Примеров, конечно, гораздо больше. «Нестяжатель» монах Вассиан Патрикеев так говорил о монахах РПЦ: «Вместо того, чтобы питаться от своего рукоделия и труда, мы шатаемся по городам и заглядываем в руки богачей, раболепно угождаем им, чтоб выпросить у них село или деревеньку, серебро или какую-нибудь скотинку. Господь повелел раздавать неимущим, а мы, побеждаемые сребролюбием и алчностью, оскорбляем различными способами убогих братьев наших, живущих в селах, налагаем на них лихву за лихву, без милосердия отнимаем у них имущество, забираем у поселянина коровку или лошадку, истязаем братьев наших бичами».
Наиболее разорительной для крестьян являлась барщина: работа на земле владельца отнимала время, необходимое для обработки собственного участка. В церковных и монастырских землях особенно активно распространялась эта форма повинностей. Крестьяне на это отвечали восстаниями. В 1595 г. крестьяне Иосифо-Волоцкого монастыря начали «не слушать приказчиков и ключников монастырских и монастырских дел никаких не делать: хлеба молотить и в монастырь возить и солоды растить и дани монастырские давать…, леса монастырские заповедные принялись рубить» (Приходно-расходные книги Волоколамского монастыря 1594-1595 гг.). Игумен «велел крестьян острастить и смирить», обратился за помощью к светской власти, крестьян привели в повиновение.
В Антониево-Сийскому монастырю ~ в 1600 г. царь подарил 22 ранее независимых деревни. Крестьяне скоро почувствовали разницу между свободой и рабством. Для начала монастырские власти «учали с них имати насильством дань и оброк втрое»: вместо 2 рублей 26 алтын и 4 денег по 6 рублей 26 алтын и 4 деньги. «Да сверх дани и оброку на монастырские труды имали на всякое лето с сошки по 3 человека», «да сверх того они, крестьяне, зделье делали» – пахали землю и косили сено на монастырь. Наконец, монахи «поотнимали лучшие пашенные земли и сенные покосы и привели к своим монастырским землям», «а у иных крестьян они, старцы, деревни поотнимали с хлебом и с сеном, и дворы ломали и развозили, а из их деревень крестьяне от того игуменова насильства, з женами и з детьми из дворов бежали». Монастырь принялся решать проблемы, организуя карательные экспедиции. Старец Феодосий с монастырскими слугами убили крестьянина Никиту Крюкова, «а живота остатки (имущество) в монастырь взяли все». Старец Роман «со многими людьми, у них крестьян, из изб двери выставливали и печи ломали». Крестьяне, в свою очередь, убили нескольких монахов. Победа осталась за монастырем. (Е.Шацкий. «Православная церковь и крепостные», https://scisne.net/a-740).
Кому-то жизнь в светских вотчинах казалась даже легче, чем в монастырских: в 1605-1614 г.г. из Троице-Сергиевого монастыря бежали 140 крестьян одного только Владимирского уезда – более четверти всех крестьян уезда. Как видно из «свозных книг» монастыря, около половины «беглых» ушло за «детей боярских», в дворянские имения (Русская повесть XVII века. – М., Худлит, 1954, с.453).
Такую справедливость они устанавливали в своих владениях.
В начале XVII века крепостное право получило официальное одобрение церкви. 09.03.1607 г. последовало «Соборное уложение о запрещении перехода крестьян», принятое Шуйским вместе «с отцом своим Гермогеном Патриархом, со всем освященным собором (Соборное Уложение 1607 года // Хрестоматия по истории России с древнейших времен до 1618 года. М., 2004. с.629-630). В 1649 г. «Соборное Уложение» окончательно утвердившее крещёную собственность, было подписано всеми членами Освященного Собора – собрания высших иерархов Церкви. Не удивительно: у белого духовенства тоже были крепостные.
Пожалуй, нигде в это время так не расцвело взяточничество и лихоимство, как в монастырских деревнях. Произвол и угнетение монастырских крестьян в 50-е годы достигло высшей точки. В это время резко увеличивается и число крестьянских волнений против вопиющей несправедливости монастырей. В 50-х годах их втрое больше, чем в 30-х (свыше 60 восстаний). Основным требованием почти всех крестьянских выступлений был переход на положение государственных крестьян (волнения крестьян Ново-Спасского, Иосифо-Волоколамского, Троице-Калязинского, Спасо-Преображенского, Хутынского Новгородского и других монастырей).
Во всех этих волнениях крестьянский отказ от работ обычно завершался жестокими порками и экзекуциями присланных воинских команд. Однако в некоторых случаях возникали острые схватки и с солдатами. Крестьяне Шацкого уезда Ново-Спасского монастыря, например, взяли в плен всю воинскую команду и сумели удержаться с августа 1756 по февраль 1757 г., когда восстание было жестоко подавлено. Массовые волнения монастырских крестьян привели, в конце концов, к обсуждению вопроса о них в правительственных кругах. С 1757 г. появились проекты секуляризации церковных имений, а в 1762 г. Петр III подписал указ о секуляризации, практическое осуществление которого задержалось на 2 с лишним года». (Е.Шацкий. «Православная церковь и крепостные», https://scisne.net/a-740).
