– Помоги мне. Папа, – еле говорила я.
– Я не могу тебе помочь, – хладнокровно ответил он выпрямляясь.
Боль стала еще сильнее.
– Папа что со мной? – теряясь в надежде, спросила я.
– Перерождение – так же холодно ответил он и направился в сторону леса.
– Папа ты куда? Не оставляй меня, пожалуйста, папа, папа вернись. – умоляла я отца.
– Кушать подано. – Повернувшись ко мне полубоком, сказал отец и указал в сторону напротив. После он развернулся и пошел прочь.
Я посмотрела в ту сторону, куда указал отец, и ужаснулась, вдалеке лежал окровавленный убитый молодой олень… Что это все значит? – подумала я. Позади оленя медленно пятилась в лес, новая семья отца. Их присутствие казалось чем-то зловещим и страшным. Я снова посмотрела на оленя, у мертвого животного была перерезана шея, и он истёк кровью. Как только я обратила на это внимание, мне стало ужасно жечь горло, во рту почувствовалась сильная сухость, и невыносимое жжение; ужасно хотелось пить; я обеими руками схватилась за горло и закрыла глаза, но запах убитого животного манил меня, невыносимо хотелось пить. Я снова взглянула на оленя, и весь мой организм будто бы верещал, умолял и тянул меня к животному. Я не знала что произойдет, но хоть и нехотя, решила поддаться желанию. Я встала и сделала слабый бессильный шаг в сторону, где лежал олень, он лежал в шагах тридцати от меня. Мне казалась, что идти я буду очень долго, и мне хотелось в миг оказаться возле несчастного трупа, я сделала еще шаг, и очутилась, прямо возле него, как я это сделала, меня волновало меньше всего. Ведь как только я оказалась рядом с окровавленным телом, у меня как будто отключились все чувства, кроме голода и жажды. Я быстро упала на колени и принялась пить оленью кровь, прямо из его шеи, мои руки были все в крови, я замарала кровью одежду, но мне было всё равно, так как жажда, голод и пожар в горле тут же прошли; но мне было мало, я хотела ещё больше и больше. Я на секунду отвлеклась и, обернувшись, посмотрела по сторонам. А когда снова наклонилась к оленю, то вместо него, лежала моя мама, обескровленная и, увидев свои руки и одежду в крови, я закричала от ужаса и… Проснулась. Я резко одним скачком села на кровати, пытаясь отдышаться, я была вся в холодном поту, оглядываясь по сторонам, пыталась прийти в себя. «Боже мой, это был сон, очень реальный сон, всё кончилось», – успокаивала себя я. Я закрыла лицо холодными и трясущимися ладонями, но стук в дверь меня испугал и выбил из реальности. Я резко посмотрела на дверь, и мое сердце забилось сильнее. Я пыталась, что-то сказать, но мне было трудно восстановиться, я снова закрыла лицо, и чуть-чуть успокоившись, отозвалась на стук.
– Войдите.
В комнату вошёл отец.
– Ты в порядке? – взволнованно поинтересовался отец, увидев мое состояние.
– Да. Да, всё хорошо.
– Ты выглядишь испуганной.
– Это просто ночной кошмар. Все хорошо, честно, – убеждала я отца.
– Хорошо, – недоверчиво сказал Скотт – Идель, приготовила завтрак, мы ждём тебя.
– Спасибо пап, я покушаю позже.
После моих слов отец вышел из комнаты. Я приняла душ, окончательно очнувшись от сна. Но он всё равно не давал мне покоя и не выходил у меня из головы. Я привела себя в порядок и спустилась в большой зал.
На столе стояла тарелка с глазунью. А в доме никого не было.
Я поела, убрала посуду. И решила выйти на улицу. Я стояла на крыльце, и смотрела куда-то вдаль. Погода была ужасная, небо затянуто серыми мрачными тучами, и прохладный ветер неприятно пронзал тело. Да и воздух был каким-то тяжелым. Я, погружённая в свои мысли, думала о своём сне, обняв себя руками. Но от раздумий меня отвлек голос Идель.
– Катерина, ты чего тут стоишь? – Ее голос показался мне очень встревоженным. – На улице холодно, ты можешь простыть.
– Прости, Идель. Я просто никак не могу отойти от ночного кошмара. Мне казалось, что прохладный ветер приведёт меня в чувство, – ответила я, заходя в дом.
– Катя, на улице ужасная погода и в любую секунду может пойти дождь. Синоптики говорили, такая непогода продержится как минимум неделю. Не стоит в такую пору гулять по улице, ладно? – с заботой проговорила мачеха.
