– И если повезёт, к нам вообще никто не запишется, – добавил Камуньяс.
На следующее утро на доске объявлений в холле, где вешают новости, объявления по частным урокам, детские рисуки и всё такое, появился огромный лист.
На листе было написано:
РЕГИСТРАЦИЯ НА ПРОСМОТР В ФУТБОЛЬНУЮ КОМАНДУ.
ЗАПИСЫВАТЬСЯ ЗДЕСЬ.
На данный момент там стояло только одно имя.
И это имя было – Вао Дэн.
8
Вао Дэн, вратарь. На листе рядом с именем Вао было написано «вратарь».
Камуньяс начал заикаться, когда увидел это.
– Китаец хочет стать голкипером нашей команды, этого ещё не хватало, – возмутился он. Я похлопал товарища по плечу.
– Не волнуйся, может ещё оказаться, что он ужасно играет, – сказал я.
Хотя, не знаю почему, интуиция мне подсказывала, что, скорее всего, Вао не так уж и плох.
– Это, должно быть, шутка, – продолжал Камуньяс. – Потому что если нет, это просто конец света. Я в одном классе не могу сидеть с этим новичком. Я не могу…
– Спокойно, – сказал я.
– Сначала его родители отбирают агентство у моего отца…
– Ну, слушай. Они его купили… Не отобрали.
– Это то же самое. Они воспользовались готовеньким, – заорал Камуньяс. – Знаешь, сколько они заплатили за агентство? Ты знаешь, сколько?
Я покачал головой.
– Я тоже не знаю. Но уверен, что гроши, потому что отцу пришлось продавать его любой ценой.
– Да, – сказал я просто, чтобы что-то сказать.
– Потом его посадили в классе вместе со мной…
– Это просто совпадение, – напомнил я.
– А теперь, значит, он хочет занять мою позицию в команде, – говорил Камуньяс, всё больше распаляясь. – Нет, я этого не вынесу. Поверь, Пакет, этот просто катастрофа.
В этот момент Вао появился в дверях.
– Привет, – сказал он, улыбаясь.
– Пфффффф, – выдохнул Камуньяс и, не сказав больше ни слова, двинулся по коридору.
– Смотрю, ты решил присоединиться к команде, – сказал я.
– Нравится очень футбол, – ответил он, снова улыбаясь.
– Ну что ж, очень хорошо, дружище, – сказал я.
По правде говоря, мне самому Вао не казался неприятным. Но так как Камуньяс страшно нервничал, мне сложновато было с ним разговаривать.
– Ты играл в какой-то команде на позиции вратаря? – спросил я.
– Да, в Тяньцзиньском колледже, – сказал он.
– Ну и как? – спросил я.
Вао почесал нос и ответил:
– Не могу сказать. Ты сам всё увидишь.
И пошёл в класс.
Мы весь день бегали смотреть, кто ещё записывался на листе. Между уроками мы выбегали в холл, проверяли список и в спешке возвращались.
– Уже двое.
– Трое.
– Четверо…
К концу дня в нашу команду записались семь новых игроков.
– Семь, это целая команда! – воскликнул Томео.
– Много… – вздохнул Грустный. – Теперь я точно ни в чём не уверен.
Алёна зачитала список вслух.
Луис Пачеко, защитник; Антонио Пачеко, защитник; Андреа Короминас, полузащитница; Пабло Легизамон, полузащитник; Габриэль Ортис, полузащитник; Пилар Грасиано, форвард, и Вао Дэн, вратарь.
Пять мальчиков и две девочки. Мы молча стояли перед списком.
9
– Сколько людей, милый!
Мою маму зовут Хуана, и у неё есть дар появляться, когда вы меньше всего этого ожидаете.
Мы стояли посреди футбольного поля, готовые к тренировке вместе с новичками. Моя мать повернулась ко мне и сказала:
– Мы пришли поддержать тебя, милый!
На глазах у всех она назвала меня «милый». Дважды. Меня зовут Франциско, или Пако, в крайнем случае, Пакет. Но никак не «милый». Рядом с ней стоял мой отец.
Вторая тренировка команды вызвала явно больше возбуждения, чем первая. Помимо директора школы, Эстебана, пришла новая глава родительского комитета, Мария Долорес (мать Мэрилин), а также другие родители, а ещё некоторые ученики.
– Зачем они все заявились? – спросил Камуньяс.
– В прошлом году к нам ни разу никто не приходил на тренировку, – сказал Томео.
– Они, видимо, хотят посмотреть, кого выгонят из команды, – решил Тони.
– С другой стороны, может, так мы заставим их обратить больше внимания на команду, – заметила Алёна.
