– Вы умеете убеждать, – шепнул смуглый красавец Лике, пока остальные продирались сквозь дерби.
– Не приписывайте мне того чего у меня нет, – отозвалась та, остро чувствуя его близость. – Вот эти двое никогда меня не слушались. Считали меня мелкой девчонкой. Может даже глупой и истеричной. Если честно, сама удивилась их послушанию.
– Интересно, – усмехнулся Остин и повернулся к плетущейся позади троице. – Быстрее! Дорога же на глазах исчезает. Или вы хотите, остаться там навечно, проткнутые ветками и вспоротые острыми колючками?
Испуганно переглянувшись, те прибавили шагу и старались больше не отставать.
– Умеете застращать народ, – хмыкнула Лика, бросив быстрый взгляд на мужчину.
«До чего же хорош, сукин сын, – неприязненно подумала она.– Любопытно, кто по национальности? Не хватало еще влюбиться».
– А я не соврал про деревья, – признался вдруг Остин.
Лика от удивления остановилась, и в нее незамедлительно врезался брат, загремев на всю округу солдатскими кружками, что в спешке были просто перекинуты через шлейку рюкзака.
– В чем дело? – возмутился он. – Чего встали?
– Идем, идем…, а про деревья потом поймете, – пообещал новый знакомый, задержав взгляд на Лике.
Надо сказать, жилище смуглого красавца, весьма удивило путешественников.
Остин с усмешкой наблюдал, как гости, побросав поклажу, бросились к отвесной скале, из которой торчала избушка. Вероятно, когда-то здесь стоял очень большой дом, и сильный оползень погреб его под собой, чудом оставив маленькую часть снаружи. Если это и было правдой, то остальную часть дома давно уже съела гора.
– Ну и избушка на курьих ножках, – хохотнул Левка. – А говорил, что дом!
– Я слегка преувеличил.
– Какое хорошее место, – заметила сестра. – Ровная местность и ручей рядом, – зажмурилась она. – Слышу, как он журчит!
– Совсем не отказалась бы помыться, – печально вздохнула Иринка.
– Да, пожалуйста! – радушно отозвался хозяин. – Вон душ, – и кивнул на крепко сколоченную кабинку с двумя бочками наверху. – Вода за день прогрелась.
– О! А в самом ручье можно искупнуться? – загорелся идеей Левка.
– Нет. В марте вода очень холодная. Лучше в душе.
– Я вообще-то в прорубь ныряю, если что.
– Не надо, – Остин был непреклонен. – Воды в бочках хватит на всех. А теперь давайте занесем вещи.
Зайдя в избу, отряд застыл на пороге, с опаской разглядывая мрачные стены из темных бревен.
– Проходите, не стесняйтесь, – пригласил хозяин. – Спасть есть на чем, – кивнул он на набитые сеном тюфяки. – Вот только комнат всего две.
– Не страшно, – Иринка первой прошлась по дому. – Значит, делимся на девочек и мальчиков. Согласны?
Вот такого расклада никто не ожидал.
– Лика, давай выберем маленькую комнату? Там и вид из окна потрясающий. Да и много ли нам девочкам нужно?
Молча кивнув, Лика отправилась смотреть расхваленную комнату.
– Полный атас, – вздохнул Левка, и отодвинул ковер, что висел на стене, прилегающей к горе.
– Ой, – искренне изумился он. – А там реально земля?
Действительно за ковром находился плотный слой земли. Не просто плотный, а спрессованный. Достав ключи, Левка пытался поковырять ими стену, но без толку. Глеб с интересом наблюдал за манипуляциями бывшего зятя.
– Мы в душ! – радостно объявили девушки и удалились.
– Что это вообще такое? – нахмурившись, Глеб озадаченно почесал затылок.
– Ты о чем? – не понял Левка. – О стенке или о внезапной дружбе?
– Да обо всем!
С наслаждением намыливаясь, Лика все не могла понять; что же случилось с Ирой. С ее давней соперницей и разлучницей. Что это за хитрый ход; набивание в подружки?
Та, словно услышав ее мысли, позвала из-за перегородки.
– Смотри, что придумала! Вещи все с себя скинула и пока купаюсь, топчусь по ним. Экономия воды!
– Да? – оценив смекалку, Лика схватила тазик, благо их было много, и проделала то же самое.
– Какое же облегчение! Будто тонну грязи смыла, – обмотавшись полотенцем, Ира присела на лавочку. – Слушай, а хорошо душ оборудован. Две кабинки, тазиков куча, скамейка, крючки для одежды.
