Миранду-Валерию не часто брали с собой на мероприятия, в которых участвовала Тарисса. Она безвылазно сидела в Минтарале. Чем же занималась молодая незамужняя девушка в доме своей матери и отчима? Ответственными делами.
Камеристка, имени которой Миранда-Валерия так и не удосужилась выучить за два месяца, тихо и предупредительно постучала в дверь и вошла, не ожидая приглашения.
– Госпожа Миранда-Валерия, ваша матушка ожидает Вас. Прибыл портной. Смею напомнить Вам, что после примерки платьев Вас ожидает музицирование и общение с Салливаном Кайреном.
Миранда-Валерия не подумала переодеться в домашнее платье. Так в шерстяном костюме она проследовала молча за камеристкой в ту часть дома, где жила Эйлин. Встретила матушка Эйлин дочь в гостиной, где уже сидела близ чайного столика Тарисса с чайкой крепкого чая в руках. Замерев в низком книксене перед матерью, девушка распрямилась только после того, как Эйлин защебетала:
– Дочь моя, я рада видеть тебя. Встань и выпей с нами чаю. Я как раз говорила с Тариссой.
– Я не голодна, матушка, а крепкий чай может негативно сказаться на цвете кожи. Вы же не желаете получить пигментные пятна на лице раньше срока!?
Эйлин поджала губы и жестом приказала позвать портного, который ждал своего появления в соседней комнате.
Как только после предупредительного стука пожаловал портной, Миранда-Валерия перестала обращать внимание на Тариссу. На её лице появилось выражение любопытства и удовлетворения. Девушкой она была, и наряды были частью её слабостей. Шесть слуг вошли в комнату, среди которых были швеи и ассистенты главного портного.
Низенький, полноватый мужчина средних лет, с зачесанными седыми волосами вошел в комнату. Цвета фуксии длинный камзол показался девушке слишком ярким. Хотя столь необычный цвет объяснялся просто – все привыкли одеваться, оглядываясь на любимые цвета императора. Портной мог позволить себе большего исключительно из-за своей профессии.
Тёмные глаза его критично рассмотрел фигуру девушки. Позади него верные слуги несли материи, манекен и коробку с аксессуарами.
– Рад познакомиться с Мирандой-Валерией Принарри. Наслышан о вас, от госпожи Эйлин. Меня весьма радует знакомство с Вами, я Игрель. Правда имя моё ничего не значит.
– Имя мастера Игреля известно лишь избранным, ведь он – это его платья и туалеты, в которые одеваются придворные дамы. Ведь так? – прошелестела Миранда-Валерия, подставив руку для поцелуя.
Она взмахнула ресницами и чуть улыбнулась. Портной тут же поцеловал девушке руку. Когда слуги портного разложили ткани, обувь, перья, веера по всей комнате, Эйлин шумно вздохнула.
– Принесите нам чаю. Времени у нас с мастером Игрелем мало. А ему следует удовлетворить вкус целых трёх барышень. Мы должны всё успеть, – проговорила полушепча Эйлин, встав в места.
– Сначала я должен снять мерки, мои драгоценные дамы. А вы пока расскажите о своих предпочтениях, – засуетился портной, извлекая из кармана камзола ленту с насечками.
– Я желаю видеть в своём гардеробе несколько новых ночных сорочек, пеньюаров, чулок. Но самое главное – платья. Новые нарядные и повседневные, – затараторила Эйлин, послушно поднимая руки и поворачиваясь спиной к портному.
– Какие будут у вас предпочтения, госпожа Тарисса? – спросил Игрель, помечая что-то в небольшой блокнот, – Мне готорить платья для вас, которые будут в талии шире обычного?
Тарисса на секунду прищурила глаза, подумав, перевела взгляд на Миранду-Валерию, прищурила глаза и ответила:
– Я сообщу Вам, когда предстоит шить платья такого кроя. В данный момент это лишнее.
– А тем временем, время идет. И маэстро может не успеть пошить заказы, когда время действительно придет, – злорадно улыбнулась Миранда-Валерия, рассматривая выставленные помощниками портного туфли и веера. Кое-что девушке приглянулось. Черный веер с перьями. Вернее та часть, на которой быть прикреплены шелк и перья.
