Рок-звезда - Бялко Анна

Биби Истон

Рок-звезда

B.B. Easton

Star

Copyright © 2018. Star by B.B. Easton

Published by arrangement with Bookcase Literary Agency and Andrew Nurnberg Literary Agency

© Бялко А., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

* * *

«Рок-звезда» – результат творческого вымысла, основанного на событиях из жизни героев, впервые появившихся в воспоминаниях Биби Истон «44 главы о 4 мужчинах». Общие обстоятельства и многие ситуации, отраженные в книге, совпадают с реальностью, а физические характеристики и имена всех героев, кроме Биби, изменены, чтобы скрыть личность участников. Любое сходство с реально существующими людьми случайно.

Так как в тексте в больших количествах встречается сквернословие, насилие, подробное описание сексуальных сцен, использования наркотиков и преступности, эта книга не предназначена и вообще должна быть полностью спрятана ото всех, не достигших восемнадцати лет.

Эта книга посвящается парню, который относился ко мне, как к принцессе, и я больше никогда не превращалась в лягушку.

Спасибо, Ганс. Твоя любовь разбила злые чары.

Предисловие

Меня часто спрашивают, сколько в моих историях правды, а сколько – выдумки. На этот вопрос нелегко ответить, потому что я строю каждую сцену на основе каких-то реальных событий. Личности героев изменены, и я могу поменять ход времени или какие-то внешние детали, чтобы не нарушать общий ход истории, но основные сюжетные узлы почти всегда строятся на реальных событиях.

С учетом вышесказанного, какие-то книги получаются правдивее других. История, которую я собираюсь вам рассказать, самая правдивая из всех, написанных мною. Когда она выплеснулась из меня, я обнаружила, что наши отношения с Гансом были настолько романтичными, настолько фантастическими, настолько захватывающими, что просто не оставляли особого простора для фантазии и преувеличений. Это современная сказка, наполненная любовью с первого взгляда, шагающими замками, дальними странами, ведьмами и чудовищами. Только в моей сказке принцем был бас-гитарист, покрытый татуировками, а «долго и счастливо» оказалось совершенно непредсказуемым.

Так что приглашаю вас в мою реальную романтику рок-звезды. Наслаждайтесь!

Часть I

1

Июль 1999

Это был прекрасный момент; это было ужасное похмелье.

Я проснулась, не понимая, где я, с жуткой тошнотой, в комнате с сиреневыми обоями, облепленными отклеивающимися картинками Маленьких Пони. Сквозь задернутые шторы прорывались незваные лучи резкого полуденного солнца. Мою голую кожу царапали колючие простыни. Было душно. А мой рот казался пустой пивной бутылкой, которую использовали в качестве пепельницы.

Фу.

Я попыталась отыскать в своем затуманенном алкогольными парами мозгу какие-то следы, объясняющие это пробуждение в волшебной стране Лошадок. Передо мной начали беспорядочно всплывать отдельные смутные картины прошлого вечера. Как будто я перелистывала пачку полароидных фотографий – кадр за кадром. Подростки с черной помадой в черном виниле толкаются в темноте. Вечеринка. Дева-Гот, моя подружка по колледжу, висящая на хозяине дома – долговязой, похожей на Лорда Лакрицу клизме по имени Стивен. Бочонок пива на кухне. Группа, играющая в гостиной хеви-металл. Кажется, она называлась «Фантомное Что-то там». «Фантомная Конечность»? И там был еще этот парень. Высокий такой, с копной черных волос и руками в тату из фильма ужасов.

Единственный без помады и кожзама.

Басист.

Когда я вспомнила, что он сказал мне после того, как я врезалась в него возле бочонка, мое сердце на секунду замерло.

– Привет, котенок. Куда направляешься?

И когда этот огромный, жуткого вида засранец улыбнулся мне, показалось, словно кто-то включил над сценой лампочку. Его мрачные черты засияли. Глаза зажглись неизъяснимым светом, а на щеках сквозь всю суровость пробились прелестные ямочки. И он смотрел на меня так, как будто все это время искал меня.

Прежде чем я успела договорить свои извинения, басист, хохотнув, засунул меня к себе под мышку. Щелк. Я поместилась туда, как кусочек пазла. Затем он притащил меня в гостиную и плюхнул к себе на колени. Так мы и провели остаток вечера. Два счастливых рокера, затерявшиеся посреди моря готов.