В одной части поля стояли новенькие.
А в другой – старые. Иными словами, мы: Камуньяс, Томео, Грустный, Мэрилин, Тони, Алёна, Восьмой, Анита и Пакет.
Фелипе и Алисия вышли из раздевалки, и было похоже, что они рады были видеть здесь всех этих людей. В руках у Алисии был мегафон. Она поднесла его ко рту и сказала:
– Приветствуем всех!
А потом добавила:
– Мы очень рады, что в этом году у нас столько публики.
И засмеялась, как будто сказала что-то очень смешное. Фелипе, который стоял рядом с ней, тоже засмеялся. Он взял мегафон и сказал:
– Сейчас мы представим вам шестнадцать кандидатов в футбольную команду Сото Альто.
Что? Мы все были кандидатами?
– Я думал, только новенькие – кандидаты, – удивился Восьмой.
– Ну, как видишь, нет, – ответила Анита.
Мы выстроились в линейку в центре поля, и каждый раз, когда называлось очередное имя, Алисия бросала мяч, и футболист выбегал вперёд.
Начать решили со старой гвардии, с нашей девятки.
Поскольку нас тут все уже знали, похоже, зрителям было не очень интересно. Всем хотелось узнать, кто же новенькие. Наконец, наши имена назвали, мы сделали по нескольку ударов по мячу, и тренеры перешли к части, которую ждали все.
– А теперь о пополнении в Сото Альто. Здесь у нас грозные братья Пачеко, Луис и Антонио, два непробиваемых защитника, – сказал Фелипе в мегафон.
Когда мяч полетел в их сторону, братья одновременно рванулись к нему, толкаясь и борясь, как два добермана. Им не хватало только залаять. Они были такими высокими, выше нас всех на голову, волосы сзади и по бокам у них были побриты, а сверху торчали щёточкой. Ещё у них обоих были волосатые брови, сросшиеся на переносице.
– Откуда эти двое? – спросил Камуньяс.
– Вы уверены, что им по одиннадцать лет? – спросила Мэрилин.
Фелипе продолжал представлять новичков.
– Идём дальше: тот случай, когда мозг и ноги работают как единое целое. Дамы и господа, маленькая Андреа!
Андреа, которую я не видел до этого момента, оказалась очень умелой девчонкой. Как только мяч оказался перед ней, она подняла его и начала играть, попеременно отбивая то головой, то плечами, то ступнями, постепенно двигаясь к бровке. Добравшись до бокового края, но не выходя за него, Андреа изо всех сил пнула по мячу ногой. Он летел и летел… Пока не оказался в руках Алисии.
– Я так понял, что мы сдаёмся, да? – спросил Грустный.
Родители и все присутствующие на трибунах энергично зааплодировали. Было похоже, что они прекрасно проводят время. Больше всех аплодировал Эстебан, директор колледжа.
– Какая замечательная команда будет у нас в этом году, – улыбнулся он.
– Но нельзя забывать и о тех, кто больше времени посвятил команде, – попытался вставить мой отец.
– Да, да, конечно…
Новичкам определённо досталась вся слава. Фелипе и Алисия обнялись и продолжили.
– Футболисты из Оренсе, Галисия. Прошу любить и жаловать: Ортис и Легизамон!
У Ортиса были огромные уши. Легизамон был брюнетом, прилизанным донельзя. Эти двое приехали из Галисии, потому что, видимо, там закрыли автомобильный завод, и их родителей перевели в центральный филиал, который находится на окраине нашего города.
Фишка в том, что они дружили и вместе играли в футбол. Ортис и Легизамон сделали несколько «стенок»: пасы у них были чёткие и идеально синхронизированные. После этого Ортис осуществил свободный удар из-за пределов штрафной, и мяч вошёл в один из углов ворот. В этом не было ничего сверхъестественного, но публика востороженно зааплодировала.
– Ещё одна новая участница: быстрая как ветер, смелая Пилар, – объявил Фелипе.
– Можете называть меня Пили, – сказала она.
Девочка была высокой, красивой и бегала быстрее всех в колледже. По крайней мере я никого быстрее её не видел.
Когда она побежала по боковой линии, с мячом, буквально приклеенным к ногам, пыль стояла столбом. Думаю, если бы они засекли время, это оказался бы рекорд.
Закончив бежать, она ударила по мячу, который проделал идеальную параболу и пересёк штрафную область. На самом деле это был отличный центровой.
Затем она поприветствовала всех поклоном и широко улыбнулась.
– А эта Пили ничего, – хмыкнул Тони.
