Дед Дмитрий смутился, ладонь его снова метнулась к бороде. Радостью и благодарностью наполнился взгляд.
Он столько пережил за этот день, так винил себя, что ему требовалась эта поддержка, как вода истомлённому пустыней путнику.
Дед Дмитрий смутился, ладонь его снова метнулась к бороде. Радостью и благодарностью наполнился взгляд.
Он столько пережил за этот день, так винил себя, что ему требовалась эта поддержка, как вода истомлённому пустыней путнику.