Кроме того, к чертам «второзаконнического стиля» относится и нагромождение синонимов, призванных обозначить закон Божий, например:
И было слово Господа к Соломону, и сказано ему: вот, ты строишь храм [5]; если ты будешь ходить по уставам Моим, и поступать по определениям Моим и соблюдать все заповеди Мои, поступая по ним, то Я исполню на тебе слово Мое, которое Я сказал Давиду, отцу твоему, и буду жить среди сынов Израилевых, и не оставлю народа Моего Израиля.
1 Цар 6:11–13Позже, посвящая Богу возведенный Храм и вознося молитву, Соломон сам говорит «второзаконническим стилем»:
Да будет с нами Господь Бог наш, как был Он с отцами нашими, да не оставит нас, да не покинет нас, наклоняя к Себе сердце наше, чтобы мы ходили по всем путям Его и соблюдали заповеди Его и уставы Его и законы Его, которые Он заповедал отцам нашим.
1 Цар 8:57–58«Второзаконнический стиль» часто встречается и в Книге пророка Иеремии – возможно, в какой-то мере в знак того, что сама книга появилась в VII веке до нашей эры, примерно в дни реформ царя Иосии, которые, вероятно, коснулись и Иеремии. Здесь сосредоточенность на законе Божием, или Торе, становится главным моментом религии. Это ранний пример того, чему в будущем предстояло стать нормой иудаизма вплоть до нашего времени: неустанное стремление верно упорядочить жизнь по божественным указаниям, закрепленным в предписаниях закона. Как мы увидим в главе 5, эту идею прославляют псалмы 18 и 118.
Третий стиль мы встретим во многих пассажах, особенно в Пятикнижии. Части, написанные им, называют, как правило, «Священническим кодексом». Вот его пример – он взят из предания о том, как израильтяне странствовали по пустыне под предводительством Моисея:
В тот день, когда поставлена была скиния, облако покрыло скинию откровения, и с вечера над скиниею как бы огонь виден был до самого утра. Так было и всегда: облако покрывало ее [днем] и подобие огня ночью. И когда облако поднималось от скинии, тогда сыны Израилевы отправлялись в путь, и на месте, где останавливалось облако, там останавливались станом сыны Израилевы. По повелению Господню отправлялись сыны Израилевы в путь, и по повелению Господню останавливались: во все то время, когда облако стояло над скиниею, и они стояли; и если облако долгое время было над скиниею, то и сыны Израилевы следовали этому указанию Господа и не отправлялись; иногда же облако немного времени было над скиниею: они по указанию Господню останавливались, и по указанию Господню отправлялись в путь; иногда облако стояло только от вечера до утра, и поутру поднималось облако, тогда и они отправлялись; или день и ночь стояло облако, и когда поднималось, и они тогда отправлялись; или, если два дня, или месяц, или несколько дней стояло облако над скиниею, то и сыны Израилевы стояли и не отправлялись в путь; а когда оно поднималось, тогда отправлялись; по указанию Господню останавливались, и по указанию Господню отправлялись в путь.
Чис 9:15–23Возможно, мы сочтем, что уловили суть, еще не дочитав пассаж. Для этого стиля характерны тягучие повторения и склонность к стереотипным формулировкам. Он совершенно иной в сравнении с вольным и спонтанным изложением, свойственным библейским «сагам». Ассоциация со священниками связана с тем, что многие пассажи, представленные в таком стиле, касаются не политики и не бытовых событий, а ритуальной чистоты, богопочитания и порядка богослужений. Классический пример «священнического стиля» – первая глава Книги Бытия:
В начале сотворил [6] Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один.
И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. [И стало так.] И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. [И увидел Бог, что это хорошо.] И был вечер, и было утро: день второй.
И сказал Бог: да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так. [И собралась вода под небом в свои места, и явилась суша.] И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо. И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя [по роду и по подобию ее, и] дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так. И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду [и по подобию] ее, и дерево [плодовитое], приносящее плод, в котором семя его по роду его [на земле]. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий.
И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной [для освещения земли и] для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов; и да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так. И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды; и поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю, и управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвёртый.
И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею, по тверди небесной. [И стало так.] И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую по роду ее. И увидел Бог, что это хорошо. И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле. И был вечер, и было утро: день пятый.
