Он повернулся к лорду и спросил, сказала ли что-нибудь сестра. Тот лишь отрицательно покачал головой. Странно это всё. Девочку бы к Нине отправить. Моя подруга могла разговорить кого угодно.
– Вампиры нашли экипаж, – поделилась я с мужчинами новостью, о которой вспомнила только сейчас. – Керис велел пригнать его в университет. Хочу взглянуть…– Но в этот момент посмотрела на больного Алена и забыла обо всём на свете. Видела только моего старшенького и вспоминала его появление.
Его мать, уже со схватками, тегу привели поздно ночью. Нарат поднял меня из кровати в три часа. Братья Шертур поведали уже после смерти этой несчастной, что она пряталась в лесу. Когда женщину нашли, она упиралась изо всех сил, пытаясь сбежать. Отчаянно молила пощадить ещё не рожденное дитя, не возвращать господину. С того момента, как только она увидела меня, заспанную и всклокоченную, стала слёзно просить спасти уже ребёнка и только его. Я не смогла помочь беглянке: родовые повреждения были слишком велики для её изможденного тела. Но женщина успела взять малыша на руки, успела назвать его своим «счастьем» и дать имя. На последнем вздохе попросила меня позаботиться о нём. Умерла она через несколько мгновений после этого, ввергнув меня в пучину отчаяния.
Ален родился очень слабеньким, совсем крошечным даже для человека, весом всего в два килограмма. Мы с Наратом искупали новорождённого в первородном пламени, приняли его как дракона. Вся аристократия Королевства Медден, все лорды, произошли от тёмных демонов. Даже капля демонической крови в венах позволяла младенцу принять огонь дракона. Но, несмотря на купание в пламени, он всё же оставался лордом. Причём, с довольно слабыми зачатками магии. Видимо, его отец был не из высшей аристократии. И хворал Ален, как дети магов. До трёх лет он переболел всем, чем только возможно.
Марья появилась у нас за два года до рождения Алена, я тогда ещё жила у Голтонов. Тина буквально за полгода, до появления ребёнка. Они вдвоем взяли на себя заботу о малыше. Я подозревала, что на этом настояли братья, которые считали, что двенадцатилетней девочке ещё рано нянчится с грудничком. Кормилицу Алену нашли в ближайшей деревне. Я каждый день заходила в детскую проведать кроху, он узнавал меня и, подозреваю, считал если не мамой, то сестрой.
Ален горел и довольно сильно. Он кашлял и морщился от боли в горле. Я принесла и отдала брату небольшой тазик. Нарат поставил табурет между кроватями мальчиков, пристроил туда ёмкость и наполнил холодной водой. Я из шкафа достала полотенца, смочила их. Одним обтёрла Алена, другое аккуратно положила ему на лоб. Подошёл лорд Калингем, коснулся ткани на лбу Алена, которая моментально покрылась инеем от этого жеста. Я тем временем уже обтирала Тарга. Закончила с процедурой и также положила малышу полоску мокрой ткани выше бровей. Лорд Калингем охладил и её, потом провёл рукой над телом малыша. «Диагностирует», – поняла я. Лорд коснулся животика, показалась искрящаяся золотая вспышка.
– Зараза пошла дальше. Он ещё кроха совсем, видно, руки в рот брал, – Калингем говорил со мной, даже не оборачиваясь. – Завтра кожа покроется сыпью и будет сильно чесаться. Лучше всего протирать её водой с дубильным порошком. Я пришлю, если у вас нет. Пижамы лучше снять, ткань будет причинять неудобства. Надеюсь, больше заболевших ребят не будет. Всего вам доброго, Леди Тааро, Нарат.
Калингем склонил голову. Потом подумал и попросил дать знать, если что-то понадобится.
– Вдруг жар усилится у старшего, тогда положите его в ванну с водой комнатной температуры, – продолжил он, не торопясь уходить.
Пока маг говорил, я отмеряла зелье. Дала выпить каждому ребёнку, и пошла за стаканами с водой. Вернулась к детям, напоила их и обернулась, чтобы поблагодарить лорда, но в палате остался только Нарат. Брат взглянул на меня, ободряюще улыбнулся.