– Что для Вас, юная дели? Вы определись с платьями? – спросил портной, оценивая фигуру Миранды-Валерии.
– Я хотела бы себе несколько костюмов мужского покроя, костюм для верховой езды… – начала загибать пальцы Миранда-Валерия, но тут же Эйлин её перебила.
– Игрель, Миранде-Валерии требуется сшить несколько платьев на зиму, никаких брюк и бриджей.
– Но матушка, позвольте мне самой решать, – хотела возразить Миранда-Валерия, но тут за неё вступилась Тарисса.
– И всё же ей придется пошить костюм мужского кроя. Миранда-Валерия будет участвовать в соревновании через две недели.
– Это исключено! – повысила голос Эйлин.
– Я прошу Вас, госпожа, – склонила голову Тарисса.
– Только ради тебя, моя драгоценная Тарисса. Игрель, вы слышали? – сдалась Эйлин, примеривая темно-синие перчатки.
– Как вам будет угодно, госпожа Эйлин. Пока посмотрите веера, они чудесны.
– Из чего сделана основа? – спросила Миранда-Валерия у помощника портного.
– Тончайшая кость, фарфоровая основа, сударыня, – ответил юный помощник, раскрыв веер.
– Мило, – кивнула Миранда-Валерия, – бывают ли веера на металлическом каркасе?
– Дочь моя, бывают, но они слишком тяжелы и неудобны, – ответила Эйлин, вступая в разговор.
– Я поняла, матушка, – кивнула Миранда-Валерия, не желая продолжать эту тему.
Через каких-то два часа портной все же покинул гостеприимный дом, и неминуемая пора музицирования нависла над Мирандой-Валерией.
***
Чарующая мелодия, вылетала из белого рояля, распространяясь по комнатам замка, проникая на улицу, в парк, разбитого в западной части. Часто в парке Минтараля играл придворный флейтист, в доме содержался квинтет, состоящий из скрипки, рояля, арфы, флейты и даже гитары. Но больше всего Верховный шаман любил слушать игру на рояле своей прекрасной супруги – Эйлин, исполняющую, не задумываясь ту музыкальную композицию, которая в данный момент отражало настроение его, или расслабляла, успокаивала, или заставляла думать и рассуждать, тревожиться за духовное состояние ардималенцев. Так как суть шамана предполагала в основном умственно-духовную деятельность, то и музыка была соответствующей.
Но не сегодня. Минтараль заполнился сегодня иной музыкой. Довольно весёлой пьесой, лёгкой, беззаботной. Как только последний аккорд был сыгран, девушка медленно приподняла пальцы с клавиш и грациозно опустила на колени.
Послышались за её спиной рукоплескания. Аплодировали двое. Для них молодая исполнительница играла, как будто делала это для твоего личного удовольствия.
– Браво, дорогая! Очень хорошо! – похвалила игру пианистки Эйлин Кайрен, встав с дивана. Она подошла к инструменту и положила локти на крышку рояля. Поддерживая подбородок, она рассматривала молодую девушку и нескрываемым интересом. Светлые локоны женщины были собраны в простую прическу, связанные голубой лентой. Голубое платье из муслина с длинным рукавом было перехвачено белой атласной лентой. Вслед за ней с дивана поднялся мальчик лет шести и взялся за ножку инструмента. Светлые волосы его, были чуть взлохмачены. Во время исполнения пьесы он сидел довольно тихо, периодически накручивая на палец непослушные локоны. Смелый прищур карих глаз, унаследованный от отца.
– Валерия, ты прекрасно играешь! Мне очень понравилось! – без лишнего пафоса сказал он. Обхватив ножку рояля, он начал махать правой ногой, вперед-назад.
– Благодарю, Салливан. Благодарю, сударыня, – тихо, опустив глаза, пробормотала девушка, пытаясь встать из-за рояля, но передумала в последнее мгновение.
– Валерия, дитя моё, вы забыли правила? Даже при Императоре у пианиста есть право сидеть. И не прячьте пальцы в складки платья! – отрезала Эйлин.
Миранда-Валерия глубоко выдохнула, словно желая возразить. Она тряхнула головой, словно пытаясь поправить непослушный локон, но в очередной раз вспомнила, что на голове у нее светлый парик, скрывающий собственные короткие волосы.
