– Кому как, – Лазарев уклонился от прямого ответа. – Садись, Николай Викторович, разговор есть.
– Это я понял, иначе с утра пораньше не вызвали бы.
– Для меня утро началось в пять сорок, – Лазарев вдавил окурок в пепельницу.
– Тоже вызывали?
– Разумеется. Ситуацию на Сирийско-египетском направлении изучал?
– В общих чертах: давний многолетний конфликт между арабскими странами и Израилем. Израиль требует признать свою независимость, арабы – получить назад отвоеванные израильтянами земли: сектор Газа, Синайский полуостров, Западный берег реки Иордан и Голанские высоты. Помимо того что в войне 1967 года арабские армии потерпели позорное поражение, захват территорий привел к массовому изгнанию арабского населения с завоеванных земель. Арабским правителям такое положение вещей не по душе. Президент Египта Анвар Садат и президент Сирии Хафез Асад в течение вот уже шести лет ведут активное наращивание военной мощи. Израильская сторона во главе с министром обороны Моше Даяном занята формированием укрепрайонов, таких как Бар-Лев. На настоящий момент силы арабо-сирийской армии превосходят израильские как по численности…
– Погоди-погоди, не так рьяно, – Лазарев махнул рукой, останавливая полковника. – Вижу, что ты в теме. И относительно численности армии, и по части вооружения. Сейчас речь идет о другом. Как известно, у СССР здесь свой интерес – расширение советского влияния на Ближнем и Среднем Востоке. В этом вопросе мы добились колоссальных успехов и, заметь, не в результате вторжения или хитрых политических авантюр. Можно сказать, Советский Союз стал ведущим игроком на Ближнем Востоке «по приглашению». Мы не захватывали военных баз, правительства Сирии, Египта, Йемена и Алжира предложили нам льготы, к которым мы стремились по собственной инициативе. Советское влияние выросло благодаря упорной работе: займы, поставки оружия, политическая помощь, всемерная поддержка арабских стран против Израиля и Запада. Да, Советский Союз преследовал свои цели: максимально убрать влияние Запада с Ближнего Востока и, насколько возможно, укрепить советские позиции. Но разве не все страны добиваются того же?
– Я никак не пойму, Анатолий Иванович, куда ведет этот разговор? – воспользовавшись возникшей паузой, задал вопрос Старцев. Он и правда не мог понять, к чему проводить политинформацию на уровне первого курса Института международных отношений.
– Ты меня не подгоняй, полковник. Раз я говорю прописные истины, значит, так надо!
Лазарев нахмурился: вопрос Старцева сбил его с мысли. С каких это пор его, опытного разведчика, бывшего резидента КГБ в Париже, активного участника многочисленных успешных спецопераций, в том числе сложной многоходовки под кодовым названием «Карфаген», проведенной внешней разведкой СССР во Франции, стало возможно сбить с мысли? Его мозг работал как часы, когда готовилась операция по внедрению в диспетчерский центр американской армии советского агента. А ведь через этот центр шла вся секретная корреспонденция из Соединенных Штатов. В результате этой операции советское руководство получило целый ряд сверхсекретных документов. По этому каналу, в частности, пришел мобилизационный план американского военного командования на случай подготовки и начала военных действий против стран Варшавского договора.
Вот почему внезапная рассеянность так раздражала генерала. Распинаясь перед Старцевым, Лазарев не ставил целью потянуть время, прежде чем предложить полковнику проглотить горькую пилюлю. Он хотел, чтобы полковник увидел сразу все стороны дела, чтобы объективно подошел к изменениям, которые тому предстояло пережить. Главное, Старцев должен был уловить настроение, с которым следовало начать разговор с вверенной ему спецгруппой. Будучи в той же ситуации, Лазарев как никто другой понимал, какие чувства возникнут у полковника Старцева, когда он сообщит, для чего вызвал его в столь ранний час. Роль гонца, приносящего дурную весть, Лазареву не нравилась. Не могла она понравиться и Старцеву.
