– Стену.
– Сначала убедитесь, что она не несущая.
При этом воспоминании желание треснуть по чему-нибудь накатило снова, подобно волне возмущения в Твиттере. Тея водрузила кувалду на плечо и уже собиралась занести ее над стеной, но тут входная дверь распахнулась. Девочки забежали внутрь, их пачки подпрыгивали над розовыми колготкам, светлые косички болтались в унисон. Золотистый ретривер Баттер терпеливо и важно вышагивал за ними, как няня K-9. Сестра Теи Лив шла позади, держа Баттера за поводок.
– Мамочка, что ты делаешь? – спросила Амелия, резко остановившись.
В ее тоненьком голоске слышались страх и трепет. Оно и понятно – мама сейчас, наверное, была не похожа на себя.
– Разбиваю стену, – ответила Тея беззаботно.
– О, клево, – сказала Лив, потирая руки. – Я тоже хочу. – Бросив поводок, она прошла через комнату и потянулась за кувалдой. – Можно я буду представлять, что это его лицо?
– Лив, – тихо одернула ее Тея.
Она знала, что в присутствии девочек сестра не скажет намеренно ничего плохого о Гевине. Они обе на собственном горьком опыте убедились, что, когда один из родителей клянет другого, больше всего страдают именно дети. Но Лив иногда могла ляпнуть что-то, не подумав. Как сейчас.
– Чье лицо, тетя Ливви? – сразу спросила Амелия.
Тея метнула на сестру взгляд «ведь просила же!».
– Моего босса, – быстро сориентировалась Лив.
Она работала в популярном в Нэшвилле ресторане у знаменитого шеф-повара – жуткого тирана. Лив жаловалась на него так часто, что девочки не усомнились в ее словах.
– А нам можно стукнуть? – спросила Амелия.
– Это работа для взрослых, она опасная, – сказала Тея. – Зато вам можно смотреть.
Издав клич Тарзана, Лив размахнулась, и еще один кусок гипсокартона грохнулся на пол. Девочки скакали рядом и подбадривали. Ава с воплем пнула воздух ногой, выполняя прием карате. Амелия попыталась пройтись колесом по столовой – и плавно перекатилась в гостиную.
– Здорово, черт возьми, – сказала Лив, возвращая кувалду Тее. – Не хватает только музыки.
Передав Тее инструмент, Лив вытащила свой телефон, несколько раз ударила по экрану, и из колонок по всему дому разнесся голос Ареты Франклин, требующей У-В-А-Ж-Е-Н-И-Я.
Лив схватила с пола биту Гевина и, держа ее как микрофон, громко затянула песню. Она протянула руку Тее, и та стала подпевать ей, чтобы повеселить девочек. Малышки хохотали так, как будто не видели ничего смешнее этого импровизированного концерта.
Тея с Лив снова стали подростками, вернулись в те времена, когда распевали во все горло в их маленькой душной спальне на двоих в доме бабушки. Тогда их мать сходила с ума, оставшись наедине со своей яростью и алиментами, а отцу было не до дочерей: он был занят, изменяя жене номер два. Именно там, в той спальне, они выучили песни Pink наизусть и поклялись никогда не доверять мужчинам, никогда не быть такими слабыми, как их мать, такими эгоистичными, как их отец, и по жизни защищать друг друга.
Они всегда были вдвоем против всего мира. Всегда.
И вот теперь все повторяется. Только на этот раз Тее нужно защищать не младшую сестру, а девочек. И она защитит. Чего бы это ни стоило. Сделает все, чтобы они никогда не узнали, каково это – расти в напряженной обстановке, быть разменной монетой в борьбе враждующих родителей.
Внезапно Тею охватило отчаяние, слезы набежали на глаза, на сердце стало тяжело и муторно. Она еще подпевала сестре, но горло уже сжимал спазм. Отвернувшись от дочек, Тея хлопнула себя по щекам.
Лив незаметно заслонила ее.
– Так, девчонки! Бегите-ка наверх и переоденьтесь, хорошо? Кто первый поднимется, выберет сегодня вечером фильм.
Услышав о награде, девочки бросились наверх. Через несколько секунд песня стихла.
– Ну ты чего? – спросила Лив.
Комок в горле мешал говорить.
– Вдруг я уже причинила им боль?
– Нет, – резко возразила Лив. – Ты прекрасная мать, мамы лучше тебя я не встречала.