– Да, хорошо – я поддержала Идель и взяла её за руку. И тут меня сломила головная боль, точно так же, как во сне, только не так сильно, я упала и, схватившись за голову руками закричала, чувство паники охватило меня, сердце забилось в бешеном темпе, в голове всплывали обрывки сна. Я теряла равновесие, не понимала что происходит, головная боль словно разрывала меня изнутри, я кричала, но слух пропадал, ужасный раздирающий звон, писк, треск, заполонили мою голову. Я видела, как все столпились вокруг меня, я видела лицо отца, он что-то говорил, в глазах всё расплывается. Я уже смутно вижу, как Идель и Дэн сели рядом, они говорили что-то, но я ничего не слышала, в глазах темнело, я ни чего не ощущала, я… не… Мир как будто погас. Временами слух возвращался, и я слышала отдалённые голоса семьи.
– Держи её, – говорил отец. – Её надо привести в чувство!
– Нужно еще! – сказал Дэн.
– Я принесла. – сказала Идель.
– Дай один пакет. – сказал отец.
– Может, внутривенно? – спросила мачеха.
– Ее сердце может не выдержать, надо вливать.
После этой фразы я почувствовала, как по моему пищеводу потекла какая-то жидкость, после чего я увидела где-то далеко светлое пятно; оно медленно приближалось и чем ближе, тем больше оно становилось.
– Глаза восстанавливаются, – сказал серьёзным голосом отец. – Она приходит в себя, – слышала я его голос.
Головной боли больше не было. Свет становился ярче и постепенно насыщался красками. Я видела не просто белую пелену в глазах, теперь я наблюдала сильно смазанные силуэты, которые постепенно насыщались. И вот уже я вижу, что передо мной на кровати сидит отец.
– Папа? Что произошло? – спросила я слабым голосом, посмотрев на него, придя в сознание.
– Тебе стала плохо. Ты потеряла сознание. Мы отнесли тебя в твою комнату, и пытались привести в чувства.
– У меня уже было что-то подобное, – решилась сказать я.
– Было? – удивился отец. По его лицу было видно, что он что-то знает и что мои слова противоречат известным ему фактам. – Ладно, отдыхай милая, я зайду к тебе позже, поправляйся, – задумчиво сказал отец и вышел из комнаты. Как только дверь комнаты закрылась я повернулась на бок, посмотрела в окно и сделала тяжелый вдох. Наверное, мне стоит задержаться, подумала я, ведь со мной творится что-то не ладное, а отец сможет помочь. Погруженная в эти раздумья, я заснула.
Проснулась я только вечером когда солнце уже постепенно заходило. Я вышла из комнаты и пошла в малый зал. Я села на диван, откинувшись на спинку дивана и положив ногу на ногу. Хотела включить телевизор. Но за мой спиной появился Дэниэл.
– Тебе лучше? – спросил он. От неожиданности я вздрогнула и кинула в парня пульт от телевизора. Он очень ловко его поймал.
– Ты напугал меня! – возмутилась я.
– Извини. Я не хотел.
– Да, мне уже лучше, – ответила я на вопрос парня, чтобы рассеять неловкую паузу.
– Это хорошо. Что с тобой случилось? – поинтересовался брат, усаживаясь на диван напротив меня.
– Я не знаю. Резкая головная боль. Первый раз это случилось когда я была в школе. Но это не выносимо. В моменты приступа мне хочется умереть. Такие пытки не пожелаешь даже врагу.
– Это очень плохо. Но я очень надеюсь, что скоро всё закончится.
– Ты говоришь так, как будто переживаешь за меня.
– Я взаправду волнуюсь о тебе, – Эти слова я никак не ожидала услышать от парня.
– Неожиданно, – неловко усмехнулась я. – Спасибо за заботу.
– Не за что, – с самодовольной ухмылкой ответил брат.
Я улыбнулась в ответ и прошла к себе.
Зайдя в комнату, я подошла к окну и стала смотреть в лес, но мое внимание привлек спор Скотта и Идель с какими-то людьми. Напротив отца и мачехи стояли четыре человека, и можно было догадаться, что они настроены не добро. Я не слышала, что говорят мои родные, но они явно хотели уладить конфликт. Но какой? Тут один из парней поднял голову вверх. Я ахнула и отошла в сторону. Это был тот самый парень, которого я встретила в сквере, когда шла со школы. Его злобный оскал был нацелен на меня. Я не могла понять, что этим людям от меня нужно. Мне всё это очень не нравилось. Когда я снова подошла к окну, на крыльце уже ни кого не было. Я еще немного постояла у окна и решила принять ванну. Я зашла в ванную, мельком глянула на себя в зеркало, но особо не обратила внимания, что глазные яблоки с краёв налились кровью. Я включила воду и стала набирать ванну, после я снова посмотрела в зеркало, но уже более внимательно, вглядевшись в налившиеся кровью уголки, я заметила, что кровь медленно заполняет весь глаз.
