– Ты видел… птицу? – голос Клайва дрогнул, а глаза крючками вцепились в лицо растерянного Кирилла.
– Да. Я видел огромного ворона, внезапно упавшего с небес. И так же внезапно исчезнувшего, стоило вам заподозрить, что я рядом.
Клайв тяжело вздохнул и, не произнеся не слова, отвернулся к окну.
Несколько минут в машине висела напряженная тишина.
Кирилл уже сто раз пожалел, что согласился на авантюру, подвизался на службу неизвестно к кому. Он явственно почувствовал опасность, исходящую от странного британца, и теперь безуспешно искал возможность вежливо отказать ему в дальнейших услугах. Но как? Выкинуть прямо сейчас из машины? Посреди леса? Втопить в пол педаль газа, исчезнуть?
– Пришло время нам познакомиться чуть ближе, ханни… – раздался нежный проникновенный голос. Рука Клайва легла на замершую на руле кисть Кирилла и легко сжала. – Не двигайся, дурачок, – по-змеиному зашелестел англичанин.
Его язык коснулся уха застывшего в ужасе молодого человека, скользнул по мочке вниз.
– Сладкий… сахар.
Жаркое дыхание обволокло тело, шепот затуманил разум.
– Не надо меня бояться. Я пришел с добром…
– Мадам Лешер, месье Лурье, наш самолет начал снижение, через двадцать минут мы сядем в аэропорту Куантран. Еще бокал шампанского, месье? – обратилась к Кириллу заглянувшая в салон «Сессны» стюардесса.
Молодой человек с отсутствующим видом отрицательно мотнул головой, погруженный в свои воспоминания.
Катрина, проснувшись, хмуро смотрела в иллюминатор и молчала.
Последние дни пребывания господина Мортона в Москве остались смазанными в памяти Кирилла. События перемешались, словно осколки мозаики. Ни одно не восстанавливалось от начала и до конца. Все как в тумане: бесконечные поездки по городу, рестораны днем, ночные клубы вечером. Иностранец наслаждался свободой, доступностью удовольствий.
В голове у Кирилла осталось лишь ощущение ведóмости, полного контроля со стороны Клайва.
Еще его преследовало чувство выпотрошенности, вывернутости наизнанку. Тотальной лоботомии.
Временный работодатель задавал множество вопросов о прежней жизни Кирилла, о родных, о знакомых, внимательно слушал ответы, исследовал реакции, анализировал эмоции. Словно поставил себе задачу за три оставшихся дня досконально понять человеческую сущность, прочесть ее как книгу. Только вот зачем?
Нескрываемая заинтересованность чужого человека настораживала, а любые робкие попытки вернуть контроль над ситуацией оканчивались фиаско. Память подкинула краткую вспышку: глаза собеседника, пронизывающие и властные, порой становились темными словно обсидиан. Тихий вкрадчивый голос, завершающий плавный жест рук, успокаивающий, расслабляющий. Широкое золотое кольцо с угловатым узором, сверкающее в тусклом свете… И – снова провал. Снова туман, в котором появляется другое лицо Клайва – приветливое, жизнерадостное, с ясными, как небо глазами. Заливистый смех, нескончаемые шутки.…
За десять с небольшим лет воспоминания о странном госте несколько раз претерпевали метаморфозу. С течением времени Кирилл нашел логичные объяснения почти всем фактам, которые тогда казались ему невероятными.
Происшествие в загородной клинике он объяснил усталостью: весь день был за рулем, мало ли что может привидеться? Тем более существование телепатии доказано научно.
Изменение цвета глаз собеседника – игрой освещения и приличной дозой спиртного в ресторанах и клубах, щедро заказываемого иностранцем.
Подспудное чувство опасности – затянувшейся депрессией вдогонку с неврозом из-за безработицы.
Все просто. Чудесам нет места. Оставалась зацепка, не поддающаяся логическому объяснению: ворон, упавший с небес и вознесшийся ввысь свечой.
Последний вечер пребывания Клайва в Москве запомнился достаточно хорошо.
Вызвав такси, турист посадил Кирилла рядом с собой на заднее сидение, обнял по-братски и, наклонившись к уху, прошептал:
– Пришло время отблагодарить тебя, ханни.
