А еще мне никогда не казалась достаточно убедительной идея, что люди унаследовали от гипотетических предков какую-то вину. Мы представляем себе так называемый первородный грех как какую-то наследственную болезнь, вроде фенилкетонурии. Но ты не несешь ответственности за полученные тобой гены: ты их не выбирал. Тем не менее грех – реальность, и это существенным образом связано с нашими предками, далекими и близкими. Да, я знаю, что существует внегеномное культурное наследование, но это не ответ на вопрос о человеческой природе. Во всяком случае, не тот ответ, который бы меня устроил. Так или иначе, если свобода воли реальна (а она реальна), то ты отвечаешь за свой нравственный выбор; только за свой. Между прочим, сам Бог говорит через пророка Иезекииля именно это: «Кто согрешил, тот и умрет. Сын не будет причастен к отцовской вине, и отец не будет причастен к вине сына. Праведность будет засчитана праведнику, и злодеяние будет засчитано злодею» (Иез. 18:14—24). В чем же тогда заключается грех и какое отношение к этому имеет человеческая природа? Совершенна она или повреждена? И в чем заключается повреждение? Ответы на эти вопросы чаще всего оказываются ужасно идеологизированы. Мы сначала знаем, какой ответ хотим получить, а потом подгоняем рассуждения под него. Но так делать, мягко говоря, некультурно.
Итак, заданные вопросы примерно обозначают проблему, о которой мне кажется нужным думать. Человек произошел от обезьяны; Иисус жив. Человек – несовершенное существо, но среди нас есть Иисус. Мы можем быть Его друзьями, но почему нам так трудно? И как Его существование стало возможным? Я не думаю, что у меня есть настоящие ответы на эти вопросы; скорее всего, они есть только у Иисуса. Но необходимости задавать вопросы никто не отменял.
Как я уже сказал выше, Бог сотворил человека из обезьяны. У нас нет возможности обсуждать то, как именно Он это сделал, иначе, чем на языке теории эволюции. Мы можем как максимум предполагать, что в те или иные моменты истории тварного мира Бог непостижимым для нас образом вмешивался в происходящее. Когда, сколько раз и как это происходило – на эти вопросы можно отвечать лишь немощными и бледными догадками. Думаю, этим поворотным моментам истории творения в человеческих глазах свойственна некоторая загадочность; мы часто и небезуспешно говорим об этом как о необъяснимых случайностях. А может быть, Ему достаточно было каким-то образом выразить Свою волю, «придумав» математику так, что сотворенный мир так или иначе должен был неминуемо произвести то существо, которое смогло стать человеком. Иначе говоря – то существо, которое смогло вместить в себя Иисуса.
Итак, воздерживаясь от беспочвенных гипотез о механизмах действий Бога, попытаемся по возможности кратко проследить историю того, что фактически происходило и как мы стали тем, чем стали.
* * *Две следующие главы будут посвящены очень краткому рассказу о том, что происходило на нашей планете до появления непосредственных предков человека. Глава 2 (Предыстория…) повествует о событиях от зарождения жизни на Земле примерно 3,5—4 млрд лет назад до вендского (кембрийского) взрыва разнообразия примерно 600 млн лет назад. Глава 3 (Кастинг) содержит рассказ о том, что происходило начиная с вендского взрыва до времени появления накалипитека около 10 млн лет назад. Значительная часть текста этих глав говорит не столько о людях, сколько об эволюции живых существ до нашего появления. С одной стороны, можно счесть это не имеющим прямого отношения к теме этой книги. С другой стороны, обойтись совсем без разговора о предыстории было бы, на мой взгляд, тоже невозможно
Глава 4 (Примерный портрет предка) повествует о наших предках на примере накалипитека и его ближайших потомков, живших 10—6 млн лет назад, об их анатомии и образе жизни, социальной и семейной структуре и экологической нише. Глава 5 (Самые-самые ранние) говорит об австралопитеках и ранних Homo, вплоть до появления олдувайской культуры около 2 млн лет назад. Глава 6 (Вместо Прометея) рассказывает о Homo erectus (Человеке прямоходящем) и его потомках, породивших ашельскую культуру и научившихся использовать огонь.
