– У нас нет выбора, Сайлас. Больных уже так много, что их некуда девать. И ты бы это заметил, если бы не сидел целыми днями на чердаке и не играл в глупые игры…
– Шустрые шашки – вовсе не глупая игра, Сара. А теперь я нашел лучшее племя шашек во всем Замке – видела бы ты физиономию Гринджа, когда я сказал ему об этом! – и никуда его не выпущу. Из запечатанной комнаты они точно не сбегут.
Сара Хип вздохнула. С тех пор как они поселились во Дворце, Сайлас забросил свое ремесло Обычного волшебника и успел сменить несколько увлечений. Шустрые шашки были последним из них и захватили его целиком. Это ее очень раздражало.
– Мне не нравится, что ты постоянно открываешь запечатанную комнату, Сайлас, – упрекнула его Сара. – Комнаты обычно без веской причины не запечатывают, особенно если они спрятаны где-то на чердаке. Вот и в Обществе травников как раз в прошлом месяце мы об этом говорили.
– Да что эти ваши травники знают о волшебстве, Сара? – взорвался Сайлас. – Ничегошеньки! Вот.
– Ну и ладно. Полагаю, тебе безопаснее пока посидеть на чердаке со своей дурацкой колонией шашек.
– Вот именно, – кивнул Сайлас. – Пирог еще есть?
– Ты взял последний кусок.
Повисло напряженное молчание, и в этой тишине Дженне послышался далекий крик.
– Вы слышали?
Она встала и выглянула в высокое окно, выходившее на лужайку перед Дворцом. Дженне было видно и подъездную дорожку, которая, как обычно, была залита светом факелов, и массивные Дворцовые ворота, запертые на ночь. Но по ту сторону ворот стояла толпа. Люди кричали и гремели крышками от мусорных баков.
– Крысы, крысы, крысам смерть! Крысы, крысы, крысам смерть!
Сара тоже подошла к окну.
– Это крысодавы, – сказала она. – А здесь-то они что забыли?
– Ищут крыс, по всей видимости, – ответил Сайлас, уминая яблочный пирог. – Крыс во дворце полно. Кажется, сегодня в супе одна попалась.
Крики крысодавов становились все яростнее.
– Крысу – хвать! Крысу – цап! Крысу раздави!
– Бедные крысы, – с сочувствием вздохнула Дженна.
– А Хворь-то вовсе не от крыс, – сказала Сара. – Я вчера помогала в Лазарете и видела следы от укусов – они совсем не похожи на крысиные. У крыс больше одного зуба… Глядите, они идут в дома слуг! Этого еще не хватало!
Услышав это, служанка тотчас очнулась от дремы. Она мигом смела со стола посуду, выхватила из рук Сайласа последний кусок пирога и ринулась прочь из столовой. С грохотом швырнув посуду в люк наклонного желоба, ведущего в кухни внизу, служанка помчалась к себе в комнату спасать Перси, своего домашнего крысенка.
После этого ужин закончился быстро. Сара и Сайлас отправились в маленькую гостиную Сары в другом крыле Дворца. Сара собиралась дочитать книгу, а Сайлас писал брошюру под названием «Десять заповедей игры в шустрые шашки», на которую возлагал очень большие надежды.
Дженна решила пойти в свою комнату и почитать. Ей нравилось бывать в одиночестве и бродить по Дворцу, особенно ночью, когда в коридорах горят свечи, длинные тени пересекают путь и просыпаются призраки Старейшин. Ночью Дворец переставал быть таким пустым, как днем, и снова становился средоточием событий. Большинство Старейшин являлись Дженне и любили поговорить с ней, пусть многие и не помнили, которая она из многих принцесс, живших в замке. Дженне тоже нравилось с ними беседовать, хотя скоро выяснилось, что каждый призрак еженощно говорит об одном и том же. И скоро она знала их речи наизусть.
Поднявшись по широкой лестнице в галерею, которая шла над холлом, Дженна остановилась поговорить с призраком старой гувернантки. Когда-то эта женщина воспитывала двух юных принцесс, и теперь их призраки почти каждую ночь бродили по коридорам в поисках ее заботы.
– Вечер добрый, принцесса Эсмеральда. – С лица гувернантки никогда не сходило обеспокоенное выражение.
– Добрый вечер, Мэри, – ответила Дженна. Она уже давно перестала повторять призраку, как ее зовут на самом деле, потому что это все равно было бесполезно.
