Через письма Авалайн ещё больше влюблялась в маркиза. Её детское восхищение грозило вскоре перерасти в настоящую взрослую любовь, и она совершенно не могла взять в толк – как?, ну, как?, обладая любовью т а к о г о м у ж ч и н ы – красивого, сильного, умного, храброго, заботливого, словом, сосредоточения всех возможных и невозможных добродетелей, можно всерьёз увлечься смазливым повесой, все достоинства которого заключались в веселом лёгком нраве, обаятельной улыбке, которую он, кстати, расточал налево и направо всем подряд, и в том, что просто находился рядом, а не за тридевять земель на театре военных действий! Тем не менее, Лана не только благосклонно приняла ухаживания Кифа, но и вскоре они стали любовниками.
Авалайн пыталась образумить Лану, но взрослая женщина, мать, маркиза, наконец, какой ощущала теперь себя кузина, не стала слушать какую-то сопливую четырнадцатилетнюю девчонку. Только слова о последствиях этого порочного союза после возвращения законного супруга немного заставляли задуматься Лану. Но легкое облачко ненадолго закрывало её чело, она отмахивалась от возможных будущих неприятностей во имя сладостного настоящего, как и всегда рассчитывая на то, что в итоге всё будет так, как она захочет.
А Авалайн страдала. Её сердце разрывалось от боли, которую почувствует маркиз, когда обо всём узнает. А то, что рано или поздно эта история выплывет на свет, она не сомневалась. И – нет, не она откроет ему глаза, на это у неё духу не хватит.
Переживала за свою ветреную кузину, которая с рождением сына обрела истинную женственность, остро нуждающуюся в любви, а муж был далеко. Да и узнать и полюбить она его толком не успела. Знакомство, быстрая помолвка, свадьба, переезд, новое положение жены, хозяйки, маркизы, беременность – всё это нагромождение судьбоносных событий уместилось в какие-то семь-восемь месяцев, за которые ей пришлось пройти путь от избалованного ребёнка до самостоятельной женщины. Это маркиз полюбил Лану с первого взгляда, а она просто приняла его любовь. Но теперь она созрела для того, чтобы любить самой! Вот и вылилось это всё на первого попавшегося…
Но больше всего Авалайн страдала и злилась из-за себя! В её бедную головушку, нет-нет, да и залетали мысли о том, как они будут счастливы с маркизом, если он разведётся с Ланой… Авалайн душила в себе эти неблагородные мыслишки, но они упрямо возвращались, и она с удивлением ловила в зеркале своё горящее от возбуждения лицо. Потом внимательно всматривалась в своё невзрачное отражение, с горечью понимала, что ей не на что рассчитывать, и падала на постель, заливаясь слезами. А ночью ей опять снился маркиз, и она просыпалась со счастливой улыбкой на губах, пока неотвратимая реальность не накрывала её удушающей волной. И такая круговерть повторялась изо дня в день.
С возвращением маркиза мучения Авалайн закончились. …И начались новые, когда, после недельного заточения в собственной комнате (За что? Это же несправедливо! Но он же разберётся! Обязательно во всём разберётся!), Вустер, наконец, открыл дверь, и проводил почти отчаявшуюся девушку в кабинет маркиза. Авалайн с жадностью вглядывалась в его родное исхудавшее лицо, и ей так хотелось подбежать, прижаться к нему, ласково прикоснуться к повязке, поддерживающей его раненую руку. Но маркиз, как будто, был отгорожен от неё непроницаемой стеной. Его отрывистые фразы, которые он произносил, не поднимая на неё глаз, не сразу дошли до её сознания. А от шока их сути, она напрочь забыла речь, которую готовила ему во время бесконечно тянувшихся дней заточения.
Маркиз и не ждал от неё никаких слов. То, что он сказал, больше походило на приказ, а не на вопрос или предложение, требующих её ответа или согласия: он, как её опекун, выдаёт её замуж за Кифа-Гейлорда Паулета, 11-го графа Стэмфорда. Свадьба состоится через пять дней. Сегодня к ней придёт модистка, чтобы снять мерки для свадебного наряда. Согласно завещанию её отца, их родовое имение станет безраздельной её собственностью, если брак будет подтверждён рождением ребёнка до истечения двух лет замужества. В противном случае перейдёт в собственность приюта святой Магдалины.