Ещё пример статистики: за 30-50 гг. есть данные об открытых восстаниях по 7 губерниям. Они следующие: помещичьи крестьяне – 37 восстаний, монастырские – 57, то есть, в полтора раза больше, притом, что церковных крестьян в тех же губерниях, напротив, было в два раза меньше, чем помещичьих («Вслед подвигам Петровым». М., Молодая гвардия, 1988, с.402). В начале правления Екатерины бунтовало более 100 000 монастырских крестьян (Там же, с.17). Решению Екатерины о секуляризации церковных земель предшествовали многочисленные челобитные монастырских крестьян о переводе в государственные или дворцовые (Там же, с.402-403). Вопиющая несправедливость церковных крепостников возмутила даже императрицу, и церковные земли были секуляризированы.
Наконец, отмена крепостного права. Церковь оказалась в числе наиболее консервативной части общества, решительных противников реформы. Наиболее авторитетный представитель высшего духовенства, московский Патриарх Филарет умолял повременить с реформой, ссылался на Сергия Радонежского, который якобы явившись во сне (???), предупреждал против реформы (А.Шамаро. «Дело игуменьи Митрофании». Л., 1990, с.48). Ссылался он и на право: «При решительном отчуждении от помещиков земли, прежде их согласия… помещики не найдут ли себя стесненными в праве собственности?» (Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по учебным и церковно-государственным вопросам. т.5.ч.1, М., 1887, с.17).
Вместе с Филаретом против отмены крепостного права выступал и ряд других деятелей высшего духовенства (А.Яковлев. Александр II. М.,Тера, 2003, с.302). Синод признал «неудобным» помещать в церковной печати статьи, «бичующие злоупотребления помещиков» (Дело канцелярии Синода № 662 за 1860 г.). Богословское обоснование подобной позиции приводилось в рецензии митрополита Платона на перевод книги по христианской этике: «В &403 внушается, что рабы, если только позволят обстоятельства, должны стремиться к своей свободе. Сколь вредные могут произойти следствия от этого внушения – это для всякого очевидно. Между тем, по учению слова Божия, и рабы могут достигать вечного спасения. Апостол ясно говорит: «Каждый оставайся в том звании, в каком призван». Ту же точку зрения выразил в 1859 г. Епископ Кавказский и Черноморский Игнатий (Брянчанинов), доказывая, что «рабство, как крепостная зависимость крестьян от помещиков, вполне законно и, как богоучрежденное, должно быть всегда, хотя в различных формах» (протоирей Симеон Никольский. Освобождение крестьян и духовенство //Труды Ставропольской ученой архивной комиссии, учрежденной в 1906 г. Вып. 1. Ставрополь, 1911, с.10).
НИ О КАКОЙ ЗАЩИТЕ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКОВЬЮ НАРОДНЫХ ИНТЕРЕСОВ, СПРАВЕДЛИВОСТИ ДЛЯ НАРОДА И РЕЧИ НЕ ШЛО, ТОЛЬКО ОТСТАИВАНИЕ СВОИХ, САМОДЕРЖАВНЫХ И ПОМЕЩИЧЬИХ! И крестьяне церкви платили взаимностью – ненавистью к церковным эксплуататорам.
Тем не менее, император Александр II приказал митрополиту Филарету отредактировать Манифест об освобождении. «Тот, будучи принципиальным противником реформы, отказался от почётного поручения. Только нажим со стороны императора и настойчивые просьбы духовника митрополита заставили последнего взяться за перо. Манифест все равно получился неудачным, чувствовалось, что автор писал его через силу, впадая в ложный пафос и неискренность» (Л.Ляшенко. Александр II. М., Молодая гвардия, 2003, с.193).
Итак, по мнению Е.Шаховского, об отношении церкви к крепостному праву в России можно сделать следующие выводы:
1. Монастыри, вплоть до взятия под контроль государства их вотчин, исходили из своих имущественных интересов. При этом в погоне за прибылью монахи проявляли мало экономического расчета, разоряли крестьян и доводили их до бунта. Частые мятежи монастырских крестьян и стали одной из причин секуляризации.
2. Белое (немонашествующее) духовенство, безусловно, поддержало введение крепостного права и относилось к своим крестьянам достаточно жестко. Характерна консервативность, проявленная высшим духовенством при подготовке отмены крепостного права. Едва ли не единственное оно выражало протест, но, в итоге, покорилось воле светской власти.
3. Низшее духовенство по своему положению находилось между крестьянином и помещиком. С одной стороны, его обязанностью было проповедовать покорность барину, деревенский священник находился от помещика и в материальной зависимости. Но, в то же время, в конфликтах, связанных с крепостничеством, порой случалось, что низшее духовенство оказывалось на стороне крестьянства.