Кирилл в недоумении взглянул на британца.
«Неужели плотный конверт, лежащий во внутреннем кармане пиджака и греющий мне сердце, – недостаточная плата за пять дней работы?»
Тот, в который раз прочтя его мысли,
—
– Парень, я говорю не о деньгах. Речь идет об удаче!
Машина установилась в темном переулке на Остоженке. Клайв, расплатившись с шофером, уверенным шагом москвича направился к подъезду жилого дома, сбоку которого красовалась незамысловатая вывеска «Склад НИИ „Квант“» и ниже предупреждение: «Вход строго по пропускам».
За несколько дней общения со странным туристом Кирилл уже перестал удивляться происходящему. Он поспешил за поднимающимся на крыльцо Клайвом и замер в недоумении перед закрытой дверью. Склад?
Англичанин подмигнул: ни за что, мол, не догадаешься. И легким движением пальцев набрал на домофоне комбинацию цифр.
Услышав протяжный сигнал, потянул дверь на себя и шагнул внутрь.
Кирилл, не понимая ровным счетом ничего, проследовал в ярко освещенный подъезд и попал прямо в бульдожьи руки охранников, которые оставили его в покое лишь после предупредительного жеста Клайва.
Спустившись по узкой лестнице, мужчины оказались в освещенном мягким приглушенным светом подвале, оборудованном под игровой салон.
– Черт подери! – Кирилл застыл на входе. Его удивлению не было предела.
«Каким образом интуристу известно о подпольных казино? Служба гостиничных консьержей в доле у теневиков? Неужели не могли предложить гостю столицы приличное заведение, а не перепрофилированный под притон склад?»
Кирилл брезгливым взглядом скользнул по потрескавшимся от влаги стенам. Следы плесени замаскированы рекламными плакатами с видавшими виды мальборовскими ковбоями. Вокруг одного из рулеточных столов толклись серьезные, меченные иглой «быки». Им было не до новых посетителей. Лишь один оторвался от игры, бросил быстрый, словно выстрел, взгляд на вошедших и тут же отвернулся. Сейчас главное не спугнуть фарт! У притаившейся в углу стойки бара приготовились к атаке пергидрольные, утопающие в глубоких декольте, блондинки. Закинув ногу на ногу, небрежно гоняя во рту жевательную резинку, красотки с интересом разглядывали вошедших. Запах дешевых духов, обильно сдобренных феромонами, столбы сигаретного дыма мгновенно образовали в горле Кирилла комок, вызвавший приступ кашля.
Не обращая на растерянность спутника никакого внимания, Клайв, словно завсегдатай, осадил взглядом декольтированных хищниц и направился к кассе. Вернулся через минуту, неся в обеих руках фишки.
– Пойдем, ханни. Пора заняться настоящим делом. – И подтолкнул кашляющего Кирилла к свободному от братков столу. Вокруг него пока не накалились страсти.
– Ты ставил хоть раз на рулетку?
Молодой человек отрицательно качнул головой, безуспешно пытаясь остановить слезы, сочившиеся из глаз. Больше всего на свете ему сейчас хотелось исчезнуть из мерзкого гадюшника, пропитанного табачным дымом, запахом пота и пыльного парфюма. Из царства копеечного разврата, азарта, смешанного с разочарованием. Глотнуть свежего воздуха. И бежать как можно дальше.
Щелкнув пальцами, Клайв подозвал официанта и заказал местного коньяка. Наполнив дешевым пойлом бокал, протянул Кириллу:
– Пей, пора расслабиться. Выглядишь словно целка. Пей, говорю!
Молодой человек, следуя приказу, через силу, давясь, сделал несколько больших глотков. Вытерев рукавом слезы, присел на высокий стул рядом с невозмутимым британцем.
«Целкой меня никто еще не называл. Что за моветон?»
Вцепившись руками в бортик рулеточного стола, Кирилл старался прийти в себя от приличной дозы спиртного, быстро всасывающейся в кровь.
Вскоре наступившая эйфория прогнала страх и смущение, расширила легкие, высушила слезы, услужливо нацепила на нос розовые очки, позволив взглянуть вокруг другими глазами.
