После устава начали учить текст строевой песни. Все достали недавно полученные блокноты и ручки. Сержант начал диктовать текст, как в школе. Начали петь, сначала по блокноту. Но ничего не получалось. Тогда сержант приказал положить всем блокноты на пол, а самим встать в упор для отжима над блокнотами и петь в такой позе. Процесс заучивания строевой песни сразу стал прогрессировать. Андрей уже не понимал что он поёт. Что-то хрипло орал, потерял счет времени. Когда раздалась команда «Встать!» он вскочил и увидел, там где он только что неизвестно сколько времени простоял в упоре для отжима, остался мокрый силуэт. Это с него так капал пот, пока он учился петь строевую песню.
– Дебилизм полный! – подумал Андрей и тут же испугался, не сказал ли он это вслух? Огляделся по сторонам, никто на него не смотрел, всем сейчас очень хреново. Значит не вслух сказал – решил Андрей.
Раздался чей-то голос:
– Ну нафиг! Я не буду служить! Эти ваши блин «становись, равняйсь» меня затрахали!!! Песни ваши сраные!!! Куда мне идти? Что подписать? Идите в задницу со своей Армией! Я домой поеду.
– Вот, один расчехлился! – сказал сержант Зубенко —Наконец-то! Вовремя понял что служба – это не его. И правильно сделал! Кто ещё башкой соображает?
Ещё один курсант поднял руку.
– Второй! Мало! Ещё нужны! Дальше будет тяжелее! Я вам это обещаю! Кого-то всё равно отчислят даже после учебки. Чтобы не было потом обидно давайте сейчас! Кто ещё?!
Третий курсант поднял руку.
– Ещё? Ещё выходите!
У Андрея было огромное желание бросить всё это. Рука сама просилась подняться. Все тело просилось бежать из этой Армии. Хочется домой, на диван. Но он решил пока остаться здесь. Посмотрим что дальше будет – подумал Андрей. Всех кто решил Армию бросить, сержанты повели в канцелярию к капитану Черепанову. Больше их Андрей не видел. Позже, подслушав разговор сержантов, он узнал, сержанты и капитан между собой устроили тотализатор, сколько курсантов и когда не выдержат и решаться уйти из Армии. Пока в тотализаторе побеждал сержант Зубенко, который отслужил в учебке дольше всех.
5
Дни в Армии Андрей уже не считал, надоело. Ежедневное заучивание уставов, строевая, муштра, физическая подготовка.
– Солдат в строю, в любом месте в строю должен чувствовать своего собрата по оружию, где бы они не стояли —криком поучал сержант Зубенко во время одной из строевых – Так в вас появляется дух единства, чувство плеча товарища. Это вам не на гражданке стадом ходить по тротуарам. В Армии за тысячи лет все просчитано и ничего не делается без нужды, даже самое тупое без нужды не делается. Во всём что делается в Армии, есть свой смысл и предназначение.
Маршировать Андрей уже научился почти так же, как это делают в почетном карауле, который он иногда видел в программах новостей по головизору. Ноги поднимались теперь так как надо, руки шевелились как сказано в уставе. Шея правильно поворачивалась в нужную сторону.
– Вы очень долго одеваетесь и раздеваетесь – заявил капитан Черепанов во время одного из утреннего смотра – Я засекал. Целых пять минут. С ума сойти можно! За пять минут можно планету оккупировать, а вы подштанники натягиваете! Так не пойдет. Солдат должен одевать и раздеваться быстро. Норматив – сорок пять секунд – капитан обратился к сержантам – Сегодня весь день отрабатываем подъём-отбой. До тех пор пока абсолютно все не будут укладываться в норматив.
Сначала это показалось забавным. Весь день раздеваться, ложиться в постель, потом одеваться и снова раздеваться. Через час это надоело. На втором часу тренировки стали успевать одевать форму за одну минуту и двадцать секунд.
– Плохо! Очень плохо! – заорал сержант Зубенко перед строем —Нет ничего тупее, чем когда тебя напавшие враги расстреляют, пока ты майку в трусы вправляешь. Всем сомкнуться и положить руки на плечи друг другу.
Курсанты сделали как велел сержант, сомкнулись, положили руки друг другу на плечи.
