Елена Козенева
Случай на практике
***
Аудитория была почти пуста. Университет международных отношений, лучшее учебное заведение королевства (хотя ректор Академии дипломатии непременно поспорил бы с этим утверждением), в год набирал не больше десятка учеников.
Профессор Гончаров оглядел третьекурсников и скривился. Сегодня они зеленые студенты, а завтра – элита страны. Каждому из этих парней достанется теплое местечко в Министерстве иностранных дел, ведь люди с иммунитетом к воздействию «иных чувств» ценятся на вес золота. Вот если бы он сам обладал таким даром, ему не пришлось бы сейчас сеять разумное, доброе, вечное в неплодородную почву ученических голов. «А впрочем, и в подобной ситуации, есть свои плюсы», – подумал про себя Гончаров, а вслух сказал:
– Сегодня я хотел бы услышать от вас рассказ о Поднебесной. Есть желающие?
Студенты заволновались. Тема Поднебесной, до сего момента, вообще на лекциях Гончарова не поднималась. А, следовательно, вопрос был задан лишь с одной целью – завалить и как следует покатать в пыли.
– Но, профессор, – Петр Анисимов, розовощекий староста курса, попытался спастись от избиения сам и прикрыть своих товарищей, – ведь страны Азии – это тема следующего семестра.
– Скоро вы станете работниками Министерства, молодой человек, – с ухмылкой заявил Гончаров, приглаживая волосы, – неужели думаете, что, отправляя вас в посольство Поднебесной, руководство поинтересуется, на каком курсе вы проходили эту страну?
Парень почесал затылок и развел руками, показывая своим однокурсникам, что пытался.
Профессор, улыбаясь недовольному гулу, ласкающему слух, обвел взглядом аудиторию. Восходящие амфитеатром парты были ярко освещены осенним солнцем, проникающим в помещение сквозь высокие стрельчатые окна. Светило солнце хорошо, а вот грело уже плохо, поэтому студенты в шерстяных форменных мундирах Университета, сидели плотной группой, в надежде то ли согреться, то ли затеряться в толпе.
Но одна фигура все же выделялась. Прямо в центре, уперев подбородок в сложенные лодочкой руки, сидела девушка. Ее жесткие каштановые волосы назло нормам приличия были распущены и струились по плечам. Темно-зеленое шерстяное платье не отличалось от мундиров однокурсников ни тканью, ни цветом, но слиться с толпой ей бы не удалось даже при большом желании. Она была единственной девушкой в аудитории, как, впрочем, и во всем Университете.
Гончаров прошелся костяшками пальцев по кафедре, предвкушая нечто интересное.
– Может быть, Василиса Александровна сможет нас просветить? В день вашего поступления ректор уверял, что вы станете лучшей студенткой на потоке.
– Так и получилось, профессор, – девушка подняла голову и взглянула на мужчину светло-серыми глазами.
«Выскочка, – недовольно подумал Гончаров, пряча руки за спину и сжимая их в кулаки. – А ведь даже её приходится терпеть».
– Тогда расскажите все, что знаете о Поднебесной. Или совместное проживание с однокурсниками не способствует учебе? – все-таки не смог устоять профессор, чтобы не зацепить девушку.
С тех пор, как она поступила в Университет, любимой темой для обсуждения среди преподавателей и студентов, стал бесстыдный быт Василисы. Ведь до нее в учебные заведения королевства девушек не брали, а потому студентке пришлось приспосабливаться к новым условиям обитания.
– Ну почему же, – Василиса пожала плечами и встала. – Это смотря с кем проживать. Анисимов, например, так храпит, что не остается ничего другого, как читать учебники под луной.
Третьекурсники загоготали, а профессор Гончаров поморщился от досады. Девушка же подмигнула старосте, который попытался возмутиться словам подруги, и продолжила.