– Виноват, товарищ генерал-майор. – Старцев машинально подтянулся. Какими бы дружескими ни были отношения, а субординацию забывать нельзя, так считал полковник и уже жалел о заданном вопросе.
– Ладно, проехали, – отмахнулся от извинений Лазарев. – Итак, про наших друзей с Востока. В противостоянии США нам нужны все возможные союзники, а арабы, с какой стороны ни посмотри, по большей части настроены лояльно. Даже Хафез Асад, который в первые месяцы своего правления испытывал колебания, в итоге принял правильное решение. В обмен на постоянное использование советскими военными баз ВМС на территории Сирии и полную поддержку СССР по всем военно-политическим вопросам Асад получил вооружение и поддержку против Израиля. На настоящий момент между нашими странами налажено взаимовыгодное сотрудничество. И если с Асадом все более-менее ровно и в ближайшем будущем он останется нашим союзником, то с Садатом не все так просто.
Лазарев сделал паузу, чтобы прикурить, жестом предложив Старцеву присоединиться. Отказываться Старцев не стал – напряжение в кабинете росло.
– Как ты знаешь, новый президент Египта, Анвар Садат, не самый ярый поклонник СССР, – после трех долгих затяжек продолжил Лазарев. – Получив в наследство от прежнего президента немалый запас оружия и техники, он решил, что больше в поддержке Советского Союза не нуждается. Благодаря точной работе разведки нам еще в начале 1971 года стало известно, что Садат нацелен свернуть внешнеполитические отношения с нами и перенаправить усилия на укрепление связей с США. То же касается и внутриполитических связей: Садат явно делает ставку на отход от курса своего предшественника Насера и готовит переориентацию на экономические отношения с Западом.
– Это создает проблемы для страны? – задал вопрос Старцев, слова Лазарева никак не прояснили ситуацию.
– А ты как думаешь? Мы вложили в Египет столько времени и сил, отправили десятки единиц вооружения для их армии – и что получили взамен? Требование в кратчайшие сроки убрать всех военных советников из страны! Десять дней! Десять дней на то, чтобы пятнадцать тысяч советских специалистов оказались за пределами Египта. И это после всего, что он получил от Союза!
Речь шла о внезапном решении Анвара Садата, от которого не один месяц лихорадило весь Советский Союз и дружественные ему страны. Когда 15 мая 1971 года новоиспеченный президент Египта после неоднократных официальных визитов в Москву подписал Договор о дружбе и сотрудничестве с СССР, это ни в коей мере не ввело в заблуждение Советское правительство. По данным советской военной разведки, Садат имел тайные контакты с США, агенты Центрального разведывательного управления всеми силами пытались вселить в Садата уверенность, что победоносная война с Израилем принесет ему долгожданное самоутверждение. Агенты ЦРУ давили и увещевали, обещая «всемерную помощь», которую получит Садат, лишь только избавиться от советских войск. В то же самое время американцы всячески превозносили мощь египетской армии: солдаты обучены, численность техники и вооружения восстановлена – армия готова к новым сражениям.
И вот 7 июля 1972 года, когда советский посол прибыл в резиденцию Садата, тот, наслушавшись посулов американцев, без предисловий заявил, что отказывается от помощи военных советников и требует, чтобы все они покинули страну до 17 июля, то есть в десятидневный срок. Ни объяснений, ни сожалений, ни слов благодарности. По сути, Садат нанес неслыханное оскорбление бывшим союзникам. Людей, прибывших по настоятельной просьбе предыдущего правителя, вымели из страны, как надоевший сор. И все же в верхах новость восприняли со смешанными чувствами. Начальник спецотдела нелегальной разведки не мог об этом не знать, как не мог пребывать в неведении относительно плюсов, открывшихся в результате финта Садата, и генерал-майор Лазарев. Вот почему, как только эмоции улеглись, Старцев произнес:
– Насколько мне известно, данное решение имело не только отрицательные последствия.