И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так. И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их. И увидел Бог, что это хорошо. И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, [и над зверями,] и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими [и над зверями,] и над птицами небесными, [и над всяким скотом, и над всею землею,] и над всяким животным, пресмыкающимся по земле. И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; – вам сие будет в пищу; а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому [гаду,] пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травную в пищу. И стало так. И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой.
Так совершены небо и земля и все воинство их. И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал. И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал.
Быт 1:1–2:3Здесь повторяются одни и те же формулировки – «и стало так», «по роду и по подобию», «и был вечер, и было утро» – и рассказ аккуратно выстраивается по модели: в большей части дней вершится один акт творения, и только в третий и шестой день – по два. (Некоторые полагают, что за этим скрыт рассказ о творении за восемь дней.) Медленное, неторопливое течение прозы слегка завораживает. В ней совершенно отсутствуют разнообразие и яркость «стиля саги». Авторы, предпочитающие «священнический стиль», редко рассказывают истории с обилием персонажей и любопытными случаями, а скорее декламируют эпизоды событий, превращенных в ритуал. Достоинство и мощь таких произведений несомненны – как и то, что их творцы отходят и от библейских «саг», и от сочинений «второзаконнической школы».
Предполагают, что «священнический стиль» восходит к тем, в чьей власти находился Второй Храм – или, возможно, к их предшественникам, которые в годы Вавилонского плена стремились детально проработать правила храмового богослужения и свести их в систему. В Книге пророка Иезекииля, священника, вершившего свои труды среди изгнанных, есть пассажи, представленные в схожем стиле – особенно в наставлениях, касающихся жизни в восстановленной Земле Обетованной (Иез 40–48). Примером самой современной аналогии, наверное, может стать юридический английский: в нем никогда не пытаются избежать повторений или многословия, поскольку необходимо совершенно точно выразить суть.
Мы могли бы ожидать, что в одном из этих трех стилей будут написаны целые книги – но оказывается, что в Еврейской Библии это совершенно не так. Даже в одном-единственном предании могут проявиться два стиля, а то и все три. Пример такой нелепости – вторая глава Третьей книги Царств, в которой «второзаконнический стиль» смешан со «стилем саги», отчего речь умирающего царя Давида весьма приводит в замешательство:
Приблизилось время умереть Давиду, и завещал он сыну своему Соломону, говоря: вот, я отхожу в путь всей земли, ты же будь тверд и будь мужествен и храни завет Господа Бога твоего, ходя путями Его и соблюдая уставы Его и заповеди Его, и определения Его и постановления Его, как написано в законе Моисеевом, чтобы быть тебе благоразумным во всем, что ни будешь делать, и везде, куда ни обратишься…
Еще: ты знаешь, что сделал мне Иоав, сын Саруин, как поступил он с двумя вождями войска Израильского, с Авениром, сыном Нировым, и Амессаем, сыном Иеферовым, как он умертвил их и пролил кровь бранную во время мира, обагрив кровью бранною пояс на чреслах своих и обувь на ногах своих: поступи по мудрости твоей, чтобы не отпустить седины его мирно в преисподнюю… Вот еще у тебя Семей, сын Геры Вениамитянина из Бахурима; он злословил меня тяжким злословием, когда я шел в Маханаим; но он вышел навстречу мне у Иордана, и я поклялся ему Господом, говоря: «я не умерщвлю тебя мечом». Ты же не оставь его безнаказанным; ибо ты человек мудрый и знаешь, что тебе сделать с ним, чтобы низвести седину его в крови в преисподнюю[5].