– Рада видеть, что вы по-прежнему в порядке и в безопасности, – сказала гувернантка.
– Спасибо, Мэри.
– Будьте осторожны, дорогая, – как всегда, напомнила гувернантка.
– Непременно, – как всегда, ответила Дженна и пошла дальше.
Вскоре она свернула из галереи в широкий, освещенный свечами коридор, в конце которого виднелись высокие створчатые двери в ее комнату.
– Добрый вечер, сэр Хирворд, – поздоровалась Дженна со Старейшиной, охранявшим королевские покои.
Это был взъерошенный и почти прозрачный призрак. Он стоял на своем посту вот уже восемьсот лет или даже больше и не собирался его покидать. У сэра Хирворда не было одной руки и доброй части доспехов, так как в потусторонний мир он попал во время одной из битв между Замком и Портом, когда они делили земли. Призрак очень нравился Дженне, и она чувствовала себя в полной безопасности под его защитой. Старый рыцарь был очень общительным, любил пошутить и даже обладал редким для Старейшины умением не повторяться слишком уж часто.
– Добрый вечер, прекрасная принцесса. Хотите загадку: в чем разница между слоном и бананом?
– Не знаю, – улыбнулась Дженна. – А в чем разница между слоном и бананом?
– Ну, тогда я не послал бы вас за покупками! О-хо-хо!
– А… очень смешно. Ха-ха!
– Рад, что вам понравилось. Я так и думал, что рассмешу вас. Спокойной ночи, принцесса.
Сэр Хирворд коротко поклонился и встал по стойке смирно, довольный тем, что по-прежнему состоит на службе.
– Доброй ночи, сэр Хирворд.
Дженна толкнула дверь и проскользнула в свою спальню.
Поселившись во Дворце, девочка не сразу привыкла к такой большой комнате – она ведь десять лет спала в шкафу. Но теперь Дженне здесь очень нравилось, особенно по вечерам. Это была просторная зала с четырьмя высокими окнами, которые выходили на дворцовые сады и ловили лучи вечернего солнца. Но сейчас, холодной осенней ночью, Дженна закрыла тяжелые алые шторы, и комната вдруг наполнилась черными тенями. Принцесса подошла к огромному каменному камину рядом с кроватью под пологом и зажгла груду поленьев за решеткой при помощи чар «Зажигалка», которые Септимус подарил ей на прошлый день рождения. Когда теплый свет от танцующего пламени наполнил спальню, Дженна села на постель, завернулась в пуховое одеяло и взяла свою любимую книгу под названием «История нашего Замка».
Поглощенная чтением, Дженна не заметила, как из-за плотного полога ее кровати появилась высокая фигура призрака. Призрак долго стоял неподвижно, сверля принцессу неодобрительным взглядом маленьких глазок. Ощутив волну пронизывающего холода, девочка поежилась и укуталась еще плотнее, но не подняла головы.
– Зачем ты читаешь эту ерунду про Ганзейский союз? – раздался вдруг резкий неприязненный голос у Дженны за плечом.
Уронив книгу, принцесса вскочила, будто ошпаренная кошка, и хотела позвать сэра Хирворда, но ледяная рука зажала ей рот. Дженна попыталась вдохнуть, но воздух, пройдя сквозь ладонь призрака, сделался ледяным и обжег ее легкие морозом, так что она неудержимо закашлялась. Призрачную незваную гостью это ничуть не смутило. Она подняла оброненную книгу и положила ее на кровать рядом с Дженной, судорожно хватающей ртом воздух.
– Открой главу тринадцатую, внучка, – приказал призрак. – Что толку тратить время на ничтожных купцов? История королей и королев, особенно последних, – вот единственное, что достойно внимания. Ты найдешь меня на странице двести двадцать. В целом неплохо пишут о моем правлении, за исключением парочки, гм… искажений, но книгу-то писал простолюдин, что от него можно ожидать?
Дженна наконец откашлялась и смогла рассмотреть незваную гостью. Это был призрак королевы в старомодном наряде с накрахмаленным воротником, говорящим о том, что правила она очень давно. Для такого древнего привидения королева выглядела удивительно настоящей и держалась очень прямо и надменно. Ее отливающие сталью волосы были заплетены в две косы, завернутые в кольца вокруг немного заостренных ушей. Королева носила простую и строгую золотую корону, ее темно-лиловые глаза неотрывно смотрели на Дженну так неодобрительно, что девочке сразу показалось, будто она что-то натворила.
