Профессор молча протянул ей микроскопический документ, свёрнутый в трубочку, с миниатюрным гербом Пентагона и грифом «Совершенно секретно».
Адель аккуратно развернула свиток и еле разобрала текст, написанный мелким, каллиграфическим почерком.
Рональду Паттерсону и Адель Доран.
«В поте лица твоего будешь есть хлеб…»
Жду вас в Пентагоне. Срочно. Рейс 1354.
Майкл Кауман.
Она вопросительно уставилась на профессора.
– Сегодня утром голубь принёс. А как вы думали в наше цифровое время можно зашифровать передачу сообщения с грифом «Совершенно секретно»? Голубиную почту ещё никто не отменял, – отвечая на молчаливый вопрос выпалил профессор.
– Невероятно! Голубиная почта в наши дни! – восторженно воскликнула Адель.
– Вы же видели мою голубятню в кампусе? – поинтересовался Паттерсон.
– Я думала, что это ваше очередное старомодное хобби, как и многие другие странные вещи, которыми вы пользуетесь.
– Во всём должен быть определённый смысл, дорогая, даже если люди считают это странным. Целесообразность – это не странность, на мой взгляд.
– Пентагон… В поте лица… Хлеб. – озадаченно бормотала Адель.
– Первое упоминание о хлебе в Ветхом завете. «В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься на землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься.»
– Оригинально! И что, всё это значит? – озадаченно спросила Адель.
Паттерсон протянул ей папку, на обложке которой было написано: «Хлеб наш насущный».
– Это-же моя научная статья об исчезнувших видах культурных растений! – с удивлением воскликнула Адель.
– Именно! Эта статься не с проста заинтересовала мистера Каумана. Думаю, он хочет презентовать её в программе «Время открытий». – сказал профессор.
– Вы серьёзно?
– Мы же с вами серьёзные люди! Ну что вы снова малодушничаете?
– Не хочу быть серьёзной, это вызывает у меня тревожные расстройства.
– Ха! Забавная вы, Адель! Ну надо же, расстройства у неё! – рассмеялся профессор.
– Я серьёзно! – сдерживая смех, прошептала Адель.
– Ладно, я понял. Не будем терять время. Вам стоит переодеться.
Адель окинула взглядом салон крузера, придвинув к себе свой спортивный рюкзак.
– Но, профессор, я не брала с собой сменной одежды.
Паттерсон с хитрой улыбкой достал из кожаного саквояжа бумажный пакет, из которого выглядывала одежда с этикетками.
– Вы, как всегда, всё предусмотрели. – с нескрываемым удивлением сказала Адель.
Паттерсон протянул ей шуршащий пакет.
Она с любопытством заглянула в него и вытащила блузу, приложила к своим плечам, оценивая размер.
Чтобы не смущать Адель, Паттерсон развернул свежую газету и с шумом встряхнул её, закрыв лицо чёрно-белым текстом с запахом типографии.
– Настоящий джентльмен. – тихо сказала она.
– Ведь остались ещё люди, предпочитающие покупать газеты во времена господствования искусственного интеллекта. Олд скул тоже никто не отменял. – ответил Паттерсон сквозь газету.
Адель очень нравился запах типографской печати. Этот своеобразный аромат придавал особой чёткости мыслям.
Она ловко сняла с себя чёрную спортивную толстовку, лосины и кроссовки. Безжалостно разорвав упаковку своих обновок, Адель со скоростью механиков пит-стопа накинула блузку, натянула на себя элегантный брючный костюм, вслед обула замшевые туфли на устойчивом каблуке и мигом закрутила растрёпанные ветром волосы в тугой узел, что сразу открыло её милое лицо.
– Я готова! – выдохнула она, застёгивая пуговицы на блузке.
Газета с шелестом упала профессору на колени. Он с интересом окинул взглядом Адель.
Костюм пепельного оттенка и туфли в тон, в сочетании с белой блузкой, создавали мягкий и деловой образ.
– Отличный результат, Адель. Ваша спринтерская скорость переодевания может тянуть на мировой рекорд.