– Ну, я не думаю, что в ней есть что-то особенное, – возразила Алёна.
Фелипе снова поднёс мегафон ко рту.
– И вот, наконец, гость с далёкого Востока, мандарин гола, маленький будда Сото Альто: Вао Дэн.
Камуньяс хмыкнул. Остальные молчали.
Вао Дэн встал в ворота. Там он казался ещё ниже ростом. Вратари обычно высокие. Но Вао во всех смыслах был не такой, как все. Фелипе ударил по мячу. Не двигаясь, Вао поднял руку, мяч налетел на неё и отскочил. Это была хорошая остановка.
– Ещё, – сказал Вао.
– Что ещё? – не понял Фелипе.
– Ещё удары, – настаивал Вао.
Фелипе и Алисия переглянулись. Эстебан крикнул:
– Сделайте несколько ударов и посмотрите, как оно пойдёт!
Сказано – сделано.
Фелипе распределил несколько мячей по краю площадки. И, не дожидаясь, мы все начали ударять по воротам. Первым бил Камуньяс. Он ударил со всей душой. Но Вао, почти не двинувшись с места, поднял обе руки и поймал мяч. Удары посыпались на него один за другим. Он останавливал все без видимых усилий. Мячи буквально летели к нему в руки.
Все яростно хлопали в ладоши. Даже моя мама встала и закричала:
– Оле, оле!
Директор был так горд, что, казалось, его ладони задымятся от такого количества аплодисментов.
Мы с Камуньясом посмотрели друг на друга. Дело было намного хуже, чем мы ожидали. Новенькие были великолепны. Поэтому мы решили сделать единственное, что можно было в такой ситуации: созвали встречу Футбольнейших.
10
Встреча была назначена на полночь, но перед этим мне ещё предстояло поужинать с родителями.
Это был один из трёх дней недели, когда в моём доме ужинали с выключенным телевизором, только под музыку.
– Так мы сможем разговаривать, видеть друг друга, делиться своими историями, – сказал мой отец.
Не знаю, как насчёт моего лица, но я сам физиономию своего брата точно не хочу видеть и не уверен, что ему доставляет особое удовольствие смотреть на меня. Мой брат Виктор – подросток, и я считаю, это одна из худших вещей, которые вообще могут произойти с человеком. Его беспокоят только три вещи: прыщи, девушки и одежда.
И ещё он любит называть меня «гномиком» и давать мне пинка.
– Гномик, передай хлеб, – сказал он.
В тот вечер мне не хотелось спорить, поэтому я ничего не ответил и протянул ему хлеб.
Я посмотрел на своих родителей.
– Всем вроде понравились новенькие, – начал я. – Вам тоже?
– Согласись, они сильные ребята, Франциско, – сказал папа.
– Это потому что вы все неповортливые, как мешки с тряпьём. Стоит прийти кому-то, кто играет хоть чуточку лучше вас, – всё! Команда уничтожена, – сказал Виктор.
– Они очень способные… А этот китаец… Во всяком случае, я так думаю, в этом году у нас наконец-то будет полноценная команда, – сказала мама.
– Как ты можешь так защищать новеньких? – возмутился я. – А мы?
– Вы… вы тоже здесь, – сказала она неуверенно.
Хотя она этого и не говорила, по её глазам было видно, что новенькие нравятся ей в миллион раз больше, чем мы.
– Хуана, что ты говоришь, – вмешался отец. – Чего в конце концов мы все хотим? Чтобы Франциско играл со своими друзьями, или чтобы Сото Альто победил?
Моя мама улыбнулась и сказала:
– Чтобы Сото Альто победил?
Мой брат Виктор взорвался от смеха.
– В жизни невозможно получить всё, сынок. Смотри, Франциско, конечно, я хотела бы, чтобы ты играл со своими старыми друзьями и забил много голов, но если не получается… что ж…
По крайней мере, пусть тогда Сото Альто победят, разве не так? – повторила мама.
В жизни невозможно получить всё.
– Давайте сменим тему. Мы выключаем телевизор, потому что там всегда играют в футбол, но закачиваем тем, что сами всё равно спорим о футболе, – сказал отец, закончив ужин.
– Давайте обсудим другие новости. Я очень рада насчёт Мэрилин, Франциско, – сказала мама.
Я застыл. Что?
– Я уже разговаривала с её мамой, и мы обе думаем, что это здорово, – добавила моя мать.
– Что здорово? О чём вы с ней говорили? – спросил я.
Наши мамы что, уже знали о поцелуе? Кто им рассказал? Зачем? Что они обсуждали?
