А теперь твой скунсик сидит и ждёт этих полиграфеновых горилл с магнитобластерами… и главную гориллу. О, вот и она…
Я чуть поднял руку, приветствуя Полковника. Кажется, и он не сильно обрадовался встрече со мной. Плевать… Едва он шумно упал в соседнее кресло, я развернул голографический план района. На маленьком неровном участке ближе к левому верхнему углу синими неоновыми волнами растекалась сейсмоточка.
Полковник приблизил и увеличил схему, затем, окидывая её цепким взглядом, стал медленно поворачивать. Точка превратилась в неровный заострённый параллелепипед.
– Я не знаю, что это за странная ерундовина на тороидах, сэр, – тихо сказал я. – Мы не можем её идентифицировать.
Хорнет откинулся, видимо, сканируя объект по внутренним каталогам.
– Когда-то здесь проходило загородное шоссе. Так?.. Это «интернешнл»…
– Что?
– Армейский грузовик. Ладно, не вникай, Пассет… А внутри?
– Фантомные биообъекты. Точному анализу не поддаются. Количество не определяется. Нечипированы.
– Ясно. Призраки, чтоб их…
Там несколько человек из прошлого. Я знал это, они выходили из своего куба с кругами. Но как намекнуть этому мужлану, что там люди? Шестеро парней… Человеки! Такие же как он и я, только имевшие неосторожность родиться раньше нас. Я не мог сказать об этом полковнику. Я ничего не мог… Для него это были лишь образы биообъектов, призраки, сканы давно истлевших тел, выплеснувшиеся из небытия…
– Посмотрим, что покажут зонды с октокоптеров. Спешить не будем. Призраки – ерунда, а вот какой-нибудь древний блокбастер с термоядерной начинкой нам здесь совсем не нужен.
Я молчал. Проклятая вилла… Я захлёбываюсь в твоих подводных залах…
Алоиз Стамп
Справка: Алоиз Стамп. Киборг, 28\5 лет, таймфизик-одиночка. Альтруист.
Эйми спала чутко, осторожно обхватив живот тонкими пальцами. Малыш уже вовсю заявлял о себе. «Потенциально опасная личность»… Справившись с подступившим к горлу комком, я вернулся на полутёмную лоджию. Долго стоял, облокотившись на ручки старого тренажёра и не знал, что делать. Я честно признавался себе в этом. Сейчас я не знал…
Ты трус, Алоиз Стамп? Да! Сегодня уже да… Тот Алоиз, прямой, даже упрямый университетский Ферро, идущий напролом, остался там, в человеческой жизни…
Врёшь, брат! Пять лет назад ты просто согласился стать киборгом, сверхчеловеком с неограниченными возможностями. Ты не перестал быть человеком, ты не потерял от прежнего упрямого Алоиза ничего… Ты увеличил свои способности на несколько порядков. Это здорово помогло тебе, согласись…
Похолодало. Я неслышно пробрался в лабораторию и остановился посередине. Освещать опустошённую комнату не имело смысла. Когда-то я мог найти в ней любую мелочь с закрытыми глазами. Нынче я не хотел видеть ничего. Потому что самого главного здесь не было. Мой прибор, моё изобретение сейчас там, в Институте Времени. И я ничего не могу сделать…
Ах, как это было необычно – встретить первого человека из нашего прошлого. И испуганный вид этого старичка-архивариуса, мистера Фирби, ошарашенного перемещением – фантастика! Боже, сколько он знал!.. А та влюблённая парочка на мосту? Очкарик чуть не отправил меня хуком слева через перила! А его невеста сразу поверила в перемещение, даже не удивилась… И как они смеялись, когда я прокатил их над Новым Орлеаном. Они даже что-то узнавали. Счастливые люди…
И всё! Следующие эксперименты с моим устройством происходили без меня. Люди из Института Времени изрядно покопались в нём, но не смогли понять принципа его работы, теперь это понятно. Зачем? Зачем они полезли в его внутренности? Прибор, конечно, был испорчен и я, его создатель, не могу помочь своему больному изобретению.
Куда девались несчастные колонисты с яхты? Томятся где-то у нас? Или уже деактивированы? А если мой прибор переместил их дальше по шкале времени? А ведь были и другие бедолаги из прошлого, о которых мне ничего не сказали.
