Народ прибывал. Сделав полный круг, я заметил Натали Мастерсон: сжимая в руках корзину, она стояла у лотка со сладким картофелем. Даже издали она выделялась в толпе. Выцветшие джинсы, белая футболка и босоножки гораздо эффектнее подчеркивали ее фигуру, чем унылая полицейская форма. Солнечные очки она сдвинула на макушку; макияж был легким – только помада. Волосы с небрежным шиком падали на плечи. Думаю, утро у мисс Мастерсон прошло так: она оделась, взбила пальцами прическу и, быстро накрасив губы, выпорхнула за дверь, потратив на сборы не больше пяти минут.
Похоже, Натали пришла на рынок одна. После недолгих раздумий я направился к ней и чуть не столкнулся с пожилой дамой, покупавшей скворечник. Когда я подошел, Натали обернулась и удивленно на меня посмотрела, а я как ни в чем не бывало пожелал ей доброго утра.
– Доброе утро, – ответила она; в ее взгляде по-прежнему читалось изумление.
– Не знаю, помните ли вы меня. Я – Тревор Бенсон. Мы с вами недавно познакомились.
– Помню.
– Надо же, встретились!
– Ничего удивительного, – проронила Натали. – Я ведь говорила, что часто здесь бываю.
– Вы так нахваливали этот рынок, что и я решил заглянуть. Все равно собирался купить продуктов.
– А почему же до сих пор не купили?
– Чуть раньше я выпил сидра. А еще присмотрел куклу из соломы.
– Вы не похожи на собирателя кукол, – усмехнулась Натали.
– Зато будет с кем поболтать за чашечкой кофе.
– Звучит печально, – заметила она, задержав на мне взгляд чуть дольше обычного.
Я задумался: флиртует она со мной или же всех так буравит глазами?
– Вообще-то я пришел за картошкой.
– Тогда валяйте. Тут ее полно. – Натали повернулась к лотку и, закусив губу, принялась выбирать овощи.
Подкравшись поближе, я мельком взглянул на ее профиль и поймал беззащитное, удивительно трепетное выражение, словно она все еще размышляла над тем, почему в мире творится столько зла. Оставалось лишь гадать, вспоминает ли она о работе.
Натали выбрала несколько средних картофелин; мой выбор пал на две побольше. Пересчитав содержимое корзины, Натали взяла еще парочку.
– Так много картошки, – заметил я.
– Это для пирогов.
В ответ на мой вопросительный взгляд она добавила:
– Я их делаю для соседки.
– Вы умеете печь? – восхитился я.
– Конечно. Я ведь живу на Юге.
– А соседка не умеет?
– Она уже в возрасте. К ней скоро приедут дети и внуки. Она обожает мою выпечку.
– Вы молодец, – похвалил я. – А как там у вас на работе?
– Хорошо.
– Никаких приключений? Перестрелок, погонь?
– Нет, – помотала головой Натали. – Все как обычно: семейные разборки, парочка нетрезвых водителей. Ну и сопровождение, конечно.
– Сопровождение?
– Сопровождение заключенных. Из тюрьмы в суд и обратно.
– Это тоже ваша работа? – удивился я.
– Все помощники шерифа этим занимаются.
– И как? Не страшно?
– Обычно нет. Большинство заключенных – в наручниках и довольно послушные. В суде им больше нравится, чем в тюрьме. Хотя некоторые заставляют понервничать. Находятся психопаты. У таких словно не хватает каких-то винтиков. Кажется, он тебя убьет, а потом спокойно съест парочку тако.
Сосчитав картофель в корзине, Натали обратилась к продавцу:
– Сколько с меня?
Вынув из сумочки купюры, она расплатилась. Я тоже достал кошелек и отсчитал нужную сумму. И тут появилась незнакомая кареглазая брюнетка лет тридцати с небольшим; расплывшись в улыбке, она помахала моей спутнице. Натали замерла, а женщина подбежала, лавируя среди покупателей, и крепко ее обняла.
– Привет! Как ты, дорогая? – воскликнула брюнетка с почти заботливой интонацией, словно у Натали имелись проблемы, о которых я не знал. – Давно тебя не видела.
– Прости, – отозвалась Натали, когда подруга разомкнула объятья. – Много дел навалилось.
Женщина понимающе кивнула и, не скрывая любопытства, перевела взгляд на меня.
– Тревор Бенсон. – Я протянул ей руку.
– Джули Ричардс.
– Джули – мой стоматолог, – объяснила Натали и снова обратилась к брюнетке: – Я вечером позвоню тебе в офис, узнаю, когда есть окошко…
– Перестань, – отмахнулась Джули. – Приходи, когда тебе удобно.