– Что за черт? – испуганно произнесла я, и включив воду в раковине, умыла лицо водой; после я снова глянула в зеркало, глазные яблоки снова побелели.
– Что это было? – спросила я у самой себя. – Спрошу у отца, как выйду из ванной, – твердо решила я и вышла за вещами.
Взяв одежду, я вернулась в ванную. Ванна была почти полная, и я решила, что уже можно опуститься в нее. Я разделась и легла в воду. Она была теплой и расслабляла. Я опустила голову под воду, так что над водой был только нос. Я думала о том, как мне спросить у отца, что с моими глазами? Как вдруг я услышала отцовский голос:
– Мы обязаны уберечь ее.
Я резко вынырнула из воды и, оглядываясь по сторонам, испугавшись неожиданно прозвучавшего голоса, громко спросила:
– Папа ты здесь? – Но мне никто не ответил.
Напуганная, я вышла из ванны, обернулась полотенцем и вышла в малый зал. В зале горел свет, и было не так страшно.
– Пап? – снова громко спросила я. И снова мне никто не ответил.
Я подошла к лестнице, первый этаж тоже был весь освещен, и это придавало немного спокойствия. Я медленно спускалась по лестнице.
– Папа, вы дома? – Опять крикнула я. И снова тишина, тут я услышала, как дверь дома открылась, и кто-то зашел.
– Пап это ты? – громко спросила я.
Я знала, что в доме кто-то есть. Сердце бешено забилось. Я чувствовала опасность. Неожиданно меня пробрал сильный сквозняк. Я почувствовала, чьё-то дыхание за спиной. А когда обернулась, никого не было. «Что за чертовщина?» – подумала я. А когда повернула голову обратно, от удивления ахнула и хотела закричать. Но мне резко закрыл рот и обхватил меня, развернув спиной к себе так, что я не могла пошевелиться, какой-то мужчина, афроамериканец. В рваных расклешенных джинсах, чёрно-синих кедах на босую ногу, и зеленой плащевой куртке на голое тело, расстёгнутой до половины. Его овальное вытянутое лицо, большие круглые чёрные, как уголь, глаза, ровный нос с широкими ноздрями, большие пухлые губы, и сильную щетину, искажало зло.
– Тише дорогая. Я не сделаю тебе больно, – злобно проговорил мужчина. А я лишь изворачивалась и пыталась освободиться. – Чем больше ты дёргаешься, тем хуже тебе, – продолжал он. Я пыталась кричать и высвободиться, но всё было тщетно. Мужчину раздражало, то, что я постоянно вырываюсь, и он зажал меня так сильно, что мне было трудно дышать. – Твое счастье, что я не могу тебя убить, – прорычал он. – Но я могу стать таким же, как ты. Запомни мое имя, малышка. Совсем скоро оно станет последим, что ты услышишь. – С этими словами, мужчина укусил меня за шею с левой стороны, как вампир из какого-нибудь фильма. От этого меня пронзила жгучая боль. И сквозь закрытый его рукой рот мне всё же удалось закричать.
Я почувствовала молниеносный прилив сил, казалось, меня от неё разорвет. Я в секунду вырвалась из тисков мужчины. И оттолкнула его с такой силой, что он отшатнулся на несколько шагов назад. Я сама не понимала, что делала и не давала себе отчет в своих действиях. Мои глаза будто полыхали в огне. Горло словно сдавливала колючая проволока. Я чувствовала, как ноющая боль разъедает место укуса на шее и по плечу течет кровь. Но, я не обращала внимания на эту адскую боль, меня одолевало лишь чувство злости и неутолимого гнева. Всё, что мне хотелось в этот момент, это отомстить обидчику. Я подошла к мужчине, взяла его за грудки и неестественным для себя голосом прошипела:
– Ты не назвал свое имя!
– Это невозможно! – Очень встревожено и ошарашено сказал он. – Как тебе удалось?
– Имя! – игнорируя его вопрос, прикрикнула я.
Мужчина, усмехнулся. Он наклонился к моему уху и прошептал:
– Хоррор. – А когда вернулся в исходное положение, ударил меня с такой силой, что я отлетела к стене и, ударившись об нее, упала. Когда я оказалась на полу, мужчина в секунду исчез. Как только я поняла, что дома я снова одна, боль прошла, а сознание помутнело. Я аккуратно встала, опираясь на стену, медленно прошла снова в ванную комнату. Моя левая сторона, от шеи и до ребер была в крови. Я очень мутно видела, поэтому не могла ясно разглядеть свое отражение. Всё, на что мне хватило сил, это встать в ванну и смыть потеки крови, которые я едва могла разглядеть. Выйдя из ванны, я на ощупь надела одежду и зашла в комнату.
