Вскоре интересы Дуката пересеклись с молодыми братьями Журминами, которые были дерзки и отличались смелостью и совершенной свободой действий в решении многих вопросов.
– Дукат, Дукат. – услышал Дукат голос выходя из бани, которая находилась на территории консервного заводика и куда допускались только единицы, так как она была собственностью начальника завода.
Дукат выйдя из парилки увидел сидящего за столом в предбаннике своего напарника по зоне и верного друга – Жилу.
– Дукат они оборзели, слышь оборзели. Пора кончать с ними. – разливая водку по стаканам хриплым голосом проговорил Жила.
– Что такое?
– Оборзели два фраера, реально оборзели. Они Витьку цыгана вчера раком нагнули, шестёрку у него забрали.
– За что? Что там стряслось?
– Не знаю Дукат, не знаю кто что говорит. То ли Витька кинул кого то, то ли что там, фиг его знает?
– Ладно Жила узнай в чём там дело, а Витьку цыгана зря они тронули, он под нами был. – захрипел Дукат, – Ладно ты пробей пока, а я с ними потом стрелку забью. Для начала просто пообщаемся, а там видно будет.
Дукат закурил, выпел водки, налил ещё стакан и снова зашёл в парилку.
Жила, жилистый мужик с серым лицом и с исписанным наколками телом, посмотрел ему вслед и сказал, сам себе под нос,
– Да не хрена мы с ними не договоримся. С этими точно не получиться.
Прошла неделя…
Лидером среди братьев был Герман, крепкий и мускулистый парень, одетым всегда в джинсы и кожаную косуху. Его брат Сергей был пониже ростом, но также крепок в плечах.
– Ну что делать будем? Дукат дружить предлагает? – спросил Сергей брата, когда, сидя в своей серой девятке они ехали в Меняйлов – град из столицы, куда ездили по делам.
– Давай посмотрим …Дружить так дружить. – ответил Герман.
Братьев Журминых реально боялись все. Герман помимо того, что часами как одержимый качался в спортзале, также занимался ещё и боксом. Он обладал всеми качествами бойца. Он не боялся толпы и мог один выйти против неё. Он был машиной и Дукат не зря боялся эту новую поросль.
Была уже полночь и по времени они давно должны были подъехать к городу, но стоял туман, который облепив дорогу, не давал разогнаться как надо машине.
– Что за хрень. – сказал Герман, – Не пойму с чего туман, вроде погода нормальная.
Автомобиль, будто весь окутанный одеялом свинцово белёсого тумана ехал по пустынной дороге. Внезапно он стал немного рассеиваться и вдруг они выехали прямо к лесу, а дальше был тупик, дороги не было.
– Ничего не пойму? Как так, почему нет дороги? – спросил брата Сергей.
– Не знаю, ладно давай разворачиваться. – произнёс Герман.
Однако в это миг Сергей, вытянув шею, едва смог произнести,
– Гера смотри, что там?
Герман пройдя горячие точки казалось не боялся никого и ничего, но то что он увидел у опушки леса, заставило его вздрогнуть. Он схватил из бардачка большой нож и открыл дверь.
– Слушай Гера поехали назад, ну его. – сказал Сергей.
Однако Герман включив дальний свет осветил то что видел впереди. Это был странный тёмный холм, который странно вибрировал, будто огромный муравейник. Герман всё-таки вышел из машины, а вслед за ним его брат. И в эти секунды то, что потом увидели они, вырвало их из состояния реальной жизни. Внезапно холм обрёл очертания огромного человека, который подняв свою голову, повернул её к ним, и они увидели огромного, достигающего почти верхушек деревьев Человека – Пса. Вытянутая собачья морда с глазами горящими красным огнём, была у этой твари, которая при этом имела тело человеческое. Существо взвыло как раненный вепрь, поднялось во весь рост и прыгнуло в сторону лесной чащи. Оно исчезло.