– Мне тоже, – объявила Кэндис и последовала за мной по лестнице на кухню.
– Одна из вас может воспользоваться ванной на втором этаже, – крикнула нам вслед Оливия.
Мы добрались до вершины лестницы, когда я неожиданно почувствовала себя странно – словно вор. Сверху доносились звуки телевизора. Миссис Ричмонд уже убрала торт-мороженое, и на кухне было тихо, не считая жужжания холодильника из нержавеющей стали.
– Комната Оливии направо после лестницы, – сказала мне Кэндис, заходя в туалет при кухне и включая там свет.
Я приблизительно помнила схему дома Ричмондов еще по тем временам, когда играла здесь в детстве. Направляясь по коридору к передней части дома, откуда можно было подняться на второй этаж, я остановилась и выглянула через окна на подъездную дорожку. Похоже, рядом с пикапом Генри была припаркована красная «Тойота». На ней был большой розовый бант. Я тут же отвернулась, чувствуя себя виноватой, что заметила большой подарок на день рождения Оливии до нее самой.
По пути наверх я услышала, как открылась дверь на втором этаже и в коридоре послышались звуки музыки. Внезапно на вершине лестницы появился улыбающийся Генри. Мы столкнулись на ступеньках. Он нес в левой руке пластиковый стаканчик и, очевидно, направлялся на кухню за новой порцией напитка.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – ответила я в панике, понимая, что на мне очень-очень короткие красные шорты и открытая майка в качестве пижамы. Утром, готовясь к вечеринке и запихивая одежду в рюкзак, я не предполагала красоваться в таком наряде перед парнем.
– Не нужно так переживать из-за Осеннего бала, – заметил он.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я, тут же краснея и надеясь, что он не подслушал наш разговор в бассейне.
– Это просто дурацкие танцы, – ответил он, пристально глядя мне в глаза. – Просто кучка идиотов хлопает в такт плохой музыке. Конец мира не настанет, если ты туда не пойдешь.
– Ну, это приятно слышать, потому что я и в самом деле вряд ли пойду, – сказала я и тут же поняла, насколько эти слова правдивы.
– На самом деле ты могла бы пойти, – возразил Генри, изучая мое лицо. – То есть, возможно, я буду в городе в следующие выходные из-за последней встречи с врачом. Было бы весело еще раз оказаться в школьном спортзале. А еще здорово было бы пошпионить за моей сестрой и испортить ей важную романтическую ночь. Если, конечно, отсутствие партнера – единственная причина, по которой ты не хотела идти.
Мое сердце заколотилось. Кажется, под его взглядом я уже начинала потеть.
– Ты что… приглашаешь меня на танцы? – смущенно улыбнулась я, отчаянно надеясь, что правильно его поняла. Если это не так и Генри все расскажет Оливии, я умру от стыда.
– Думаю, да, – сказал Генри. – То есть если так можно. Раз я технически больше не ученик Уиллоу, это ты должна пригласить меня.
– А, конечно, – ответила я, с трудом веря, что это на самом деле происходит. Что Генри Ричмонд на самом деле пригласил меня. – Но Оливия может разозлиться. Знаешь, ты ведь будешь рядом и сможешь испортить, как ты сказал, ее важную ночь.
Генри улыбнулся широкой улыбкой.
– Да ладно тебе, МакКенна. Она переживет это. Будет весело. Я неплохо знаю свою сестру и думаю, она предпочтет, чтобы ты была на балу со мной, чем вообще бы не пошла. Так что скажешь?
– Да, хорошо. Это было бы замечательно, – я не могла не улыбнуться так же широко, и у меня заболели щеки. – Можешь взять мой номер у Оливии, чтобы, ну, составить планы.
По пути в ванную я танцевала в темной спальне Оливии, стараясь не наступить на разбросанную по полу одежду и обувь. Возможно, это был самый счастливый момент моей подростковой жизни – парень из колледжа пригласил меня на Осенний бал, и он был намного симпатичнее всех, кто учился в старшей школе Уиллоу. Я улыбнулась собственному отражению в зеркале над раковиной Оливии. Кожа на носу немного облезла после загара, а волосы стали волнистыми после того, как я их высушила, быстро помывшись после бассейна перед ужином. Нужно будет в миллионный раз поблагодарить Ронду за то, что приготовила мне столько салатов за лето и потащила на пилатес.