– Да, в какой-то степени эксцентричный и не слишком хорошо продуманный поступок Садата сыграл нам на руку. Это было политическое поражение, потеря военных позиций в стратегически важной стране. Да, это нанесло урон советскому престижу. В то же время противоборство между СССР и США в вопросах арабо-израильского конфликта перестало быть актуальным – это первый плюс. А второй – это дало возможность Советскому Союзу уклониться от прямого участия в военных действиях.
– Чувствую, сейчас последует «но». Я прав, Анатолий Иванович?
– Как всегда, Николай Викторович, – Лазарев вдавил окурок в пепельницу и снова потянулся к пачке. – Без «но» в нашем деле не бывает. Летом этого года на одной из встреч Анвар Садат и Хафез Асад пришли к соглашению о необходимости совместных военных действий против израильтян. Ничего нового, ничего удивительного. Все вполне предсказуемо. Как ты знаешь, реакции США и Израиля на самоубийственную выходку Садата так и не последовало, и в декабре 1972 он снова продлил «военно-политические» льготы СССР сроком на пять лет. Поставки оружия возобновились и даже в более крупных размерах, чем прежде. С 1967 года Египет и Сирия получили оружия больше, чем за предыдущие двенадцать лет. Сухопутные войска получили тяжелые танки ИС-3М, средние Т-34, Т-54, легкие ПТ-76, бронетранспортеры БТР-50, БРДМ-1, самоходные установки, буксируемую артиллерию, тактические и оперативно-тактические ракеты. А еще истребители, бомбардировщики, торпедные катера и подводные лодки. Но всего этого оказалось мало, и с декабря в Египет идут новинки боевой техники: танки Т-62, БТР-60, ПТУР «Малютка», ЗРК С-125 и ПЗРК «Стрела-2», истребители МиГ-21 новейших модификаций, вертолеты Ми-8. Понимаешь, к чему я все это перечисляю?
– К тому, что по факту египетская армия полностью оснащена советским вооружением, – подытожил Старцев.
– По факту мощь египетской армии – есть мощь Советской армии. Для мирового сообщества эти понятия неотделимы, несмотря на то что люди, которые держат в руках оружие и управляют боевой техникой, никак не связаны с СССР. На данный момент вооруженные силы Египта и Сирии по количеству вооружения, нашего вооружения, выросли вдвое. Примерно во столько же израильский потенциал уступает арабскому, несмотря на все вливания со стороны Штатов.
– Хотите сказать, что, если арабы инициируют новую войну, оценивая ее результаты, мир будет оценивать реальные возможности СССР?
– Молодец, Старцев, уловил самую суть, – Лазарев откинулся на спинку кресла. Вводная часть закончилась, разговор подошел к главной теме. – Только не «если», а «когда».
– Да, конечно. Очередной виток эскалации неизбежен, разногласия между этими странами никуда не делись, поэтому новое столкновение – лишь вопрос времени.
– И время это наступило, Николай Викторович.
– Вот как? Новые данные разведки?
– Отчасти.
– И эти данные касаются непосредственно меня?
– Тебя и твоей группы. Вчера меня вызвали в Управление. Я полагал, что предстоит встреча с начальником ПГУ (Первого главного управления), но товарищ Мортин, хоть и присутствовал на встрече, играл второстепенную роль. Догадываешься, кто искал встречи со мной вместо него?
– Председатель?
– Да. Товарищ Андропов, Председатель Комитета государственной безопасности СССР, пожелал личной встречи. Был там и кое-кто еще.
– Неужели сам Леонид Ильич?
– Нет, до этого, к счастью, не дошло. На встрече присутствовал чрезвычайный и полномочный посол в Египте Владимир Михайлович Виноградов. Но если нам, – Лазарев выдержал короткую паузу, – точнее, вам не удастся взять ситуацию под контроль, на ковре у Генерального окажемся мы все.
