В руке Луки всё ещё трепыхался окунь. Волчонок аккуратно вернул рыбу в реку и ответил:
– Я закончил.
Он раскатал джинсы, накинул на плечи рубашку и пошёл вслед за Аделаидой. Повернув за угол гостиницы «Петербург», в открытых окнах электростанции зоркий Волчонок увидел мечущуюся фигуру героя дня. Петер, сняв пиджак от жары и волнения, что-то объяснял рабочему. Заметив ландо Трофима, инженер помахал рукой всем собравшимся и поспешил выйти.
Трамвай загремел своим обычным путём по Старому городу, но стоило ему остановиться, в одной из дверей трамвая показывался Новый город – Явь.
Наяву по своим делам спешили через обновлённый сквер на Чёрном пруду офисные работники и гуляли мамы с колясками, на лавочках сидели студенты с грустными думами об экзаменах. Но в соседней двери было видно, как скользят лодки по воде Чёрного пруда. Вот за окном плоты и пароходы, бесконечные пристани, за которыми не видно Оки. Суетились на песчаном берегу грузчики и босяки в поисках работы. А в проёме другой двери открывалась свободная река, поблёскивающая в утреннем солнце и легко летящие белые паруса малочисленных яхт. Нижегородцы беспечно прогуливались по чистой каменной набережной. Большая Покровская улица всё так же пестрила прохожими. Наяву трамвай виден не был, но можно было улучить минуту, когда в шумной толпе на главной пешеходной улице никто и не заметил бы в суетливом движении, как из ниоткуда появились фигуры навий.
Прокатившись на трамвае по доступным маршрутам, навьи на том решили, что испытания прошли успешно. Трофим распорядился оставить трамвай в своём депо. У Гостиного двора5 Петер передал рабочим приказ: «Забрать вагон и беречь его «пуще глаз своих».
Отметить застольем прекрасное событие было решено Наяву, так как запахи, несущиеся на Рождественскую не то от рыбных рядов, не то с пристаней, аппетита не вызывали, даже напротив. Пройдя через трамвай из Нави в Явь, навьи почувствовали другой воздух. Воздух, полный продуктов горения топлива сотен тысяч автомобилей. Но всё же это не рыба на солнцепёке и не смрад Миллионки6.
В ресторане, что располагался Наяву на первом этаже дома купцов Пятовых, официанты в павловопосадских жилетах «под старину» расторопно принесли обед и игристое.
Трофим с вампирским аппетитом придвинул ближе алый густой борщ и переставил чашечку с чесноком на край стола. Петер потёр ладони и длинными пальцами убрал густую пепельно-русую чёлку со лба и, игнорируя горшок с пельменями и густой сметаной, заговорил:
– Что, Трофим, а? Наконец-то твои вложения окупятся. Завтра же отпишу, что намерен патентовать «Мобильные двери Патролля». Или нет. Пусть будет «Трамвай Патролля». Или лучше «вагон»?
– Ну, ты, Петя, из меня венчурного, прости Господи, капиталиста7 не делай. Чай не бизнес-ангел, даже не близко.
Татьяна улыбкой оценила каламбур. Трофим продолжал:
– Не время сейчас такими козырями кидаться. Снова Двери закрылись сегодня.
– Где на этот раз?
– Кидекша и Карачарово. Там больше нет ни единого портала.
– Власти не принимают меры?! – воскликнул Петер. – Пророки и оракулы предрекают смертным огромную войну, эпидемии и смуту, а мы… мы, неровен час, потеряем всякую с ними связь. Тогда наш трамвай – спасение. Подумай только, Трофим!.. Как завтра взорвутся газеты во всём мире. Как ко времени наш вагон!
– Саблю положь, не то порежешься. Меры. Так вот скажи, учёный, Двери сами исчезают, или их намеренно закрывают? Полбеды, если сами. Тогда твоя «чертовская таратайка»8 озолотит и меня, и тебя. А если кто-то их закрывает? Потому ты, Петя, обожди с патентами. И давай, вот кроме нас, о трамвае твоём пока никто знать не будет.