Вымыв руки, я задумалась, пойдет ли на танцы Трей Эмори. Сама эта мысль казалась нелепой, так что я закатила глаза, все еще стоя перед зеркалом. Трей вряд ли наденет полиэстровый костюм, чтобы появиться в школьном спортзале. Да и танцевать, хлопая и притопывая под красно-черными флажками, он не станет. Такие парни, как он, не интересуются танцами, и потому предложение Миши Вайолет позвать его казалось нелепым. Этого никогда не будет. Но интересно, что он подумает, когда узнает, что я иду с Генри Ричмондом. Хотя, возможно, ему будет все равно.
Вернувшись в подвал, я увидела, что фильм уже заканчивался, а Кэндис выключает лампы по обеим сторонам дивана, чтобы сделать атмосферу более подходящей для историй о привидениях.
– Ты первая, Миша, – настаивала Оливия. – Миша рассказывает лучшие истории о привидениях, – сообщила она Вайолет.
Глаза Миши загорелись энтузиазмом.
– Ладно… Как насчет Кровавой Хизер?
– О нет, – застонала Кэндис. – Ты всегда ее рассказываешь. Я уже слышала ее миллион раз.
– Да, но Вайолет-то не слышала, – сказала Оливия.
Я примерно понимала, о чем они говорят, но подробно ничего не помнила. Истории о привидениях – то, что дети, у которых есть старшие братья и сестры, слышат раньше остальных. Важная информация о свиданиях тоже относилась к таким вещам. У меня не было старших брата или сестры, а моя кузина Криста уехала из Уиллоу с тетей Джо-Анной и дядей Марти, когда я была в седьмом классе.
– Ладно-ладно, – согласилась Кэндис. – Но пусть это будет сокращенная версия. Полный рассказ займет всю ночь.
Я была не в настроении слушать историю о привидениях. Меня не покидало возбуждение после разговора с Генри на лестнице, и я едва могла усидеть на месте. Снова подумалось, что, несмотря на слова Генри, Оливия разозлится, если он придет на бал со мной. Миша, возможно, тоже – если ее старшая сестра решит, что я пытаюсь задвинуть бывшую девушку Генри на задний план. Один поход наверх в ванную слишком усложнил мне жизнь – изначальный восторг прошел.
Миша, торжественно понизив голос до тихого шепота, начала взволнованно рассказывать историю.
– Часть тридцать второго шоссе проходит через кладбище Святого Августина. Это рядом с аэропортом. Моя семья раньше проезжала его каждое лето по пути в наш летний домик у озера Верхнее…
– А что стало с летним домиком? Нам обязательно нужно поехать туда на рождественские каникулы, – прервала ее Кэндис.
– Теперь там живет мой дядя Роджер. Хватит прерывать, – возмутилась Миша. – Так вот. За пару миль до кладбища находится маленький бар, который называется «У Свена». Это просто маленький обветшалый спортивный бар. Ну, вы такие знаете, со светящимися кружками пива в окнах. Так вот, босс моей мамы отправляется туда как-то прошлой зимой после работы, чтобы посмотреть игру «Пэкерс». Он заказывает пару стаканов пива. Ему, наверное, не стоило бы в таком виде садиться за руль, но он решил, что все нормально, потому что не чувствует себя пьяным. Посетители бара в это время обсуждают надвигающуюся метель. На дворе декабрь, и уже темно. Дороги пустовали из-за прогноза погоды, а вокруг там – одни только фермы.
Мы все внимательно слушали, наклонившись вперед, чтобы не пропустить ни одного слова. Телевизор все еще работал, но музыкальные клипы крутились без звука.
– И вот он едет по дороге, а вокруг падает снег. Сначала всего пара крошечных снежинок, различимых в свете фар, но потом снегопад усилился. Босс моей мамы так занят был наблюдением за снегом, что с трудом заметил девочку, идущую вдоль шоссе. Со спины она кажется юной – ну, знаете, нашего возраста. В одной руке несет туфли. Он гадает, не мерещится ли ему. Снегопад все усиливается, а на девушке нет даже пальто, потому он решает, что она попала в неприятности и ее нужно подвезти домой. Он опускает окно и спрашивает, нужна ли ей помощь.