Глава 7 (Семья и племя) рассказывает о временах гейдельбергского человека, о социальной структуре людей этой эпохи, возникновении тенденции к моногамии и связанных с нею особенностях человеческой психики. Глава 8 (Доверие, сотрудничество и обман) повествует о социальных отношениях в ашельскую эпоху, об эволюции кооперативного поведения и появлении этических представлений, о социальных союзах и отношениях между человеческими группами. Глава 9 (Нейронное зеркало) посвящена тому, как работает человеческий мозг (главным образом система зеркальных нейронов), что такое «теория ума», откуда берется эмпатия и как зарождается магическое поведение.
Глава 10 (Когнитивный взрыв) содержит рассказ об особенностях человеческого интеллекта и психики и о том, как происходил взрывной рост интеллектуальных способностей человека. Глава 11 (Язык), как понятно из названия, рассказывает о гипотезах, объясняющих возникновение языка.
Глава 12 (Три богатыря) говорит о трех видах людей, сосуществовавших на нашей планете примерно 200—40 тыс. лет назад (неандертальцах, денисовцах и кроманьонцах), о митохондриальной Еве и Y-хромосомном Адаме, о расселении нашего вида и исчезновении двух других. Глава 13 (Революция за 400 поколений) посвящена верхнепалеолитической революции в технологиях и культуре нашего вида и формированию человеческой личности в ее современном виде. Глава 14 (Личность и призвание) посвящена разговору об особенностях личности, сформировавшихся в ходе эволюции человека, о душе и о человеческом призвании. Наконец, Глава 15 (Короткая и дополнительная) посвящена обсуждению того, как соотносятся (вернее – не соотносятся) библейский рассказ о сотворении мира и человека и научная картина мира.
* * *Заканчивая эти предварительные слова, я хотел бы выразить благодарность двум биологам, которых я почел бы за честь считать своими учителями: протоиерею Александру Меню и Юлию Александровичу Лабасу. И, конечно, моей жене Елене, без которой я не могу вообще ничего.
Глава 2
Предыстория, или Откуда они взялись?
Существование нашего вида имеет довольно определенные временные границы. Наши предки – те существа, которых можно уверенно записать в эту почетную категорию – едва ли появились на нашей планете намного раньше, чем 5—6 миллионов лет назад, так что нас отделяет от них около двухсот тысяч поколений. В основном нас будет интересовать то, что происходило в этих временных рамках. Но сначала нужно поговорить о своего рода предыстории.
Итак, одним прекрасным весенним утром… или, может быть, ненастным осенним вечером… группа существ покинула опушку густого, влажного и порядком перенаселенного африканского леса, слезла с ветки и рискнула (умирая от страха) провести свою первую ночь в саванне. А может, дело и впрямь было утром, и ведомая безрассудным лидером эта группа за день отошла слишком далеко от привычного леса… Так или иначе, это стало поворотным моментом истории нашей планеты. Что это были за существа, откуда они взялись и что предстояло им? И как увидел это Тот, Кто с самого начала наблюдал за ними? Попробуем поговорить об этом по порядку, по возможности не слишком углубляясь в детали.
а. Пространство для будущей жизни
Возраст Вселенной, то есть время, прошедшее с момента возникновения материального мира (и самого времени тоже), оценивается приблизительно в полтора десятка миллиардов лет4. До этого… Строго говоря, выражение «до этого» вводит в заблуждение, потому что никакого «до» не было. Наш ум лишь с большим трудом вмещает это, потому что Бог поселил нас во времени и представить себе нечто вне времени нам чрезвычайно сложно. Отсутствие времени «до» Большого взрыва катастрофически контринтуитивно. Однажды много лет назад я попытался объяснить это на уроке естествознания в 5 классе. Сначала дети долго отказывались понимать, а когда поняли, были до последней крайности возмущены, потому что их интуитивные, сформировавшиеся за миллионы лет представления о физическом мире были основательно поколеблены…
Тогда, в самом начале, удачно названном Большим Взрывом, появились материя, время, пространство и – шанс для нас. Вопросы «из чего, как и почему это произошло» чрезвычайно интересны, но их обсуждение лучше оставить физикам, которые предлагают весьма аргументированные и элегантные идеи.