Я провела с мальчиками всю ночь. Жар у Алена действительно усилился. Начался сильный зуд. Нарат наполнил ванну. Я порылась в запасах, нашла дубильный порошок и высыпала его в воду. Нарат опустил туда пылающего мальчика. Медленно, очень медленно жар пошёл на спад. Но всё же температура оставалась слишком высокой. Мы решили продержать Алена в ванной до утра.
Проблема была в том, что с помощью магии эта зараза не лечилась. Пока сам организм не справится, ничего сделать было нельзя, только ждать. Дни сменяли ночи снова и снова. Я пробыла в лазарете две недели. Спала там, ела, когда время оставалось. Постоянный уход за больными, смена ванн, обтирания, уговоры выпить зелье. Где-то на восьмые сутки лорд Калингем посетил нас вновь.
Пока Ален забылся беспокойным сном, я шептала Таргу сказку и как-то пропустила появление лорда. Тарг уже шёл на поправку. Жар почти сошёл на нет, постоянные обтирания практически очистили его кожу. Мальчик повеселел, у него даже появился аппетит. Зашёл Нарат. Он забирал малыша на прогулку: выносил его на крышу третий день подряд. Ребёнок ждал моего брата, как подарка на Новый год. Я осталась, как думала, одна возле больного. Подошла к Алену, проверила лоб, погладила по спутавшимся волосам. Вдруг мальчик открыл глаза и спросил:
– Мама, если я умру, ты скажешь мне, кто отец? Мама, кто мой отец? Скажи, ты ведь знаешь?
Что ему ответить, как реагировать вообще? Вдруг отчётливо поняла своих драконов, всю тяжесть их ноши, груза знания. Склонилась над моим самым-самым первым воспитанником:
– Ален, солнышко, ты не умрёшь. Я здесь, с тобой и позабочусь о тебе.
– Да, – только и просипел мой мальчик.
Мне было так больно за него, что не могла сдержаться: брызнули слёзы. Сменила компресс ребёнку, вытерла своё лицо и поднялась, чтобы взять ещё полотенец. Только тогда я заметила лорда Калингема.
То есть, он всё видел, слышал и даже не попытался выдать своего здесь нахождения?! Я снова почувствовала раздражение от его холодной учтивости, от осведомлённости, какой бы области вопрос ни касался, да просто от одного его вида. Вполне осознавала всю несправедливость такого отношения: он выручал меня дважды, ничего не прося взамен. Но ничего не могла с собой поделать. Молчала и сердито смотрела на него. Лорд был в белой рубашке с воротником-стойкой, чёрных брюках прямого покроя с широким поясом темно-синего цвета, оттенка ночного неба. Этот чистюдя выглядел в простой одежде как франт. Серьга в ухе очень напоминала мою, только камень, опять же, был цвета тёмного неба.
– Лорд Нарат сказал, что ваши запасы дубильного порошка на исходе, а старший мальчик переносит самую тяжёлую форму болезни. Я принёс снадобье и хотел узнать о состоянии детей.
Лорд говорил и пялился на мои прикрытые плечи. Я тоже избегала смотреть ему прямо в лицо. Куда угодно, но не в эти бездонные глаза. Да, что же это со мной? Он поинтересовался моим самочувствием, я сказала, что все нормально, хотя сама испытывала неимоверную усталость и тревогу об Алене.
Открылась дверь. Вернулся Нарат с Таргом на руках. Малыш улыбнулся мне всеми своими немногими зубками и протянул исхудавшие ручки. Я поспешила к нему, обняла, расцеловала милые пухлые щёчки. Тут кроха заявил:
– Леди Даная, ну лазве мозно целоваться, я зе узе бошой!
О том, что «большой» требует сказку перед сном или обнимашек, стоит нам остаться одним, конечно я напоминать не стала. Посадила его на кровать и дала в руки сдобный пирожок с ягодами. Тарг, как и все обитатели Крепости, был ужасным сладкоежкой. Малыш принялся уничтожать лакомство, а я с тревогой подошла к брату:
– Нарат, Ален бредил. Спрашивал о родителях.
