– Располагайся, – гостеприимно предложил он. – Я пока освобожу твою машину от моего барахла. Надеюсь, завтра на подстанции нам выдадут новую машину или починят эту.
– Тебе помощь нужна? – вежливо поинтересовалась я, прекрасно помня, сколько всякого медицинского добра сейчас находилось в моей красавице.
– Справлюсь, – заверил меня мужчина. – Отдыхай.
Я не стала настаивать – работать ещё и тягловой лошадью совершено не хотелось. Поэтому я чинно устроилась на краю кровати, сложив руки на коленях, и принялась ждать, пока Николай разберётся со своими медицинскими приблудами и наконец-то соизволит напоить меня обещанным кофе.
* * *
Долго у Николая засиживаться я не стала: у нас обоих был трудный день, да и доктору утром рано вставать и продолжать развлекать местных пенсионеров. Выпив кофе, – очень приличный, к слову, – с земляничным вареньем, я поблагодарила мужчину за гостеприимство, после чего покинула бывший ведьмин дом.
Подъехав к собственному дому, я сразу же заметила слабый оранжеватый огонёк в окне: бабушка явно не спала. Мне стало стыдно: я усвистала на весь день и даже не предупредила её. Старушка, наверняка, переживает, места себе не находит от волнения.
Как оказалось, волновалась я зря. Войдя в сени, я сквозь приоткрытую дверь увидела бабушку, стоявшую на коленях возле стола, на котором была установлена зажжённая свеча в металлическом подсвечнике, а рядом с ней – икона с изображением Иисуса Христа.
– Владыко Господи небесе́ и земли́, Царю веков! Благоволи отве́рсти мне дверь покаяния, ибо я в болезни сердца моего молю Тебя, истиннаго Бога, Отца Господа нашего Иисуса Христа, – бабушка выкрикивала каждое слово молитвы так громко, словно надеялась докричаться до небес. Мне почему-то стало жутко: красноватый отблеск свечи на бледном лице вкупе с лихорадочно блестящими глазами и простёртыми куда-то вверх руками придавал облику старушки некую демоничность. А она тем временем всё продолжала декламировать во весь голос: – Света миру: Призри многим Твоим благоутробием и приими́ моле́ние мое; не отврати его, но прости мне, впадшую во мно́гая прегрешения. Ибо ищу покоя и не обретаю, потому что совесть моя не прощает меня. Жду мира, и нет во мне мира, по причине глубокаго множества беззаконий моих. Услыши, Господи, меня, в отчаянии находящуюся. Ибо я, лишенная всякой готовности и всякой мысли ко исправлению себя, припа́даю к щедро́там Твоим: помилуй меня, поверженную на землю и осужде́нную за грехи мои. Обрати, Господи, плач мой в радость мне, расторгни вретище и препояши меня веселием. И благоволи, да получу успокоение, как избранные Твои, Господи, от которых отбежали болезни, печаль и воздыхание, и да отверзется мне дверь Царствия Твоего, дабы, вошедши с наслаждающимися светом лица Твоего, Господи, получити мне жизнь вечную во Христе Иисусе Господе нашем. Аминь.1
Я попятилась назад, отступая в самый дальний угол, чтобы бабушка не узнала о моём присутствии. Казалось бы, мне должно стать легче: бабуля не сошла с ума, просто чересчур рьяно проявляет свою религиозность. Но спокойней на душе почему-то не становилось.
Весь остаток ночи я, сидя на неудобном табурете в сенях, слушала разнообразные молитвы в исполнении бабушки – угомонилась она только под утро. Дождавшись, пока силы наконец-то покинут её, и она уснёт, я, немного подумав, направилась за советом обратно к Николаю. Учитывая, что лёг он спать всего несколько часов назад, с моей стороны это было форменным свинством. Но я, правда, не представляла, к кому ещё можно обратиться за советом.
Естественно, в столь ранний час, – небо едва-едва было тронуто рассветом, – Николай ещё спал. Причём спал, даже не потрудившись запереть дверь. Так что, постучав пару минут из вежливости и не дождавшись ответа, я просто и без церемоний вошла в дом и беспощадно растормошила спящего мужчину. За что была награждена потоком нецензурных слов, которые приличному человеку, – врачу! – знать было не положено.