– Спасибо, – тихо сказала Натали. – Как там Стив?
– Весь в делах, – ответила Джули. – Они все никак не наймут еще одного врача, так что график у Стива плотный. Сейчас он играет в гольф – ему нужно немного развеяться. К счастью, он пообещал вечером отвести детей в кино, чтобы у мамочки тоже выдалась свободная минутка.
– Да здравствуют компромиссы, – улыбнулась Натали.
– Он покладистый, – подытожила Джули и снова перевела взгляд на меня: – Ну, не томите. Как вы двое познакомились?
– Мы не вместе, – смутилась Натали. – Просто случайно здесь встретились. Мистер Бенсон недавно переехал в Нью-Берн, а в его доме произошел инцидент. Ничего особенного, рабочие дела.
Мне показалось, что Натали напряжена, поэтому я поднял пакет с покупками.
– Я сюда пришел купить картошки.
Джули переключилась на меня:
– Вы недавно переехали? Откуда?
– Из Флориды. А вообще, я вырос в Вирджинии.
– Где именно? Я сама из Ричмонда.
– А я – из Александрии.
– Как вам наше захолустье? – хохотнула Джули.
– Нравится. Впрочем, я еще обживаюсь.
– Ничего, скоро освоитесь. Здесь много хороших людей.
Затем женщины вновь разговорились, а я слушал вполуха, пока Джули наконец не обняла Натали на прощание.
– Прости, мне пора бежать. Дети у соседки, и я ей пообещала, что скоро вернусь.
– Рада была повидаться, – сказала Натали.
– И я. Если что, звони, хорошо? А то я за тебя волнуюсь.
– Хорошо. Спасибо.
Когда Джули упорхнула, я заметил во взгляде Натали усталость.
– Все в порядке? – поинтересовался я.
– Да, – кивнула она. – Вполне.
Я подождал, однако Натали ничего не добавила.
– Мне еще нужно купить клубники, – немного помолчав, холодно произнесла она.
– Здесь хорошая клубника?
– Не знаю, – ответила она чуть живее. – Ее только начали продавать. В прошлом году она была вкуснейшая.
Натали подошла к лотку с клубникой, зажатому между палатками, где продавали кукол и скворечники. Вдалеке я снова увидел Джули-стоматолога, которая беседовала с молодой парой; Натали наверняка их тоже заметила, но виду не подала. Она склонилась над ящиком с ягодами. Я подошел ближе, и тут она резко выпрямилась.
– Ох, совсем забыла! Мне надо купить брокколи, пока не расхватали. – Натали шагнула назад. – Приятно было поболтать, мистер Бенсон.
Несмотря на улыбку, я понял: Натали хочет от меня отделаться. Окружающие наблюдали, как она от меня пятится.
– И мне, мисс Мастерсон, – ответил я.
Развернувшись, она зашагала туда, откуда мы только что пришли, оставив меня одного у ящиков с клубникой. Молодая продавщица отсчитывала сдачу другому покупателю. Я замешкался. Остаться? Или пойти следом? Я подумал: если догоню Натали, она может рассердиться или испугаться, поэтому остался на месте.
Местная клубника на вид не отличалась от магазинной, разве что не такая яркая. Решив поддержать местных фермеров, я купил коробку с ягодами и, огибая людей, медленно побрел к выходу. Краем глаза я заметил Натали у палатки с яблочным повидлом; брокколи в ее корзине не было.
Чашечка кофе была бы достойным дополнением к чудесному утру, и я отправился в кофейню «Трент-ривер». Пройти предстояло несколько кварталов – что ж, в погожий денек прогулка только в радость.
Посетители кофейни брали какие-то мокко-масала-латте без кофеина – или что там сейчас модно заказывать? Когда подошла моя очередь, я попросил черный кофе, и юная кассирша с проколотой бровью и вытатуированным пауком на запястье воззрилась на меня так, будто я – пришелец из восьмидесятых.
– И все? Просто… кофе?
– Да, будьте добры.
– Ваше имя? – осведомилась девушка.
– Иоганн Себастьян Бах.
– С одной «н»?
– Ага.
Нацарапав маркером «Иоган», кассирша передала мой стаканчик молодому коллеге с длинными, завязанными в хвост волосами. Похоже, имя ей ни о чем не говорило.