…Как всё это мерзко. Человек Ферро не отдал бы дело своей жизни. И сверхчеловек дрался бы за выстраданный им транстаймер насмерть. А ты, сегодняшний Алоиз Стамп – некачественный пластификатор из дешёвого супермаркета.
Когда же ты стал плюшевым Тедди, приятель? В тот миг, когда впервые увидел Эйми? Нет… Когда узнал, что она ждёт вашего первенца? Да нет же! Даже когда киберагенты выкручивали тебе руки, ты ещё был тем Ферро!
Я сломался и согласился работать на Институт, лишь увидев, как тот подонок направил на Эйми аэроблокиратор и моя любимая стала задыхаться…
Рядовой Шон Венк
Справка: Шон Венк. Человек из прошлого. 22 года, военнослужащий. Фримэн.
Кэрол О’Хара была обворожительна. Поплотнее вжав упругие округлости девчонки в закуток между спортивными шкафчиками, я впился губами в её обнажённое плечо. Я всю войну мечтал сделать это… Кэрол закатила зрачки огромных глазищ вверх и, стукнув меня кулачком в плечо, грубоватым лейтенантским голосом сказала:
– Венк, слышь? Что это за красная черта ползёт по тенту?
Я приподнял левое веко и, оторвав мокрые губы от локтя черномазого Вокера, стал незаметно отплёвываться. Кажется, никто не заметил, как я обсасывал нигера…
Лейтенант снова ткнул меня:
– Видишь?
Я мельком глянул на неровную едва светящуюся линию и хотел встать, но Джон Пит жёсткой хваткой остановил меня.
– Знаешь, похоже, нас пытаются прощупать… чем-то вроде радара… я читал об этой штуке.
– Что? Военные моряки? Брось, Джон! Ни одна вражеская посудина не достанет до сюда.
– А если какой-нибудь подарочек от немцев? Ты же знаешь как они умеют стряпать разные технические штучки? А сколько их поскрывалось из фатерлянда на субмаринах?
– Да не гони волну, лейтенант, – поморщился я. И неуверенно добавил: – Откуда здесь взяться нацикам.
– Смотри-ка, ещё одна… зелёная…
Послышался потрескивающий шорох. Лейтенант резал брезент у края борта.
– Ну, Шон? Ты со мной или я один на поиск?
– А парни?
– Ты ж сам сказал – не гони волну. Осмотримся и вернёмся. А вдвоём проще, чем всей бандой.
Вслед за лейтенантом я осторожно вымахнул с грузовика. Клочья тумана ещё висели над полем. Упав в траву, мы резвыми ползучими толчками как две ящерицы прошуршали футов сто до пригорка с густым кустарником и спрятались за ним. Едва приподняв головы, мы закрутили ими в разные стороны. Прямо перед нами, справа и слева лежало всё то же поле, чуть дальше проглядывались очертания высоких деревьев, в общем край. Позади сквозь мутные ватные хлопья чёткими вертикальными и горизонтальными плоскостями проскакивали лучи, по контуру подсвечивая наш автомобиль.
– Красиво, чёрт… Огни Святого Эльма.
– Угу…
Лучей стало больше. Некоторые из них сужались и пропадали, другие наоборот становились объёмными и словно растворялись. Источника лучей не было видно. Но на расстоянии не меньше мили от нас над горизонтом висели непонятные полуматовые консервные банки.
Бесшумно и неожиданно словно из другого мира возникла какая-то летающая пирамидка. Она зависла над нашим «интером» на высоте доброго небоскрёба и сверху направила на него тонкий яркий луч.
– Лазер.
– Чего? – Только и успел спросить я.
Грузовик затянулся прозрачной зеленоватой полусферой и внутри этой полусферы так долбануло, что бедный «эм пятый» сложился гофрой и мгновенно рассыпался. Ударной волной нас отбросило на…
Доктор Александер
– Ты спишь, Глэн?
Я убрал ладонь со лба, но с кушетки не поднялся и глаз не открыл.
– Нет, отец.
– Я зайду к тебе на минутку.
– Давай, – Медленно перекатывая голову с плеча на плечо, я ткнул носком тапка в кресло. Оно откатилось на середину кабинета и замерло там спинкой ко мне. Я не видел этого, но знал. С некоторого времени такая предутренняя процедура стала почти автоматической. Сейчас кресло развернётся и в нём будет сидеть Александер-старший.