– Ну, то, что вы вместе теперь сидите на математике, о чём ещё, – объяснила моя мать.
– Ах, ты об этом, – выдохнул я.
– Да, – кивнула она. – Я попросила Мэрилин помочь тебе в этом году, она очень хорошо разбирается в математике, и с её помощью ты обязательно сдашь. Завтра же и начнёте. Первый урок у нас дома, идёт?
11
В ту ночь Футбольнейшие встретились на старой кирпичной фабрике Севильи ла Чики. Фабрика закрылась четыре года назад и стояла заброшенная. Родители не разрешают нам сюда ходить, говорят, здесь могут быть бомжи и наркоманы. Хотя я здесь никогда никого не видел. В ту ночь на фабрике не было ничего, кроме разбитого стекла, старых кирпичных стен и бьющего в нос запаха.
– А воняет-то как, – с отвращением сказал Тони. – Кто выбрал этот гадюшник?
Мы все посмотрели на Камуньяса.
– Мой брат сказал, что это самое секретное место в городе, – сказал он извиняющимся тоном.
– Если твой брат знает о нём, оно уже не секретное, – сказал Восьмой.
– Ты рассказал брату о Футбольнейших? Это же секретный пакт! – возмутилась Мэрилин.
– Нет, я ему ничего не рассказывал. Я только объяснил, что нам с друзьями нужно обсудить кое-что важное, – ответил Камуньяс. – Давайте лучше сконцентрируемся на проблеме. Нам правда есть, что обсудить.
– Надо что-то придумать. Новенькие слишком хороши, нас выгонят из команды, – сказал Томео.
– Футбольнейшие находятся под угрозой исчезновения, – добавил Камуньяс.
– У меня нет шансов, я сам выйду из команды, – сказал Грустный, глядя на Камуньяса. – И вам стоит поступить так же.
– Почему они должны занимать наши места? – запротестовал Восьмой.
– Каждый имеет право попробовать. Ничего страшного не происходит, надо быть великодушными, – сказала Алёна.
– Они что-то особым великодушием не отличаются, – протянул Грустный. – Я уверен, что они займут наши места.
– Сначала им придётся приложить усилия и познакомиться с нами, – сказала Алёна.
– Мне они не показались такими уж ужасными.
Мы до сих пор не знаем их, например, тех братьев, которые похожи на роботов, – сказал я.
Камуньяс бросил на меня убийственный взгляд.
– Мы обещали друг другу: что бы ни случилось, всегда будем играть вместе, – напомнил Грустный. – Если кому-то нужно уйти… Например, мне…
– В этом как раз всё и дело. Никто не будет уходить, потому что нам надо помогать друг другу… Надо сделать жизнь новичков невыносимой, – предложил Камуньяс.
– Не знаю, не знаю, – сказала Алёна. – Одно дело – помочь себе стать лучшими футболистами, и совсем другое – бойкотировать новичков.
– То, что ты говоришь, мне тоже не кажется правильным, Камуньяс, – сказала Мэрилин.
– А ты что скажешь, Пакет? – Камуньяс посмотрел на меня в упор.
– Я… я хочу, чтобы мы остались вместе. Но… если кто-то выйдет из команды, будет ли дальше действовать договор Футбольнейших?
– Это вопрос, – согласился Томео. – Если кого-то выгнали из футбольной команды, значит ли это, что он должен уйти из Футбольнейших тоже?
Наступила тишина, после чего я услышал какой-то шорох и обернулся.
– Думаю, там кто-то есть, – сказал я, подходя к окну.
– Ой, ой, ой! – закричал Грустный. – Наверное, мама была права, и в этом доме правда водятся призраки и бродяги!
Мы одновременно сделали ему «шшшш», и я выглянул в одно из разбитых окон в сторону того места, откуда доносился шум.
Там никого не было.
– Я думаю, это у тебя в голове шумит, Пакет, – сказал Тони, смеясь. – Никого тут нет.
– Ну что, продолжим собрание? Уже поздно, – предложила Мэрилин.
Снова наступило молчание, а затем Камуньяс сказал то, что изменило всё.
– Мы должны преподать им урок, – сказал он.
– Кому? – испуганно спросила Анита.
– Новичкам? – спросил Восьмой.
Камуньяс смотрел на нас, ничего не говоря. Вид у него был хитрый.
– Китайцам, – сказал он, наконец.
– Почему именно им? – спросил Томео.
– Ну, потому что они крадут у нас работу, – сказал Камуньяс, – и пока мы будем продолжать в том же духе, они присвоят себе всё… А теперь ещё они для полного счастья хотят выгнать нас из команды.