Какой ребёнок? Какая модистка?? Какой брак?? И с кем? С любовником его жены??? Беспорядочные вопросы бились в голове несчастной Авалайн, никак не желая умещаться в стройную картину мира.
Она по-прежнему находилась одна в комнате, выхода из которой для неё не было ни в прямом, ни в переносном смысле. Покорно отдавала себя в руки модистки, что-то ела, исправно садилась на ночной горшок, ложилась на постель в надежде однажды очнуться от этого кошмара или хотя бы забыться на краткий миг, но в душе её зрели возмущение и протест. Умом она понимала, что её замужество с графом единственный выход из создавшегося положения, чтобы замять скандал, но вся её душа и всё тело вопили против.
И она дала себе слово, что не допустит этой очередной несправедливости судьбы. Ни ради любимого маркиза, ни ради вероломной кузины. И была тверда в своём решении… ровно до того момента, когда к ней на шею кинулась рыдающая Лана, умоляя не разлучать её с сыном, что неизбежно случится, если Авалайн откажется выходить замуж за графа. Ведь после этого последует развод, расставание с сыном, нищета, дуэль с непредсказуемыми последствиями и скандал в обществе.
Перед глазами Авалайн встало смеющееся лицо Санни (первое имя – Аллен, дала сыну Лана, а второе – Санни, дала ему она, Авалайн) и… она опять поступила так, как того хотела от неё кузина…
8
4
Киф, конечно, не удосужился предупредить о своём приезде, но слухами земля полнится, и в имении уже знали, что младший сын хозяина возвращается, да не один, а с молодой женой. И в тот момент, когда экипаж молодожёнов подъезжал к крыльцу замка, дым там стоял коромыслом.
Из близлежащих деревень срочно были созваны девушки, чтобы успеть навести хоть какой-то порядок в хозяйской половине дома. И теперь они суетливо носились по этажам, трясли залежавшиеся перины, выбивали ковры и гобелены, срывали чехлы с мебели, и не забывали между вытиранием пыли и мытьём полов с любопытством выглядывать в открытые настежь для проветривания окна – не показался ли на липовой аллее экипаж молодого хозяина? как он выглядит? такой же красавчик и озорник, как о нём вспоминают старые слуги? Руководить всем этим бедламом пыталась старая нянюшка, поскольку хозяева не навещали замок более десяти лет и штат прислуги уже давно ограничивался не более чем десятком человек.
На кухне тоже дым стоял коромыслом только уже не в переносном, а в прямом смысле. Но здесь царила вполне деловая атмосфера, поскольку старшая повариха своё дело знала, в помощницах у неё были дочери, так что нанятым дополнительно работницам давались чёткие указания, а потому работа кипела без суеты и нервотрёпки.
Взволнованно, но с достоинством ожидали приезда хозяев управляющий поместьем Фергус
9
10
С любопытством, но без суеты встречали хозяев ещё двое из постоянно живущих в замке человек: старший конюх и старший садовник. Суетиться им было незачем – в их хозяйствах и так всё было в порядке. А любопытство вызывали только два обстоятельства: как будет вести себя с ними Киф? (В своё время они славно проводили время вместе, поскольку были одного возраста с младшим сыном герцога, а свои должности получили по наследству от своих отцов уже после его отъезда в столицу). И – красотка ли его молодая жена?
Авалайн была удивлена теплым приёмом, который ожидал их в замке. Чувствовалось, что люди искренне рады, а не просто подобострастно заискивают перед наследником и будущим герцогом. Киф не только здоровался со старыми слугами, но и, не чинясь, тепло обнимал их. И совсем смутилась, когда на неё налетела низенького роста женщина, крепко прижала к своей необъятной груди, а потом, мягко отстранив, по-доброму оглядела и воскликнула:
– Киф, мальчик мой! Да твоя жена просто Дюймовочка!