Девушка садится на заднее сиденье машины и спихивает все его флаеры на другую сторону. Мама работает агентом по торговле недвижимостью, – пояснила Миша для Вайолет, не осознавая, что и я никогда раньше не слышала этой истории и не откажусь от пояснений. – Так вот, в машине ее босса на заднем сиденье много флаеров про продаваемые дома. В итоге он спрашивает, почему девушка бродит на улице в метель, и смотрит на нее в зеркало. Он сказал, что она была красива и совсем не дрожала, хотя одета была только в свитер. К ее ресницам прилипли снежинки, но она словно и не замечала этого.
На губах Миши начала появляться тень улыбки. Могу поклясться, она наслаждалась нашим напряжением – тем, как мы вслушивались в каждое слово. Миша начала перескакивать с настоящего времени на прошлое, спеша поскорее поделиться всей историей, рассказывая ее так, словно произошла она всего пару дней назад.
– Он спросил девушку, куда ее отвезти, и она дала ему адрес какой-то улицы и пояснила, как туда доехать. Он остановился перед домом с соответствующим адресом, а потом посмотрел в зеркало. У него чуть не случился сердечный приступ. Потому что теперь ее лицо было окровавлено. Словно кровь шла отовсюду: из носа, глаз и даже рта…
– Фу! – вскрикнула Оливия, хотя уже слышала историю Миши раньше.
Та продолжила:
– Он дернул руль, и машина съехала в кювет. А когда повернулся посмотреть, в порядке ли девушка, ее уже не было. Он вышел из машины: вдруг каким-то образом она выпрыгнула из салона? Но ее нигде не было. Словно она вообще никогда не существовала. – Миша замолчала для драматизма, ее глаза горели. – Только вот флаеры на заднем сиденье были покрыты кровью.
– Вау, – торжественно произнесла Вайолет, будто верила каждому слову.
– Мамин босс вытащил машину из кювета, отправился в город в метель и пошел сразу в полицейский участок.
– Это лучшая часть, – сообщила нам Кэндис.
– Итак, он ввалился в полицейский участок с колотящимся сердцем и весь в поту – боялся, что снова глянет в зеркало заднего вида и увидит ее, истекающую кровью в его машине. Он подбежал к копу за стойкой регистрации и начал: «Со мной приключилось безумие. Я увидел девушку, идущую вдоль дороги. Спросил, нужно ли ее подвезти», а полицейский просто посмотрел на него и спросил: «А потом вы посмотрели в зеркало заднего вида и она исчезла?»
Мне стало зябко. История была глупой, но Мише отлично удавалось сделать ее страшной.
– А мамин босс говорит: «Да! Откуда вы узнали?» Разве не жуть? А полицейский такой: «Каждую зиму приходят люди и рассказывают ту же самую историю». Оказывается, сорок лет назад одну девушку сбила машина в метель, когда она возвращалась домой из бара «У Свена». Преступник просто бросил ее умирать на дороге в снегопад. Согласно легенде о Кровавой Хизер, призрак девушки является только тем, кто уезжает из «У Свена» и едет домой мимо кладбища в метель. Ее видят только мужчины.
– Отличная работа, – похвалила Оливия Мишу. – А как насчет истории о шести белых лошадях?
– Боже, нет! – запротестовала Кэндис. – Она слиииишком длинная.
Вайолет села прямо на полу и сложила руки на коленях. Спокойно, тихим голосом и вскинув одну бровь, она спросила:
– А как насчет «Легкий как перышко, твердый как доска»? Вы когда-то в это играли?
Оливия закатила глаза.
– Ох, последний раз в средней школе.
– Мне она не нравится. – Кэндис покачала головой. – Не хочется связываться с духами. Слишком страшно.