– Катерина! – услышала я громкий и взволнованный крик отца, когда уже лежала обессиленная на кровати.
– Я тут, – из последних сил, выдавила громко я. Отец будто влетел в мою комнату. Он тут же опустился ко мне. Обнял и прижал к себе.
– Ты в порядке? – очень нервно поинтересовался Скотт. Я медленно кивнула. – Ты совсем бессильна. Тебе нужно поспать. Я буду с тобой, пока ты не заснешь. – Он крепко взял меня за руку и поцеловал в лоб. Я легко улыбнулась и, не отпуская его руки, закрыла глаза. И мгновенно уснула.
Проснулась я только ночью. Отца в комнате не было. Я осмотрелась, зрение пришло в норму и чувствовала я себя гораздо лучше. В комнате всё было как обычно. На компьютерном столе горел ночник и было не так темно. Я вспомнила всё, что произошло. И ужаснулась. Я схватилась за шею, но следов укуса не было. Неужели мне это приснилось? Я встала с кровати включила в комнате свет и, подойдя к зеркалу, внимательно осмотрела место укуса на шее. Что за чертовщина? На месте, где доложена была быть рана, остались лишь два маленьких бледных шрама от зубов. Тут в двери постучали. Это был отец.
– Дочка, ты проснулась? – немного встревоженно спросил Скотт.
– Да пап, проходи, – немного нервничая, сказала я, подходя к окну. Отец прошёл и встал возле кровати. – У меня к тебе есть разговор. – С несильной дрожью в голосе сказала я.
– Я слушаю тебя, – тревожно ответил отец.
Немного собравшись с мыслями, я посмотрела в окно, потом подошла к отцу и с какой-то непонятной надеждой и в тоже время, нервничая и подбирая слова, начала говорить:
– Ты говорил, что я могу полностью тебе доверять, и что ты поможешь мне в любой ситуации! – Я начинала злиться.
– Да говорил, – ответил отец.
– Что со мной происходит?
– Ты о чём, детка? – с едва заметной дрожью в голосе спросил отец.
– Когда я решила принять ванну, со мной произошло что-то странное. – Я рассказала отцу всё в подробностях, очень переживая о том, как он отнесется к моим словам.
В его лице читалось понимание всей сути рассказанного и более того, он знал ответ на все эти странности. Выслушав меня он задумался, глянул мельком в окно, присел на кровать, предложив сделать мне то же самое, а когда я села, он взял меня за руку и, посмотрев на меня, сказал:
– Я не могу тебе объяснить, что с тобой; это очень сложно, тебе придется подождать, как только проявится ещё что-нибудь, ты сама всё поймешь, всё, что я могу тебе сказать, это то, что ты – особенная.
– В каком смысле? – Это был не совсем тот ответ, который я ожидала. Немного нервно спросила я.
– В хорошем. В хорошем смысле. – Ответил отец.
– То есть все, что со мной происходит это нормально? – Страх прошел, и появилась злость. Раздраженно спросила я и вскочила с кровати. – Отец! Меня чуть не убили! Где ты был, когда мне нужна была твоя помощь?!
– Катерина, злость не пойдет тебе на пользу. – Пытался успокоить меня отец.
– А головная боль, от которой я теряю сознание, пойдет мне на пользу? А психопаты, которые врываются в дом и кусают как будто демоны, пойдут мне на пользу? – повысила голос я.
– Нет, но это временно. Обещаю, скоро все закончится. – Тщетно пытался успокоить меня Скотт.
– Кто это был? – Резко сменила я тему, пытаясь притупить свою злость.
– Я… – Отец забегал глазами, от чего я злилась еще больше.
– Отец?! – Строго позвала я.
– Я… я не могу… – Отец, явно нервничал.
– Чего ты не можешь? – Не дождалась ответа я. – Этот ублюдок, меня укусил. УКУСИЛ! Ты слышишь?! Он не похож на человека! Я знаю, ты знаешь кто он. И все знают. И только я, как идиотка, ничего не понимаю!!! – Я вышла из себя и начала кричать.
– Детка, пойми… – Скотт сделал вдох и, подойдя ко мне, взял за запястье. – Всё не так просто, как кажется. Со временем, ты сама все поймешь. – Я взмахнула руками высвободив запястья из рук отца, сделав шаг назад правую руку взялась за бок, так что большой палец был спереди, а правой рукой убрала назад волосы и положила на лоб. Я с трудом сдерживала гнев. Меня раздражало то, что отец мне ничего не говорит.