Подполковник Цагоев, как и его непосредственный начальник, генерал-лейтенант Куракин был человеком необычным – впрочем, в группе «Камнепад» обычных людей и не было. По национальности он был осетином, как осетинами были и отец и деды и прадеды. И почти все мужчины рода Цагоевых служили в армии, это был род воинственный и все в нем были воинами с незапамятных времен. Дед Михаила Цагоева был в числе тех, кто брал Берлин в сорок пятом. Именно он в детстве занимался с тогда еще маленьким Мишей, передавая ему секреты воинского ремесла, хранившиеся в поколениях. Вместе с дедом Миша, еще не успевший пойти в школу ходил по горам, в восемь лет он уже мог самостоятельно добыть пропитание и выжить в горной местности, умел стрелять из охотничьего карабина. Умел он стрелять и из пистолета – руку ему ставили с самого детства. Пистонная ракетница, пистоны, свеча… Если стреляешь пистоном в сторону свечи – а ракетница тяжелая, особенно для мальца – то пистон при выстреле дает узконаправленную струю воздуха и при точном, очень точном выстреле пламя свечи гаснет. Так раньше тренировали детей аристократов – дуэльные пистолеты были однозарядные, а на дуэли тебе дается всего один выстрел. Долгие тренировки, до слез, сделали свое дело – теперь, уже будучи подполковником, Цагоев смело шел на переговоры с лидерами моджахедов, неоднократно встречался с самим Ахмад Шахом, действовал почти всегда в одиночку, без охраны, бывало что переходил и границу – и до сих пор был жив.
Официально, подполковник Цагоев считался заместителем начальника разведки сороковой Армии, полковника Николая Зиновьевича Сивачева. Он же входил в состав ЦБУ «Экран»90 как и сам Сивачев. Несмотря на свой не слишком высокий статус, за ним был закреплен отдельный кабинет и сразу две машины – УАЗ-469, на котором он ездил сам, и белая Волга. Волгу, по негласной договоренности использовали офицеры штаба сороковой армии как дополнительную «разгонную» машину, сам же подполковник ею почти никогда не пользовался.
И вот сейчас подполковник, сидя в своем кабинете, в «розовом доме» читал телегу… Телега, пришедшая из ХАД, сама по себе была подозрительная и вызывала множество вопросов. Это надо же – похитили офицера ХАД, угрожали убийством, требовали передать секретную информацию. И все это совершил «его» водитель, лейтенант Рукохватов.
ХАДу полковник особенно не верил, и попади эта телега сразу к нему – он бы сходил с нею… простите, в туалет и там использовал по назначению. Но телегу, как и положено провели по всем инстанциям, и в конце концов на ней стояла размашистая виза замкомандующего сороковой ОА по тыловому обеспечению полковника Васенина. «Разберитесь»…
Положив бумагу на стол, подполковник Цагоев посмотрел на стоящего в его кабинете по стойке «смирно» лейтенанта Евгения Рукохватова.
– Орел… – начал подполковник – орел, сказать нечего. Только не тот, который высоко летает, а тот, который сверху – и прям на голову…
– Товарищ полковник91, разрешите доложить!
– Да уж докладывай. Как ты умудрился ХАДовца-секретоносителя чуть не убить.
– Товарищ полковник, мы за ним следили… верней, это он за нами следил, а мы за ним.
Подполковник нахмурился
– Это как понимать? Что за детский лепет? Вы что, оперативной работой занимаетесь, Рукохватов?
– Никак нет. Я друга своего встретил, Скворцова Николая, это за ним следили….
Скворцова Николая… Это не тот ли самый…
Про дело Скворцова подполковник слышал – занимался этим не он, лично Сивачев, поскольку спецназ в Афганистане подчинялся ему. Но слышать слышал, и из того что слышал, сделал вывод – что-то в этом деле нечисто.
– Оставить. Ты сядь, сядь… Вот так, а теперь с самого начала и поподробнее. Кто такой этот Скворцов?
– Скворцов, Николай, он в соседнем со мной дворе жил, вместе в СДЮШОР ходили, спортом занимались. Его потом призвали, но я в детстве спиной маялся, поэтому меня сюда. А он служит в спец…92 в десанте, в общем, он служит.