– Подъём, Коля! – сдёрнув с него одеяло, строго проговорила я. – Разговор есть.
– Женя, ты спятила! – в сердцах воскликнул Николай, затем дотянулся до телефона, лежащего на столе. – Боже правый, пять утра! Женщина, какого хрена ты меня разбудила? Я ещё полтора часа мог спать!
– На том свете выспишься, – парировала я. – Давай, вставай. Я пока заварю тебе чай и приготовлю завтрак.
– Дурдом просто, – недовольно пробурчал фельдшер, но всё же соблаговолил сесть и даже принялся одеваться. – Ты можешь объяснить толком, что случилось? Бабушке плохо?
– В некотором роде, – уклончиво ответила я, хозяйничая у печки. – Я раскрыла тайну её невидимого собеседника.
– И? – несмотря на сонный вид, Николай выглядел крайне заинтригованным.
– Она общается с Богом! – торжественно сообщила я, патетично подняв руки к потолку.
– И что он ей отвечает? – настороженно спросил мужчина
– Надеюсь, что ничего, – искренне ответила я, а затем пояснила: – Она ему молится. Зажигает свечи, встаёт перед иконой на колени и молится. Но очень-очень громко. Это нормально?
– А я почём знаю? – Николай широко зевнул, прикрывшись ладонью. – Я не психиатр и не психолог. Но если Бог ей не отвечает и ничего не велит делать, например, устраивать жертвоприношения во имя его, то всё нормально. Многие люди в старости ударяются в религию.
– Она и раньше была очень религиозна, – справедливости ради заметила я, наливая на сковороду масло и разбивая на неё три яйца.
– В самом деле? – Николай натянул джинсы, а затем, совершенно не озаботившись надеть ещё и футболку или майку, подошёл ко мне, щеголяя обнажённым торсом с неплохо проработанными грудными мышцами и даже лёгким намёком на кубики пресса. – А ты знаешь, что Анну Степановну считают ведьмой?
– Слышала, – мрачно подтвердила я. – Но это всё чушь несусветная! Бабушка всю молодость проработала ветеринаром при колхозе. Какая из неё, к чёрту, ведьма!
Николай в ответ лишь пожал плечами и вытащил из навесного шкафчика две тарелки, две вилки и две чашки.
– Я тоже сильно удивился, когда узнал, – признался он. – В моём представлении ведьмы должны выглядеть как-то иначе… более пугающе, что ли. А тут обычная милая старушка, пусть и очень одинокая.
Это был камень в мой огород. И мне совершенно нечего было на него ответить.
– Когда я жила здесь, в деревне, про этот дом, – я обвела рукой обстановку, – тоже говорили, что здесь жила ведьма.
– Я знаю, – кивнул Николай. – Из-за этих слухов дом стоил сущие копейки, поэтому я его и купил.
– И что? Видел здесь что-нибудь странное?
– Ровным счётом ничего. Ну, разве что детвора всё время вокруг околачивается и так и норовит забраться внутрь.
– Почему же ты тогда не закрываешь дверь? – удивилась я.
Николай нахмурился.
– Всегда закрываю. Кстати, как ты вошла внутрь?
Я замерла: по спине пробежал неприятный холодок.
– Дверь была открыта, – тихо проговорила я, растерянно глядя на мужчину.
– Наверно, совсем замотался вчера и забыл запереть после того, как ты ушла, – легкомысленно отмахнулся он, быстро найдя объяснение. – Впредь буду внимательней.
Неудачный день
Разговор с Николаем меня успокоил, так что я вернулась домой в приподнятом настроении. Бабушка, несмотря на то, что ночью почти не спала, уже вовсю хлопотала возле печи.
– Доброе утро, бабуль, – поприветствовала я её, улыбнувшись.
– О, привет, Женечка, – старушка торопливо принялась доставать из печи лопату, на которой несколькими ровными рядками лежали румяные пирожки. – Я как раз твои любимые пирожки испекла. С мясом и капустой. А ты куда в такую рань ходила?
Я даже опешила от подобного вопроса.
– Бабуль, я вообще-то сутки дома не была, – осторожно заметила я. – Вчера утром уехала до магазина, но по пути наткнулась на сломанную скорую, вот и весь день катала вашего фельдшера по близлежащим деревням.