Но и после реформ Александра II синодальная церковь в материальном отношении продолжала процветать («Монастыри после отмены крепостного права». https://www.istmira.com/drugoe-istoriya-rossii/13191-monastyri-posle-otmeny-krepostnogo-prava.html). Число монастырей значительно увеличилось, особенно женских. К 1905 г. официальные церковные документы свидетельствовали о 2,5 миллионах гектар земли в ее собственности. Подарки земельных угодий церкви со стороны самодержавной власти продолжались. Однако в реальности эта статистика была занижена. Впоследствии Советской властью из числа церковного имущества национализировали 8 с лишним миллионов гектар земли, свыше 80 заводов, более 1.800 гостиниц и постоялых дворов, 436 ферм, около 600 скотных дворов, не менее 300 пасек и т.д. Из этого следовало, что вся земля, отнятая у церкви в 1764 г., к началу первой мировой войны была вновь ей возвращена со значительным приростом. Бессарабские архиереи контролировали полтораста тысяч гектаров, Соловецкий монастырь – 66 тыс. с мощным хозяйством: литейное и гончарное производство, кирпич и изготовление саней, механический и смолокуренный цеха, свечной завод, мельница, каналы… и это далеко не всё. Подобных монастырей-монополистов в местной экономике было больше полутысячи.
Г) Влияние церкви на образование, науку и культуру
Для церкви важно было добиваться, как уже говорилось выше, абсолютной богобоязненности всех верующих (любить бога формально призывали, но не очень стремились к этому) и рабского смирения перед властью, а также бесконечной терпимости к жизненным невзгодам, обещая за это райскую жизнь на том свете. Другими словами, все миряне должны были принимать без размышлений данные догматы и не сомневаться в их истинности. Никакое инакомыслие при этом не допускалось. Но лучший способ достичь отсутствия инакомыслящих сделать так, чтобы не было мыслящих. Для этого нужно был взять под контроль образование, науку и культуру.
Такой контроль вылился в осуществление фальсификации истории, православной инквизиции и соответствующие гонения на просвещение, науку и культуру.
Фальсификация истории. Решение этой задача одинаково необходимо было как церкви, так и царствующему дому Романовых. Церковь нуждалась в возвеличивании своей роли в истории развития русского государства путем преувеличения ее значимости и приукрашивания своих некоторых деяний на отдельных этапах существования России. Династия Романовых стремилась поднять уровень своей родовитости, представить более благообразным свое восхождение на монарший трон и облагородить весь период своего 300-летнего с лишним царствования.
Почти все учебники по истории Руси начинают рассматривать ее с IX в. н.э., отраженную в «Повести временных лет». А что было до этого, и откуда взялась эта повесть? Например, Патриарх Кирилл в одном из своих публичных выступлений заявил, что до принятия христианства русичи были варварами и дикарями, людьми второго сорта, почти зверями (Доклад патриарха на Всемирном русском народном соборе. 10.11.2012). На взгляд, автора, так мог заявить не русский Патриарх, а только русофоб, ненавидящий своих пращуров. Немало историков придерживается иной, диаметрально противоположной точки зрения на своих предков.
Считается, что Повесть временных лет (ПВЛ) написана на рубеже XI и XII веков. Точный год написания «Повести временных лет» неизвестен, но есть несколько предположений по этому поводу. Историки А.А.Шахматов и Д.С.Лихачев полагают, что основная часть произведения была создана ещё в 1037 году, а затем оно дополнялось новыми сведениями от разных летописцев. Основным автором «Повести временных лет» многие историки называют Нестора, который написал эту летопись в 1110-1112 годах. При её составлении он основывался на сведениях из более ранних документов. В ней отражена «норманнская теория» привнесения государственности извне норманнами-викингами, которых на Руси называли варягами. Но до современников какого-либо оригинала этого произведения, в том числе, и первоисточников его написания, не дошло. Наиболее древняя дошедшая до нас копия (многократно редактированная) была изготовлена намного позже и датируется XIV веком. Её авторство принадлежит монаху Лаврентию. (https://diaryrh.ru/istoricheskij-fakt/povest-vremennyh-let-pervaya-drevnerusskaya-letopis). Именно по этой и некоторым другим версиям современные историки составляют картину событий того времени.
Аналогичная ситуация и с другими оригинальными источниками (помимо ПВЛ) русской истории. Как считает Л.Михайлов, артефактами, на которых базируются доказательства существующей историографии, тоже являются копиями «исчезнувших» древних манускриптов из сгоревших одновременно древних библиотек. Эти копии были созданы в XV веке и позже монахами-христианами, и даже в наше время с помощью современных компьютерных программ (Л.Михайлов. «Фальсификация прошлого России и цивилизации». Мера ss69100, 16.03.2016. https://ss69100.livejournal.com/2698825.html).
Российский историк А.В.Пыжиков пришел к выводу, что приглашенные Романовыми немецкие историки – Миллер, Шлецер и Байер, а также прикормленный придворный историк Карамзин, на самом деле писали не историю нашего народа, а рафинированное жизнеописание династии Романовых на основе летописей, составленных монахами, отражающими церковный никонианский взгляд на Россию (наподобие нынешнего Кирилловского). И именно это объясняет тот факт, что у нашей истории, как считает А.Пыжиков, украли древнейший скифо-арийский период, укоротив ее на тысячи лет.