– Больше всего на свете я хотела, всегда хотела, чтобы у них было счастливое детство, а не как у нас с тобой. Уберечь их от страданий и…
Лив схватила Тею за плечи и развернула.
– Ну и при чем здесь ты, это же он ушел?
– Я его выгнала.
Терпеть безразличие, холодность Гевина Тея больше не могла. Почти месяц он не разговаривал с ней и только дулся, поселившись в комнате для гостей. Всему есть предел, мало ей забот с двумя малышками.
– А он и рад смыться, – сказала Лив.
Да уж. И тем не менее Тею грызло чувство вины. Лив знала не все. Конечно, Гевин повел себя по-свински, узнав, что Тея притворяется в постели. Но и ей следовало признаться в этом как-то по-другому.
– Когда отношения рушатся, виноваты оба.
Лив опустила голову.
– Пусть. Только я твоя родная сестра и всегда буду за тебя.
Они смотрели друг на друга, в который раз мысленно благодаря бога за то, что у каждой есть по крайней мере один человек, на которого всегда можно положиться. Тея вдруг подумала, что таким человеком для нее когда-то был и Гевин.
Будь он проклят! Тея взяла кувалду. Пора стать независимой. Начать жизнь заново. Отмотать назад к той себе, что бросила все ради него и его карьеры. Пора выполнять обещания, данные ею и Лив много лет назад.
Тея размахнулась, и в стене появилась еще одна дыра.
Лив засмеялась.
– Кажется, не одна я вижу перед собой его физиономию.
– Не одна ты, – прорычала Тея, вновь занося кувалду.
– Так его, забей на всех! Ты крутая, на кой ляд тебе эти мужики.
Динамики выдали гневную песню Тейлор Свифт о фото, которые нужно сжечь.
Лив снова схватила с пола биту Гевина.
– Осторожно! Теперь мой удар.
– Стой! Это же его любимая бита!
– Если она ему нужна, так и забирал бы с собой, – отрезала Лив.
Она отвела биту назад, Тея втянула плечи. Бита гулко ударила по гипсокартону.
Тея бросила кувалду и вырвала биту из рук Лив.
– Еще сломаешь.
– Обычная бита, что в ней такого?
– С ней он выиграл чемпионат штата еще в школе.
Лив закатила глаза.
– Подумаешь! Эти мужики вечно носятся со всякими деревяшками.
– Он очень ею дорожит…
– Может, в этом и проблема? – резко ответила Лив. – Бейсбол для него всегда был важнее тебя.
– Нет, не в этом. – Внезапно глубокий голос Гевина заставил их обеих резко повернуться.
Он стоял в десяти футах от них, как будто своим разговором они вызвали его дух. Предатель Баттер тявкнул и подбежал к нему, радостно виляя хвостом.
Внутри у Теи все задрожало, когда она увидела, как Гевин рассеянно уронил руку на голову Баттера и почесал его за ухом. На муже были выцветшие джинсы и простая серая футболка. Влажные волосы стояли торчком, будто он только что выскочил из душа и просто вытер голову полотенцем. Вокруг карих глаз залегли темные круги, белки покраснели. На подбородке темнела как минимум двухдневная коричневатая щетина.
Но даже в таком виде каким-то образом ему удавалось выглядеть неотразимо, возмутительно сексуально.
Лив выключила музыку и скрестила руки.
– Что нужно, засранец?
– Лив, – одернула сестру Тея. Затем повернулась к мужу:
– Ты здесь больше не живешь, Гевин. И не имеешь права появляться, когда тебе вздумается.
Он указал на дверь позади него.
– Я стучал. – Его взгляд метался между сломанной стеной и кувалдой на полу. – Что ты… затеяла?
– Ломаю стену.
– Вижу, – медленно произнес Гевин. – Что вдруг?
– Она меня достала.
Брови Гевина сдвинулись.
– Уж не моя ли это б-бита?
Что-то мелкое и мстительное нахлынуло на нее, побеждая здравый смысл.
– Ага. И знаешь, прекрасно работает.
Тея повернулась и ударила битой о стену. Гевин инстинктивно пригнулся.
– Собираюсь поставить здесь свой мольберт, – заявила Тея. И снова ударила битой. – А эта дурацкая стена загораживает весь свет.