3 Цар 2:1–3, 5–6, 8–9В то время как основная речь (стихи 5–9, второй абзац вверху) вроде как вдохновляет наследника престола – Соломона, сына Давидова – свести старые счеты и убить злейших врагов отца (ведь он «человек мудрый»), первый абзац, в котором приведены стихи 1–3, напротив, в явно «второзаконническом стиле» велит ему соблюсти закон и заповеди Моисея (которые политическое убийство не поощряют). Это противоречие лучше всего объясняется тем, что основную речь сочинили прежде, чем «второзаконнический» пассаж, – а потом добавили и его, пытаясь чуть приглушить постыдный призыв к кровожадной мести и перестроить образ царя, наделив его ролью проповедника закона. (В более поздних преданиях, приведенных в Книге Паралипоменон, Давид обратится главным образом в священника.) Если это и правда так, то вторая глава Третьей книги Царств – не единый и цельный текст, а такой, куда со временем внесли дополнения поздние сочинители. Такие «второзаконнические» вставки – не редкость в Еврейской Библии. Мартин Нот, немецкий ученый, исследователь Ветхого Завета, в 1943 году предположил [7], что целый корпус исторических повествований от Книги Иисуса Навина до Четвертой книги Царств самым тщательным образом отредактировали, чтобы его можно было читать как единое целое, и придали ему «второзаконнический» вид. И с тех пор, как появились труды Нота, эти книги, и в их числе саму Книгу Второзакония, принято называть «Второзаконнической историей» [8]. Эти исправления и дополнения ни в коей мере не устраняли целиком и полностью древний оригинал, и довольно большие отрывки, представленные в «стиле саги», в той или иной мере присутствуют на всем протяжении текста. Рассказы о Сауле и Давиде в Первой и Второй книгах Царств почти не проявляют признаков «второзаконнической» редактуры – и потому образы обоих царей, представшие перед нами, сложны и далеко отстоят от шаблонности «второзаконников». Цари изображены героями, но не лишены недостатков, и оба они – далеко не лучший образец для подражания в плане покорности Богу или свершения моральных деяний. Но во всех остальных случаях, особенно в Книге Судей и в Книгах Царств, рука «второзаконников» заметнее, и, вероятно, ярче всего она проявляется в пассажах, «подводящих итог» – в тех, где царей объявляли хорошими или плохими в зависимости от того, брались ли те уничтожать местные языческие святилища, как того требовала Книга Второзакония, или нет.
Выходит, «стиль саги» древнее, чем «второзаконнический», и более сложные истории, с обилием нюансов, предшествовали моралистическим рассказам и вставкам. Большинство ученых датирует «второзаконнический стиль» VII–VI веками до нашей эры, поскольку сама Книга Второзакония (или одна из ее ранних версий), как долгое время считалось, была связана с реформами богослужения при царе Иосии, а они, согласно 4 Цар 22:3, прошли примерно в 621 году до нашей эры. Как принято считать, при Иосии жертвоприношения стали совершаться в Иерусалиме, и это соотносится с главным требованием Втор 12. Таким образом, «стиль саги» оказывается древнее этого события и, вероятно, восходит к VIII веку нашей эры. А как мы видели в главе 1, к этому времени восходит и вся еврейская литература. Впрочем, это не значит, что «стиль саги» прекратили использовать. «Второзаконнический стиль» его не заменил, а просто кое-где, как говорится, «лег поверх». Итак, «Второзаконническая история» представляет собой редактуру древних преданий с расчетом на то, чтобы, пусть и небрежно, вписать их во «второзаконническую» повестку дня. Оба стиля – работа обученных писцов. Но те, кто записывал «саги», по большей части опирались на древние, и, вероятно, в основном устные источники, или же сочиняли свободно. А «второзаконнические» редакторы брали уже существующие писания и обновляли их в свете своих забот и проблем.
«Священнический стиль» мы по большей части встречаем в Пятикнижии. У него много примеров – таковы, скажем, предписания закона, часто связанные с порядком богослужения в Израиле. По сути, именно в «священническом стиле», как кажется, создан главный раздел Пятикнижия – вторая половина Книги Исхода, вся Книга Левит и первая половина Книги Чисел. Кроме того, «священнические» писания переплетаются с более древними «сагами» в Книге Бытия и в первой половине Книги Исхода, где ряд широко известных преданий о патриархах и Моисее представлен в двух версиях: в «стиле саги» и в «священническом стиле». В Быт 2:4–25 сохранена «сага» о сотворении рода человеческого. И от версии, представленной в Быт 1:1–2:3, она отличается не только в деталях (мужчина создан прежде женщины; они созданы в разное время; сотворение животных проходит после того, как создан мужчина, но до создания женщины). Она отличается и стилем повествования, и это сейчас заботит нас больше. «Сага» гораздо больше, нежели «священническая» версия, похожа на предание. В ней Бог говорит с человеком, приказывает ему (не есть «с дерева познания добра и зла»), а потом экспериментирует с созданием животных, уготованных человеку в спутники, и когда это ни к чему не приводит, создает женщину. И в этом предании Бог намного ближе к персонажу рассказа, чем всемогущий образ в «священнической» версии сотворения мира. А кроме того, в «саге» нет никаких стереотипных формулировок.
Переплетение