Он снова нажал на «Воспроизведение». Чарли попыталась скрыть свою скуку, взяв у него из рук телефон и еще раз внимательно просмотрев отрывок.
– Хорошенький, – сказала она, возвращая телефон.
– Боже, до чего я проголодался! – воскликнул Андерс. – Наверное, это от недосыпа – я все время жую.
– У меня то же самое, – откликнулась Чарли. – Постоянно ем, когда у меня недосып.
– А у тебя тоже недосып?
– Ну да.
– А что мешает тебе спать?
– Даже не знаю. Мысли всякие в голове крутятся.
– Какие мысли?
– Ну, мы ведь расследуем довольно жуткое дело, например.
– И ничего другого?
Зачем она завела этот разговор? Ведь знала же: Андерс начнет задавать вопросы. Его всегда интересовало, что она за человек и какие чувства испытывает, но после выезда по работе в Гюльспонг он буквально засыпал ее вопросами о ее происхождении и самочувствии. Она не знала, что им руководит – забота или любопытство, либо же и то, и другое.
– Обычная бессонница, – ответила она. – Заколдованный круг, знаешь ли. Я думаю о том, что надо спать, и поэтому не могу заснуть, и так далее… в общем, сам понимаешь.
– Понимаю, – кивнул Андерс. – Наверное, потому ты такая притихшая. В смысле – из-за недосыпа.
– Я в порядке.
– Ты вовсе не в порядке, Лагер. Ты не в порядке с тех пор, как мы вернулись из Вестергётланда, да и до того ты, кстати, была не очень. Как подумаю – начинаю сомневаться, что ты когда-либо была в порядке.
Чарли почувствовала, как ее охватывает раздражение. Среди всех коллег она, без сомнений, чувствовала себя комфортнее всего с Андерсом. Несмотря на очень разный образ жизни и историю, они прекрасно спелись. Редко придерживались одного мнения, часто спорили, но еще чаще смеялись. Однако теперь что-то изменилось. Она не забыла, как он заложил ее начальнику после прокола в Гюльспонге. Вероятно, она бы на его месте поступила в точности так же, однако все это оставило след на душе.
– Я хожу к психотерапевту, – сухо ответила она. – Стараюсь разобраться в себе.
– Что произошло? – спросил Андерс. Положив на стол приборы, он внимательно смотрел на нее. – Что произошло летом в Гюльспонге?
– Что произошло? – Чарли уставилась на него. – Пропавшая семнадцатилетняя девушка была в конце концов обнаружена мертвой у заслонок дамбы. Ее звали Аннабель Роос. Мне казалось, ты тоже был там.
– Там произошло еще много всякого, – сказал Андерс. – Думаешь, я не догадываюсь? Ты была просто не в себе.
Принесли еду. Только увидев свое блюдо, Чарли поняла, насколько же она голодна. Она положила в рот кусочек мяса, добавила руколы и семян пинии. Вкус божественный.
– Здорово, что мы можем снова пойти поесть после работы, – сказала она. – Что ты снова в строю.
– Я не в строю, – ответил Андерс.
– Почему?
Андерс добавил в свою еду оливковое масло, морскую соль и перец.
– С Марией все сложно. Мне кажется, у нас настал первый серьезный кризис.
Чарли положила приборы.
– В каком смысле – кризис?
В ее понимании отношения Андерса и Марии представляли собой постоянный кризис.
– Спорим и ссоримся по любому поводу, – вздохнул Андерс. – А на днях она заявила, что не уверена в своих чувствах ко мне. Ясное дело, сказала она это со злости, но все равно. Все не могу забыть эти слова. «И что – и все? – сказала она. – И что, до конца жизни все так и будет?» Словно она живет в аду.
– Может быть, вам лучше взять паузу, – предложила Чарли. – Побыть врозь, перевести дух, подумать и…
– Я этого не хочу. Вовсе не хочу быть с ней врозь.
– Понимаю, – проговорила Чарли, хотя на самом деле не понимала. Они с Марией встречались всего несколько раз и с самого начала почувствовали друг к другу взаимную антипатию. Ситуация еще усугубилась, когда Мария узнала об отношениях Чарли с Хенриком. Судя по всему, она знакома с женой Хенрика. Когда об их интрижке стало известно, Мария запретила Андерсу работать один на один с Чарли – и даже тогда он не протестовал. Вместо этого он стал скрывать, что они работают в паре. Просто трудно себе представить, как можно жить с таким человеком, как Мария.