– Это не духи, – встряла я. – Это групповой гипноз. Моя папа писал об этом. Вот почему это срабатывает лучше с детьми, чем со взрослыми. Повтор строк гипнотизирует всех участников игры. – По правилам один участник придумывал сложную историю о смерти другого участника, который лежал распростертый на полу. Все остальные игроки становились на колени вокруг лежащего, подсунув кончики пальцев под его тело. В конце истории – как правило, необычайно кровавого или такого глупого, что раздавалось хихиканье, – все кроме «жертвы» должны были пропеть: «Легкий как перышко, твердый как доска» и поднять лежащего к потолку, используя лишь легкое давление кончиков пальцев. Я так и не смогла понять, как это работает, потому что в детстве, когда несколько раз играла в это и гипноз удавался, тело легко поднималось над головами. Неизбежно состояние гипноза прерывалось одним из игроков, который своим хихиканьем портил эффект, так что тело поднятой в воздух «жертвы» падало на пол.
– Я в это вообще не верю, – сказала Кэндис, заставив меня почувствовать себя идиоткой, что вообще заговорила. Что-то странное происходит во время этой игры. Когда все получается, страшно аж до жути.
Вайолет улыбнулась и пожала плечами.
– Я просто предложила.
– Давайте сыграем! – настояла Миша, стащив подушку с дивана. – Я хочу быть первой рассказчицей.
Тут телефон Оливии звякнул: пришло сообщение.
– Это Пит, – объявила она. – Уже полночь, он хотел первым поздравить меня. Разве это не мило?
Мы все согласились, что это мило. Миша решила сделать Оливию первой героиней нашей игры. Меня мучили сомнения по поводу участия, хотя умом я понимала, что папины слова – правда. В этой игре нет ничего оккультного или мистического. Но придумывать истории о смертях казалось неправильным. Смерть уже посещала мой дом, и мне не хотелось искушать ее, даже ради всего лишь игры.
Оливия легла на спину, положив голову на подушку на коленях у Миши. Я опустилась справа от Оливии, лицом к Вайолет, севшей слева. Кэндис встала на колени у ног Оливии и пощекотала их, так что та начала брыкаться и извиваться, а Миша тем временем начала свой рассказ. Оливия случайно выбросила ногу слишком высоко и заехала Кэндис в подбородок.
– Ой! – вскрикнула Кэндис.
– Не щекотаться! – потребовала Оливия.
– А ну, все замолчите! – властно приказала Миша. – Чтобы все сработало, все должны быть серьезны! Правда.
Мы все понемногу успокились. Миша подождала, пока потрескивание огня не стало единственным звуком в подвале. Вдалеке слышался шум ток-шоу, которое родители Оливии смотрели двумя этажами выше, – до нас доносились приглушенные аплодисменты его зрителей. Миша положила кончики пальцев на виски Оливии и сосредоточилось на необычном описании ее будущей смерти, как и следовало по правилам игры.
– Это была ночь перед Осенним балом, – начала Миша жутким голосом.
– Только не ночь перед танцами, – расстроилась Оливия. – Можно мне умереть в ночь после танцев, чтобы мне удалось пошалить с Питом в последний раз перед смертью?
Кэндис усмехнулась:
– Ты уже и так достаточно пошалила с Питом.
Мы с Вайолет покраснели. Ни одной из нас пока не рассказали все детали того, как именно «пошалили» Оливия с Питом. Мы были одиннадцатиклассницами, так что, естественно, нам было любопытно, кто из нас уже дошел до кульминации отношений. Я едва прошла даже хоть какую-то часть пути, не считая парочки весьма сдержанных поцелуев, которыми я обменивалась с парнем по имени Роб, живущим в том же доме, что и папа с Рондой. Я ничего не знала об отношениях Вайолет с парнями – но, кажется, ей было так же неловко, как и мне.
– Тихо! – приказала Миша. – Я рассказчица, и мне решать! Ладно, хорошо. Это была ночь после Осеннего бала. Родители Оливии Ричмонд посадили ее под домашний арест за то, что она задержалась на танцах, невинно заснув с Питом в большом поле за школьным стадионом. Как бы Оливия ни настаивала, что ее вина только в том, что ей хотелось спать, – ей не верили. Родители знали, что их дочь и ее парень давно «озабочены» и не смогли бы воздержаться от нескромных объятий.
– Ты отвратительна, – заметила Оливия, не открывая глаз.
– Проблема в домашнем аресте, – продолжила Миша, – состояла в том, что Пит пообещал показать Оливии что-то очень особенное в ту ночь, ночь после танцев. Поэтому Оливия подождала, пока родители уснут, и решила тайно покинуть дом, чтобы встретиться с ним у озера Шавано.