– Ага, не душ, а мечта хозяйки, – не переставая удивляться, хмыкнула Лика.
– Лика, ты прости меня за все, – вдруг уронила разлучница. – Не буду оправдываться, ибо виновата. Просто прости.
– Да перестань. Я забыла уже все. И простила давно…
– Правда? – Ирка вскочила, и упавшее полотенце, открыло на животе страшный и огромный шов.
– Это что? – не в силах отвести взгляда от безобразного рубца, Лика похолодела.
– Это? Это значит, что у меня никогда не будет детей.
– Погоди… Внематочная?
– Две внематочных. Сначала одна, а через год другая.
– Что? Две операции? – стало невыносимо стыдно за свою шутку про наследника. Вот же словно черт за язык дернул такую гадость сморозить.
– Извини меня ради бога. Я тогда возле машины глупость сказанула…
– Ой, прекрати, – перебила Иринка. – Давай все забудем?
– Хорошо. А ты любишь… любишь Глеба?
– Конечно, люблю! А почему ты спрашиваешь?
– Просто он так плохо выглядит, ну и подумала, – ненавидя себя, залепетала Лика.
– Инфаркт… Когда меня на вторую операцию положили, он с инфарктом и свалился.
– Не знаю, что и сказать, – развела руками Лика. – Это очень… жестоко…
– Да все уже в прошлом. Видишь, какой я теперь шарик! Гормональный сбой. Вот даже, если совсем есть не буду, все равно не похудею. Представляешь?
– Хорошего мало…
– Да ерунда! Зато ты куколка! И знаешь, тебе очень идет короткая стрижка. С чего ты вдруг подстриглась так?
– Так это уже отрасли. Я вообще под нулевку обрилась! Представляешь?
– Да иди ты! – расхохоталась Иринка. – Вот даешь! Я наоборот отращиваю, отращиваю, а она взяла и сбрила все к едрене-фене! А вот то, что ты по бокам волосы в рыжий цвет покрасила, это бомба! Эффектно так!
– Чего-о-о? – не поняла Лика. – Какой еще рыжий цвет?
– Смотри, от висков и назад у тебя будто высветлено. Не высвечивала волосы?
– Может я поседела за сегодняшний день? Левка меня видел без кепки. Поржал только над прической. Седина это или что?
– Тут свет такой, не поймешь. Пойдем в дом, а?
Лика специально зашла в дом с полотенцем на голове.
– Зеркало есть? – без предисловий обратилась она к хозяину.
– На улице.
– Почему не в доме? – удивилась Ира. – Нам срочно надо! А то на дворе уже смеркается.
– Вообще очень долгий вечер, вам не кажется? Так много успели сделать, а темнеть только сейчас начало. Странно… – отрешенно уронила Лика.
Хозяин дома хотел было что-то сказать, но перехватив Иркин взгляд, вышел во двор.
– Очень много загадок за один день, – подойдя к сестре, Левка приподнял ее подбородок. – Что случилось? Ты чем-то напугана?
Тут зашел Остин, неся под мышкой огромное зеркало в старинной оправе. Наверняка тяжеленое, но мужчина нес его так, словно это был большой лист бумаги.
– Вот, – прислонил он зеркало к земляной стене. – Только потом обратно унести надо. В доме нельзя оставлять.
– А причину потом поведаешь, – вздохнул Левка. – Ну, иди, смотри, – подтолкнул сестру. – Что ты там хотела увидеть?
Подойдя к зеркалу, Лика медленно сняла с головы полотенце.
– Что скажешь? – обернулась она к брату.
– Ты когда это сделала? Нет, смотрится прикольно, но когда успела?
– В том-то и дело, что ничего не делала! И это не седина. У кого какие идеи? Может где-то на подъеме в гору я вырубилась, и вы решили надо мной так пошутить, а?
– Не совсем понимаю, что случилось-то? – деликатно покашлял Глеб.
– У меня волосы по бокам стали рыжего цвета. Прямо как у английской королевы Елизаветы.
– Так ты не красилась? – наконец-то дошло до бывшего мужа.
– И глаза, – устало произнесла Лика. – Они посветлели. Это не мои глаза…
– Да что ты, в самом деле, – обняв сестру, Левка показал Остину, чтобы тот унес зеркало.
– У меня глаза цвета незрелого крыжовника, ты всегда так говорил, – всхлипнула сестра. – А теперь в них будто рыжины добавили.
– Крыжовник поспел, – решил пошутить брат. – А если честно, то не знаю, что и сказать…
Он ожидал слез, истерики, но сестра вдруг фыркнула.