– В-вы кто? – пролепетала она.
Королева нетерпеливо топнула ногой.
– Тринадцатая глава, внучка! Открой тринадцатую главу! Я же сказала. Ты бы научилась слушать. Все королевы должны уметь слушать.
Вообще-то, Дженна не могла себе представить, чтобы эта королева кого-нибудь слушала, но девочка промолчала. Ее беспокоило другое: призрак сказал ей «внучка». Причем уже второй раз. Неужели эта ужасная королева – ее бабушка?
– Но… почему вы все время называете меня внучкой? – спросила Дженна, надеясь, что просто ослышалась.
– Потому что я твоя прапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрабабушка. Но ты можешь звать меня просто бабушкой.
– Бабушка?! – в ужасе воскликнула Дженна.
– Вот именно. Так подойдет. Не будешь же ты каждый раз обращаться ко мне, используя мой полный титул.
– А какой у вас полный титул? – спросила девочка.
Призрак нетерпеливо вздохнул, и от его ледяного дыхания у Дженны зашевелились волосы на макушке.
– Глава тринадцатая. Сколько можно повторять? – сурово напомнила королева. – Гляжу, я пришла как раз вовремя. Ты отчаянно нуждаешься в толковом наставнике. Твоей матери должно быть стыдно за то, что она не удосужилась обучить тебя хорошим манерам и всему, что должны знать королевы.
– Вообще-то, моя мама очень хороший наставник, – возмутилась Дженна. – Она всему меня научила.
– Мама… мама? Что еще за… мама? – Королева умудрилась изобразить на лице неодобрение и озадаченность одновременно. За много веков она достигла такого совершенства в искусстве придавать любому выражению лица оттенок неодобрения, что теперь даже при всем желании не смогла бы обойтись без него. Но ей этого и не требовалось. Ее вполне устраивало, что она на все и всех смотрит так, будто весь мир перед ней провинился.
– Мама – это моя мама. В смысле моя мать, – раздраженно сказала Дженна.
– И как ее зовут, позволь узнать? – спросил призрак, сверля девочку взглядом.
– Это не ваше дело, – сердито ответила принцесса.
– Случайно, не Сара Хип?
Дженна молчала и сердито смотрела на призрака, мечтая, чтобы он убрался восвояси.
– Не дождешься, никуда я не уберусь, внученька. У меня тут свои дела. И мы обе знаем, что эта особа Сара Хип – не твоя настоящая мать.
– Для меня она мать, – буркнула Дженна.
– Кто для тебя кто, внученька, не имеет значения. Правда в том, что твоя настоящая мать, точнее, ее призрак, сидит в своей башне и не удосуживается дать тебе королевское образование, поэтому ты больше похожа на безродную служанку, чем на настоящую принцессу. Позор, стыд и позор, но я это исправлю, во благо той убогой дыры, в которую превратился мой Замок и мой Дворец.
– Это не ваш Замок и не ваш Дворец, – возразила Дженна.
– Вот в этом, внученька, ты ошибаешься. Он был моим раньше и скоро снова станет моим.
– Но…
– Не перебивай! А теперь я ухожу. Тебе уже давно пора спать.
– Да рано еще! – возмутилась Дженна.
– В мои времена все принцессы без исключения, пока не становились королевами, ложились спать в шесть часов. Я сама ложилась спать в шесть часов каждый день, пока мне не исполнилось тридцать пять лет. И мне это нисколько не повредило!
Дженна в изумлении смотрела на призрака. А потом вдруг улыбнулась при мысли о том, какое облегчение, наверное, испытывали все во Дворце, когда в те времена наступало шесть часов.
Королева неправильно истолковала улыбку Дженны.
– Вот, наконец-то ты начинаешь соображать, внученька. А теперь давай ложись, у меня еще есть важное дело. Увидимся завтра. Можешь поцеловать меня и пожелать мне спокойной ночи.
Дженна пришла в такой ужас, что королева отпрянула и сказала:
– Ладно, вижу, ты еще не совсем привыкла к своей новой бабушке. Спокойной ночи, внученька.
Девочка не ответила.
– Я сказала «спокойной ночи, внученька»! Я не уйду, пока ты тоже не пожелаешь мне спокойной ночи.
Повисло натянутое молчание, пока Дженна не поняла, что больше не может видеть длинный нос этого призрака.
– Спокойной ночи, – холодно произнесла она.