– Что же касается Поднебесной Империи, то долгие годы эта страна была закрыта для иноземцев, поэтому знаем мы о ней немного. Сейчас пересекать границу государства позволено лишь иностранным послам да купцам. Открывать свои тайны Империя не спешит, но против взаимной торговли ничего не имеет. На данный момент ни в одной стране мира нет посольства Поднебесной, но через пару недель это упущение будет исправлено, и наше государство станет первым официальным дипломатическим партнером Империи. Министерство иностранных дел уже не первый месяц готовится к этому событию.
– Вы рассказываете то, что и так известно каждому в нашем городе, – прервал студентку профессор.
Василиса замолчала, хмуро посмотрела в окно, сощурилась от солнечного света и уже совершенно другим, скучающим голосом сказала:
– Еще я слышала, что мелкие чиновники в Поднебесной часто злоупотребляют властью.
– Какое отношение это имеет к моей дисциплине? – недовольно перебил Гончаров.
Девушка дернула плечиком.
– В Империи очень важен социальный статус, люди постоянно чувствуют на себе давление тех, кто выше по положению, поэтому, добившись должности, на которой они имеют хоть какую-то власть, чиновники самоутверждаются за счет своих подчиненных.
После этих слов наступила такая тишина, что стали слышны чьи-то шаги за стеной.
– Сядь! – разозлился преподаватель. – Ты, дерзкая…
Шаги в коридоре вдруг резко стихли.
– Дерзкая кто? – раздался спокойный голос от двери.
В аудиторию вошел Иван Павлович Блохин, ректор Университета, высокий статный мужчина лет семидесяти. Он подкрутил жиденькие усы и недовольно покачал головой, глядя на Гончарова. Иван Павлович знал, что многие профессора предвзято относятся к студентке, и всячески пытался препятствовать несправедливости. Но у ректора это получалось плохо, в отличие от самой барышни, острой на язык.
– На сегодня ваша лекция закончена, профессор, – обратился руководитель Университета к преподавателю. – Можете остаться, если желаете, или идти готовиться к новым лекциям. Надеюсь, в следующий раз они будут более конструктивными.
– Прошу меня простить, – изрядно струхнул Гончаров и, подхватив свои вещи, тут же исчез в неизвестном направлении.
Проводив профессора тяжелым взглядом и предупредительно открыв перед ним дверь, ректор прошел в аудиторию.
– Ну что ж, – Иван Павлович не стал занимать место у кафедры, а поднялся на вторую ступеньку амфитеатра и уселся прямо на парту. – У меня для вас, как говорится, срочная новость.
Студенты заинтересовано притихли.
– Завтра вы отправляетесь в Министерство иностранных дел на практику, – выдержав необходимую паузу, сообщил ректор, ожидая бурной радости.
– А зачем? – насторожено спросил светловолосый Сеня, пресекая ожидания на корню.
Выходец из купеческой семьи, с бандитской рожей, но в белой шелковой рубашке и мундире, пошитом на заказ из лучшей шерсти, он отличался острым умом и интуицией.
– Из-за скорого приезда послов Поднебесной в Министерстве сейчас куча работы, – не стал ходить вокруг да около Иван Павлович. – Дипломаты прислали запрос на практикантов.
– И какой департамент? – безошибочно подобрал нужный вопрос Семен.
– Департамент снабжения, – кашлянул ректор, слезая с парты. – Освобождаю всех от занятий на две недели, нужные бумаги Петр получит у секретаря, – прокричал Иван Павлович уже из коридора.
Студенты разочарованно выдохнули. Полмесяца работы в департаменте снабжения не предвещали ничего хорошего.
– Кстати, – вдруг вернулся ректор и заглянул в дверной проем. – Василиса, тебя это тоже касается.
Сказав все, что хотел, мужчина захлопнул дверь.