– Зачетная шутка, – ткнув его в бок, рассмеялась она. – Короче, давайте спать, а? А все эти сказки-рассказки на завтра отложим. Согласны?
– Ложитесь, – кивнул Левка. – А мы в душ.
Выпроваживая мужчин, Иринка раздавала ценные указания, как экономно постирать белье самим, не привлекая к этому делу уставших дам.
– Ловко ты их, – растянувшись на тюфяке, заметила Лика.
– Нечего распускать, а то на шею сядут.
– Тут я с тобой согласна, – и переглянувшись, новоиспеченные подруги рассмеялись.
Лика не слышала, как вернулись мужчины. Не слышала, как заглядывал в комнату брат, зовя по-человечески попить чай за столом. Не слышала, как шикнула на него Ирина. Лика спала. Она давно не спала так крепко и давно не снились ей сны. А сегодня…
Сегодня она стояла посреди огромного поля, окруженного горами, и зеленая трава ластилась к ногам словно кошка. Ярко—синее небо было совсем близко, а белые облака, проплывая, цеплялись за верхушку самой высокой горы. Раскинув руки, Лика закружилась, напевая песню на незнакомом языке. Это была минута такого спокойствия и счастья…
Внезапно налетевший ветер больно ударил по лицу холодными каплями дождя. Небо потемнело и провисло под тяжестью туч, закрывших самую высокую гору.
Застыв, Лика не сводила взгляда с темной полоски леса; там точно кто-то стоял.
И этот кто-то смотрел прямо на нее…
Не человек и не животное, а чудовищный зверь, каких в природе-то не существует.
Раскат грома будто послужил сигналом, и зверь бросился к ней. Нет, Лика еще не могла полностью разглядеть его, но каким-то образом видела хлопья белой пены, что падали из чудовищной пасти, превращая дорогу в волнующее синее море.
Разрывая землю мощными лапами, к ней мчался огромный трехголовый пес. Зубы его были, что клинки, а хвостом служила змея с двумя головами. Извиваясь и шипя, она неслась над своим хозяином, указывая дорогу.
Поняв, что не убежать, Лика зажмурилась и заорала. Кричала и ждала, что вот-вот вопьются в горло железные клыки чудовища.
Замолчав, чтобы набрать воздуха, вдруг поняла; что-то изменилось…
До нее больше не доносилось злобное рычание зверя.
Открыв глаза, она перевела дух. Треглавый пес, как сквозь землю провалился. Да и был ли он?
Поле стало отражением неба. Откуда вдруг выросли эти дивные цветы ярко-синего цвета?
Гребешки цветов, как колокольчики, свисали с разных сторон стебля, и колыхаясь от ветра действительно напоминали море.
Упав в синее марево, Лика почувствовала, что не может вздохнуть…
– Да дыши же! – послышался знакомый голос.
С хрипом втянув воздух, Лика закашлялась и, приоткрыв заслезившиеся глаза, увидела испуганные лица брата, Иры и Глеба. Да, и еще нового знакомого с необычным именем.
– Пришла в себя? – орал Левка. – Совсем очумела? Что с тобой? Охренеть вообще! Я чуть не обделался со страху.
– Дайте воды, – облизав пересохшие губы, попросила она.
Иринка засуетилась и принялась поить подругу и водой и сладким чаем, постоянно поглаживая то по голове, то по плечам.
Попытавшись встать, Лика ойкнула и схватилась за грудь.
– Вы мне что, массаж сердца делали?
Вопрос повис в воздухе.
– Ты захрипела и переслала дышать, – наконец вымолвила Иринка. – Мы испугались.
Левка сидел, уставившись в пол и молчал, а когда поднял глаза, то Лика поняла. Поняла, брат очень напуган, и ему сейчас до жути хочется выпить. Вот просто взять и махануть стакан водки, чтобы на время забыться.
– Вы завтракали?! – выкрикнула она первое, что пришло на ум, заставив всех вздрогнуть от неожиданности.
– Ты кушать хочешь? – обрадовалась Ирина. – Я как раз кашу варила когда… Ребят, давайте, выходите. Пусть человек встанет, оденется, умоется! А, может, тебе завтрак в постель принести?
– Не, не надо. Давайте за столом соберемся. Тем более что… – взглянув на хозяина дома, Лика поняла, что так и не вспомнила его имя. – Тем более что… я забыла, как вас зовут, – призналась она.
– Остин, – понимающе улыбнулся тот. – Тем более что я хотел вам что-то рассказать. И вы мне тоже. И давайте уже на «ты»?
– Значит, говорите, город опустел? – выслушав новых друзей, Остин призадумался.