– Всегда лучше оставить время про запас, если невозможно предсказать результат. Но вроде всё сидит чётко. Угадали с размером и цвет мне нравится.
– Вы, Адель всегда в чёрном ходите. Я боялся переусердствовать с цветом.
– В этом тоже есть целесообразность, профессор. Чёрный цвет активно поглощает свет и энергию, таким образом, я впитываю окружающие меня формы и события на энергетическом уровне. Чёрный помогает вникать в суть вещей.
– Эту гипотезу сложно доказать, но я вам поверю на слово. Тем более чёрный вам идёт и стройнит фигуру.
Адель с недоверием взглянула на профессора поправляя пиджак на бёдрах.
– А пепельный придаёт загадочности. – добавил Паттерсон.
Он одобрительно посмотрел на Адель и всплеснув руками достал из саквояжа компактную дамскую сумочку и протянул ей.
Адель с интересом вертела в руках новый аксессуар.
Паттерсон заботливо поднял с пола спортивные вещи Адель и попытался уложить их в опустевший саквояж. Он потянулся к её рюкзаку и замер на мгновенье.
– Адель… Ну, я такого от вас не ожидал. – с разочарованием в голосе протянул профессор, заглядывая в её рюкзак.
– Что? Журнал, забыла? – с тревогой спросила Адель.
Из её рюкзака предательски выпирал пакет со свежей ароматной выпечкой, а в боковом кармане устроились два румяных яблока с наклейками Биофарм.
– Журнал на месте, но в компании непрошенных гостей. – ответил Паттерсон.
Она посмотрела на него исподлобья, её щёки вспыхнули, ей стало неловко.
– Мисс, да вы, как я вижу, не можете отойти от старых привычек! Вы же понимаете, что все продукты, а особенно включающие зерновые, непоправимо подверглись радиоактивному влиянию.
– Не просто знаю, я специалист в этих вопросах. – ответила Адель, поглаживая свои раскрасневшиеся щёки.
– Тем более, это нелогично с вашей стороны. Это совершенно неоправданный риск. Но я могу вас понять. – продолжал возмущаться Паттерсон.
– Иногда, можно себе позволить немного вкусного. – оправдывалась Адель.
– Посмотрите на эти невинные яблоки! Они содержат больше канцерогенов, чем вы можете себе представить. Лучше возьмите их в лабораторию для проведения анализа, мой вам совет.
– Хватит меня ругать, профессор. Мне и так стыдно уже. – поникла Адель.
– В этих хрустящих булках содержится зерно, подвергшееся генетической модификации. Я не утверждаю, что это опасно, но всё же лучше не рисковать. Тем более вы прекрасно знаете, что технологии производства продуктов питания направлены на повышение содержания белка за счёт глютена. Это может вызвать целиакию, что повлечёт за собой непоправимые последствия. Если бы в продукты добавляли автотрофные организмы, я бы не возражал. – не унимался Паттерсон.
– Прошу вас профессор, давайте не будем пугать друг друга детскими страшилками. Непереносимость глютена возникает на фоне генетической предрасположенности человека. Целиакия опасна лишь в младенческом возрасте, потому что может вызывать слабоумие, а в моём возрасте и с моим уровнем интеллекта одна булочка не повредит. – вступилась за себя Адель.
– Я в курсе, что вы в курсе. Но всё же, зачем вам это?
– Знаете, что, профессор! Вы опасаетесь и тревожитесь сейчас не за меня лично, вы переживаете тревогу в глобальном масштабе. И чтобы снять с вас это напряжение, я намеренно съем эту чёртову булку!
Она демонстративно отломила горбушку и с хрустом начала поглощать её на глазах у ошарашенного профессора.
– Я жутко устала от морепродуктов и автотрофных коктейлей. Меня буквально воротит от всего этого. Я просто, хочу жевать свой хлеб! – говорила она с набитым ртом.
– Давайте мы оставим это. – спокойным тоном настаивал профессор.
Стиснув зубы, она покорно выложила пакет с выпечкой и яблоками, сметая крошки с колен.