Подполковник Цагоев добро улыбнулся
– Да брось, лейтенант здесь все свои. В спецназе он служит, в спецназе. Где именно, бригада, отряд…
– В Джелалабаде они стоят, товарищ полковник
Подполковник Цагоев черкнул в блокноте «15 бр. 154 отр.»
– Что дальше. Где вы с ним встретились?
– На бульваре Дар-уль-аман. Возле посольства, я как раз пообедать и заправиться поехал. Вижу – Колька идет. Я его в машину посадил, спросил, что да как. Потом заметили – за нами две машины идут. Волга-такси и Тойота старенькая. Мы на Майванд выехали, решили на базар заехать да проверить – что к чему. Колька их отвлек, а я в машину сел, которая такси…
– И приставил к голове водителя пистолет. Так?
– Так…
– И что тебе водитель сказал?
– Что он из пятого управления ХАД.93 Что ему приказали следить за русским шурави, который выйдет из посольства СССР и дали фотографию его.
А вот это – уже интересно. Очень! Получается, что ХАД знало о том, кто и когда должен выйти из посольства! И откуда оно это знало?
– Получается, этот водитель… Он старшим группы, что ли был?
– Что?
– Старший группы наблюдения. Приказ на проведение мероприятий получает старший группы, члены группы знают только свою задачу, поставленную им старшим группы. Ладно, неважно. Что ты потом сделал?
– Отогнали машину к стадиону и…
– И оглушили водителя, ударив его рукоятью пистолета по голове
– … он жив?
– Кто?
– Ну, водитель этот….
Жив и даже очень. Сначала раскололся под дулом пистолета, а оставшись в живых – написал телегу. Очень характерное, кстати для афганцев поведение, так себя они и ведут.
– Жив, жив… И даже писать может. Целое произведение написал, как ты у него совсекретную информацию под дулом пистолета требовал, а он ничего кроме «да здравствует революция» и не сказал тебе.
– Но это же…
– Да какая теперь разница… Партнеры94 теперь рвут и мечут, требуют, чтобы тебя судили и расстреляли как шпиона. Пакистанского, еврейского – не важно. Теперь слушай сюда – от твоей откровенности сейчас зависит очень многое. Что тебе рассказал Скворцов?
Рукохватов опустил голову.
– Что он тебе рассказал? Это не шутки. На, ознакомься
На стол упала красная книжечка, с тиснением золотом.
– Понял? Теперь рассказывай, что тебе Скворцов сказал. Возможно, сейчас ты спасешь своего друга от большой беды.
– Он… разведчика захватил в караване. ЦРУшника. Вытащил его в расположение, у него человек в группе погиб. Их чудом тогда вытащили. А потом этот разведчик… пропал прямо из расположения отряда…
– Какого разведчика? Что за разведчика?
– Из ЦРУ.
Вот это номера…
– Откуда он знает, что он из ЦРУ?
– Этот… которого он вытащил… он сам ему сказал.
– Что он из ЦРУ?
– Да. Когда их окружили.
Вот это и в самом деле номера… Он знал о случае пропажи пленного из расположения наших войск, но пропавший проходил по отчетам как сотрудник Красного креста, а само дело рассматривалось как побег.
– Еще что?
– Больше ничего не сказал товарищ подполковник
– Точно ничего?
– Ничего…
Подполковник Цагоев тяжело вздохнул
– Что же делать то с вами, архаровцами… Ты, где этого… друга своего оставил?
– Я… в аэропорт его подвез. Он попутным бортом к себе в бригаду собирался… Товарищ подполковник…
– Я уже два года товарищ подполковник, и из-за таких как ты еще непонятно, сколько им буду… – подполковник Цагоев принял решение – из здания ни ногой. Собирай вещи. Оружие сдай, как положено. На улицу не высовывайся, это не шутки!
Про то что это не шутки знали и Цагоев и Рукохватов. На душманов списывали все происходящее, в том числе и то, что совершили вовсе не душманы. А пытал ХАД еще круче, чем духи. Азия…
– Есть.