Киф в ответ заразительно засмеялся и ответил:
– А ты, нянюшка, как всегда за словом в карман не лезешь!
В этот момент раздалось предупредительное «кхе-кхе», и высокий представительный старик с богатой седой шевелюрой на голове сказал:
– Сэр, разрешите представить Вашей жене прислугу?
– Да-да, Дживс! Кажется, я, как обычно, опять нарушаю традиции?
У Авалайн голова шла кругом. До неё, наконец, дошло, что она, действительно, вышла замуж. И этот улыбчивый шалопай, которому, кажется, всё нипочём, – её муж! И эти взрослые люди – теперь и её слуги тоже. И воспринимают они её всерьёз, и принимают как настоящую г р а ф и н ю ! Но она же совсем не готова к этой роли! И Авалайн запаниковала. Ей всё время казалось, что вот сейчас кто-то выскочит из-за чьей-нибудь спины и рассмеётся: это же шутка! А ты, дурочка, и поверила! Или ещё того хуже: объявит её самозванкой!
Но ничего подобного не случилось. К ней подошли две девушки и увели наверх в спальню. Помогли умыться и переодеться. Затем они вдвоём с графом целых два часа сидели за столом, пытаясь хотя бы по кусочку отведать все кушанья, которым был щедро уставлен длинный стол. И только потом Авалайн, наконец, оказалась в комнате одна. Наедине с собой. И опять дала волю слезам.
Завтрашний день казался ещё страшнее предыдущих. Там она хотя бы з н а л а о чём плакала. А то, что ей предстояло завтра, было совершенно не знакомо: старшая повариха попросила назначить время, когда они смогут обсудить меню ближайших дней, утвердить список необходимых для закупки продуктов и оговорить расширение штата работников кухни. И это ещё не все вопросы по кухне! Только так, первоочередные. А ещё надо было обязательно встретиться с мажордомом (это тот высокий старик, который всех представлял) и отдать распоряжение о количестве нанимаемых горничных, выбрать среди них главную, определиться с личной камеристкой… И это тоже только первые вопросы, требующие безотлагательного решения!
Боже мой, как же с этим всем справлялась Лана?!? И ведь это ещё не все обязанности хозяйки дома. Авалайн подозревала, что и у остальных старших слуг есть к ней вопросы. Просто их бесцеремонно разогнала нянюшка, чем вызвала тень недовольства на лице мажордома. Но открыто возражать ей он не стал, видимо Урсула
11
Проведя несколько часов без сна, Авалайн жутко на себя рассердилась и решила, что она уже исчерпала лимит слёз на ближайшие десять лет. Хватит рыдать, в конце концов! Надо взять себя в руки и серьёзно поговорить с… мужем (это слово давалось ей с большим трудом). А потом… А потом вести себя и действовать по обстоятельствам.
И с этой успокаивающей мыслью Авалайн уснула.
9
10
11
5
Разговор с мужем не дал ответов ни на один из поставленных Авалайн вопросов, но, по крайней мере, она получила кое-какую информацию для того, чтобы сделать хоть какие-то выводы и составить собственные планы на ближайшее время.
От её переживаний по поводу текущих хозяйственных вопросов, требующих её распоряжений, Киф попросту отмахнулся: решались же они кем-то до них? Так пусть и сейчас так же решаются! Тоже мне, нашла проблему с едой! Заказывай свои любимые блюда – вот и всё меню! Да, и про пристрастия мужа не забудь. Впрочем, старшая повариха и без неё о них знает. И вообще, сколько он себя помнит, в доме всегда управляли порядком Дживс, Урсула и Вел
12
Упоминание об отце спровоцировало очень неудобный вопрос от Авалайн об отношении герцога к их женитьбе. Киф не стал вдаваться в подробности, а только сообщил, что благословление на брак он получил. Хорошо, что жена удовлетворилась коротким ответом – вспоминать разговор с отцом Кифу было больно. Он бы вообще предпочёл обменяться с отцом письмами, как делал всегда до этого, хотя и отец, и сын оба жили в столице. Но времени на размышления маркиз отвёл ему мало, и пришлось Кифу отправляться к отцу лично.