Есть еще более головоломный вопрос: «зачем». Если Тот, Кто «поджег фитиль» Большого взрыва, сделал это (весьма возможно, Ему было достаточно словесного выражения Своей воли – это не меняет сути дела) – спрашивается, а зачем? Как это часто бывает при обсуждении таких вещей, мы сталкиваемся с противоречием. С одной стороны, мы привыкли считать Его самодостаточным и ни в чем не нуждающимся, так что говорить о том, какую цель Он преследовал, кажется бессмысленным. С другой стороны, не думать же, что Он сделал это беспричинно, просто так или по случайной неосторожности!
Кое-что мы все же можем предположить. Во-первых, можно, краснея от смущения, прибегнуть к телеологическому объяснению, дескать, по факту, в результате Творения появились мы (сделайте вместе со мной горделивое лицо), и мы-то и были той самой «преследуемой целью». В этом, собственно, и заключается жесткий антропный принцип. Но телеологические объяснения хоть порой и неизбежны, но и нежелательны. К тому же, кто знает, может быть, мы являемся лишь промежуточным звеном для создания (нами) лишенного наших милых недостатков искусственного разума (вот ужас-то!). Во-вторых, коль скоро нам так трудно заглянуть в «до Большого взрыва» во времени, быть может, мы напрасно пытаемся распространить в этом направлении действие закона причинности? Наконец, в-третьих, поскольку Бог свободен (по-настоящему свободен), можно сказать, что мотивы Его поступков находятся в Нем Самом – такого поступка, как Большой Взрыв, в том числе. Мне нравится соединять первое и третье объяснения и полагать, что потребовалось нечто (и – некто), что не было бы Богом и с чем (с кем) можно было бы поделиться полнотой Его жизни. Это не было обязательно, предопределено или неизбежно. Наверное, Создатель не был ничем вынужден это делать. Но Он это сделал. Остается благодарить Его.
Кстати, таких «некто» на бесчисленных планетах этого мира может оказаться немало! В таком случае эти существа должны были бы обладать целым рядом вполне определенных свойств… Но до размышлений об этой стадии «реализации проекта» еще далеко.
Говорят, когда Большой Взрыв по тем или иным причинам все же произошел, за ним последовали вспышка света и стремительный полет частиц материи к пределам расширяющегося пространства. Вот, должно быть, было зрелище! В этом новом мире стали действовать физические законы и были заданы физические постоянные – интересно, были они заданы «до» или «после» или как-то еще, как люди не умеют помыслить? Так или иначе, по прошествии чудовищного, не-человекоразмерного времени материя собралась в звезды, планетные системы и прочую межзвездную пыль. Между прочим, красиво получилось!
Ужасно интересно, насколько подробно был предопределен этот процесс. Была ли заранее заготовлена карта звездных миров (что, на мой вкус, маловероятно) или было интересно наблюдать за тем, что получится? Было ли для нашей звезды и ее планет заранее определено место или она была выбрана потом по признаку наличия подходящей планеты в зоне обитаемости? Ведь тот факт, что процесс развития Вселенной привел к известному нам положению вещей, еще не означает, что других вариантов не было… Впрочем, этот вопрос, скорее всего, неразрешим в этой жизни.