Произошло то, что не могла предвидеть ни в каких расчетах ни одна из сторон, ведущих игру. Просто встреча двух старых друзей по школе и по секции. Рукохватов стемнил перед своим другом – он отлично знал, что возит офицеров разведки, и покушение, произошедшее совсем недавно, было тоже на офицеров разведки. После этого покушения Рукохватову выдали Скорпион из запасов ГРУ.
Произошедшее же на границе на Хайберском перевале после того, что устроили Рукохватов и Скворцов, стало известно кабульскому оперативному офицеру-координатору «Камнепада». «Камнепад» создавался как временная сводная оперативная группа Министерства обороны, он так и проходил по документам до настоящего времени. Но суть «Камнепада» была уже другой – из ВСОГ он уже давно превратился в небольшую но эффективную параллельную спецслужбу со своими целями и задачами, выделенными материальными ресурсами и независимыми ни от кого оперативными возможностями. Цели и задачи «Камнепада» давно противоречили целям официально провозглашаемым руководством страны как в тактическом, так и в стратегическом смысле.
Безусловно, скрывать такого рода деятельность от Москвы было невозможно. Но ее и не скрывали. Цели и задачи «Камнепаду» ставились в Москве, людьми сидевшими в недрах Министерства обороны, на Старой площади и даже в Кремле. Этим людям не нравилась политика нового Генерального секретаря партии, их взгляды кардинально расходились с ним и они готовили инструменты для возможного использования их в будущей борьбе за власть. Одним из таких инструментов и была временная сводная оперативная группа «Камнепад»…
Джелалабад, провинция Нангархар. Пункт временной дислокации 154 ОБрСпн. 29 сентября 1986 года
– Спасибо мужики…
Лейтенант пожал руку командиру корабля, потом праваку
– Да брось… В баньке попариться не хочешь? У нас банька – во всем Афгане нет такой баньки. Перед ней – пруд с карпами95, как у себя дома…
– Да нет… Меня и так за самоволку – вздрючат по самое…
– Ну, бывай…
Лейтенант побежал к рычащей дизелями колонне, с которой ему уже махали – поторопись…
Как он выбрался из Кабула? Да очень просто…
В Афганистане на самолет внутренних линий почти никогда не продавали билеты, платили летчику а сам самолет летел далеко не по расписанию. А уж про самолеты Советской и Афганской армии – тут и разговора нет – какие могут быть билеты договорился с экипажем – полетел. Не договорился – не полетел. Полетит экипаж или нет – зависело от многих факторов – исправность самолета, погода, возможность обстрела духами, сколько экипаж выпил накануне. Можно было ждать вылета час можно и несколько суток. Лейтенанту прост повезло – уже через два часа торчания на кабульской бетонке ему попался самолет, идущий аккурат на Джелалабад. И даже не слишком сильно перегруженный. Ну а то, что грузовая кабина Ан-12 не герметизирована – это так. Мелкие неприятности. Они ведь ходят в горы – ходят. И ничего…
Он возвращался в отряд, хотя душа его была не на своем месте. Он не был оперативником, он не привык к интригам, он в конце концов был обычным московским пацаном из хорошей семьи, классным стрелком. Да, Родина сделала из него меч – но не кинжал. И теперь ему было непокойно – как всегда бывает неспокойно честному и не видящему за собой никакой вины человеку, когда вокруг происходит что-то непонятное и темное.
Интересно, что сделают Женьке? Ведь он тут в бригаде – а он то там остался. Значит, если этот зеленый96 жаловаться побежит – как раз Женьке и влетит. Хотя кашу он заварил, и это из-за него теперь…
Черт, лучше бы он грохнул того проклятого…
Кого? ЦРУшника? И куда он делся? Он ведь его сдал, как положено. Он же правду сказал…
– Эй, лейтенант…
Скворцов вздрогнул, едва не свалившись с брони
– Товариш капитан?
– Ты ведь вроде до расположения десантуры просился?
Только сейчас Скворцов понял – доехали. Место временного расквартирования сто пятьдесят четвертого отряда, в пятнадцати километрах от Джелалабада было совсем рядом.
– Так точно, товарищ капитан
– Ну, так и не спи на броне.