– Может, обсудим, п-прежде чем… – Гевин вздрогнул, когда Тея взмахнула битой в третий раз.
– Обсуждать надо было раньше, и не только это, – отрезала Тея, отойдя от стены. И вытерла пот со лба.
Радостный визг с лестницы внезапно прервал их.
– Папочка! – Амелия спрыгнула с нижней ступеньки и помчалась к Гевину. Она обняла его за ноги. – Мама ломает стену! – Дочка засмеялась и показала, что хочет на ручки.
Гевин, все еще настороженно глядя на Тею, поднял малышку.
Амелия тут же закинула голову, разглядывая его.
– Папа, ты заболел?
– Нет, милая, что ты, – ответил Гевин. – Просто плохо спал ночью. – Он поцеловал ее в щечку. – От тебя пахнет сиропом. Мама приготовила на завтрак субботние блинчики?
– Ага, с шоколадной крошкой!
У нее получилось «секоладой коской».
Гевин встретился взглядом с Теей. На мгновение они перестали быть воюющими сторонами и превратились в родителей. Последние несколько месяцев Амелия шепелявила, и Гевин опасался, что, если так пойдет и дальше, это превратится в проблему. Тея мягко улыбнулась.
– Да, шепелявит немножко, – тихо сказала она.
Гевин протянул другую руку Аве, которая, шаркая, не спеша подошла к нему вслед за сестрой.
– Привет, малышка.
Ава не пожелала подойти к нему, остановилась рядом с Теей. Давая понять, что она на стороне матери. От этого инстинктивного стремления ребенка защитить маму сердце Теи сжалось, особенно когда Ава резко подняла голову и заявила:
– А мама плакала.
О нет… С тех пор как ушел Гевин, Ава частенько забиралась к ней в постель посреди ночи. Уж не заметила ли она, как вчера ночью Тея прокралась в ванную? Она так старалась не допустить, чтобы девочки слышали ее плач.
Гевин с трудом проглотил комок в горле. Он разглядывал лицо Теи, как будто никогда раньше не видел его, останавливаясь на веснушках, прыщиках, которые она не удосужилась скрыть косметикой. Потом встретился с ней взглядом. Краска прилила к щекам Теи. Какого черта он ее так разглядывает?
– Мы пойдем гулять с Баттером? – спросила Амелия. Обычно отец вместе с девочками выводил собаку на дальнюю прогулку по окрестностям. По крайней мере, так было, когда Гевин еще жил с ними.
– В другой раз, милая, – сказал Гевин. – Мне нужно поговорить с мамой.
Амелия состроила недовольную гримаску – новым, невероятно эффективным способом, который недавно освоила. Гевин нервно сглотнул, и Тее стало его даже немного жалко.
– Я приду в понедельник на ваш мюзикл, – пообещал он. – И тогда после спектакля можем погулять с Баттером.
– Сами справимся, – вмешалась Лив. Ее интонация не оставляла сомнений в том, что она думает об «этом козле».
Баттер скакал у двери, пока Лив пристегивала поводок и помогала девочкам надеть пальто. Они вышли, но Лив тут же просунула голову обратно в дверь.
– Заканчивай поскорее. Нам еще нужно довести до ума твой профиль для сайта знакомств.
Входная дверь захлопнулась.
Гевин пробурчал нечто нечленораздельное. Тея украдкой улыбнулась.
– Ты не отвечаешь на звонки, – начал Гевин, как только девочки оказались вне пределов слышимости.
– Телефон сдох вчера вечером. Лень было заряжать.
Он подошел ближе, посмотрел мягко и участливо.
– Как ты?
Сердце подпрыгнуло, как шарик для пинг-понга, но Тея старалась не показывать виду.
– Во всяком случае, на стакане не сижу и от меня не несет спиртным за милю.
– Ну да, я вчера напился.
Тея повернулась к стене, готовая нанести новый удар.
– Что, праздновал освобождение?
– Ты правда так думаешь? Значит, я облажался еще больше, чем думал.
Хруст биты о стену на этот раз не принес ей прежнего удовлетворения.
– Так и есть, Гевин. Ты действительно сильно облажался.
Он и не спорил.
– Про профиль на сайте знакомств – правда?
Еще один мужчина в ее жизни? Новые обещания, которым нельзя верить? Спасибо, сыта по орло.