– Есть мнение, что Двери не исчезают, а перемещаются, – вмешалась Татьяна. Ей, так же как и Петеру, не терпелось сообщить миру о трамвае. Тем более что её эксклюзивное преимущество над прочими журналистами тут было неоспоримо. – Гностиариум отправил несколько экспедиций на поиски. Есть ещё надежда, что мы найдём Двери в других местах.
– Я знаю, – мрачно усмехнулся Трофим Владеленович. – У меня на эти их изыскания просили денег. Дал. А толку?
– Не веришь, что обошлось без ваших кровопийц?
– Не без наших, – показал вампирские клыки Трофим. – И на одно только надеюсь, что они это всё только ради наживы затеяли.
– А ради чего ещё вампиры могут напрягаться? – съязвил Лука.
– Даже для вампиров есть вещи поважнее наживы. Петя, как друга прошу, обожди. Настанет время, и мы всё получим: ты славу учёную свою, я доход и почёт. Но сейчас не время. Войны людей мы переживали и переживём их немало. А ещё одну войну навий не переживём ни мы, ни люди.
– Осторожно, двери закрываются, – злобно пошутил Лука, передразнивая голос диктора метро Нового города.
Адель и Татьяна мысленно дали ему по подзатыльнику.
«Порой приезжие леших нанимали, чтобы те провожали к нужному адресу на противоположной стороне улицы».
НИЖЕГОРОДСКИЙ ГНОСТИАРИУМ УТОПИЙ
– У мужика в соседях леший живёт, под печью – домовой, а мы его, мужика, телефоном по башке. Примите в расчёт вот что: трудно понять, кое место – правда, кое – выдумка? Когда выдумка-то издаля идёт, из древности, – так она ведь тоже силу правды имеет! Так что – пожалуй, леший, домовой – боле правда, чем телефон, фокус сего дня…
Реплика Н. А. Бугрова. В очерке
М. Горького «Бугров».
В высокие окна аудитории бил яркий солнечный свет. Студенты внимательно следили за фигуркой Аделаиды Николаевны у доски. Говорила она негромко, поэтому никто не позволял себе шептаться. Разве что шелестели, переворачиваясь, страницы конспектов. Лука снова прогуливал лекции по ликантропологии9 и лекции по мифотворчеству. Он сидел наверху амфитеатра, на самом дальнем ряду и ловил каждый жест лектора, но вряд ли вникал в смысл слов. Аделаида Николаевна вещала:
– Согласно ведущей теории происхождения мира навий, источником нашей жизни и бессмертия является созидающее воображение смертных людей. Их страхи, надежды, фантазии питают Навь. Материя, из которой состоит Навь, есть продукт духовной, умственной жизни людей. А потому качество материи Нави и само её бытие напрямую зависят от культурного, духовного и нравственного статуса человечества. Вот почему нам так важно понимать ценности, идеалы и мифы, которыми живут люди. Это открытие позволило навьям научиться влиять на мир людей, с тем чтобы обеспечивать прогресс и благополучие Нави. От идеалов и ценностей человеческого мира напрямую зависит то, как развивается Навь, укрепляются, или напротив, приходят в упадок те или иные сообщества. Первые зачатки мифологического мышления человек обнаружил много тысяч лет назад. Именно тогда человек начал отождествлять себя с животным-покровителем. Так начали появляться предки оборотней, тотемны10е животные – покровители племён. Долгое время человек жил в гармонии с природой. Прогрессируя, он познал и переосмыслил стыд и страх. А стыд и страх породили злых духов, на которых люди перекладывали ответственность за свои собственные дурные поступки. Человеческий страх расплаты за свои грехи вдохнул жизнь в кровожадных и жестоких духов, которые в наши дни, к нашему всеобщему благу, эволюционировали. Так, например, вампиры уже не охотятся на своих жертв, как в дикие тёмные времена, а заключают договор с людьми и даже приносят пользу, финансируя медицинские учреждения Наяву, вкладывая в научные исследования, благодаря которым теперь излечимы многие прежде неизлечимые болезни.
