В начале сражения русские войска упорно оборонялись, хотя вскоре много наемных офицеров-иноземцев во главе с герцогом де Кроа перебежали к врагу. Первой оставила поле боя в самый разгар сражения конница дворянского ополчения Б.П. Шереметева, которая вброд (или вплавь) перешла на правый берег Наровы. При переправе через реку более тысячи всадников с конями утонуло. То, что в битве поместная конница не упорствовала, есть исторический факт.
Так пишется во многих источниках и исторических работах. Однако по «Отпискам» Шереметева картина выхода русской конницы из сражения выглядит совсем иной. По ним конное ополчение (оно не преследовалось) отступило по левому берегу Наровы до Сыренска, там переправилось по мосту через реку и через Гдов прибыло в Псков. Это подтверждает схема Нарвского сражения, которая хранится в государственном архиве Австрии. В силу этого и потери поместной конницы должны быть в несколько раз меньше.
Дивизия Трубецкого, а также полки правого крыла дивизии Вейде и левого крыла дивизии Головина после отчаянного рукопашного боя в метель, лишившись многих командиров-иноземцев, не выдержав атаки шведов, начали отступать из апрошей. Но при этом складывать оружие перед атакующим неприятелем русские не собирались.
К 14 часов шведам удалось в двух местах прорвать боевой порядок русских. Их недавно сформированные полки, не имевшие боевого опыта и брошенные наемными офицерами, стали, теснимые шведами, в беспорядке отходить к единственной переправе через реку. Наведенный понтонный мост через Нарову не выдержал тяжести людских масс и разорвался. В это время по нему проходили полки дивизии Головина.
Тем временем укрепившиеся в вагенбурге вчерашние «потешные» гвардейские Преображенский и Семеновский полки (имевшие в строю только младших офицеров!), вобрав в себя тех, кто не успел уйти на другой берег, стойко отразили все атаки шведов. Они успешно отбивались ружейными залпами в упор или контрударами в штыки. Защита вагенбурга на уровне рот и батальонов велась успешно.
На левом крыле упорно оборонялась большая часть дивизии генерала Адама Вейде, которая остановила перед собой наступление колонны генерала Веллинга. Шведы и здесь оказались бессильны взять верх над оборонявшейся пехотой противной стороны. Примерную стойкость показал «старый» Лефортовский полк, имевший высокую выучку.
Король Карл XII лично водил шведские батальоны колонны генерала Рёншильда в атаку на русскую гвардию, но каждый раз с большими потерями отступал от вагенбурга, который прикрывал собой мост через Нарову. Здесь ожесточенный бой продолжался несколько часов: в итоге шведы не смогли даже потеснить к речному берегу стойко державшихся преображенцев и семеновцев. Именно здесь шведы понесли в битве самые большие потери.
Историк Н.Г. Устрялов писал в своей «Истории царствования Петра Великого» о том эпизоде Нарвского сражения: «Ободренные присутствием государя, шведы несколько раз бросались в атаку; но тщетно: огородив себя повозками артиллерийского парка, русские были непоколебимы и отразили все усилия неприятеля. Наступившая ночь прекратила битву».
Наступившая темень только усугубила беспорядок в рядах противников. Те шведские солдаты, которым на пути попался русский обоз с провиантом, перепились. Был случай, когда два королевских батальона, в темноте приняв друг друга за неприятеля, вступили между собой в бой. Карл XII стал понимать, что победа может ускользнуть из его рук, так как силы шведской армии были слишком малы для полного разгрома русских. Утро следующего дня грозило изменить ситуацию.
Сражение продолжалось еще несколько часов. Отсутствие единого командования, потеря почти всей артиллерии, разделение армии на две изолированные части не позволило русским генералам организовать оборону и вынудило их пойти на переговоры с противником и капитулировать на условиях сохранения личного оружия (за исключением артиллерии, которая уже находилась в руках шведов) и знамен. Это соглашение было подписано в ночь на 20-е число командирами дивизий генералами Ф.А. Головиным, князем Н.Ю. Трубецким и генерал-фельдцейхмейстером грузинским царевичем Александром Арчиловичем (Александром Имеретинским), командовавшим артиллерией. Ситуацией они не владели.
На такое решение повлияло то, что петровский генералитет не имел точных сведений о реальной обстановке, которая была угрожающей, но не в такой степени, чтобы прекращать битву и складывать оружие перед врагом. Повлияло и то, что командующий армией фельдмаршал герцог де Кроа из шведского стана отдал приказ прекратить сопротивление. После сражения король Карл XII наградит перебежавшего в его лагерь австрийского фельдмаршала тысячью пятьюстами золотыми червонцами и будет «сажать его кушать за свой стол». Однако брать титулованного перебежчика на свою службу он не стал, хотя герцог того сильно желал.