Студентка, делавшая вид, будто задремала, подняла голову и довольно улыбнулась. Прошло уже три года, а она до сих пор не была в Министерстве. Ее однокурсники чуть ли не раз в месяц ходили туда на экскурсии и публичные мероприятия, но девушку дипломаты принимать отказывались, вместе с приглашениями для студентов всегда присылая специальную бумагу о запрете посещения лицами женского пола. Сейчас такой бумаги не было. По причине суеты ли, банальной забывчивости или из-за того, что МИД действительно нуждалось в каждом студенте, не важно. Важно лишь, что Лиса наконец-то проберется в «курятник».
***
– Как вы думаете, нам удастся увидеть в Министерстве хоть что-то стоящее? – староста просто лучился энергией и энтузиазмом.
Петр, Семен и Василиса, соседи по комнате и неразлучные друзья, заскочили в деканат, чтобы забрать документы на практику, а сейчас спешили в жилой корпус.
– А что ты имеешь в виду под словом «стоящее»? – уточнила Василиса, поворачивая в нужный коридор. – Государственную тайну?
– А почему бы и нет, – не обратил внимания на явную издевку Петр.
– Это департамент по снабжению, – поспешила расстроить его однокурсница. – Их задача – хозяйственные вопросы и материальное обеспечение других департаментов. Какую тайну они могут хранить? Что министр тратит слишком много бумаги, а его секретарь грызет карандаши так, что новых не напасешься?
Парень фыркнул и, обогнав Василису, открыл перед ней дверь.
– Сколько скепсиса, – заметил Сеня, отодвигая девушку в сторону и просачиваясь перед ней в комнату. – Учись у Петьки оптимизму.
Староста, продолжающий придерживать дверь, вдруг понял, что его использовали, как лакея. Перекрыть приятелю дорогу он уже не успевал, но смог возместить себе моральный ущерб, ускорив Сеньку пинком.
Парни устроили тихую, чтобы не привлекать внимание коменданта, потасовку, девушка покачала головой и зашла следом.
Бросив учебники на большой, но единственный стол у окна, студентка прошла в закуток, отгороженный специально для нее за шкафом, и плюхнулась на кровать.
Дорохова Василиса Александровна была дочерью купца средней руки, торгующего тканями в столице. Когда она впервые переступила порог Университета, то была готова к тому, что ей придется бороться за свое право на обучение, на работу в Министерстве и даже за личное пространство. Жизнь обещала стать трудной, но в тот день девушке трижды повезло.
Во-первых, Василиса проявила предельно высокий иммунитет к «иным чувствам», к тому же, показала, что она и сама этими самыми «чувствами» владеет. Иван Павлович сразу же принял ее сторону и настоял на зачислении.
Во-вторых, в тот день на экзаменах не было городского главы, человека консервативного и на редкость упрямого, а когда он узнал, было уже поздно. Обостренное чувство долга его же и подвело, ведь Устав Университета четко регламентировал за какие провинности студента можно отчислить, и отсутствие штанов в этом списке не значилось.
И в-третьих, поступившие вместе с девушкой студенты, в большинстве своем, не были дворянами. Знатные люди считают себя исключительными и очень трепетно оберегают свои права, но дети купцов, ремесленников и крестьян достаточно дружелюбно отнеслись к студентке, а после случая на межвузовских соревнованиях и вовсе признали ее за своего парня.
Правгород всегда славился старинными учебными заведениями, всего в городе их было четыре: Институт Суда, Медицинский институт, Дипломатическая Академия и, собственно, Университет Международных Отношений. Первые два института принимали только дворянских отпрысков, в Университет и Академию мог попасть любой, обладающий «дипломатическим иммунитетом». Институтские презирали студентов-дипломатов за их происхождение и завидовали положению, которое они займут в обществе после окончания обучения. Но эти чувства не шли ни в какое сравнение с ненавистью, которую испытывали друг к другу сами студенты Академии и Университета.
Истоки вражды уже давно никто не помнил, но ярая нелюбовь студентов друг к другу аккуратно и педантично передавалась от старшекурсников к новичкам, не давая спокойно спать, если не испортил день врагу.