…Отец полностью ушёл из нашей реальности в шестьдесят пять. Ушёл, будучи обычным человеком, без генных переходов и трансопераций, с болезнями и опытом пожившего, всё испытавшего индивидуума. Жалел ли я, что он не хотел репродуцирования клеток или даже полной замены дававшего сбои организма? Не знаю, может быть. Отец решил так.
…Сегодня переселением в иное тело никого не удивишь. Вокруг меня полно тех, кто, оставив при себе нетронутые мозги, внешне совершенно изменился. Это несложно – подписал соглашение о смене типотела, сменил его и живи в новом синтетическом скафандре. Функциональная ценность простого человеческого тела упала до нуля. Искусственные заменители гораздо качественнее и технологичнее архаичной органики, почти полностью вытесненной ими.
И все эти полулюди-полубоги, мутированные сверхсущества и киборги вокруг меня продолжают существовать в реальности, и каждому из них я могу пожать конечность или наступить на хвост…
Отец же выбрал другой путь. Пока опухоль мозга не стала катастрофической, он полностью перезаписался в киберпространство.
…После Третьей мировой войны виртуальные клоны всех оставшихся жителей Земли были занесены туда в принудительном порядке. Они не активны, но периодически обновляются до состояния «реального образа». Это необходимо на случай… На всякий случай.
Нынче смерть от старости – нонсенс. Да и старости как таковой нет. Оболочка заменяется кардинально. И случайно можно увлечься девушкой, которая была подругой твоей бабушки. Сегодня создать себе новое эрзацтело – не проблема. Но мозг! Целые институты работают над тем, чтобы не дать ему угаснуть. И медицина успешно справляется, продлевая его функционал. Ведь пока работает мозг – человек жив. Как бы ни выглядела его внешняя капсула.
Прекратить деятельность высшего организма может лишь мгновенное системное повреждение мозга, сквозная травма или что-то подобное. А у индивидуумов с «затуханием мозга» есть единственный выход – виртуальная жизнь. Но уйти туда по своей воле решается не каждый.
Отец как-то смеялся, что «на том свете» он принят в Колонию свободных переселенцев… Наверное, так лучше для нашей семьи, особенно для Ивонны. Впрочем, она долго, очень долго не могла смириться даже с таким «предательским» уходом отца. Психоэффект старого носителя информации – помните этот термин? Память о детской игрушке, которую не можешь потрогать, о подаренном тебе и тобою же поломанном малообъёмном плеере с музыкой, которую слушаешь и поныне, но чего-то не хватает…
Его виртуальный образ, хитро прищурившись, улыбался.
– Я тебя всё-таки разбудил. Отдыхай… Я просто посижу…
Глубоко вздохнув, я как-то незаметно провалился в сон.
Сэм Уоткинс
Справка: Сэм Уоткинс. Тинейджер, 10 лет, первокурсник Астроколледжа. Прагматик.
Сквозь полудрёму в уши ворвался бултыхающий всплеск. Сигналка тревожно загукала. Я стёр пальцами неудавшийся сон, подхватил самострел и, выскочив из каютки, зорко вперился в водную рябь.
Победная улыбка помимо воли растянула рот. Есть! Зацепил! Ну теперь-то этот озёрный бес попался наверняка. Я докажу этим занудам из Астроколледжа, что настоящие скауты ещё не перевелись как и оливковые осетры в поймах Великой Реки. Эй, соплячок Стэнли и ты, Чарли-недоумок, посмотрите-ка на этого рыбьего красавца, который сейчас запрыгает в моих мускулистых руках! И пусть эта Бетти не задаётся..
Леска перемёта натянулась и ослабла, но я не торопился. Пусть рыбища поиграется, подустанет. Однако леска не спешила снова натягиваться. Меня прошибло потливой дрожью. Ну давай же, бесяра, крутись! Тишина… Я отбросил самострел и поплевав на ладони, принялся медленно тянуть снасть. Сердце почти остановилось… Неужели все мои старания напрасны? Крючки один за другим уныло и бесславно покидали поле боя. Сэм, ты неудачник!..
Леска вдруг вытянулась стрункой и из воды показался здоровенный подкованный ботинок. Вслед за ним всплыла мощная задница, потом окровавленное плечо. Рана явно кровоточила. Преодолевая ужас, я подвернувшимся под руку веслом перевернул утопленника. Он был ещё жив!