– Так как же тебя зовут, Звоночек?

И пока этот дьявол с ямочкой на щеке улыбался мне, я осознала, что он, как бы невзначай, медленно рисует у меня на бедре кружки своим большим пальцем.

Я хрипло выдавила: «Биби?»

Потом откашлялась и сделала новую попытку, заставив себя встретиться со взглядом его серо-стальных глаз. «Привет. Меня зовут Биби».

– Ну, Бибика, и почему же ты наливаешь себе сама?

Опустив глаза, я улыбнулась и поглядела на него из-под ресниц, безуспешно стараясь скрыть предательский румянец.

– Ну, так вышло, что было некому…

– Я, – перебил он меня с небрежной усмешкой. – Мне почему-то кажется, что теперь, Бибика, я буду приносить все твои напитки.

Я фыркнула, стараясь казаться крутой, и сказала:

– Да я даже не знаю, кто ты такой.

И Мистер Высокий Брюнет в Татуировках улыбнулся мне. Блеснули белые зубы. На щеках появились ямочки. Мое сердце забилось с дикой силой, а ладони вспотели.

– Я – Ганс, – мило сказал он, ничуть не задаваясь. – Я басист.

Ганс весь вечер не отводил от меня ни рук, ни глаз – и не то чтобы я была против. Он касался меня, смотрел на меня, говорил со мной совсем не так, как парень, которому надо залезть мне в штаны, а как парень, который уже там побывал… и познакомился с моими родителями.

Я взглянула в глаза Клеверочку, лиловому пони с облезлой розовой гривой, и подумала: «Так вот что чувствовала Золушка на следующее утро после бала. Только у меня даже хрустальной туфельки в доказательство не осталось. И у Золушки наверняка не было такого похмелья».

Клеверочек смотрел на меня печальными глазами с поволокой. Мне так хотелось, чтоб он мог оторваться от стенки целиком и сходить за чертовым аспирином. У меня раскалывалась голова.

Застонав, я подтянула повыше синтетическое одеяло, покрытое пони, и повернулась на бок.

На чье-то тело.

Завизжав, я шарахнулась назад, сообразив с опозданием на секунду, что если на односпальной кровати лежат двое, то шарахаться некуда. Почувствовав, что падаю с кровати, я вцепилась в первое же, что попалось мне под руку.

Это была рука. И она была покрыта кошмарными картинками. Восставший из Ада, и Джейсон, и Фредди оскалились на меня, когда я вцепилась в них, стараясь спастись от падения.

Рука сжалась и дернулась от меня, но я вцепилась в нее намертво. Ее движение втянуло меня обратно на кровать, и я с чпоканьем впечаталась мордой в голую грудь своего неожиданного соседа.

Под моей щекой раздался низкий, но веселый мальчишеский смех.

– Ты напугала меня до усрачки, – хохотнуло чудовище, обхватывая меня за плечи татуированной рукой и притягивая поближе. Этот жест и тепло, идущее от тела, превратили мое нутро в желе.

– Да это ты напугал меня до усрачки, – захихикала я, хлопая Ганса по груди. Мне хотелось подняться и поглядеть на него, чтобы убедиться, что он настоящий, и задать ему миллион вопросов о том, что было прошлой ночью. Но я не могла. Пока.

Сперва мне надо было остаться у него в руках.

Практически мурлыча, я прижалась к нему и обхватила его голое тело правой рукой. Прошло почти три месяца с тех, как я касалась пальцами мужского тела, как ощущала под щекой чью-то вздымающуюся грудь. Я не оставалась столько времени без парня, с которым можно обниматься, с тех пор… со средней школы? С начальной?

Сколько я себя помнила, у меня всегда был бойфренд. Мальчики обеспечивали меня двумя моими любимыми вещами: вниманием и обожанием. Дома я просто купалась в них, поскольку была единственным ребенком двух любящих хиппи. Но вне дома я добирала это от парней.

Парни, парни, парни.

Конечно, как и с любым наркотиком, цена все время росла. Сперва я расплачивалась за ласку поцелуями и взглядами под юбку. Потом мое тело стало отличной валютой, но мои дилеры были готовы принимать кровь и слезы. Пришло время, и я начала предлагать им куски собственного сердца, обернутые в обрывки моей души. Все что угодно, лишь бы получать любовь и обожание.