– Она несчастна, – продолжал Андерс. – Не счастлива.
– А ты счастлив?
– Да, думаю, что да. То есть – ясное дело, я не прыгаю до потолка от счастья каждую минуту… Просто для меня развод не вариант.
– Почему?
– Потому что в моем мире – я имею в виду, из которого происходим мы с Марией, это… это просто-напросто значит потерпеть неудачу.
«А в том мире, из которого происхожу я, потерпеть неудачу – это прогибаться перед другим человеком и не уметь постоять за себя», – подумала Чарли.
Пожалуй, тем, кто родился и вырос на солнечной стороне жизни, тоже не всегда легко.
– Но ты, наверное, все же права, – проговорил Андерс. – Нам нужно личное время. Просто я боюсь, что мы в результате придем к выводу, что ничего не получается, и в конце концов расстанемся. А одиночество… меня оно пугает.
– А что в нем такого страшного? – спросила Чарли.
– Вопрос скорее в том, почему оно не пугает тебя.
– А я и не утверждала, что оно меня не пугает. Просто единение – наигранное единение, когда думаешь, что принадлежишь одному-единственному человеку, вера в то, что можно обрести иммунитет от одиночества за счет обещаний, колец, детей, – оно пугает меня еще больше.
– Но это делает тебя счастливой? – спросил Андерс.
Чарли подумала, что он иронизирует.
– А что ты имеешь в виду под этим словом?
– Просто счастливой, – настаивал Андерс.
– Все по-разному понимают счастье.
– А ты?
– Не знаю, – ответила Чарли. – Когда под счастьем понимают то самое головокружительное опьяняющее чувство, то мне кажется, что в таком состоянии человек не может пробыть долго. Для меня счастье – это когда я могу избавиться от тревоги. Думаю, я умею ценить это чувство больше, чем кто бы то ни было. Жить без страха – это для меня и есть счастье.
– Как ужасно звучит!
– А что в этом ужасного?
– Ну, что счастье – это просто когда нет страха. Ты рассуждаешь как довольно несчастный человек.
«А ты рассуждаешь как человек, никогда не испытывавший настоящего страха», – подумала Чарли.
Они заказали бутылку того вина, которое им поначалу принесли в бокалах. Зазвонил телефон Андерса. Наверняка Мария. Он отключил звук.
– Не то, чтобы она не знала, что я пошел поужинать, – произнес он. – Просто мне надоело врать, что я не с тобой. Пошлю эсэмэску – спрошу, все ли в порядке с Сэмом.
«Поступай как знаешь», – подумала Чарли.
– Не смотри вправо, – сказал Андерс, – но в баре сидит парень, который не сводит с тебя глаз.
Чарли немедленно повернулась вправо, и парень за барной стойкой встретился с ней глазами. Она тут же узнала его. Юхан Ру.
«Нет, – подумала она. – Только не сейчас».
Провалы во времени
– Ты когда-нибудь видел мертвого человека? – спрашиваю я Поля, когда он рассказывает, что его папа держит бюро ритуальных услуг. Мы знакомы лишь пару недель, но уже с первого дня я поняла, что он не такой, как все.
– Само собой, – отвечает Поль. – Я их видел больше сотни, наверное. В каникулы мы с братом помогаем папе.
– Очень увлекательная работа, – замечаю я.
– Большинство людей считают, что это отвратительно. Люди живут так, словно смерти нет. Не хотят о ней думать.
– А я каждый день думаю о смерти, – говорю я. – Кажется, только этим и занимаюсь с тех пор, как научилась абстрактно мыслить.
– Но ты-то не такая, как большинство людей, – отвечает Поль и улыбается.
Я прошу его рассказать подробнее, что он делает на работе. Он что… прикасается к мертвецам?
Поль кивает. Он приводит их в порядок перед тем, как их положат в гроб, – причесывает волосы, надевает одежду, которую выбрали родственники, и аккуратно складывает руки на груди.
– А меня ты мог бы привести в порядок? – спрашиваю я.
– Что ты имеешь в виду?
– В смысле – как мертвую.
– Зачем?
– Не знаю. Просто любопытно.
– Конечно, – отвечает Поль, – конечно, я мог бы это сделать, но это было бы странно.
– Какие они?
– Что ты имеешь в виду?
– Трупы. Как они выглядят? Какое от них ощущение?
– По крайней мере, большинство совсем не похожи на спящих, – говорит Поль. – Они застывшие, холодные, в трупных пятнах и выглядят мертвыми. Но прежде всего замечаешь запах.