Не надеясь на скаутские познания, я призвал на помощь прогресс. Подводная торпедка мгновенно подвела снизу спасательную сеть, левитодрон подцепил её сверху и вместе с остатками моего самодельного перемёта выгрузил ныряльщика на пробковый коврик. Катамаран здорово просел, но опечалило меня совсем не это.
– Ничего себе осетрина! – невольно вырвалось из меня трагическое всхлипывание. Накрылось моё торжество… И это… Что там делают с захлебнувшимися? Искусственную вентиляцию? Как? Я волчком завертелся по палубе. Выплеснуть воду из лёгких такого верзилы я был просто не в состоянии. Запитав слабенького медицинского сканер-робота, я швырнул его на широкую утянутую мокрозелёной курткой грудь купальщика и бросился к джойстику управления.
Дабл-скутер подхватился с места и, гукнув водомётами, рванул вдоль озёрного берега. Нет, я не дотяну до города. Не успею… Я резко развернулся и, совершенно забыв о навигаторе, направил свою гидротехнику прямо на высоко задранную над осевшим туманом макушку реликтовой сосны – верный маяк дядиной виллы.
– Дядя Глэн! Дядя Глэн! Ответь! Это я, Сэм! – громко закричал я в полоску аудиопанельки. – Помоги…
Позади послышались глухие отрывистые звуки. Я обернулся. Помповый хобот медика шарил в перекошенном рту дайвера, отчего того пару раз вырвало. Рука ныряльщика перехватила трубку и отбросила её вместе с роботом к моим ногам.
– Э-ей! – радостно крикнул я. – Чего раскидал свои внутренности по моему кораблю!
Мистер Гамильтон
Справка: Мистер Гамильтон (внешняя капсула). Неопознаваемый небиологический субъект, вневременной, третий директор Южного отдела ФСУ. «Чужой».
Ошибкой было оставить прибор в Институте. Но иные варианты не просчитывались, их просто нет. Эксперименты с четвёртым измерением в ЭТОМ мире – работа институтских хроноспецов. Другие помощники у меня пока отсутствуют…
Попытка подключить к работам по транстаймеру искусственный интеллект успехом не увенчалась. Мозг машины ещё несовершенен, он слишком прямолинеен, слишком расчётлив и не умеет… фантазировать. Рассудок машинерии до времени нуждается в ударной креативной биоподпитке. Ничего, это пройдёт, это болезнь роста. Ещё немного, и автономные искусственные сети третьего нейронного порядка превзойдут возможности человеческого мозга…
Но какими же болванами оказались сотрудники Института, Мать МОЯ Вселенная… Проявили ненужную инициативу. Кто их просил? Хорошо, просил я. И что? Бросились исполнять, не разобравшись в нюансах проблемы. Ладно, этот недоучившийся лаборант на побегушках Пол Пассет, светило нового типа. Но мистер Брук, профессор хрононавтики! Но академический гений Роджер Хардман! Куда смотрели они? Или просто смотрели и ничего не видели?.. С умным видом обводили меня вокруг среднего пальца и посмеивались, снимая очередные эфо со своих кредитных счетов… Нет. Обман здесь невозможен. Просто Стамп, учёный Алоиз Стамп, ушёл дальше их всех, один обогнал весь их упакованный Институт…
И теперь его прибор раз за разом, с непросчитываемой периодичностью выбрасывает сюда материализованные и совершенно ненужные подарки из разных пластов прошлого. Кого винить? Стампа? Его гениальность?
Неконтролируемый талант – что может быть страшнее для глобального Порядка? Значит, необходимо сломить его носителя, подчинить, обезвредить! Жёстко, в назидание другим.
Стамп ещё не сломлен и не подчинён… но на какое-то время обезврежен. За каждым его движением следят, все его связи сканируются. Но главное, и Стамп знает об этом – постоянная угроза локального вакуума. Разрежённый воздух вокруг его женщины и плода в любой момент может превратиться в пустоту. Грубый шантаж – лучшее противоядие от неверных шагов. А шаги должны быть правильными – сегодня строптивец будет добровольно принят на работу в Институт, строптивец исправит прибор… или примет участие в создании нового, МОЕГО транстаймера, а потом он будет физически атомизирован. Самое ценное биологическое вещество – мозг – киберклонируется, а его главное качество – разум – станет частью Нового вселенского Интеллекта… и продолжит творить.