– Николая? – бабуля нахмурилась. – Не стоит тебе общаться с ним. Дурной он человек.
Подобное заявление поразило меня ещё больше, чем вопрос, заданный ранее.
– Тебе не нравится Николай? – уточнила я, усаживаясь за стол. – Почему? Мне он показался очень милым.
– У зла тысячи лиц, – назидательно проговорила бабушка, – и самое излюбленное – лик добродетели.
“Ясно, – обречённо подумала я. – Похоже, проповеди местного попа не пошли ей на пользу. Возможно, Николай прав, и стоит её всё-таки показать врачу в городе”.
– Ты даже не заметила, что меня сутки не было? – разламывая пирожок пополам, чтобы он быстрее остыл, максимально незаинтересованным тоном спросила я.
Бабушка ничего не ответила, словно и вовсе не расслышала вопроса, продолжая суетиться возле печи, на этот раз заваривая травяной отвар, который все местные почему-то гордо именовали чаем. Я же старательно отгоняла прочь дурное предчувствие, холодной змеёй свернувшееся где-то в районе сердца.
Я не успела закончить завтрак, как сотовый телефон, до этого момента благополучно лежавший у меня в кармане джинс, разразился громкой трелью.
– Да, слушаю, – бросив беглый взгляд на дисплей и увидев имя своей коллеги – менеджера Наташи, – я приняла вызов.
– Евгения Алексеевна, простите, что отвлекаю, – быстро проговорила девушка почему-то шёпотом. – Тут босс просто рвёт и мечет.
– Что случилось? – обречённо вздохнув, спросила я, уже предчувствуя незапланированную поездку на работу.
– Бухгалтерия опять с накладными на отгрузку напортачила. В общем, без вас не разобраться.
– Я поняла. Часа через полтора буду.
– Что, труба зовёт? – чуть насмешливо уточнила бабушка, стоило мне завершить разговор.
– В некотором роде, – согласилась я, поднимаясь из-за стола. – Мне нужно на работу срочно съездить. Тебе что-нибудь из города привезти?
– Да что мне может быть нужно? – искренне удивилась та. – У меня тут всё есть. А чего нет, так в магазине можно купить.
– Как скажешь.
Поскольку официально я нахожусь в отпуске, заморачиваться парадным видом я не стала: как была в футболке и джинсах, так и поехала в офис, даже макияжем не озаботилась.
“Вот интересно, а если бы я не в соседнюю деревню уехала, а в Египет укатила, как бы они выкрутились?” – с раздражением подумала я, заводя мотор своего железного коня.
Поскольку на этом пути в город постов ДПС отродясь не водилось, я позволила себе вжать педаль газа в пол и гнать на всех парах – стрелка спидометра замерла на цифре 110, – тем самым сократив срок прибытия на работу примерно вдвое.
Естественно, въехав в черту города, я сбавила скорость до положенных 60 км/ч, – камеры, исправно снимающие нерадивых водителей чуть ли не на каждом перекрёстке, никто не отменял, – а затем и вовсе умудрилась на Московской улице попасть в многокилометровую пробку.
“Что такое не везёт, и как с ним бороться, – флегматично подумала я, наблюдая за вереницей автомобилей, ползущих с черепашьей скоростью. – В такие моменты хочется иметь личный вертолёт. Или летающий автомобиль, как у Брюса Уиллиса в фильме Пятый элемент”.
Включив радио на музыкальном канале, я принялась скучающе глазеть по сторонам. Внезапно моё внимание привлекла парочка: мужчина в короткой кожаной куртке и симпатичная блондинка в длинном кашемировом пальто, – мирно бредущая по тротуару, взявшись за руки. В общем и целом, в этом зрелище не было ничего сверхъестественного, кроме того, что этим мужчиной был Андрей, с которым мы вроде как состоим в отношениях вот уже два года.
Решив не делать поспешных выводов, я аккуратно вывернула на парковку одного из многочисленных магазинчиков, – благо, она была бесплатная и без временного ограничения, – припарковалась и решительно нагнала Андрея.
– Здравствуйте, – преградив дорогу сладкой парочке, я изобразила на лице максимально дружелюбную улыбку. При виде меня Андрей моментально побледнел, а в его светло-зелёных глазах отразилась самая настоящая паника.