Я прошу его описать, но Поль качает головой и говорит, что это невозможно. Запах… неописуемый. Если почувствовал его один раз, то уже никогда не забудешь. Иногда в жаркие летние дни ему кажется, что весь дом пропах этим запахом.
– А черви, которые едят трупы, – откуда они берутся? – спрашиваю я. – Не понимаю, как они возникают просто из ничего.
– А они и не возникают из ничего, – отвечает Поль с улыбкой. – Мертвое тело привлекает к себе мух, которые откладывают яйца. А из этих яиц вылупляются личинки.
– Я почему-то всегда думала, что они берутся из ниоткуда.
– Ничто не берется из ниоткуда.
5
Чарли отпила глоток вина.
– Кто это? – спросил Андерс.
– Ты что, не видишь? – ответила вопросом на вопрос Чарли. – Перестань так пялиться!
– Что-то знакомое, – проговорил Андерс. – Но у меня плохая память на лица – а я должен его знать?
– Юхан Ру, – сказала Чарли. – Журналист, с которым мы общались этим летом.
Андерс просиял.
– А, точно, теперь вспомнил.
Чарли невольно задело, что он так обрадовался. Неужели он забыл, чем закончилось это знакомство?
– Из-за него меня отстранили от работы.
– Если уж быть до конца честными, то ты сама была виновата, – сказал Андерс. – Подозреваю, что он не принуждал тебя к близкому общению и не просил дать информацию о ходе следствия.
Чарли и забыла, как петушится Андерс, когда выпьет.
– Никакой информации о ходе следствия я ему и не давала, – сказала Чарли.
– И тем не менее она появилась в газете на следующий день, – усмехнулся Андерс. – Разве не ты говорила, что не веришь в случайные совпадения?
– Ясное дело, я верю в случайные совпадения.
– Почему ты сердишься? Я думал, ты уже оставила все это позади.
– Андерс, – проговорила Чарли, подаваясь вперед. – Я ни слова не сказала ему о расследовании.
– Откуда же тогда он добыл информацию? – Андерс продолжал улыбаться, словно они беседовали о чем-то веселом. – Может быть, спросим у него? – сказал он и поднялся.
– Прекрати, черт подери, – прошипела Чарли. – Сядь на место!
– Спокойно. Я просто собирался сходить в туалет. А тебе, может быть, стоит подойти и поздороваться.
– С какой стати?
– А почему бы и нет? Он явно хочет вступить в контакт. В данный момент он сидит и разглядывает твой профиль в зеркале позади стойки.
«Не подходи ко мне, – подумала Чарли, когда Андерс удалился. – Не подходи и не вороши то, что прошло».
Но Юхан уже направлялся к ней.
– Привет, – сказал он. – Я так и подумал, что это ты.
– Привет, – Чарли попыталась изобразить радостное удивление. – Приятно тебя видеть. Как дела? Все хорошо?
– Все в порядке, – ответил Юхан и улыбнулся. – А у тебя?
Чарли подумала, что ей удалось вытеснить воспоминания о том, как действовала на нее эта улыбка.
– Прекрасно, – ответила она.
– Я звонил тебе.
– Правда? – произнесла Чарли, и сама устыдилась тому, как фальшиво это прозвучало.
Поначалу она обрадовалась и собиралась перезвонить ему, но потом не стала этого делать. Так она поступила из чистого инстинкта самосохранения: после возвращения из Гюльспонга она менее всего хотела видеть человека, который напоминал бы ей обо всем, что произошло там, – того, кто так хорошо знал историю ее семьи. Юхан, потерянный сын Маттиаса.
– Да, я звонил несколько раз и даже оставлял тебе сообщение, но я понял намек, когда ты не перезвонила.
– Так много всего навалилось, я…
– Ничего страшного, – прервал ее Юхан. – Я понимаю.
Что-то в его глазах сказало ей, что он действительно все понимает. Чарли вспомнила, что говорила Бетти о его отце, Маттиасе: «Он – единственный человек, который знает обо мне все, но все равно меня любит».
Возможно ли, чтобы Юхан так же хорошо понимал пропащие души, как и его отец? И тут же, в следующую секунду, она подумала, что это точно нельзя воспринимать как данность. Может быть, Юхан и в курсе ее тайн, но он не понимает ее. Они друг друга не знают – и пусть так и останется, так будет лучше.