– Автотрофный коктейль, конечно, не заменит вам булочку с джемом, но зато продлит жизнь, как минимум на пятьдесят лет.
Адель сморщилась от одного упоминания об автотрофном коктейле.
Сегодня утром ей снова доставили очередную партию свежей суспензии из живых микроводорослей. Продукт укреплял иммунитет и продлевал жизнь человека на десятки лет. Применение автотрофных организмов в качестве источника белка, стало глобальным явлением.
Многие семьи полностью перешли на употребление автотрофных организмов и массово установили фотобиорекаторы для выращивания микроводорослей на дому.
Автоматы, управляемые искусственным интеллектом, давно вошли в каждый приличный дом, как тостер или электрочайник в двадцатом веке. Стандартный барабанный фотобиореактор производил около двадцати литров суспензии в сутки, что полноценно обеспечивало небольшую семью источником белка, витаминов и минералов, а излишки можно было сдавать в пункты расфасовки и немного зарабатывать на этом.
Адель была довольно консервативна, она предпочитала натуральную органическую пищу общепризнанному суперфуду. Ей не хватало изобилия цвета и вкуса, природного совершенства растений, которые человек культивировал тысячелетиями. От этого зелёного однообразия ей становилось невыносимо грустно.
Паттерсон заметил, как Адель притихла и ушла в себя.
Он достал из внутреннего кармана пиджака бархатный мешочек с зёрнами арабики и бережно положил ей в ладошку три коричневых ароматных ядра.
Адель тут же переключила поток своих мыслей на эти три потрясающих кофейных зерна. Она не спеша вдыхала их аромат, закрыв глаза от удовольствия.
– Спасибо. – с лёгкой улыбкой сказала она, закинув одно кофейное зернышко в рот.
Адель попыталась полностью сосредоточить своё внимание на вкусе и аромате кофе. Она крутила кофейное зерно языком, пытаясь нащупать его уникальную форму. Ей хотелось почувствовать текстуру зерна, его твёрдую оболочку и борозду, разделяющую кофе на две гармоничные половинки, как знак Инь и Янь. Потом она с хрустом раскусила его, затаив на мгновение дыхание, чтобы почувствовать, как крошки покалывают язык, доставляя дискомфорт прилипая к дёснам. Эти крошки кофе произвели во рту взрыв вкусовых ощущений.
Натуральный кофе был такой редкостью, что тело сразу отреагировало на это выбросом эндорфинов, наполняя невероятной энергией.
– Вы прибыли на место назначения. – прозвучал металлический голос.
Паттерсон молча кивнул и быстро свернул свою газету в трубочку.
Адель уложила два оставшихся зерна во внутренний карман пиджака. Она одела свои солнцезащитные очки, взяла рюкзак с драгоценным журналом и мечтательно засмотрелась на проплывавшие в небе облака через прозрачную крышу крузера.
Профессор захватил саквояж и вышел первым. Он как истинный джентльмен протянул ей руку.
Резкий ветер чуть не сбил Адель с ног. Она прижалась к профессору, укрываясь за его спиной от внезапного порыва ветра. Вместе они энергично перешагнули порог аэропорта.
Крузер бесшумно направился на место своей дислокации, в профессорский кампус Гарварда.
Вдоль платформ аэропорта, выстроились Аэроскаты, одни застыли у выходов на посадку, другие плавно поднимались в небо и приземлялись на полуостров Бостонского аэропорта Логан.
Напоминая по форме гигантских скатов Манта, эти светящиеся летательные аппараты беззвучно парили в небе, разрезая плавниками облака. Управляемые искусственным интеллектом, аэродинамические самолёты были практически неуязвимы и сбалансированы.
Двигатели, расположенные на днище аппарата, создавали эффект смерча в турбинах, что позволяло совершать плавный горизонтальный взлёт и посадку развивая невероятную скорость. Во время полёта турбины создавали эфирный поток ионов, что вызывало потрясающее свечение похожее на северное сияние.