Усидчивость – вот то, что спасло Валерию, вот почему она за несколько недель освоила инструмент, вернее сказать, вспомнила те уроки, которые получила в Эмпилоу. Агата заставляла девушку заниматься музыкой. На пару с Тариссой девушка играла сложные произведения, но игра Валерии была посредственна. Пальцы, привыкшие к совсем иным играм, огрубели довольно рано. А у Тариссы пальцы были ловкие, цепкие, как у настоящей леди.
Эйлин села на скамейку, заняв место у рояля. Взяв, не глядя, ноты с неподвижной крышки инструмента, открыла наобум и поставила на пюпитр. Женщина грациозно положила кисти на клавиши.
– Запомни, моя драгоценная девочка. Император очень любит «Летящего ворона». Не сочти за труд, выучи на досуге эту пьесу. В будущем она пригодится, – проворковала Эйлин.
Не оборачиваясь к девушке, она распорядилась уже более повелительно:
– «Песнь девушки».
– Матушка будет играть? Ура!! – подпрыгнул от радости мальчик, вернулся на своё место, – Начинайте!!!
Миранда-Валерия лишь слабо улыбнулась, но почему-то решила исполнить просьбу ребёнка.
Ей самой очень нравилось это произведение. В композиции было нечто завораживающе быстрое, решительное, озорное. Словно она сама была этой девушкой, поющей о своих чувствах к окружающему миру, прелести раннего утра, песне птиц и звуках леса. Внезапно девушке захотелось снова проснуться в лесу, вдохнуть запах трав и послушать трель соловья. На мгновение она забылась и пропустила свое вступление.
– Валерия, что с вами? Вы не заболели? – Эйлин прервала игру, музыка расстроилась. Она с удивлением взглянула на девушку, словно осуждая её секундную задумчивость.
– Н-нет-нет, – протянула Миранда-Валерия, пряча взгляд в складки платья. Она силилась вступить в положенный такт, догнать такт, на котором ритм сбился.
– Мамочка, что случилось? – спросил Салливан, нетерпеливо встав с места, подбежал к роялю.
– Салли, ты дослушаешь эту мелодию позже. Отправляйся к себе, тебе пора заниматься! – приказала Эйлин, бросив взгляд на сына, полный неприязни. Мальчик болтался под ногами, не в самый подходящий момент задал он вопрос.
– Но мамочка! – нахмурился мальчик, выпятив нижнюю губу.
– Мне повторить? Отправляйся к себе! – чуть повысила голос женщина.
– Ну и пожалуйста! Ругайтесь! – развернулся на каблуках ребенок, поправив рукава коричневой курточки.
Но Салливан уходить просто так не собирался. Как только Эйлин отвела взгляд, обратив его на клавиши, мальчик топнул ножкой, обутой в мягкие башмаки и хлопнул в ладоши. Этого хватило, чтобы тело мальчика замерцало, уменьшилось, превратившись… в небольшого грача. Вспорхнув над потолком, грач улетел в открытую дверь.
– Эйлин… – прошептала девушка, заметив это интересное превращение.
– Удивлена? А я нисколько. Мой сын – наследник Великого шамана. Разумеется, способности шаманов передались через кровь. К слову, твоя обожаемая тётушка, кузина, так же способны менять облик, – пожала плечами Эйлин.
– Рада за них, – кивнула девушка, – полагаю, ни в тебе, ни во мне таких способностей нет.
– Нет, – покачала головой Эйлин, – но не завидуй им, смена облика отнимает слишком много энергии, а разум восстанавливается за несколько минут. Но почему твоё настроение так резко изменилось? Ты не заболела?
Прохладные пальцы Эйлин Кайрен коснулись лба девушки.
– Нет, сударыня. Я здорова. Просто не понимаю, какая вам выгода держать меня подле себя, делить со мной стол и всякий раз любоваться мною? – спросила девушка, наигрывая простенький мотив деревенской песни, который выучила в Эмпилоу.
Эйлин не сразу ответила. Она провела пальцами по нежной коже на щеке девушки и прошептала, приблизившись к её уху.