К тому времени русская армия, потерявшая большую часть артиллерии, была разделена на две части, но не сломлена. Каждая из этих частей (правый и левый фланг армейской линии) по численности равнялась всей королевской армии. И что самое главное, продолжала сражаться. Один из очевидцев сражения, королевский камергер граф Вреде признавал в своих мемуарах: «Если бы русский генерал, имевший до 6 тысяч под ружьем, решился на нас ударить, мы были бы разбиты непременно: мы были крайне утомлены, не имея ни пищи, ни покоя несколько дней, притом же наши солдаты так упились вином, которое нашли в русском лагере, что невозможно было немногим оставшимся у нас офицерам привести их в порядок».
Карл XII, не считая свое положение прочным и видя состояние своей армии, охотно согласился на предложение генералов русского царя провести переговоры. В ходе их было достигнуто соглашение, по которому шведы должны были беспрепятственно пропустить русские войска на правый берег Наровы с личным оружием и знаменами. Король отказался только выдать уже взятую артиллерию, свои главные и желанные трофеи, на что генералам противной стороны пришлось согласиться. Шведы начали починку разорванного понтонного моста.
Утром 20 ноября 1700 года мост через Нарову был починен, и русские войска стали отходить из своего осадного лагеря на другой берег реки. После того, как перешла дивизия Головина, гвардейские Преображенский и Семеновский полки (их батальоны шли с распущенными знаменами, с полковыми пушками и под барабанный бой), король Карл XII вероломно нарушил достигнутое соглашение и свое слово. Он потребовал, чтобы полки левого крыла (дивизия Вейде) отходили без оружия. В противном случае шведы, в руках которых оказалась большая часть лагеря и почти вся артиллерия, находившаяся в нем, грозили применить силу.
Русские солдаты вынуждены были это сделать, по словам очевидцев, с «великой бранью» по адресу шведов и своих генералов-иноземцев. Шведы разграбили обоз и «упились», как писали их мемуаристы. После сдачи оружия полки Вейде (сам он имел тяжелое ранение) были пропущены через мост и двинулись по залитой холодными дождями лесной дороге вслед за гвардией и дивизией Головина к Новгороду, до которого было не близко. Отступавшая петровская армия при себе запасов провианта на дорогу не имела: победители о том «не позаботились».
Шведам, испытывавшим большой недостаток продовольствия и фуража, удалось захватить на реке Нарове транспорт русских судов со значительным запасом провианта, а в недалеких Ямах – большой армейский магазин русских с запасами зерна. В Ямах же шведы захватили 22 мортиры, которые везлись в обозе. Так что свои проблемы королевские интенданты решили на ближайшее время достаточно полно. К тому же и в самом осадном лагере имели запасы продовольствия, которые уходившие русские с собой унести не могли.
В сражении под Нарвой молодая регулярная армия Петра I потеряла до 6 тысяч человек убитыми, умершими от ран и утонувшими в Нарове и 145 орудий, среди которых было большое число старинных больших пищалей. Это была почти вся ее артиллерия. Но не вся, как это принято писать. Гвардейские полки – Преображенский и Семеновский – бывшие при них 14 полковых 3-фунтовых пушек победителям не отдали, которые в данном случае полковую артиллерию у русских даже не пытались отобрать. По шведским же данным, после Нарвского разгрома было захвачено 177 русских орудий. Из чего состояла такая цифра, не говорится.
«Разоружение» полков дивизии генерала А.А. Вейде вопреки достигнутой договоренности заметно увеличило число шведских трофеев. По данным победителей, ими было захвачено следующее оружие и амуниция противника: 4050 мушкетов (3800 голландских и 250 русских), 24 полупики, 27 алебард, 28 сабель, 800 багинетов, 6 кольчуг, 6 пар больших литавр и 8 пар малых, 33 барабана, 130 гренадерских сум, 504 драгунские лядунки и прочее военное имущество.
По дневниковым записям лейб-драбанта К. Сперлинга, шведы захватили под Нарвой 116 штандартов и 146 знамен, из которых 131 принадлежало новоприборным солдатским полкам (11 полковых и 125 ротных). Однако роспись этих знамен и штандартов, их число вызывает у исследователей много вопросов и достоверной быть не может.
В осадном лагере шведы нашли 10 300 ядер различного калибра, всего лишь 470 ручных гранат, более 800 мортирных бомб и совсем немного пороха, как пушечного, так и ружейного.
Потери шведской армии в битве составили 2 тысячи человек. Велики оказались ее потери в офицерском составе: был убит 31 и ранено 66 офицеров. Эта убыль частично была возмещена иноземцами-перебежчиками из рядов петровской армии. Но король таких людей, следует заметить, на высокие командные должности вполне разумно не брал и блестящая карьера в рядах шведов им не светила. Но наемник есть наемник: казна Швеции платила им хорошо.
Карл XII еще раз нарушил свое королевское слово, задержав у себя генералов побежденной армии, объявив их военнопленными за то, что «комиссары (царские) денежную казну (русской армии) вывезли» из-под Нарвы. Так, в шведском плену оказалось 79 генералов и офицеров. Многие из них до конца войны не дожили, неся тяжелые лишения во вражеском плену, будучи часто на положении галерных гребцов с их каторжной жизнью.