А в мае я заплатила тремя сломанными ребрами и пробитым легким.

Но я не сдавалась.

Вдохнув, я втянула в себя этот мужской запах – сигаретного дыма и пота. Запах рок-н-ролла.

Мозолистые пальцы бас-гитариста скользнули по моей голой руке, вызывая мурашки. Мой лоб царапнула утренняя щетина взрослого мужика. А ровный стук сердца у меня под щекой казался почему-то давно знакомым.

Похмелье-шмохмелье.

Я парила по кайфу, как воздушный змей.

Я улыбнулась – мои глаза скользнули по холмам и долинам мужских мускулов, которые выступали из-под одеяла. Я не могла поверить, что это был тот же человек, который напугал меня вчера вечером. Может, он и выглядел, как два метра татуированного, пирсингованного хеви-металл-ужаса, но он был на все сто процентов обнимательным зайчиком.

Вздохнув, я наконец заставила себя сесть. Великан смотрел на меня мягкими, джинсового цвета глазами из-под таких густых и темных ресниц, что они казались подведенными, и мое сердце засбоило. Эти глаза, этот рот – узкий и поджатый, как будто на грани ухмылки или поцелуя – выдавали, что он совсем не так суров. Особенно при свете дня.

Ганс был страшно милым.

«Ганс».

Надо перед уходом запомнить его фамилию… И телефон… и несколько его детишек.

«Детишек… Блин. А мы…»

Оглядевшись, я произвела в уме быструю оценку.

«Одежда?»

«На нас».

«Воспоминания о траханье в ночи?»

«Нету».

«Саднящее жжение внутри?»

«Нет, ничегошеньки».

«Черт».

– А что ты тут делаешь? – спросила я, улыбаясь еще шире и стараясь не думать о том, на какое похмельное чудовище я похожа.

– Я спал… пока кто-то не вцепился в мою руку чертовыми когтями, – Ганс поглядел на свой бицепс. – Прямо странно, что я не истек кровью.

– Знаешь, для парня с Фредди Крюгером на плече ты больно уж нежный, – рассмеялась я.

– Я и подумал, что на меня напал сам Фредди Крюгер, – подколол меня Ганс, переворачиваясь на бок и подпирая голову рукой. – Знаешь, он дожидается, пока ты заснешь.

Нижняя часть Ганса была прикрыта самым девчачьим на свете одеялом, но верхняя…

«Просто слюнки текут».

Пока я пыталась перевести взгляд на его лицо, что-то привлекло мое внимание.

– Что это? – спросила я, касаясь его татуированной руки.

Ганс протянул мне свою левую руку, глядя на нее с тем же любопытством, что и я. Там, на внутренней стороне предплечья, синими чернилами были написаны ряды слов.

Мы оба молча прочитали их.

Ганс поглядел на меня с дурацкой улыбкой и пожал плечами.

– Наверное, я записал это, когда ты отрубилась ночью.

«Наверное, я записал это, когда ты отрубилась ночью».

«Наверное, я записал это, когда ты отрубилась ночью».

«То есть Ганс Как-там-его-фамилия написал обо мне чертову песню? У нас любовь? Нам сделать одинаковые тату прямо сейчас или уже после свадьбы?»

«Черт. Он на тебя смотрит. Биби, скажи что-нибудь. А то твоему будущему мужу неловко».

– Так это твоя кровать?

«Очаровательно. Совсем никакой неловкости».

– Ну, я отрубаюсь тут по выходным, так что…

Я обвела спальню взглядом и одобрительно кивнула.

– Мне нравится, как ты украсил комнату.

Ганс рассмеялся и сел в постели, опираясь спиной на светлое деревянное изголовье. Даже когда он сидел, его ноги доходили до самого конца кровати. Я и представить не могла, как он умудрился проспать тут всю ночь, да еще со мной по соседству.

Ганс сложил на груди свои расписные руки.

– Эй, ты не суди. Пони тоже человеки.

Захихикав, я округлила глаза.

– Ага. Если ты такой любитель пони, назови хоть одного из Маленьких Пони.

Ганс оглядел комнату и подмигнул мне.

– Яйцекрыл.

Я, не выдержав, прыснула.

– Искросер.