Один из студентов поднял руку. Вампир, стараясь скрыть юношеское негодование, под вопросительным взглядом лектора, произнёс:
– Допустимо ли теперь такими словами, как «жестокие» и «кровожадные», характеризовать целый народ, представители которого служат благу нашего общества?
– Уважение к вашему народу, как и всякому другому, состоит в том, чтобы признавать заслуги в наши дни, а не отрицать неприглядной правды о прошлом. Разве станете вы отрицать, что в основе мифа о вампирах лежит страх?
– При всём уважении и русалок тоже. Разве не страх – основной мотив всех поступков человека?
– К счастью, нет. Когда-то оборотни были друзьями и помощниками человека. Духи лесов и рек тоже. Однако человечество погрузилось во мрак алчности, войн, чумы, страха. И с вашего позволения русалок, столь опасных для людей, породил другой порок человечества – похоть.
– Люди больше не верят в то, что волки и медведи их предки. Но те, кто верят в оборотней, боятся их. Можно ли вернуться к таким примитивным отношениям с людьми, как предок-потомок? Что тогда станет с другими народами Нави? Народами, возникшими из страха.
– Подобно тому, как вы, вампиры, научились без средневекового варварства добывать кровь для пропитания, мифотворцы учатся вдохновлять людей образами без страха. В последние сто-двести лет мы значительно продвинулись в моделировании массового сознания и верований смертных. Мы развиваем искусство как метод познания. Ведь теперь люди способны поворачивать реки вспять, самостоятельно влиять на урожай, погоду. Даже летали в космос и убедились, что там, на небе, никто не сидит, и не ангелы двигают звёзды по небесной тверди. Именно такие люди жаждут искусства. А тут-то есть, где развернуться. Это и литература, и живопись, и кинематограф. Волшебные сказки и тома энциклопедий мифов народов мира. Сюда можно завернуть всё, что мы захотим положить в основу благополучия всех навьих народов и рас, и даже самого человечества.
– Вы считаете, что противоречия между нами можно разрешить?
– Я уверена в этом. Вы сами видите, какого прогресса мы достигли с тех пор, как посыпали Балахнинской солью11 землю от ваших предков три-четыре сотни лет назад. А сейчас вас не только не гонят, но отдают должное в областях, где вы преуспели. Разве не так? Каких-то пять сотен лет назад вас здесь ждал только осиновый кол, а теперь мы беседуем в этой светлой аудитории.
– Мы все знаем, что уважать нас многих заставляет закон.
– А что же вам больше, кроме закона? Благодати12? Правь – закон непреодолимой силы, который никто из нас не может преступить, даже если бы и захотел. Что может быть надёжнее, чем гарантии справедливости, которые дала нам всем Правь? Подробнее обо всём этом вы можете узнать на лекциях по Основам справедливости. О событийном отношении Яви, Нави и Прави, расспросить Петра Веденеевича на факультативе по Теории невероятности. А наше с вами время на сегодня истекло. К следующему занятию самостоятельно разобрать степень и факторы искажения реальности при художественном осмыслении событий на примере произведения Алексея Константиновича Толстого «Князь Серебряный».
Лекция подошла к концу. Лука, как обычно, ждал Аделаиду, чтобы проводить домой. Он дождался, пока аудитория опустеет, и спустился к кафедре, где Аделаида складывала стопкой конспекты и книги.
– Опять прогуливаешь? – пожурила она Луку.
– Ой, да что леший может оборотню рассказать про оборотня?
Адель тяжело вздохнула и направилась к выходу. Лука подхватил стопку книг из её рук. Сверху лежала потрёпанная рукопись «Соляные прииски и чёрные сотни Минина в Смутные времена». Пора было поторопиться. Сегодня в доме Аделаиды был запланирован обед по случаю публикации её монографии «Отношение материального и идеального в контексте отношения Яви и Нави».
– Аделаида Николаевна, – уже на ступенях учебного корпуса окликнул её студент-вампир. Он подбежал и, неловко пряча край монографии Адель глубже в сумку, искал слова. – Я всё же хотел спросить, Вы находите справедливым упадок и гибель целого народа только потому, что считаете страх злом?