– Настолько все серьезно?
– Суди сам, – Лазарев в очередной раз закурил и пересказал Старцеву содержание разговора «в верхах».
Полномочный посол прибыл в СССР накануне вечером, чрезвычайные обстоятельства заставили планировать поездку в спешке. О своем визите предупредить кого-либо Виноградов не успел, поэтому его приезд оказался полной неожиданностью как для Председателя КГБ, так и для Генерального секретаря. На встрече с Леонидом Ильичом Виноградов буквально настоял, заявив, что информацию, которую он привез, может сообщить вторым лицам только с личного разрешения товарища Брежнева.
После непродолжительных переговоров Леонид Ильич заявил, что сможет выкроить десять минут в плотном графике, но встречу придется провести буквально на ходу. В назначенный срок Виноградов и Андропов явились на Кутузовский, в личную квартиру Леонида Ильича, а уже через десять минут на телефон генерал-майора Лазарева поступил звонок с приказом срочно прибыть в кабинет товарища Андропова.
Из Каира посол привез дурные вести. Служба общей разведки получила сведения об утечке информации, касающейся военных действий, планируемых правителями Египта и Сирии против Израиля. Сведения смутные и расплывчатые, но руководитель Службы египетской разведки все же отправился с ними к президенту Садату. Тот выслушал сообщение и пришел в ярость: как такое возможно? У него под носом крадут сверхсекретную информацию, а Служба разведки обладает лишь отрывочными данными, по которым невозможно понять ни то, что именно удалось узнать агентам израильской разведки, ни то, кто именно пытается всадить нож в спину президента. Да что там президента – всей страны!
Примерно в таком духе, как всегда, не вдаваясь в подробности, зацепившись за одну только фразу, Анвар Садат распалялся больше часа, бушевал так, что воздух вокруг него накалился. А потом вдруг успокоился и велел начальнику разведки убираться прочь. «Твое упущение – ты и расхлебывай. Если что-то пройдет не так, я буду знать, кого обвинять». И все, на этом для Садата инцидент оказался исчерпан. По счастливой случайности, при разговоре, если можно назвать гневные тирады правителя разговором, присутствовал главный маршал авиации Хосни Мубарак. В отличие от президента, склонного к вспышкам гнева и эксцентричным решениям, Мубарак не мог себе позволить проигнорировать новость.
Он выждал время и связался с начальником Службы общей разведки, чтобы прояснить ситуацию. Выяснить удалось следующее: в штабе командования армии некто тайно снял копии с главного плана предстоящего наступления, с предварительной датой, с расстановкой сил и со всеми возможными подробностями. Получилось ли у него вынести копии или они все еще находились на территории штаба, выяснить не удалось, как не удалось понять, кто источник утечки информации. То, что для этого египетская разведка не имела должного опыта и ресурсов, Хосни Мубарак понимал, как никто другой.
Не так давно в роли начальника Академии воздушных сил он проводил перестройку всего учебного процесса, чтобы вывести результативность обучения на приемлемый уровень. Начинать пришлось практически с нуля, сил и средств потратили неимоверное количество, и все равно навыки летчиков оставляли желать лучшего. Сам он получил образование в СССР и по праву считался в своей стране летчиком-асом. Поэтому и был назначен на это место президентом Насером. Но мог ли он назвать хоть одного подготовленного академией летчика асом? Лет через пять – возможно, но не сейчас.
Примерно в таком же положении находилась и Служба разведки. Образованная меньше двадцати лет назад практически на пустом месте стараниями Гамаля Абдель Насера, она решала вопросы как внешней, так и внутренней безопасности и никак не могла сравниться с такими мастодонтами, как ЦРУ, получившим в свое распоряжение лучших служащих федеральных служб и оттачивающих мастерство с 1947 года, или МОССАДом, израильской разведкой, берущей начало из далекого 1929 года, когда службы разведки еще не были реорганизованы и разделены на британский манер по отдельным направлениям.