Раз в год между студентами первых курсов всех учебных заведений устраивались соревнования. Университет, как назло, проигрывал их Академии уже второй год подряд. В тот день на однокурсников Василисы сильно давили старшие, заклиная сделать все, чтобы не ударить в грязь лицом и в третий раз. На Василису никто не давил, ее просто игнорировали и свои, и чужие.
Победив институтских в отборочных соревнованиях, в финале, как и всегда, сошлись студенты Академии и Университета. Задание в этом году было немного странное – в городской ратуше, где проходило мероприятие, в главном зале, прямо на полу нарисовали мелом два квадрата, в которые поставили студентов. Покидать свой периметр было нельзя, а вот выманить из «домика» соперника даже нужно. Кто придумал это задание, так и осталось в тот день загадкой, но, наверняка, он представлял его исполнение несколько иначе. Как внутреннюю борьбу с собой, например, и психологическое давление на противника, преодоление физических лишений от долгого пребывания в одной позе, от голода и жажды. Но все пошло не так с самого начала.
Как только студенты вошли за периметр, они тут же расселись на пол и принялись друг друга обзывать. В ратуше. На глазах у городских чиновников и зевак. И не стоит забывать, что происходили будущие дипломаты из абсолютно разных социальных слоев, потому и лексикон у них был разнообразный, яркий и насыщенный.
Подняв градус до предела, так, что терпеть было уже нельзя, студенты взорвались. Первым не выдержал Петр, университетский староста. Взревев раненым быком, он вскочил со своего места и со всего маху врезался в толпу студентов Академии, выбив, таким образом, почти половину курса. В наступившей тишине, пострадавшие дипломаты переглянулись и тоже слегка озверели. Вылетевший, как ядро из пушки, рыжий коренастый здоровяк, разметал уже университетских. Тишина стала звенящей. Взгляды всех устремились на судей. Городской глава и ректоры четырех учебных заведений пребывали в таком шоке, что могли лишь открывать и закрывать рты в немом осуждении. Приняв молчание за побуждение к действию, студенты поодиночке и гурьбой стали выбегать за очерченную линию и таранить соперника. В результате взаимной «перестрелки» в центре каждого квадрата осталось лишь по одному счастливчику. Влад, староста первого курса Академии Дипломатии, достаточно ловкий и везучий, чтобы не оказаться на пути вышибал, и Василиса, которую парни как-то постеснялись обидеть напрямую.
И вот, эти двое уже несколько часов сидели друг напротив друга, буравя соперника взглядом. День приближался к закату, в зале стало темнеть, и служащие ратуши зажгли свечи. Огромная люстра под потолком вспыхнула мягким желтым светом, когда городской глава глянул на нее «иным зрением». Василиса, как и многие, бросила взгляд под потолок, привлеченная красотой чар. Влад сидел в своем «домике» неподвижно и, казалось, ни о чем не думал, ну разве что, как пристукнуть девицу напротив.
Прошло еще несколько часов, наступила ночь, зеваки разошлись по домам, студенты разлеглись на стульях и лавках, расставленных вдоль стен для посетителей. Судьи прикемарили на креслах. И только главные действующие лица не собирались спать.
– Сдавайтесь, барышня, – негромко сказал студент Академии, продолжая так же холодно смотреть на Василису.
– Только после вас, уважаемый.
– Я ведь о вас беспокоюсь, – хмыкнул Влад, подвигаясь вперед, к границе своего периметра. – Под глазами синяки, губы пересохли. Жалко смотреть.
Как только соперник сдвинулся с места, Василиса улыбнулась потрескавшимися губами.
– О себе лучше побеспокойся, – девушка подняла глаза и указала пальцем в потолок.
Парень нахмурился и запрокинул голову, следя за ее взглядом. Его ожидал сюрприз. Огромная чугунная люстра, похожая на развесистые рога, с неумолимостью лося в период гона летела на него.
Рефлексы сработали раньше, чем голова, Влад дернулся вперед, уходя с места приземления люстры, и оказался лицом к лицу с довольной как кот, укравший сметану, соперницей.