– Здравствуйте, – его спутница недоумевающе захлопала густо накрашенными ресницами, но тоже вполне мило улыбнулась мне. – Мы с вами знакомы?
– Нет, – покачала я головой и протянула ей руку. – Евгения Алексеевна, экономист фирмы “Мир окон”.
– Вы работаете вместе с Андрюшей? – во взгляде девушки загорелось понимание, и она с готовностью пожала мою руку.
– Да, время от времени он предоставляет нам свои услуги в качестве грузоперевозчика, – подтвердила я. Мой взгляд мимолётом опустился на правую руку собеседницы: на безымянном пальце блестело обручальное кольцо. Сложить два и два было не так уж и трудно. – А вы, должно быть, его жена?
– Да, – подтвердила она, в то время как мой любовник, казалось, был готов провалиться сквозь землю.
– Рада знакомству, – внутри удушливой волной поднялся гнев, но я сумела усилием воли подавить его – устраивать безобразные сцены прямо на улице я не собиралась, это было слишком мелодраматично. Да и зачем портить настроение этой очаровательной особе, которая, скорее всего, даже не догадывается, с какой редкостной свиньёй она связана узами брака. – Андрей Константинович, вы не могли бы уделить мне немного внимания? – перехватив настороженный взгляд, я поспешила уточнить: – Не сейчас. Скажем, вечером, часов в шесть.
– Да, разумеется, Евгения Алексеевна.
– Замечательно, в таком случае, встретимся в ресторане “Армандо”, в шесть часов, – я наградила любовника ледяным взглядом, после чего повернулась к его жене и вновь заставила губы растянуться в дружелюбной улыбке. – Приношу извинения, если нарушила ваши планы на вечер. Была рада знакомству.
– Ничего страшного, я всё понимаю, – жена Андрея вернула мне улыбку. – Мне тоже было приятно с вами познакомиться.
“Очень даже симпатичная девушка, – отметила я про себя по дороге к машине. – Ухоженная, лет на пять моложе меня. Чего этому кобелю не хватает?”
В офис я приехала в совершенно расстроенных чувствах, хотя внешне вряд ли кто-нибудь смог бы это заметить: держать лицо я умела мастерски.
– Женя, ну наконец-то! – в приёмной я сразу же столкнулась с Владимиром Игнатьевичем – грузным прилизанным тридцатилетним мужчиной с водянистыми голубыми глазами и уже наметившимся вторым подбородком, – моим непосредственным руководителем и, по совместительству, добрым приятелем, с которым мы дружим чуть ли не с детского сада. – Без тебя я как без рук!
– Если бы, нанимая бухгалтера, ты думал головой, а не членом, проблем бы не было, – мрачно заметила я, без церемоний вваливаясь в его личный кабинет и устраиваясь за столом. – Сделай мне кофе со сливками и корицей.
– Конечно, – коротко кивнул Владимир, пододвигая ко мне с края стола стопку бумаг. – Что-нибудь ещё? Печенье? Конфетки?
– Суши хочу, – несмотря на то, что я совсем недавно сытно поела у бабушки, покапризничать – дело святое, особенно когда тебя выдернули на работу из честно заслуженного отпуска. – И бутылку хорошего вина красного полусладкого. И кралю свою длинноногую позови, будем вместе разбираться, чего она опять наворотила.
Разбор полётов и исправление косяков, ожидаемо, растянулся до самого вечера. Валерия, – голубоглазое чудо с накаченными губами, наращенными ресницами и огненно-рыжими волосами до задницы, занимающее должность бухгалтера, – старательно делала вид, что понимает мои объяснения, и вроде даже что-то карябала в блокноте, неловко держа ручку в наманикюренных пальцах. Однако у меня не было сомнений: в следующий раз она повторит абсолютно те же самые ошибки, а мне опять придётся отдуваться.
– Володь, купи ты ей уже какой-нибудь бутик или салон красоты, пусть играется, – разобравшись с документацией и, на всякий случай, оставив менеджеру образец правильного оформления накладных, устало проговорила я, оставшись с начальником наедине в тишине его рабочего кабинета в компании третьей по счёту чашки ароматного кофе и пластиковой коробки с суши. – Бухгалтер – важное лицо в фирме, он с деньгами работает. А твоя красавица дай бог таблицу умножения знает.