– О боже, нет, конечно. – Тея фыркнула, вытирая рукой лоб. – Только этого мне не хватало.
С явным облегчением на лице Гевин кивнул.
– Если хочешь забрать свои вещи, собирай быстрее, а то девочки скоро придут.
– Я пришел не за вещами.
– Тогда зачем?
– Я х-х-х…
Сердце Теи снова запрыгало, как шарик в пинг-понге, когда она увидела, как напряглись его мускулы на шее.
Гевин наконец сумел закончить:
– Я хочу поговорить.
– Говорить больше не о чем.
– Пожалуйста, Тея.
Черт побери, когда же кончится этот пинг-понг в сердце.
– Ладно.
Тея всучила ему биту и направилась в кухню. Она отвернулась к крану, чтобы налить воды, с негодованием изучая огромный календарь на белой доске рядом с холодильником. Когда-то Тее нравилось жить спонтанно, ничего не планируя заранее. А теперь она сама удивлялась, как ловко управляется с делами с помощью цветовой кодировки, которой расписана каждая минута их жизни. Чего только не было в календаре! Уроки танцев, визит к стоматологу, обеденные меню, дни волонтера в детском саду и – красными буквами, чтобы подчеркнуть уровень важности, – «ПОПРОБУЙ ТОЛЬКО ЗАБУДЬ!», напоминание себе самой о том, что в понедельник перед школьным мюзиклом нужно найти любимые колготки Авы.
В календаре также было полно благотворительных и общественных мероприятий в качестве одной из СуД – «Супруг и девушки Nashville Legends». Правда, с тех пор как прошел слух, что у них с Гевином разлад, многие супруги и девушки начали от нее отдаляться. В этом месяце ее даже не пригласили на их дурацкий обед, причем это было еще до разговора о разводе.
Впрочем, сколько Тея ни старалась, представительницы СуД не признавали в ней свою. В их глазах она была девушкой, которая специально забеременела, чтобы захомутать богатенького спортсмена-профессионала.
Откуда им знать, что последнее, ради чего Тея вышла бы замуж, – это деньги. Она еще в детстве имела возможность убедиться, как деньги портят и отравляют отношения.
Нет! Замуж за Гевина она вышла по любви.
Правда, теперь-то она знает, чем кончаются браки по любви. Лучше бы она вышла замуж ради денег.
Тея оказалась совершенно не готова к жизни супруги бейсболиста. Принадлежность к СуД сделала ее довольно известной и наложила определенные обязанности. Все эти бесконечные благотворительные и рекламные мероприятия требовали участия. Ее затянуло в водоворот женского клуба, хотя она туда вовсе не рвалась. Вообще-то она не имела ничего против женских клубов. И даже была членом одного, когда училась в университете. Он представлял собой разношерстное сборище актрис и музыкантш, претендующих на глубокое понимание искусства, и студенток-феминисток, и все они бурно протестовали против сокращения финансирования их женского центра.
Женское общество СуД было совершенно другим. Здесь царили единство и беспрекословное подчинение правилам – именно то, против чего она когда-то выступала. Кроме клуба, на Тее еще висели близнецы, потому что Гевина почти никогда не было дома. И каким-то образом за бесконечными домашними хлопотами и клубной суетой она потерялась и уже сама себя не узнавала.
Прошлым летом журнал «Тренды Юга» сделал репортаж о профессиональных спортсменах Теннесси и их семьях, и что получилось? Приторная картинка счастливой безоблачной жизни. Именно так выглядели со стороны будни СуД. Фотографии Теи в нарядах от Лилли Пулитцер стали живой рекламой сладкой жизни. А ведь раньше она любила носить винтажные футболки с фото Depeche Mode и черные кеды. После той статьи Тее показалось, будто ее окатили холодной водой. Тревожный звонок. Она плыла по течению, в этом была ее ошибка. Ей вдруг стало ясно, что она превратилась именно в такую женщину, каких когда-то презирала.
А Гевин то ли ничего не замечал, то ли его совсем не волновало, что она стала некой слащавой версией себя. Или, что еще хуже, эта отредактированная Тея ему нравилась больше.
Тея наконец обернулась, услышав покашливание Гевина. Под яркими кухонными лампами тени под глазами мужа стали заметнее и напоминали синяки. Он и правда выглядел ужасно. Гевин никогда не умел справляться с трудностями. И речь не только об алкоголе.