– Музыку любят братья Кайрены. Музыка – это нить, за которую держатся те, кто потерял веру. Музыкой можно растопить лёд непонимания. С помощью музыки можно втереться в доверие к любому сильному миру сего, – ответила чуть, подумав Эйлин, – или ты думаешь, что моя неземная красота стала причиной моего замужества?
– Чего ты от меня хочешь? – спросила Миранда-Валерия, поджав губы, перестав наигрывать незамысловатый мотив.
– Научись играть на рояле и тогда ты покоришь сердца всех. Твои недруги покорятся тебе, а среди сильных мира ты найдешь друзей, – серьёзно ответила Эйлин, – учи ноты «Ворона». Обещаю, что я приложу все усилия, чтобы от твоей игры на рояле зависело настроение Императора, а его поступки были согласованы с музыкой его души. А теперь приступим. Итак, «Летящий ворон».
Валерия перевела дух и послушно заиграла незамысловатую композицию. Эйлин играла воодушевлённо, словно получала истинное удовольствие от занятий музыкой. Женщина прикрыла глаза, голова чуть откинулась назад, ресницы трепетали. Она разочарованно вздохнула, когда произведение закончилось.
– Полагаю, что музыку ты не любишь, – печально вздохнула Эйлин, переводя взгляд на дочь.
– Верно, – кивнула Валерия, чуть подумав, – мне по душе прогулки по лесу, сбор трав, изучение троп и предсказание погоды. Я долго прожила среди леса. А маленькие темные комнаты меня вообще пугают. Мне неуютно в них. Словно ты находишься в гробу.
Эйлин не ответила, лишь закусила нижнюю губу. Помолчали. Валерия боялась нарушить эту тишину первой.
– Ну, вот что, – медленно встала с места Эйлин, поправляя складки платья.
Женщина воззрилась на дочь, изучающе разглядывая ее фигуру.
– Тебе известно, что скоро ожидаются ежегодные соревнования по стрельбе из лука? Я желаю, чтобы ты приняла участие в этих самых соревнованиях. Покажи всем своё искусство. Всё, чему ты научилась за годы, проведенный в Эмпилоу.
Валерия опешила. Принять участие в соревнованиях было самым простым испытанием, проще, чем разучивание нот. Но быть представленной Императору, это уже слишком.
– А твой супруг не будет против? Не думаю, что Лиаму понравится эта идея. Вы так хорошо скрывали меня от общества, что в один миг возьмете и…
– Именно так! – перебила Валерию Эйлин, – Это будет прекрасным подарком на твой день рождения.
– Знаешь, мамочка, я предполагала, что здесь я нахожусь в качестве компаньонки Тариссы. Потом я предполагала, что ты меня приставишь к Салливану в качестве няньки, теперь я вижу, что у тебя на меня другие планы. Какие?
Эйлин медленно подошла к окну и повернулась к дочери спиной.
– Я хочу, чтобы ты стала приближенной Императора, лучшим другом, назови как хочешь… – пробормотала женщина тихо, но этого хватило, чтобы Миранда-Валерия разобрала её слова.
– Вы бредите, сударыня. Другом можно стать, если заслужить доверие Императора. В моём случае это невозможно, – мотнула головой девушка, – Вы живете в своих фантазиях, в нереализованных мечтах. Вы вообще бросили меня, когда погиб отец! Если бы не тетка Агата, если бы не Элиан, я бы погибла в лесу! Меня бы кабан загрыз. А теперь, когда я выросла, вы желаете отдать меня Императору! Как музыкальную игрушку!
– Я желаю тебе добра, Миранда, – обернулась к девушке Эйлин, – мои желания направлены на созидание. Я никогда не забывала тебя! Я интересовалась твоей жизнью в доме у твоей тетушки. Это я упросила её научить тебя играть на фортепиано. Запомни, ни одна мать не может забыть свое дитя! Как бы далеко она не находилась, какие бы обстоятельства не мешали общению, никогда мать не забудет о существовании ребенка! Я – твоя мать, как бы ты ко мне не относилась. Я желаю тебе лишь добра и благополучия! Ты желаешь всю жизнь прокуковать в безвестности и окончить свою жизнь в подвале ночлежки?