– Я считаю, что все мы должны искать возможность жить без страха и ненависти.
– А если не найдём? Если для нас нет альтернативы ужасу? Что станет с нами, когда для людей вампиры станут, с вашей руки в том числе, героями романтических историй для гимназисток и глупых анекдотов? Что вы в таком случае предполагаете для нас?
– Мы – это кто?
– Вы лично. Должен ли я, например, умереть, чтобы ваш прекрасный мир был таким, каким вы его хотите видеть?
Адель посмотрела на студента внимательнее. Очень красивый. И правда, ведь если со временем уродливые кровопийцы превратились в такой красивый народ, значит, Правь даёт им шанс. Красота не может ошибаться. Адель верила в это, но аргументированного ответа у неё не было.
– Друг мой, давайте-ка я в знак моего доброго к вам отношения приглашу отметить выход в свет книжицы, которую вы, я смотрю, уже изучили.
Ладонью в шёлковой перчатке она махнула в сторону студенческой сумки. Лука не любил вампиров, но общество Адель не позволяло ему демонстрировать этого открыто. Он протянул руку нечаянному знакомцу:
– Лука.
– Роман. С удовольствием приму ваше приглашение. Надеюсь, что не навязался. Я за рулём. Куда едем? Располагайте.
Респектабельный автомобиль Романа, цепляя ветви густого кустарника, пробрался к домику на противоположном краю Почаинского оврага.
На деревянном крыльце, прислонившись к косяку, стояла высокая рыжая девушка. Лука бросился к сестре, которую не видел долгие месяцы. Её-то он не боялся помять в объятьях. Подбрасывая и снова обнимая её, Лука даже слова не сказал, только едва уловимое «Иди ты…», которое тут же потерялось в смехе и бессмысленных восклицаниях. Подросший братик давно уже был едва ли не на голову выше старшей сестры, а с последней встречи изрядно окреп. Неосторожно Лука разорвал жемчужную нить, и крупные перламутровые градины шумно посыпались вниз по деревянным ступеням. Мальчишка было бросился собирать бусины, но Ксеневра скомандовала:
– Брось! Чай никуда не денутся. Потом, – небрежно махнула рукой на жемчуг и обняла Аделаиду.
Ксеневра частенько исчезала без предупреждения. Уезжала колесить по миру. В этот раз её не было в родном городе особенно долго. Однако решила всё же приехать и поздравить подругу с публикацией.
Вскоре приехали Татьяна, Трофим Владеленович и Петер. Роман неловко ждал, когда его представят Трофиму, которого он знал с детства как делового партнёра своего отца. Трофим же с огромным букетом лилий и роз поздравлял виновницу торжества:
– Прочитал. От корки до корки. Поздравляю, милая. Приложила ты нас, кровопийц, конечно. Но на правду не обижаются.
Адель нашла взглядом Романа и представила его Трофиму.
– Обижаются. Вот, вверяю вам пример. Быть может, вы разрешите его опасения.
Гости расселись вокруг уже накрытого стола. Домашняя помощница Аделаиды, кикимора Сонечка, спешно добавила дополнительные приборы для нежданных Романа и Ксеневры.
– Острополитическое, конечно, получилось чтиво, – начала Татьяна обсуждение объекта торжества. – Может, и напечатали так спешно, потому как актуально. Сейчас каждый извозчик на Казанском вокзале желает знать ответ на основной вопрос философии13. Но, конечно, местами слишком смело. Сейчас на тебя оскалятся и вампиры, и оборотни. Моё мнение: иногда лучше некоторых тем не трогать. Особенно, когда ты для тех и других – русалка.
– Напечатали, потому что Трофим Владеленович оплатил тираж, – кокетничала Адель. – А то, что так остро получится, не думала. Это всё истерия с Дверями.
– Что за чёрт, кстати, – вступила в разговор Ксеневра, – во Владимире и Гороховце были закрыты Двери.
– У нас тоже осталось всего несколько исправных. Всегда открывается только та, что на Пискунова, на Осыпной, – не утешила её Татьяна.
– Двери исчезают, – подтвердила Адель.