В Швеции по случаю одержанной победы выбили викториальную медаль. На одной ее стороне – изображение Петра I и русских пушек с надписью: «Бе же Петр стоя и греяся». На другой – бегущие от Нарвы русские солдаты и царь, с которого спадает шапка, шпага им брошена, он плачет, утирая платком слезы. Надпись – еще более насмешливая: «Изшед вон, плакася горько». Придет время, и Петр Великий будет держать ее в своих руках. Его слов при этом история до нас не донесла.
Поражение русских войск в первом для них сражении Великой Северной войны явилось следствием их недостаточной боевой подготовки и отсутствия опыта в борьбе с таким обученным противником, каким являлась тогда армия Шведского королевства. «Молодая» петровская армия под Нарвой была многочисленна, но слабо боеспособной и слабо управляемой.
Из всех русских полков, принимавших участие в полевой баталии под Нарвой, лишь Лефортовский и гвардейские Преображенский и Семеновские полки имели некоторый боевой опыт. Но этот опыт сводился только к участию в Азовских походах 1695 и 1696 годов и осаде турецкой крепости Азов. В сражениях в поле эти три полка не участвовали, тем более с регулярной армией. Другие полки петровской армии вообще не имели боевого опыта, равно как и должной выучки мирных дней.
«Первая» Нарва нашла критическое осмысление в работах многих отечественных историков. Так, профессор Императорской военной академии генерал-лейтенант А.К. Баиов в своем труде «История русского военного искусства» отмечал: «Неумелое ведение разведки, небрежное несение сторожевой службы, невыгодное растянутое положение русской армии под Нарвой, неудобные пути отступления, отходящего от правого фланга, неудовлетворительное состояние материальной части артиллерии, недостаточный подвоз артиллерийских снарядов и всякого рода припасов вследствие сильной распутицы, распространение в армии заболеваний, недостатки организации, отсутствие единоначалия, передача на сторону шведов главнокомандующего герцога де-Кроа, и других иноземных офицеров, присутствие в армии большого числа иноземных офицеров, нелюбимых войсками, неопытность в инженерном отношении саксонского генерала Алларта, который руководил осадными работами, а самое главное – крайняя боевая неготовность, необученность войск – привели к тяжелой развязке 19 ноября…
Нарвский погром поразил и Петра».
Царь Петр I, вспоминая горькое поражение под Нарвой, писал с откровением: «Словом сказать, все то дело, яко младенческое играние было, а искусства ниже вида, то, какое удивление такому старому обученному и практикованному войску (шведскому) над таким неискусным сыскать викторию».
В деле под Нарвой для русской армии роковую роль сыграли два фактора. Во-первых, унаследованная от старомосковских времен старая военная организация. Во-вторых, «жалкая роль» иностранного командного состава. В этом видится ошибка самого царя в его чрезмерном доверии к наемным иностранным офицерам.
Сражение под Нарвой 1700 года («Первая Нарва») показало, насколько ненадежными могут быть наемники на русской службе. Особенно разителен здесь пример Яна Гуммерта – капитана гвардейского Преображенского полка, родом из Лифляндии, любимца Петра I. Царь в знак дружбы подарил ему хороший дом в Москве, благоволил к иноземцу. Во время осады Нарвской крепости Гуммерт «исчез из лагеря», бежав к шведам. В полку считали, что он или утонул в Нарове, или уведен в крепость во время вылазки гарнизона. Коменданту полковнику Горну было даже послано письмо с требованием относиться к пленному капитану с должным вниманием.
Когда подлая измена стала явью, Петр I приказал сделать куклу, изображавшую Гуммерта, и повесить ее у московского дома наемника, а к виселице прибить лист с описанием предательства. Ян Гуммерт попытался завязать переписку с царем, советуя, как лучше взять Нарву. Шведам же он советовал, как разбить их противника. Те однажды перехватили его письмо к жене, в котором беглый капитан-гвардеец расхваливал русских и почем зря ругал шведов. Это стоило ему жизни: двойного предателя повесили в Нарвской крепости.
Баталией двух армий под Нарвской крепостью завершилась кампания 1700 года – первая кампания войны. Она оказалась неудачной для союзников по коалиции против Швеции. Король-полководец Карл XII добился крупных стратегических успехов, нанеся поражения армиям Дании, Саксонии и России, и поставил своих противников в очень трудное положение. Но в тот год вряд ли кто мог предполагать, что Великая Северная война затянется на долгих два десятилетия.
Сражение под Нарвой, которое стало первым для России по вступлении в Великую Северную войну, оставило заметный след в военной истории. Можно обратиться к мнению известного английского историка Томаса Харботла, который в своем словаре «Битвы мировой истории» так описал то крайне неудачное для русского оружия сражение: «Нарва. Северная война.
Место сражения 30 ноября 1700, в котором участвовало 32 000 шведов во главе с королем Карлом XII и 35 000 русских. Русские с сентября осаждали крепость Нарву и Ивангород, однако не имели успеха из-за недостатка боеприпасов. Боевой опыт имели только три полка. Пользуясь бездействием союзника России польского короля Августа II, шведский король высадился в Пернове и подошел к Нарве 18 ноября. Русская разведка дезориентировала царя Петра, который покинул войска, чтобы ускорить их снабжение.