Герцог встретил младшего сына прохладно, если не сказать – холодно. Молча выслушал сбивчивые объяснения Кифа по поводу обстоятельств, приведших к скоропалительной женитьбе, и, выдержав томительную паузу, сказал:
– К сожалению, не в моей власти изменить то обстоятельство, что со временем В ы будете носить титул герцога Роудон-Гастингса. А потому Вы можете поступать и сейчас, и впредь, так, как Вам заблагорассудится!
Кифу ничего не оставалось делать, как принять этот ответ за родительское благословление не только на брак, но и на все свои последующие шаги.
– Благодарю за доброту, Ваша светлость
13
Почему его так не любил, почти ненавидел, отец, при той безграничной любви, которую питал к старшему сыну и такой же безграничной терпимости, с которой относился к выходкам среднего сына, для Кифа, видимо, навсегда останется загадкой. Загадкой, сидевшей острой занозой в его сердце, и заставлявшей неистово искать любовь в окружающих людях, всех подряд, может быть, с которыми он встретился случайно лишь однажды в жизни и больше никогда их не увидит…
В конце разговора Киф задал жене вопрос, который он считал значительно более важным, чем какие-то хозяйственные мелочи е г о родового имения: помнит ли она, что может лишиться с о б с т в е н н о г о наследства, если не родит ребёнка в течение ближайших двух лет? Его, конечно, совсем не волновало чужое наследство, просто, в такой завуалированной форме, он пытался выяснить: намерена ли его жена в ближайшее время исполнять свой супружеский долг? Случайные связи придорожных гостиниц закончились, заводить интрижки в замке было как-то не с руки при молодой жене (хотя, обе дочки Урсулы были очень даже ничего, этакие свежеиспеченные пышечки!) и проблема воздержания вставала в полный рост.
Ответ Авалайн вызывал, конечно, уважение, но проблему, отнюдь, не решал: никакое наследство не заставит её заниматься любовью без любви! И как, скажите на милость, он выдержит отведенные для соблюдения приличий эти два месяца? Не говоря уже о трёх!..
Авалайн же значительно больше взволновали планы мужа через два-три месяца вернуться в Лондиниум. Он ей, правда, предоставил право выбора: поехать с ним или остаться здесь. Но чем больше она размышляла, тем больше была уверена, что и вся их поездка сюда была задумана для того, чтобы оставить её в имении. В этом её убеждало не только смущение, с которым говорил об этом муж, но и здравый смысл: ну что делать такому легкомысленному денди в глуши? Вдали от светских развлечений, огромных возможностей для флирта и пустого времяпрепровождения? Не заниматься же скучными хозяйственными делами?! И срок в два-три месяца понятен: и приличия соблюдены, и маркиз за это время вылечится и, дай бог, покинет столицу. За последнее, правда, Киф зря переживал: ещё в середине их поездки Авалайн догнало письмо Ланы, в котором она сообщала, что они с мужем покидают столицу, и долечиваться он будет в их имении на побережье Кернившира.
Письмо кузины сильно рассердило Авалайн. Лана писала, как ни в чём не бывало, как будто это и не из-за её легкомысленных поступков Авалайн оказалась замужем за пустословом и повесой, и едет сейчас в неизвестность, порвав все ниточки с тем немногим, что ей было дорого в жизни! Кузина писала о своих радостных ожиданиях от предстоящей жизни у моря, о том, как благотворно солёный воздух подействует на здоровье мужа и как окрепнет среди природы организм Аллена. А ещё интересовалась, как себя чувствует кузина в роли ж е н ы ? Ух, как хотелось Авалайн порвать письмо на мелкие кусочки и швырнуть в лицо Ланы! Но… сделать это было не возможно, и Авалайн ограничилась коротким сухим ответом. Лана тут же поняла настроение кузины, и следующее её письмо было полно нежности и умоляющих слов о прощении. Авалайн подумала о том, что, по сути, Лана – её единственная кровная родня, и дальше переписка уже вошла в спокойное доброжелательное русло.