Брат сдвинул брови. Повернулся к лорду Калингему в ожидании пояснений. Тот негромко заговорил:
– Это нормально. Жар воспалил рассудок. Малыш держится молодцом и должен выжить. Он очень слабый маг. Полагаю, его зачатие совсем не планировалось. Родовая линия никак не усилена, скорее всего, мать была рабыней. Такое, увы, случается в кругах магов. На данном этапе сделать ничего нельзя, нужно только ждать. Для моего вмешательства необходимо полное отсутствие жара. Нарат, твоей сестре необходим отдых, леди на пределе. Пусть хотя бы выспится.
Брат метнул на меня недовольный взгляд и пробурчал:
– Я это знаю, как никто другой. Но, даже если силой уведу её домой вместе с детьми, она не успокоиться пока не поставит их на ноги.
Я их уже не слушала. Тарг умял два пирожка и сейчас играл со мной в ящера, летящего с лекарством. Малыш уворачивался как мог, только бы продолжить игру. Наконец он выпил свою порцию микстуры, забрался ко мне на руки и стал снова выпрашивать сказку.
Ребенок уже клевал носом, когда снова открылась дверь, и вошёл Дени, пятнадцатилетний дракоша. Он склонил голову перед Наратом, который всё ещё тихо беседовал с лордом, скосил глаза на Калингема и направился ко мне. Я укачивала заснувшего Тарга, когда Дени протянул руки забрать малыша. Дракоша повторил мои качающие движения и тихо, чтобы мальчик не проснулся, произнёс:
– Капитан Даная, там ваш Лоу пытается прорваться в Крепость. Отправили бы зверя домой, он в жутком настроении.
Я непроизвольно улыбнулась. Действительно, у Лоу был своенравный характер, и совладать с ним могла только я. Послала мысленно недовольство своему ящеру. В ответ почувствовала его тревогу: хозяйка уже восьмые сутки не выходила из Крепости.
– Дана, может, ты домой слетаешь? Поешь хоть нормально, – донеслось от Нарата.
Я отрицательно качнула головой, но решила незамедлительно спуститься, чтобы отослать Лоу, пока тот не натворил дел. Попросила Дени, чтобы он переложил Тарга на кровать и сменил компресс Алену. Потом быстро направилась к выходу. Спустилась по лестнице, прыгая через ступеньку, выскочила во двор. Меня сразу укутала ночь со всеми тонкими ароматами и звуками. Воздух приятно холодил кожу. Но расслабляться было некогда. Крупный ящер с бурым цветом чешуи и темными рядами продольных зеленых пятен лежал в трёх метрах от входа. Он нервничал, хлопал хвостом от нетерпения, однако послушно ждал меня. Кругом валялись какие-то разбитые черепки и выдранные с корнем цветочные кусты. Нарат с лордом Калингемом вышли следом, я услышала, как они переговариваются:
– Интересный окрас у этого ящера, он не из стаи?
– Нет, Даная притащила яйцо из леса. Не знаю, где и как она его раздобыла, ведь самки ящеров очень свирепы, и ментальности не поддаются. Дана носилась с яйцом как… ну, ты понимаешь… А после вылупления этого чуда, поселила его в своей спальне. Пришлось отдать на растерзание буйной парочке весь зимний сад. Наш управляющий чуть не облысел, улепётывая от ящера каждый раз при попытке войти в девичьи покои. Зверь подчиняется только Дане и никому больше. У Тимрона такой же красавчик. Я подозреваю, что оба этих ящера из одного помёта, но ни Тимрон, ни Дана не признаются, где разорили гнездо.
Я не обернулась, но почувствовала в словах брата улыбку. Смотрела же только на Лоу, причём очень строго. За годы, проведенные в Крепости, я научилась смотреть так, что затихали даже взрослые драконы, что уж говорить о детях. А Лоу в сущности был ещё ребёнком, хоть и звериным.
Мой ящер виновато фыркнул, когда получил мысленный приказ: «Лети домой. Я позову тебя». Лоу встрепенулся и позорно сбежал от выволочки, которая ему явно светила. Я вдогонку решила успокоить животное и послала эмоцию восхищения его полётом. Мигом получила в ответ радостные мурашки и пошла к дверям. Я намеревалась вернуться в лазарет, но лорд Калингем остановил вопросом:
– Леди Тааро, мой брат просил узнать, вернётесь ли вы в университет? Ребята ждут вас. Не хотят пока брать четвёртого в команду на дополнительные занятия по боевой магии.