– Может, присядешь ненадолго? – спросила Чарли. Откуда взялись эти слова? Но было уже поздно.
Вернувшись к столу, Андерс весело приветствовал Юхана. Теперь Чарли заметила, что коллега довольно пьян.
– Я там повстречал бывшую одноклассницу, – сказал Андерс. – Она хочет, чтобы мы с ней выпили в баре. Если не возражаешь, я…
– Конечно, – кивнула Чарли. – Я все равно скоро собиралась уходить.
Андерс исчез, они с Юханом остались одни.
– Хочешь вина? – спросила Чарли.
Юхан кивнул. Она наполнила бокал Андерса и протянула ему. Некоторое время они сидели молча и оглядывали зал. В баре Чарли заметила Андерса и его одноклассницу. Они разговаривали, сидя голова к голове. «Наверное, из-за громкой музыки», – подумала Чарли, ибо Андерс не из тех, кто будет физически сближаться с женщиной, на которой не женат. Или он как раз из таких? Если жизнь ее чему-то и научила, так это тому, что постичь другого человека невозможно – даже те, кого считаешь самыми простыми и предсказуемыми, порой откалывают номера, совершенно противоречащие их природе. Сама она воображала, что ей удается управлять своими чувствами – однако это оказалось очень далеко от истины. Вот как сейчас, например, – она сидит с мужчиной, с которым разум велит ей быстро и вежливо попрощаться, но вместо этого она подняла бокал, глядя на Юхана, и сказала, что рада его видеть – что она много думала о нем после той встречи.
– Правда? – спросил Юхан и снова улыбнулся.
– А почему бы нет? Ведь не каждый день находится потерянный брат.
– Мне бы не хотелось, чтобы ты воспринимала меня как брата.
– Почему?
Чарли почувствовала, как в груди разлилось тепло, когда Юхан заявил, что летом они испытывали друг к другу не совсем братские чувства.
– А что тогда? – спросила Чарли, ставя бокал на стол. Учитывая, что язык уже перестает повиноваться, с питьем пора завязывать.
– Твоя версия? – спросил Юхан.
– Похоть? – Чарли вновь потянулась за бокалом. – Временное умопомрачение? Брошенные отпрыски двух сумасшедших, ищущие утешения в объятиях друг друга?
– А может быть, просто двое взрослых людей, не связанных узами родства, и сила притяжения? – предложил Юхан.
– Звучит, конечно, куда приятнее.
Чарли отхлебнула еще глоток вина. Снова подумала о статье – о пропавшей девочке-подростке, которую никак не могла выкинуть из головы.
– Кстати, я тут прочла твою статью, – сказала она. – Ту, где ты пишешь о Франческе Мильд. Тебе что-нибудь еще известно – я имею в виду, кроме того, что ты написал?
– Нет, практически все сказано в статье. Трудно заставить народ говорить о Франческе Мильд. Создается впечатление, что они чего-то опасаются. А что?
Чарли пожала плечами.
– Мне кажется очень странным, что ни один человек в Гюльспонге не упомянул о ней. В смысле – когда мы искали Аннабель. Казалось бы, что может быть естественнее – упомянуть, что раньше в этих местах пропала еще одна девушка?
– Да, мне тоже так кажется, однако это было давно – возможно, народ забыл.
– В маленьких городках народ ничего не забывает, поверь мне.
Чарли снова увидела перед собой фотографию Франчески – ученицы престижной школы-интерната, которая стоит, сложив руки на груди, с бунтарским выражением на лице.
Они допили вино. Андерс по-прежнему сидел в баре со своей одноклассницей.
– Пойдем? – спросила Чарли.
– Куда?
– Ко мне домой.
«Опять за старое, – подумала Чарли, когда они, взяв куртки, вышли из «Риша». – Неужели жизнь – лишь сплошная череда повторений?»
6
Юхан оглядел гостиную. Чарли проследила, куда направлен его взгляд – на стопки книг на полу и подоконниках.
Она подумала, что это – одна из причин, почему она предпочитает пойти домой к другим, а не к себе. Ей не нравится, когда ее изучают, когда кто-то оглядывает ее дом и оценивает ее, исходя из этого.
– Почему у тебя нет полок для книг? – спросил Юхан.
– Потому что здесь цементные стены, – ответила Чарли. – Все, что на них вешаешь, падает на пол.
– Можно же забить дюбели.
– Может быть, но у меня нет сил этим заниматься.
– Такое ощущение, что ты только что переехала сюда.