Захватив кофе, я решил прогуляться по парку Юнион-пойнт, разбитому в месте слияния рек Ньюс и Трент. Именно там – если верить грамотно установленной памятной табличке – в 1710 году швейцарские и немецкие переселенцы основали Нью-Берн. Думаю, колонисты держали курс южнее – в Майами-Бич или в Диснейуорлд[22], – однако заплутали и вместо этого застряли здесь. Похоже, капитан был слишком гордый, чтобы спрашивать дорогу.
Место оказалось совсем не плохое. Даже красивое – пока не врываются ураганы с Атлантики. Из-за сильного ветра Ньюс перестает течь к морю, вода отступает назад, и горожанам только и остается, что ждать Ноева ковчега. Мой дедушка пережил ураганы Фрэн и Берту в 1996-м, но по-настоящему мощным он считал только Хейзел в 1954-м. Та буря опрокинула два улья – по мнению дедушки, настоящая катастрофа. А еще снесло крышу его дома, но это уже так, ерунда. Вряд ли бабушка Роуз разделяла его взгляды: она переехала к родителям, пока дом ремонтировали.
В центре парка стояла большая беседка, а люди прохаживались вдоль берега по симпатичной дорожке, выложенной плиткой. Немного прогулявшись, я сел на свободную скамейку с видом на реку Ньюс, которая здесь была почти в милю шириной. Ее неспешные воды искрились на солнце; я наблюдал, как вниз по течению скользит яхта с раздутыми, словно подушки, парусами. У ближайшей пристани готовились к отплытию сапсерферы[23]. Одетые в шорты с футболками или в короткие гидрокостюмы, они, вероятно, обсуждали план действий. На дальней оконечности парка дети кормили уток; еще двое ребят бросали фрисби, а один запускал воздушного змея.
Мне понравилось, что местные жители умеют весело отдохнуть. В Кандагаре – и раньше, учась в резидентуре, – я работал практически без выходных; дни сливались в одну изнурительную круговерть. А в Нью-Берне я начал привыкать к отдыху по субботам и воскресеньям. Впрочем, подобным образом проходили и другие дни недели, так что я практиковался вовсю.
Допив кофе, я выбросил стаканчик в ближайшую урну и подошел к ограждению набережной. Облокотившись на перила, я подумал, что жизнь в небольшом городе по-своему хороша. Пару минут спустя я только укрепился во мнении, потому что увидел Натали. Она шагала в моем направлении по извилистой дорожке, держа корзинку на сгибе локтя и наблюдая, как отплывают от берега сапсерферы.
Я мог бы ей крикнуть или помахать, однако помня, как окончилась наша встреча на рынке, удержался. И продолжил наблюдать за томным течением реки, пока не услышал позади голос:
– Опять вы!
Я обернулся. Натали всем своим видом демонстрировала, что не ожидала меня здесь встретить.
– Вы это мне? – Я тоже изобразил удивление.
– Что вы тут делаете?
– Наслаждаюсь субботним утром.
– Вы знали, что я сюда приду! – возмутилась Натали.
– Откуда мне знать, куда вы собирались?
– Понятия не имею. – Подозрительность из ее голоса не исчезла.
– Чудесное утро, красивый вид. Почему бы мне сюда не заглянуть?
Она открыла было рот, чтобы ответить, затем закрыла и, выдержав паузу, произнесла:
– Ладно, меня это не касается. Простите, что потревожила.
– Вы ничуть меня не потревожили, – заверил я и, кивнув на корзину, прибавил: – Купили все, что хотели?
– А почему вы спрашиваете?
– Чтобы разговор поддержать, – ответил я. – Раз уж вы повсюду за мной ходите…
– Не хожу я за вами! – вспыхнула Натали.
Я рассмеялся.
– Шучу. Скорее наоборот – по-моему, вы меня избегаете.
– С чего бы? Мы едва знакомы.
– Вы правы. И мне жаль, что это так.
Казалось, я стою с битой на бейсбольном поле: пан или пропал. Лукаво улыбнувшись, я отвернулся к реке.
Натали застыла на месте, словно решая, уйти или остаться. Я думал, она выберет первое, – тем не менее она подошла ближе и, вздохнув, поставила корзину на землю. Похоже, с третьей попытки я все-таки попал по мячу.
Помолчав, Натали произнесла:
– У меня к вам вопрос.
– Валяйте.
– Вы всегда такой настойчивый?
– Вовсе нет, – ответил я. – По натуре я тихий и замкнутый. Настоящий пай-мальчик.
– Что-то сомневаюсь.
Сапсерферы заскользили, ловя волну. Натали положила руки на ограждение и сцепила их в замок.
– Там, на рынке… – проговорила она. – Простите, что ушла. Наверное, это было невежливо.
– Вам не за что извиняться.