– Начинаем физическое упражнение «Дружба». По команда «Раз» дружно и одновременно приседаем и встаем, по команде «Два» повторяем! И так далее со следующей цифрой. Если присели недружно, цифра повторяется! Делай Раз!
Все присели.
– Недружно! Неодновременно! – заорал сержант – Ещё раз! Раз!
Снова присели. Оказалось что снова недружно. Всего при слове «Раз» присели раз двадцать. Все же удалось один раз присесть всем одновременно.
– Два! – скомандовал сержант.
Все присели и встали. Получилось дружно. Сержант продолжил отсчет:
– Три! Четыре! Пять! Пять! Недружно! Пять! Пять! Недружные уроды! Пять! Пять!
При цифре «Пять» курсанты присели тридцать раз. Всего сержант досчитал до десяти. Но Андрею показалось, что присели они не меньше трехста раз.
– Рррррота отбой!– заорал серржант
Стали скидывать одежды и побежали в кровати, легли.
– Рррррота подъем!
Все вскакивают с коек и надевают форму.
– Рррррота отбой!
– Рррррота подъем!
Так ещё пролетел час. Удалось ускориться всего лишь на пятнадцать секунд.
– Плохо уроды! – заорал сержант Зубенко— Всем взять свои подушки!
Как и было сказано, все взяли по подушке.
– Подушки взять в зубы!
Хоть приказ и дебильный, никто возражать не стал. Взяли подушки в зубы.
– А сейчас Дружба! Присесть пятьдесят раз с подушкой в зубах! Делай Раз! Два! Три!…
Андрей и морально и физически охренел от этого сумасшедшего дома. Он, взрослый психически здоровый мужчина, положил руки на плечи вроде таким же,психически здоровым мужчинам, и приседает с ними с подушкой в зубах! Сержант продолжал делать отчёт приседаниям:
–Десять! Недружно! Ещё раз! Десять! Опять недружно! Десять! Десять! Одиннадцать!
Всего надо было присесть пятьдесят раз, но из-за того что цифры часто повторялись из-за недружных приседаний, по примерным подсчетам Андрея присели они все раз пятьсот. Наконец-то сержант посчитал:
– Пятьдесят! – и тут же дал команду – Рррррота отбой!
Начали раздеваться, все также с подушками в зубах, побежали к койкам, легли.
– Рррррота подъём!!!
– Рррррота отбой!!!
– Рррррота подъём!!!!
Произошло чудо. Вся рота наконец-то уложилась даже не за сорок пять, а за тридцать восемь секунд. Поздравить с этим результатом вышел лично капитан Черепанов. С торжественным лицом пообещал, если при следующих подъемах курсанты будут одеваться дольше минуты, то отработка отбой/подъём повторится. Всего на эту тренировку-пытку ушло шесть часов. Сразу пять человек решили, приседать с подушками в зубах – это не для них, и отказались от службы а Армии. К тому моменту, когда пришло время принимать Присягу, от службы отказались ещё восемнадцать человек.
6
До присяги зубрили уставы, отрабатывали строевую, ежедневные кроссы и полосы препятствий. Особым днем для всех курсантов стала суббота – парко хозяйственных день (ПХД). День тотального наведения порядка в казарме. Причем роботов-уборщиков для ПХД не выдавали. Все надо мыть своими руками. Сержант объяснил это просто, во время боевых действий роботов-уборщиков может не быть, абезуборки все утонет в дерьме. А отучать бывших гражданских жить в дерьме можно только так, когда своими руками все убирают. Для закрепления в памяти уборка во время ПХД обязательно чередуется с отжиманиями, с упражнением «Дружба». Добавилось ещё одно упражнение – Ловля космических бабочек. Нужно присесть, потом с карачек резко выпрямить ноги и подпрыгнуть, во время прыжка шлепнуть ладонями друг об друга над головой. Шлепнуть надо так, как будто бабочку ловишь. После первой Ловли космических бабочек ещё два курсанта резко захотели стать снова гражданскими.
Научились очень быстро строиться. При любой заминке, при любой ошибке сержанты вели роту на стадион:
– Садись! Прыжками вперёд марш!
И рота скакала по несколько километров по стадиону. Причем скачки за ошибки сержанты устраивали роте после приёма пищи.