Проводив взглядом соскочившего с брони лейтенанта, пожилой капитан молча покачал головой…
* * *
Расположение было совсем рядом. Знакомое до боли место – модули, палатки. Вырытые на случай минометного обстрела землянки. Ограждение. Кладбище трофейной техники, рядом – техника настоящая, рабочая. Все какое-то временное, несерьезное – и в то же время уютное, свое. И, как апофеоз всему, на флагштоке понуро висел исхлестанный ветрами, выпитый, выжженный безжалостным афганским солнцем, но не сдающийся гордый красный флаг.
На воротах временного КП стоял ефрейтор Деревских – не из его группы, но человек знакомый. Когда он увидел неспешно идущего к расположению Скворцова – он настолько изумился, что побежал к нему навстречу, напрочь забыв про обязанности часового.
– Товарищ… лейтенант
Глаза его были размером с чайное блюдце, не меньше…
– Я уж год как лейтенант. Ты почему с поста то сорвался…
– Товарищ лейтенант… вас в самоволке объявили, майор Квача распорядился как только вы появитесь… сразу к нему…
Вот это номера… Теперь и в самоволку его отправили…
– Товарищ лейтенант.
– Дойду сам. Учи устав караульной службы, солдат! – отработанным движением, Скворцов слегка сбил широкую панаму-афганку, коей была увенчана голова ефрейтора Деревских…
* * *
Квача сидел в штабном модуле, по форме и с автоматом под рукой. Пил чай…
– Товарищ майор, лейтенант Скворцов по вашему приказанию прибыл!
Хотя никакого приказания прибыть к нему майор Квача не отдавал – Скворцов решил доложиться именно так, чтобы не навлекать на свою голову начальственный гнев – явился, мол… не запылился. Хотя как раз запылился, грязный как…
Квача отставил чашку в сторону.
– Хоть и не приказывал – а все равно прибыл. Проходи, присаживайся… Рассказывай, что ты сумел такого натворить, что самого батю в Кабул на ковер вызвали?
– В Кабул?!
– Ну, да. Час как улетел, вертушку за ним прислали…
Вот это – попал…
– Не могу знать, товарищ майор…
– То есть как это – знать не можешь?
– Не могу знать. Меня в Кабуле спрашивали – я ответил то же самое. Пленного я сдал как положено, спросите подполковника Руденко…
Квача как то разом сменил тон
– Да спрашивали… Бред какой то… Руденко говорит, что был звонок из Кабула, по этому звонку он передал пленного КГБшникам. Они вместе с ХАДовцами прибыли, местными. В журнале запись есть. КГБшников таких нет. В Кабульском представительстве КГБ звонок не зафиксирован, у местных тоже. Вот и думай – что хочешь.
– Товарищ майор а как Руденко…
– Руденко с батей улетел. Объяснительные писать. Мутное дело это…
Чая не было. На двоих прикончили целую бутылку голландского лимонада Сиси, теплого и противного – палило нещадно…
– А ХАДовцы?
– Что – ХАДовцы?
– Ну ХАДовцы! Они же настоящие, так? Почему у них не спросить?
Майор Квача недобро посмотрел на подчиненного.
– Отставить. Мало того что уже наделали… Батя вернется из Кабула – тогда и будет разбираться… кто… почему… и кого.
– Есть…
* * *
Шило сидел в своем модуле, грязном и засранном. Голый по пояс. Чуть пьяный – но лишь чуть-чуть. И злой – как собака.
– Здрав будь, командир! – поприветствовал он шагнувшего в модуль Скворцова
Скворцов подозрительно принюхался
– Это на каком?
– А хрен знает… На старославянском… наверное.
Как ни странно – в Афганистане старославянский, или то что солдаты считали за старославянский, приобрело особую популярность. Равно как и мат вкупе с «музыкой», блатным жаргоном. Дело было в том, что нужно было какое-то средство общения – и по связи и в письменном виде – позволяющее достоверно установить, что информация исходит от русского, а не от духа. Среди афганцев, в том числе и тех кто воевал в рядах вооруженной оппозиции, было немало тех, кто учился в Советском союзе, или имел русских жен – по-русски они разговаривали не хуже самих русских. Это могло привести к проблемам. А вот если ты обстрелял подозрительную группу в зоне твоей ответственности, а в ответ тебя по связи послали и по папе и по маме – тут к гадалке не ходи, спецназ идет. В духов переодевшийся. Так и опознавались – матом и жаргоном.