– Боевая магия? Дана, вот уж не думал, что тебе нужны ещё факультативы по этому предмету. Ты же по праву носишь звание капитана. Вот если по урокам танцев, тогда другое дело! – брат откровенно издевался.
Уроки танцев, так же, как и боевую магию, да все предметы, я сдала на высший бал. Но мне было не до смешков, ждали больные дети.
– Николя…– только и бросила в ночь.
Брат понимающе кивнул.
– Я ещё не надумала, лорд Калингем. Решать буду после выздоровления мальчиков и моего представления ко двору. Передайте, пожалуйста, искренние сожаления ввиду задержки. Всего доброго, и спасибо за порошок. – Я склонила голову и удалилась быстрым шагом.
На следующую ночь Тарг вернулся в детскую.
Алена же температура мучила ещё пару недель, и только на четырнадцатые сутки жар отступил. На семнадцатый день он сам захотел вернуться в свою комнату. Мне было страшно отпускать его, но не стала спорить. Как только Ален ушёл, а я закончила записывать его историю болезни, в приёмной лазарета появился Тимрон. Он зачем-то потащил меня в малую столовую. Я была в форме боевых драконов. Время от времени пока болели мальчики, а меня на посту возле ребят сменяли дракоши или Нарат, я принимала душ и переодевалась в единственную, имеющуюся в Крепости, одежду – форму. Это были чёрные штаны и строгая белая рубашка, но не заправленная, как того требовал устав, а навыпуск. В таком виде я и появилась в малой столовой.
Глава 8. Глоток свежего воздуха
Все четверо моих боевых братьев были здесь. Ещё лорд Иен Калингем и, весьма неожиданно, Николя.
– Дана! Ну, неужели! Третий день пытаюсь тебя увидеть. Как твои малыши? – Вскочил из-за стола и стремительно подошёл ко мне друг.
Взял за плечи, развернул к свету и всмотрелся в моё лицо.
– Н-н-да-а-…Хуже ты выглядела, только когда кубарём скатилась с горы. Похудела, осунулась. Не бережёте вы лорды-братья своё сокровище! Нины на вас нет! – поддел Николя драконов.
Братья слегка напряглись от упоминания единственной подруги своей сестренки. Николя схватил меня за руку и подвёл к столу. Усадил на скамью, налил апельсинового сока, начал щедро наполнять мою тарелку. Вскоре на девственной белизне фарфора появились: шмат хорошо поджаренного мяса с таким невероятным запахом, что рот мигом наполнился слюной, овощи гриль, острый соус. Николя протянул нож с вилкой:
– И только попробуй заснуть, пока всё не съешь. Шаровой молнией разбужу.
Я даже нашла в себе силы засмеяться. Была очень рада ему. Николя – как глоток свежего воздуха в нашей суровой и сдержанной обстановке. С ним всегда было легко и просто. Если же к нашему дуэту примыкала Нина, тогда мы вообще хохотали до упаду. Я с аппетитом принялась за еду. Николя не замолкал ни на минуту, балагуря и смеясь, а я вдруг почувствовала, как потихоньку отступает напряжение. Обмякшая, прислонилась к Тимрону правым боком. Николя по привычке устроился слева. Он без зазрения совести вытеснил Нордо с его законного места. Тот, правда, не возражал. Братья давно привыкли к беспардонности моего друга, а может, просто терпели ради меня. Видели, как расслабляюсь в его присутствии.
Я уничтожила лишь половину той съедобной горы, что водрузил мне Николя. На большее сейчас была просто неспособна. Но приятель ничего не сказал. Отодвинул то, что не доела, и подтянул ко мне блюдо с шоколадным тортом. Отрезал внушительный кусок, положил всё это великолепие на чистую тарелку и подвинул ближе, протягивая десертную вилку.
– Нико-о-оля, – протянула я весело, он обратил на меня внимание. – Ты посолил?
Да, я тоже умею стебаться, а за братьев было слегка обидно. Николя изумлённо приподнял одну бровь и отрицательно покачал головой.