Больше всего Андрею нравились команда «Отбой», только если это реальный Отбой, а не тренировочный, когда по-настоящему надо ложиться спать. Рацион в столовой вдруг резко изменился. Если в первые четыре дня кормили как ну убой. То теперь все поменялось. Порции стали маленькими и невкусными. На вкус, как корм для собак или для каких-то других животных. Но теперь курсанты ничего в своих тарелках не оставляли. Съедали всё. Ещё и сержанты затеяли новую игру – съедать надо все моментально быстро. В любой момент может последовать команда «Заканчиваем приём пищи! Закончили приём пищи! Встать! Выходим строимся». Если хоть кто-то задерживается или продолжает есть после команды «Закончили приём пищи!», то вся рота шла скакать на стадион. Из-за этого Андрея и всех остальных курсантов стало по-настоящему мучить постоянное чувство голода. Жрать хотелось всегда и везде, даже во сне, даже после того как только что поел и вышел из столовой. Постоянное желание жрать всегда сопровождало постоянное желание спать. Жрать и спать Андрей теперь был готов где угодно и когда угодно. Как и все другие курсанты. Чувство постоянного голода и недосыпания были хуже всех тренировок и даже хуже физических наказаний.
7
Присягу оформили как праздник. В общем-то, это праздник и был. Перед самой Присягой капитан отчислил ещё троих, они почему-то для службы не годились. Капитан всех построил и сообщил:
– Сегодня принимаем Присягу. После принятия вы уже полувоенные. Полувоенные в том смысле, что знаний у вас ещё нет. И в том смысле, что после Присяги все вы становитесь военнообязанными, но полноценными военными станете только после учебки. Есть ещё время передумать. Кто не хочет служить? Выйти из строя!
Никто не вышел.
– Товарищи курсанты – продолжил капитан – Сообщаю вам, после Присяги вы начнете осваивать боевую технику, оружие, методы ведения боев, полевую тактику. Вас будут учить использовать в качестве оружия подручные средства и собственное тело и навыки. Короче! Дальше будет тяжелее! Пока не поздно, те кто понимает что не справится! Выйти из строя!
Андрея напугали слова про «дальше будет тяжелее». Куда ещё тяжелее?! Этот капитан охренел что ли вообще?! Что может быть хуже подъема-отбоя, тяжелее ПХД, физподготовки, дневальства и постоянного ощущения себя дебилом?!
В честь Присяги всей учебке дали выходной, целый день. Причем выходной в который можно спать. В столовой наконец-то накормили как в первые дни. Большие вкусные порции, пироги и молоко. Дали праздничный концерт на котором пели и плясали девушки. Андрей провел в Армии всего несколько месяцев, а на девушек в праздничных гражданских костюмах во время концерта смотрел как на инопланетянок. Как будто до этого он никогда в жизни девушек вообще не видел. Какие же они прекрасные создания! Где-то на планете Гродеково были женские учебки с девушками курсантками, но их Андрей ещё не встречал. А тут на сцене такие красивые, в гражданской одежде, ещё поют и танцуют. Может ну её, эту Армию? Увольняться Андрей всё же не стал.
После Присяги распорядок в учебке изменился. На плацу уже не муштровали. Только в тех случаях, когда кто-то в строю как-нибудь ошибался. Стали изучать стрелковое оружие. Стандартное личное оружие солдат Армии. Снайперский бластер, снайперская винтовка, автоматическое игольчатое оружие, в котором пуля из металла размером с кончик иголки для вышиваний, но во время полета пули вокруг него образуется почти все уничтожающая плазма. Как выстрел бластера, только у этой плазмы внутри стальное основание. Стали учить всем этим пользоваться. В первый день все оружием любовались. Красовались друг перед другом. Через несколько дней тренировок личное оружие возненавидели. Ствол постоянно мешался, бил по частям тела, болтался, падал. Потом личное оружие стало восприниматься как часть себя, как рука или как нога, и без оружия стало неуютно.
–Вы должны знать что делать, когда стреляете по врагам! – проорал сержант Зубенко на одном из занятий – Ещё лучше вы должны знать что делать, когда стреляют по вам!