«А здесь прикольно!»
Клайв дружески похлопал его по плечу и рассмеялся:
– Ну вот и все. А то было решил, что лишаю тебя невинности.
Кирилл покраснел и хотел возразить, но англичанин продолжал:
– В этом месте чистейшего порока я поделюсь с тобой единственным правилом, которое ты не должен забывать. Если хочешь чего-то получить от жизни – просто пройди мимо! Сделай вид, что не заинтересован. Наберись смелости и откажись. Но никогда не упускай желаемое из виду. Стань змеей, неподвижной, равнодушной к происходящему, хладнокровной, но зорко следящей за будущей жертвой. Змеей, ждущей счастливого момента. Возможно, единственного шанса.
Смотри, мой первый шаг очень осторожный: я ставлю на три дюжины, на чет и цвет.
Я пока еще изучаю игру и игроков, постепенно становлюсь ими. Их эмоции, желания, мысли начинают пронизывать меня насквозь. Я читаю их, вижу будущие верные ходы, предвосхищаю ошибки. Но я сознательно отстаю от других, потому что моя цель – угомонить азарт, который уже тянет щупальца от зараженных игрой безумцев ко мне. Я должен стать неуязвимым. Невидимым. Потому что мне все равно. Потому что я пришел сюда с заведомой правдой – я могу проиграть. Но могу и выиграть.
Как только почувствуешь, что первая атака азарта миновала, что его хватка ослабла, намеренно пропусти ход. А потом повтори первый: поставь на дюжины, цвет или чет-нечет. Ты не останешься внакладе. Фишки постепенно отыграются. Научись получать удовольствие от наблюдения за чужими пороками. От процесса игры. Жди. Терпеливо жди главной ставки. Концентрируйся. Ты внутренне почувствуешь, что демон отвлекся, успокоился, выпустил тебя из поля зрения. В этот момент действуй быстро: ставь все, что имеешь на одно число. Срывай банк и немедленно уходи. Слышишь? Уходи сразу и больше никогда не возвращайся в то место, где выиграл. Ты уже меченый.
Завороженный шелестящим на ухо голосом, Кирилл, не отрываясь, следил за изящным полетом рук Клайва над сукном.
Делайте ваши ставки, господа!
Время пролетело незаметно. По истечении часа англичанин выиграл гору пестрых фишек, незамедлительно обменянных на банкноты.
Несколько минут спустя они покинули душный подвал.
Похлопав руками по раздувшимся от пачек купюр карманам, Клайв резюмировал:
– И еще одно золотое правило, ханни. Трать эти деньги на себя или других, не дожидаясь восхода солнца, а то первые лучи обратят их в глиняные черепки… Ха! Шучу!!
Правда в том, что от них действительно надо быстро избавиться, прокутить или бескорыстно раздать нуждающимся, тогда оттянешь расплату. Ускользнешь от мести зеленоглазого алчного духа. Так говорят опытные игроки.
У Кирилла от увиденного и услышанного кружилась голова. Он вновь мечтал как можно скорее оказаться дома, подальше от говорящего загадками Клайва. Его заумные рассуждения, утомительные наставления и экстравагантное поведение порядком надоели. Слава богу, что завтра он доставит самолюбивого щеголя к самолету до Лондона и спокойно вздохнет. Еще через день прилетит София, и жизнь вернется в прежнее русло, потечет не спеша. Скорей бы.
Они остановились у входа в терминал аэропорта. Апрельское утро выдалось пасмурным, порывы ветра доносили первые капли дождя.
Клайв, подняв воротник пальто, глубже надвинул шляпу и улыбнулся:
– Ну вот и все, Кирилл. Пришло время прощаться. Ты много видел и много узнал. Еще больше тебе предстоит.
Кирилл опустил глаза, скрыв в них легкое разочарование.
«Готовится очередной урок».
– Да, ты прав, и это последний урок для тебя, – как ни в чем не бывало прочтя мысли, продолжил Клайв.
– Протяни руку, – раздался его тихий приказ, незамедлительно исполненный Кириллом.