И, раз уж мы заговорили о неразрешимых вопросах, заметим, что второй закон термодинамики не может не оказаться под большим подозрением. А что, если с самого начала «что-то пошло не так» (если вообще было определено, как именно «так» оно должно идти)? Торжество однородного хаоса – малоприятная вещь, и наша психика едва ли может примириться с тем, что всякая структурированность в этом мире сама по себе (т. е. без вмешательства Того, Кто «поджег фитиль») обречена. Мы ведь тоже живем наперекор закону неубывания энтропии… Вряд ли у нас сегодня есть хоть какие-то аргументы, чтобы обсуждать этот вопрос, но оставим его где-то на краю сознания. Надежда, строго говоря, лишь на то, что Иисус заплатил на Кресте за то, чтобы у нас был шанс не сдаться этому закону.
Итак, после десятка миллиардов лет развития Вселенной на третьей от Солнца планете стало достаточно прохладно (градусов восемьдесят Цельсия), чтобы на ее поверхности стала в жидком виде осаждаться вода, присутствовавшая в атмосфере. Но, Боже правый, что это была за атмосфера!
Если бы мы попробовали вздохнуть в ней, то, прежде чем умереть от удушья, скривились бы от запаха нашатыря, приправленного тухлыми яйцами. Там были аммиак, сероводород, метан, водород, водяные пары… Ах да, еще для остроты ощущений хлор. Это было крайне неприятное место, с учетом температуры. Однако в промежутке между четырьмя с половиной и тремя с половиной миллиардов лет назад между твердыми породами и атмосферой пролег океан. Скорее всего, среди этого океана было какое-то количество суши. Отдельные участки суши «плавали» по раскаленной жидкой магме, то сливаясь в единый суперконтинент, то вновь разделяясь на части. Но эта суша была еще более негостеприимной и безжизненной, чем океан. У Ноя с его голубкой здесь не было бы никаких шансов. Никаких шансов.
Океан состоял из раствора множества соединений, главным образом неорганических. В перенасыщенной статическим электричеством атмосфере над ним гремели грозы и шли беспрерывные дожди сложного химического состава (аммиак великолепно растворяется в воде, особенно горячей, да и сероводород тоже…). Важным дополнением к этому компоту были бесчисленные молнии. Стенли Миллер и Гарольд Юри воспроизвели эти условия в эксперименте 1953 года – и обнаружили, что в их хитроумной установке появились со временем добрых два десятка аминокислот (строго говоря, рацемическая смесь их стереоизомеров) и еще (как показали дальнейшие опыты) много разных органических соединений. Ну, по крайней мере, возник шанс не умереть от голода: органика всегда может быть источником энергии назло второму закону термодинамики, был бы окислитель – и было бы кому эту органику есть.
б. Жизнь
Жизнь – сложная штука. Она требует наличия множества разных вещей, причем желательно сразу. Среди них и носитель наследственной информации, и белки-ферменты, и пища, чтобы снабжать эти биохимические машины энергией…
Для жизни нужна пища (Миллер и Юри продемонстрировали, откуда она могла взяться), окислитель (тут, вероятно, мог сгодиться сероводород или ионы железа, которыми пользуются и некоторые современные бактерии, – кислорода в любом случае взять было неоткуда). Но еще нужны ферменты, которые будут окислять эту пищу, энергоноситель, который будет связывать, запасать и отдавать эту энергию (и к нему еще ферменты, надо полагать). А еще нужно ограниченное чем-то пространство, хотя бы вроде коацерватных капель, чтобы был возможен [избирательный] транспорт и концентрирование молекул. Но самое главное, если вы не хотите, чтобы созданная вами коацерватная капля имени Опарина рассыпалась без следа, нужен хоть какой-то аппарат наследования свойств этой капли.
Положим, на бурной поверхности океанских волн в содержащем органику растворе капли, наподобие коацерватных, могут (скорее, пожалуй, должны) образовываться сами, как Афродита из пены. Аминокислоты там явно были – может быть, и короткие пептиды, хотя вряд ли белки. Пусть, к примеру, несколько аминокислот могли сшиваться в короткий пептид, и он – о, чудо! – катализировал окисление какой-то еще примитивной молекулы. Но почему все это не исчезло на следующий же день?