Я засмеялась громче.

– Светлочлен.

– У них нет яиц и членов, – подавилась я. – Они все девочки.

Ганс усмехнулся, глядя, как я утираю глаза подолом своего топика.

– Ну ладно. Ты выиграла, – сказал он. – Это не моя кровать.

– А чья же? – икнула я.

– Дочки Стивена. Она ночует тут несколько раз в месяц, а когда ее нет, Стивен с Викторией пускают сюда гостей.

Я смутно припомнила, как после очередного – и уже лишнего – красного пластикового стаканчика, который Ганс налил для меня, я спросила Деву-Гота, смогу ли я остаться тут переночевать. Она отволокла мою пьяную задницу по коридору в какое-то место, которое назвала «Комната Мэдди». Наверняка Мэдди и была четырехлетней любительницей пони. Тайна раскрыта.

– А как давно ты дружишь со Стивеном?

«И, что важнее, зачем? Он же такой противный слизняк. Вообще не понимаю, что Дева-Гот в нем нашла».

– Я вообще-то дружу с Викторией. Мы вместе учились в Старшей Центральной, пока она в том году не перевелась в Западную Атланту.

«Черт. А я и не знала, что у Девы-Гота, кроме нас, есть друзья. Да еще такие крутые. Эта сучка прятала их от меня».

– Господи. Ты учился в Центральной? И тебя не прирезали? Это ж надо. Ты же знаешь, что про нее говорят. Что ее не заканчивают…

– Из нее выпускают на поруки, – Ганс приподнял бровь.

– Ага, – улыбнулась я. – Так когда выпустили тебя? – и тут же пожалела о своем вопросе.

У Ганса была утренняя щетина, татуированные руки и прекрасное тело взрослого мужика. Он ну никак не мог быть одноклассником Девы-Гота. Она была моей ровесницей, а этому парню было хорошо за двадцать. Что, если у него проблемы с обучением, и он, допустим, просидел в школе несколько лишних лет…

– В мае.

– Как, в этом мае? – переспросила я, подняв голос на октаву выше, чем нужно.

Ганс, улыбнувшись, окинул меня подозрительным взглядом.

– Ну да-а-а-а… А что?

– Прости! – всплеснула я руками. – Я просто думала, что тебе, типа… лет тридцать пять.

– А, ну да, мне часто так говорят, – рассмеялся Ганс.

– А сколько же тебе лет?

– Восемнадцать, – Ганс помотал головой. – Нет, погоди. Девятнадцать. Мой день рождения был в прошлом месяце, и я еще не привык, – он пожал плечами и так улыбнулся, что мне захотелось ущипнуть его за колючую щеку в щетине.

– Я тоже закончила в мае, и у меня день рождения в июне! – заверещала я. – Скажи, как прикольно! Но мне только семнадцать. Я закончила досрочно.

– Блин! – Ганс выпрямился и щелкнул пальцами. – Ты, должно быть, та девчонка, про которую говорила Виктория. Она сказала, одна ее подружка в Западной Атланте попала перед экзаменами в жуткую аварию, но все равно закончила досрочно и с отличием, – Ганс внимательно оглядел мое взъерошенное тело. Я догадалась, что он ищет шрамы, но от его взгляда у меня в животе запорхала стая бабочек. – Но теперь ты в порядке?

Я задумалась. В порядке ли я? Физически – мои ребра срослись. Эмоционально – я примирилась с тем, что Харли – мой козел-приятель, который был за рулем – оказался куском дерьма, и я не любила его всерьез. А психологически я наконец осознала, что Рыцарю, которого я как раз любила, в армии было лучше, чем тут, где он дрался в барах и скинул меня и Харли с дороги. Так что…

– Ага, – сказала я с улыбкой, – в порядке.

Но Ганс не улыбнулся в ответ.

– А что с тем парнем, с которым ты была?

Харли. Этот засранец. Я вспомнила щенячий взгляд, которым он смотрел на меня, когда полицейские выводили его из больницы с руками, скованными спереди из-за гипса на левой. Как выяснилось, этот козел был освобожден условно, отсидев за кражу машин, так что, когда его застали на месте происшествия с багажником, полным нелегального оружия, упаковкой наркоты и несовершеннолетней, которую он увез под дулом пистолета, все это вошло с законом в некоторые противоречия.