Англичанин вытащил из своего кармана небольшой круглый предмет и положил на ладонь молодому человеку.
Кирилл удивленно разглядывал вчерашнюю фишку номиналом в сто рублей из подпольного казино. На ней красовалась дерзкая надпись: «Lucky».
Его недоуменный взгляд наткнулся на серьезные глаза Клайва, приобретшие жесткий стальной блеск.
– Слушай меня внимательно, дружок. И запоминай слово в слово, что я сейчас скажу.
Воспользоваться счастливой фишкой можно лишь один-единственный раз. Иди в любое казино. Вспомни, чему я учил тебя, дождись главной ставки и ставь все на число, которое придет тебе в тот момент в голову. Эту фишку добавишь к своим. Как только возьмешь банк, быстро уходи и больше никогда не возвращайся в то место. Фишку немедленно выброси. Она – единовременный пропуск на «Поле Чудес» в стране у дураков. Не поверишь, рискнешь еще раз – удача оставит тебя навсегда. Все понял?
Кирилл послушно кивнул головой и, спрятав талисман в карман куртки, воровато огляделся по сторонам. Свидетелей их сумасшедшего разговора вроде не было.
Из репродукторов раздался мелодичный сигнал, и женский голос предупредил о начале регистрации на рейс в Лондон.
Клайв шагнул ближе к Кириллу и, нежно проведя по его щеке тыльной стороной руки, произнес:
– Я не предлагаю общество себе подобных, хотя платят господа на порядок больше. Возделывай маленький сад в женском раю, малыш. Жди своего часа.
У Кирилла бешено заколотилось сердце. Потеряв над собой контроль, он поймал руку Клайва и припал губами к золотому кольцу.
– Мы еще встретимся, господин?
– Возможно.
– Могу ли я получить на память визитную карточку с вашим… именем? – голос Кирилла задрожал от волнения и прервался.
Клайв тронул его подбородок, приподнял голову и заглянул в глаза:
– Мое имя ничего не значит. Сейчас оно одно, завтра станет другим.
Нет ничего проще, малыш, чем начать новую жизнь, всего лишь сменив имя. Запомни это.
Не произнося более ни слова, Клайв повернулся и пошел к стойке авиакомпании.
Кирилл смотрел вслед удаляющемуся загадочному господину, нервно теребя в кармане его подарок. Пеструю поцарапанную фишку со словом «Lucky».
– Милый, ты сегодня целое утро молчишь. Все еще недоволен моим решением лететь в Эвиан? – Катрина взяла его под локоть и придвинулась вплотную, стоило им сесть в поданный для трансфера лимузин.
«О чем ты? Мне глубоко плевать на все твои решения».
– Нет, моя королева. Голова болит с самого утра. Лекарство не помогло, возможно, виноваты перепады давления в самолете. Пройдет. Давай немного помолчим, – произнес вслух Кирилл. И отвернулся к окну.
«Еще двадцать минут покоя – какое счастье».
Недовольно фыркнув, Катрина освободила руку из-под локтя спутника и затихла.
Три тысячи евро, заплаченные Клайвом, утекли сквозь пальцы довольно быстро.
Здоровье мамы внезапно ухудшилось. Львиная доля денег ушла на дорогостоящие лекарства и госпитализацию. Все напрасно. Она угасла через месяц. Полновластным хозяином квартиры стал отчим, с которым у Кирилла были натянутые – и это еще мягко сказано – отношения.
Парень, собрав нехитрые пожитки, был вынужден уйти из дома и снять угол.
Иногда выручала София, радостно распахивающая дверь своего жилища и собственное сердце. Но Кирилл не спешил окончательно перебраться к ней. Маленькая однокомнатная квартира в Новогиреево была для него личным островком свободы, давала возможность выбора, потеряв который, Кирилл не смог бы стоять на земле не шатаясь, просто разучился бы ходить.
А Софии нужна была семья. Он чувствовал это, читал по глазам. По ее нежным плавным прикосновениям. Она думала о ребенке. Подойдя к тридцатипятилетнему рубежу, занервничала, заметалась. Ему же, юнцу, напротив, мечталось о спокойной вольготной жизни, о заботливой маме, которую он потерял так неожиданно.