Попадание учебной пули в тело – это очень больно. Для учебных занятий в учебке использовали пули, которые создают такую же боль, как при попадании настоящей пули или при попадании настоящего бластерного выстрела. Из-за боли все курсанты по-настоящему пытались сделать все, чтобы пули в них не попадали. На специальных полигонах устраивали учебные бои. Все как в развлекательных аттракционах стрелялках, когда разбиваешься на команды и впонарошку воюешь с другой командой. На Кунгурке Андрей такие стрелялки поначалу невзлюбил. В учебке в учебных боях тоже был азарт, но наказание за ошибку – настоящая боль от попадания и наряд по роте вне очереди. Причем последнее хуже учебной пули.
После Присяги курсантов на тренировках по физической подготовке стали бить по-настоящему, в основном на курсах по борьбе и по рукопашному бою. Ни разу не было такого чтобы после рукопашки кого-то не отвезли с переломом или с сотрясением в медпункт. Хорошо ещё,что медпункт военный, все лечат быстро и уже к вечерней поверке покалеченного возвращают в строй. Если только не было крупной травмы, при которой раненому нужнопоменять какой-нибудь орган или пришить новую конечность. Самому Андрею несколько раз ломали руки, один раз чуть ли глаз не выбили. Зубы вообще все поменяли по несколько раз, их всё время выбивали. Хуже всего было, когда на курсантах – будущих солдатах, тренировались медицинские курсанты – будущие военные врачи. Они учились делать операции в полевых и в очень жестких условиях. Военный полигон и спортзал в учебке для таких практических занятий подходят как нельзя кстати. Тут всегда есть покалеченные. Несколько раз курсанты медики тренировались на Андрее, вправляли ему вывихи.
На тренировках по рукопашке больше всего Андрей возненавидел спарринг, когда связывают ноги так, что на ринге можно стоять только на коленях, а противник полностью свободен, стоит на обеих ногах. И все удары наносятся в полный контакт. Капитан Черепанов пообещал – Если кто-то стоя на коленях пошлет в нокаут противника, то тому целая неделя выходных. За такую награду все боролись от души, бились в кровь, но никто так и не выиграл. Была легенда что в предыдущем курсе один рекрут на коленях смог победить, но Андрей в это не поверил.
Ещё один учебный бой – игра в царя горы, взятие высоты голыми руками. Противник, взвод или отделение на высоте, другой взвод или отделение пытается противника с высоты выбить. Удары можно наносить в полный контакт. На этот раз выигрывать иногда удавалось. Один раз удалось выиграть даже взводу Андрея. Но ему все же больше нравилось не штурмовать высоту, а отбиваться с высоты.
8
Настал этап когда Андрей стал по-настоящему тосковать по родному дому, по Кунгурке. Во время сна стало казаться, что он в кубрике на Заводе, а за спиной спит и сопит Марина. Открывает глаза, а он в казарме, и на соседней койке не Марина, а какой-то дятел спит с открытым ртом и слюнявит подушку. Снилось что где-то с кем-то ругается дядя Вася, как по трубам шуршит канализационный робот Рубик. После таких снов тоска наваливалась с дикой силой. Хочу домой! На Кунгурку – эта мысль все время кричала в голове. Иван Петров по ходу меня здорово опрокинул. Наплел мне про Армию, чтобы я просто свалил с планеты и с Завода. Приказ же был, чтоб меня наказали. Вот меня и наказали. Да ещё так технично! Сделали так чтобы я сам в Армию свинтил – ругался про себя Андрей. Потом что-то сломалось. Прежняя жизнь стала казаться сном, как будто ничего этого никогда и не было. Всякие Марины, дяди Васи, соседи, роботы Рубики, Иваны Петровы – всего этого словно и не было. Военная форма и обувь стали как родные. Дико представить что когда-то Андрей ходил по улице в сланцах и в шортах. Психика и организм начали адаптироваться к службе. С ребятами со своего взвода Андрей по-настоящему скорешился. Ни разу ещё никого и никогда он не мог назвать своим другом, если только Марину. А в учебке получил сразу взвод друзей. Ещё ребята с других взводов. Ещё бы, если ты постоянно рядом, вместе делаешь что-то сообща, постоянно надо помогать тому кто рядом, но в то же время всегда знаешь,тебе тоже помогут, если тебе плохо. Андрей заметил – сержанты все время ищут тех, кто может отравить отношения в коллективе. Таких или отчисляют или переводят в другие роты.