– Спокойной ночи, бабушка! – поправила королева.
– Я никогда не буду звать вас бабушкой, – сказала Дженна, когда, к ее огромному облегчению, призрак начал исчезать.
– Будешь, – раздался из пустоты тоненький голосок призрака. – Будешь…
Принцесса схватила подушку и в ярости швырнула ее в сторону голоса. Ответа не последовало: призрак ушел. Припомнив совет тетушки Зельды, Дженна медленно сосчитала до десяти, чтобы успокоиться, потом взяла «Историю нашего Замка» и быстро открыла тринадцатую главу. Глава называлась «Королева Этельдредда Ужасная».
4
«Дыра в стене»
Пока Дженна изучала тринадцатую главу, Септимус Хип – ученик Архиволшебника – как раз попался за чтением того, что ему не положено было читать. Марсия Оверстренд, Архиволшебник Замка, была вынуждена временно отступить из кухни, не в силах уладить раздор между кофейником и печью. В полном негодовании она решила оставить все как есть и проведать своего ученика. Она нашла его в библиотеке Пирамиды – он был поглощен чтением груды старых, истрепанных бумаг.
– И чем это, интересно, ты занимаешься? – требовательно спросила Марсия.
Септимус виновато подскочил и засунул бумаги под учебник, по которому должен был готовиться.
– Ничем.
– Я так и думала, – сердито ответила Марсия и смерила ученика взглядом, стараясь, хотя и не совсем успешно, сохранять суровое выражение лица.
Септимус испуганно таращился на нее зелеными глазами, его кучерявые соломенные волосы были скручены в жгутики – Марсия давно заметила за ним привычку в задумчивости наматывать их на палец.
– На случай если ты подзабыл, – напомнила она, – ты должен повторять материал перед экзаменом по практическим предсказаниям, который, между прочим, завтра. А не читать какую-то макулатуру пятисотлетней давности.
– И вовсе это не макулатура, – возразил Септимус, – это…
– Я прекрасно знаю, что это, – сказала Марсия. – Я уже говорила тебе. Алхимия – это полная чепуха и пустая трата времени. Ты еще носки начни варить в надежде, что они превратятся в золото.
– Но я не читаю об алхимии, – сказал Септимус. – Это манускрипты о врачевании.
– Одно другого стоит. Марцеллий Пай, верно?
– Да, очень интересно.
– Очень бестолково, Септимус.
Марсия сунула руку под книгу «Практические основы предсказания», которой Септимус прикрыл бумаги, и вытащила из-под нее пачку пожелтевших и хрупких листов, исписанных выцветшими каракулями.
– Все равно это только его заметки, – сказала она.
– Да. Жаль, что его книга исчезла.
– Хм. Тебе пора спать. Завтра вставать рано. Экзамен в семь часов семь минут – и ни секундой позже. Понял?
Септимус кивнул.
– Ну, тогда давай иди.
– Но, Марсия…
– Что?
– Мне очень нравится врачевание. И Марцеллий был самым лучшим знахарем всех времен. Он придумал так много лекарств и снадобий и выяснил, почему мы болеем. Нельзя ли мне изучать врачевание?
– Нет, – ответила Марсия. – Да тебе это и не нужно, Септимус. Все, на что способны знахари, можно сделать с помощью магики.
– А от Хвори она не помогает, – упрямо возразил Септимус.
Марсия поджала губы. Септимус был не первым, кто упрекнул ее в этом.
– Поможет. Обязательно, – заверила волшебница. – Надо только поработать над… это еще что? – И Марсия ринулась прочь из библиотеки, выяснять, что за грохот раздался двумя этажами ниже, на кухне.
Вздохнув, Септимус положил бумаги Марцеллия в старую коробку, которую нашел в пыльном углу, погасил свечу и пошел спать.
Но спалось Септимусу плохо. Уже целую неделю его каждую ночь преследовал один и тот же кошмар, и эта ночь не была исключением. Ему снилось, что он пропустил экзамен и Марсия гонится за ним, он падает в трубу и эта труба продолжается бесконечно… Он хватается за стены, чтобы остановиться, но все равно падает… и падает… и падает.
– Ты подрался со своими одеялами, Септимус? – гулко раздался в трубе знакомый голос. – Похоже, победили одеяла, – с усмешкой добавил его обладатель. – Немудрено, если их целых два. Одно – это еще куда ни шло, но два – это же просто неравный бой! Какие они все-таки коварные, эти одеяла.