– Мне все-таки перед вами неловко. Просто поймите: город у нас небольшой, людям лишь бы посплетничать. А Джули…
Натали осеклась, и я за нее закончил:
– …болтает больше всех.
– Я просто боялась, что она не то подумает.
– Понимаю, – кивнул я. – Сплетни – проклятье маленьких городов. Будем надеяться, Джули сейчас дома с детьми, а не гуляет в парке, иначе у нее появится компромат.
Я, конечно, пошутил, однако Натали сразу же оглянулась. Я тоже осмотрелся. Прохожие не обращали на нас никакого внимания. Я все равно недоумевал, что плохого могли подумать про Натали, когда она со мной рядом.
Даже если она прочитала мои мысли, то не подала виду. Впрочем, ее взгляд смягчился.
– Как вы готовите пирог из сладкого картофеля? – полюбопытствовал я.
– Вам нужен рецепт?
– Я просто ни разу не пробовал таких пирогов. Хочу понять, какие они на вкус.
– Немного похожи на тыквенные. Я добавляю яйца, масло, сахар, ваниль, корицу, мускатный орех, сгущенку и чуточку соли. Но главное в пироге – хрустящая корочка.
– У вас она хорошо получается?
– Прекрасно, – похвасталась Натали. – Главный секрет – сливочное масло. Впрочем, есть и сторонники маргарина. Мы с мамой пробовали оба рецепта и сошлись, что масло лучше.
– Ваша мама живет здесь, в Нью-Берне?
– Нет, она по-прежнему в Ла-Грейндже, где я родилась.
– Даже не знаю, где это.
– Между Кинстоном и Голдсборо, недалеко от Роли, – объяснила Натали. – Отец по профессии фармацевт. Открыл свое дело еще до моего рождения. У него магазинчик – с лекарствами и не только. Мама тоже там работает, на кассе.
– Когда мы познакомились, вы говорили, что городок небольшой.
– Да, всего две с половиной тысячи жителей.
– Не сложно ли там с аптечным бизнесом? – поинтересовался я.
– Даже в маленьких городках людям нужны лекарства. Кому как не вам знать – вы же врач.
– Был им раньше, – поправил я. – И, надеюсь, снова стану.
Натали молчала. Я разглядывал ее профиль, гадая, какие мысли таятся в ее голове.
Вздохнув, она заговорила:
– Я размышляла над вашими словами. О том, что вы хотите стать психиатром и помогать людям с посттравматическим расстройством. Думаю, вы большой молодец.
– Спасибо.
– А как люди узнают, что у них такое расстройство? Как вы сами поняли?
Странно: мне показалось, что Натали спрашивает не ради поддержания беседы и даже не из интереса ко мне. Такое чувство, что она преследовала собственные, не понятные мне цели. Случись это в прошлом, я попытался бы сменить тему, но благодаря доктору Боуэну мне стало проще рассказывать людям о своих проблемах.
– У каждого по-разному, симптомы могут различаться. Мои протекали как по учебнику. Ночью – то бессонница, то кошмары, а днем я почти все время находился на взводе. Меня раздражали громкие звуки, руки тряслись, я со всеми ссорился из-за ерунды. Почти год я злился на весь белый свет, много пил и постоянно играл в GTA[24].
– А теперь? – спросила Натали.
– Стало лучше. Во всяком случае, мне так кажется. И психотерапевт со мной согласен. Мы с ним по-прежнему беседуем каждый понедельник.
– Значит, вы уже поправились?
– Не думаю, что это излечимо, – вздохнул я. – Скорее, я научился контролировать ситуацию. Хотя бывает нелегко. Стресс сильно усложняет жизнь.
– Я думала, стресс – неотъемлемая часть жизни.
– Конечно, – согласился я. – Именно поэтому его и не вылечить.
Немного помолчав, Натали вдруг иронично улыбнулась.
– GTA? Серьезно? Почему-то не представляю, чтобы вы играли днями напролет.
– Между прочим, у меня неплохо получалось. Это не так-то просто, когда не хватает двух пальцев.
– А теперь вы играете?
– Нет. Я и от многого другого отказался. Если вкратце, мое лечение состоит в том, чтобы заменить плохие привычки полезными.
– Мой брат обожает эту игру. Наверное, мне стоит его предостеречь?
– У вас есть брат?
– Брат и сестра, – уточнила Натали. – Сэм на пять лет меня старше, Кристен – на три. У них семьи, дети. И, опережая ваш вопрос, – они оба живут в окрестностях Роли.
– Как же тогда вы оказались здесь?
Натали переступила с ноги на ногу, словно раздумывая, как лучше ответить.