– А ты не заметил? – удивился Левка. – Как ты здесь жил? Хоть раз спускался с этой горы?
– Конечно. Но то было месяц назад.
– Да, месяц назад совсем другая обстановка была, – задумчиво обронила Лика. – И мы не знаем, затронул ли туман поселки.
– Если я с самого Михайловского перевала топал, то затронул! – авторитетно заявил брат. – Тут дело в другом; Остин ни разу не встретился с туманом! Это возможно?
И в ожидании ответа все уставились на хозяина.
– Да вообще-то я в поселок только по утрам наведывался, а после вскрика ночной птицы из дома ни ногой! А вчера солнце вдруг на небосклоне задержалось, и птица не прокричала. Тут я понял, в горах кроме меня еще кто-то есть и пошел разведать.
– Птица? – вяло размазывая по тарелке остывшую кашу, Лика скривилась. – Какая еще птица? Что за ересь?
– Ересь, не ересь, но есть такая птица. Слышать, слышал, а вот видеть не доводилось. Как прокричит она, так домой спешить надо.
– И что же она кричит? – ухмыльнулся Левка.
– А словно имя женское, – не замечая издевки, продолжил Остин. – Ак-се-на! Ак-се-на! – изобразил он.
– Я слышала! – приложив руки к груди, ахнула Ирина. – Когда за полотенцем из душа выскочила! Еще подумала; странно, будто человек кричит. Да, да, именно так; Ак-се-на!
– О-о-о, – разочаровано протянула Лика. – Я как раз под душем стояла и ничего не слыхала.
– Фух, – закатил глаза Левка. – Запутался уже.
– Честно признаюсь, я тоже, – поддержал его Глеб. – Непонятные птицы, солнце задержалось…
– Так, друг ситцевый, мы тебе все начистоту выложили и про туман и про покойников, теперь твоя очередь исповедоваться, – и, подперев кулаком щеку, Левка приготовившись слушать.
– Ну что же, – согласно кивнул Остин. – Многое и сам не в силах объяснить. Совсем не помню, кто я и как здесь оказался. Даже не знаю, сколько времени нахожусь тут.
Мои воспоминания начинаются с того момента, как очнулся я возле ручья. Голова трещит, сосны кружатся будто на каруселях, земля под ногами плывет… Потихоньку, полегоньку выбрался к этой избушке, но думаю, направлял меня кто-то.
Еще заметил; время в этом месте идет совсем иначе. Оно то растягивается, то резко сжимается.
И частенько возвращает в один и тот же отрезок, желая, чтобы я что-то вспомнил.
Потихоньку вспоминаю, но то чужие воспоминания, не мои. Забыв себя, я стал кем-то другим.
Даже имя не мое, – и сняв с пальца кольцо, рассказчик показал гравировку на внутренней стенке.
– Остин, – вытянув шею, прочитала Лика. – Откуда оно?
– Здесь нашел. Лежало на столе и будто ждало меня. Вот и решил, если не помню своего имени, почему бы не стать Остином?
– Ну, как вариант, – одобрил Левка.
– Угу. И с тех пор я знаю очень многие вещи, о которых раньше наверняка даже не догадывался. Откуда они ко мне пришли? Да не все ли равно? Вот птица эта… как впервые услышал ее, сердце сжалось, словно она кого по имени зовет: «Аксена! Аксена!» Да и имя знакомым показалось…
– Погодите, – похолодела от догадки Лика. – А ведь гора эта Гораксеной зовется! Гора и Аксена! Понимаете?
– Ты права, – продолжил Остин. – Гора эта названа в честь красавицы-черкешенки, что похоронена на ней. И тут начинается самое интересное. Сколько я уже брожу по этой горе? Излазил ее вдоль и поперек, а места захоронения так и не нашел.
– А зачем тебе? – вылупил глаза Левка. – Вот только не говори мне, что ты Лара Крофт- расхитительница гробниц.
– Не знаю, – не поддержал шутку Остин. – Я, правда, не знаю, зачем мне искать, где она захоронена. Для чего? Думаю и вы не зря тут очутились.
– Ну, должна же быть легенда об этой черкешенке? Почему ее похоронили на горе? Стойте! – Лику снова осенило. – Вы же в курсе, что символ города, скульптура белой невесты? А ведь она черкешенка. Не связанно ли все это? А знаете что? Вот никогда бы не подумала, что расскажу этот кошмар кому-то, но видимо придется.
И Лика поведала о том странном вечере на набережной.
– Чего? – не поверил брат. – Скульптура ожила? А сколько бутылок абсента было выпито пред этим?