Пропускная система аэропорта сканировала каждого пассажира автоматически, собирая информацию с их персональных чипов.
– В прошлом люди тратили около часа на прохождение всех этих формальностей. Меня настолько раздражали эти очереди проверки документов и багажа, что в итоге несмотря на тот факт, что мне предстоял прекрасный отпуск, я каждый раз нервничал перед путешествием, а это не на шутку меня утомляло. – с недовольством высказал своё мнение профессор, выходя из прозрачного лифта в светлый зал.
– Хорошо, что я не застала те времена. Когда отсутствует человеческий фактор, отсутствует и конфликтность. Процесс управления пассажиропотоком с помощью искусственного интеллекта имеет массу преимуществ. В процессе совершается меньше ошибок и недоразумений, экономится время и энергия. – равнодушно подтвердила Адель.
Быстро пройдя процедуру сканирования, Адель и профессор Паттерсон вошли в лифт и через несколько секунд они оказались в зале ожидания «Класса – А».
– Как нас сюда занесло? Это, не опасно? – с тревогой спросила Адель.
– Мистер Кауман распорядился, чтобы наше путешествие проходило на высоком уровне. На самом деле, нет большой разницы между зоной Класса А и Б. – ответил Паттерсон, потирая затылок.
– Что ж, проверим преимущества. – согласилась Адель.
У неё тоже кольнуло в районе чипа.
– Переход в другую зону переключает чип в соответствующий режим. Может голова разболеться, чего я и боялся. – вздыхая сказал профессор.
Людей в зале было немного. Внутреннее пространство было спроектировано таким образом, чтобы пассажиры избегали контакта с друг с другом. Зал ожидания был похож на огромный пчелиный улей. Лабиринт из матового стекла с зеркальными колонами разделял группы пассажиров по отдельным отсекам, напоминающих по форме соты.
Любуясь своим отражением в зеркальных колоннах лабиринта, Адель одёрнула пиджак и кокетливо подмигнула сама себе в предвкушении путешествия.
Они зашли в соту обозначенную номером их рейса. Стены помещения представляли собой мультимедийный экран, на котором отображалась информация о полётах и услугах, транслировались новости и шёл бесконечный поток информации в различных блоках – контент на любой вкус.
– Неизвестно, где мы окажемся в обед, а я сегодня не позавтракала. – бормотала Адель, остановив взгляд на каком-то кулинарном шоу.
Она уже пожалела, что оставила хлеб и яблоки в крузере, желудок сводило от голода.
Профессор, заметив детскую обиду на её лице, не раздумывая потянулся к кнопке вызова персонала.
– Перекусим в аэроскате, а сейчас просто выпейте воды.
– Да, да, конечно.
Надув щёки, она направилась к аппарату с талой водой.
Через мгновение в соте появился сверкающий белоснежный робот.
На его, так называемом лице растянулась добродушная улыбка, а глаза светились счастьем, будто робот только что увидел в толпе своих самых близких друзей после долгой разлуки.
– Мистер Паттерсон, рад снова вас видеть в аэропорту Логан. Эль-1, к вашим услугам.
– Привет, дружище! Я тоже рад тебя видеть. Нам бы перекусить. Желательно органик с большим содержанием протеина из местной флоры и фауны.
Могу предложить вам меню Бостонского ресторана Legal Sea Food, где всегда подают утренний улов. Посадка на ваш рейс начнётся через десять минут. Вы можете сделать заказ и вам подадут обед на борт. Традиционно, рекомендую знаменитых Бостонских лобстеров.
На груди у робота засветился экран с картой меню.
– Отлично! Тогда, будьте добры, нам две средние порции супа «Клэм Шаулдер», два «Краб-кейка» и дюжину устриц «Фин де клер», а «Лобстеры» подождут.
Робот радостно кивнул, перекрутился вокруг своей оси, пожелал хорошего полёта и удалился.
– Пора на посадку. – сказал профессор, поймав себя на мысли, что Адель снова приходится приглашать.
– Иду, иду. – ответила она, допивая воду у экрана с бесконечным потоком информации под логотипом World-News.