Следует подчеркнуть, что, в целом азербайджанская национальная буржуазия по сравнению с иностранным капиталом была еще слабой. Национальной буржуазии недоставало не только средств, но и влиятельных связей, опыта хозяйственной и политической деятельности. Преобладающая часть азербайджанских капиталистов являлась предпринимателями в первом поколении. По своему образу жизни они еще во многом несли на себе традиции тех слоев населения, из которых недавно вышли.
Тем не менее необходимость борьбы за место под солнцем, против конкуренции инонациональных элементов сделали азербайджанскую буржуазию одним из активных участников национального движения. Невозможно также переоценить роль национальной буржуазии в борьбе против феодальных пережитков, в зарождении новой азербайджанской культуры, и в целом в национальном развитии.
Наряду с азербайджанской буржуазией формировался национальный рабочий класс. Высокие темпы роста азербайджанской экономики, в частности, бакинской нефтяной промышленности, требовали большого количества наемных рабочих. Основным источником формирования национального рабочего класса была азербайджанская деревня, из которой обезземеленные крестьяне уходили в города на заработки, пополняя собой ряды пролетариата. Другим важным источником формирования пролетариата служили отходники из Южного Азербайджана.
Основная часть национального рабочего класса сформировалась в ведущих отраслях производства – нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей промышленности, железнодорожном и водном транспорте, и т.д., что создавало условия для складывания наиболее устойчивых, потомственных кадров пролетариата, не одним своим поколением связанных с наемным трудом.
Конечно, в Азербайджане процесс формирования устойчивых кадров потомственных рабочих находился лишь на начальной стадии. Азербайджанцы представляли основную часть низкооплачиваемых, неквалифицированных рабочих, а их доля среди должностей, требовавших высокой квалификации, была относительно низкой. Большинство азербайджанских рабочих было связано с деревней, хотя главным источником существования для них уже являлся наемный труд в промышленности, процесс интеграции в единое социальное целое промышленных и сельскохозяйственных рабочих был еще далек от завершения, положении сельскохозяйственного пролетариата сохранялось много феодальных пережитков. Несмотря на все это, в азербайджанском обществе появился новый класс, отличающийся новым строем жизни, новым уровнем материальных и духовных потребностей.
Ввиду еще недостаточной социальной консолидированности, азербайджанский рабочий класс не играл ведущую роль в национальном движении, хотя азербайджанские рабочие активно участвовали в национально-освободительной борьбе.
Во второй половине XIX в. формируется национальная интеллигенция, призванная удовлетворять интеллектуальные и идеологические потребности основных социальных групп азербайджанского общества. Несмотря на свою малочисленность, национальная интеллигенция сыграла решающую роль в осознании азербайджанским народом своих социальных, политических и национальных прав. Интеллигенция сравнивала положение своего народа и более развитых наций, впитывала идеи национального освобождения и демократии, что ускоряло идейно-политический прогресс общества и стимулировало процесс формирования азербайджанской нации. Поэтому вполне закономерно, что именно азербайджанская интеллигенция стала руководящей и главной движущей силой национального движения. Из ее рядов вышли политические вожди и идеологи Азербайджанского национального движения.
В целом, социально-политические сдвиги, происшедшие в Азербайджане на рубеже XIX-XX вв., существенно изменили социальный облик азербайджанского общества. С появлением в этот период национальной буржуазии, промышленного и сельскохозяйственного пролетариата, а также национальной интеллигенции, этносоциальная структура азербайджанского этноса в основных чертах приобрела признаки, присущие нации.
Составной частью процесса образования азербайджанской нации являлось формирование национального самосознания на качественно новой основе. В этой связи необходимо напомнить, что путь становления национального самосознания у азербайджанцев был тернистым и противоречивым. Еще к середине XIX в. самосознание азербайджанцев имело «ярусную систему», важнейшими компонентами которого были:1) осознание причастности к конфессиональному (исламскому) макроареалу; 2) принадлежность к тюркской языково-племенной общности; 3) принадлежность к конкретной тюркской народности – азербайджанским тюркам; 4) принадлежность к конкретному региону (ширванцы, нахичеванцы, карабахцы и т.д.); 5) узколокальная (местная) соотнесенность и характеристика.
Отмеченные компоненты азербайджанского самосознания не противоречили друг другу, хотя функциональная значимость каждого из них не была одинаковой и постоянной. Соотношение между компонентами менялось в зависимости от исторической ситуации. Так, к началу XIX века для азербайджанского этноса был характерен относительно низкий уровень этнополитической консолидации, т.к. религиозная и региональная принадлежность были сильнее этнической идентификации. Подобное положение было обусловлено особенностями исторического развития Азербайджана – господством ислама и отсутствием политического единства страны.
Если эпоха Возрождения в Европе, в конечном итоге, привела к победе светского над религиозным, дав сильнейший толчок развитию национального самосознания европейских народов, то на Востоке, к сожалению, аналогичные процессы опоздали на несколько столетий. Утверждение ислама в качестве господствующей формы идеологии в азербайджанском обществе в течение длительного исторического периода привело к доминирующему положению конфессиональной характеристики в самосознании азербайджанцев.
Тем более, что по исламским канонам разделение мусульман по национальному и расовому признаку считалось большим грехом, равносильным язычеству, с которым ислам вел жестокую и непримиримую борьбу на протяжении всей своей истории. Согласно исламской религии, все мусульмане, независимо от своей национальной и расовой принадлежности, составляли единую «умму» – сообщество мусульман всего мира. Уз. Гаджибеков в одной из своих статей так описывал подобную ситуацию:
«Если одного из нас спросишь:
– Кто ты?
– Я мусульманин, – последует ответ».
– К какой нации ты принадлежишь?
– К мусульманской нации.
– Какую религию исповедуешь?
– Мусульманскую.
– На каком языке говоришь?
– На мусульманском языке».25
В течение всего XIX и начала XX в. шел интенсивный процесс освобождения этнического самосознания азербайджанцев от религиозных оков. Наряду с объективными факторами, в этом процессе видная роль принадлежит целой плеяде выдающихся азербайджанских мыслителей и литераторов, которые своей деятельностью нанесли сокрушительный удар и окончательно подорвали доминирующее положение конфессионального фактора в структуре этнического самосознания.
В развитии национального самосознания в этот период доминантной была его эволюция от местного и регионального к общеазербайджанскому самосознанию, хотя этот процесс и отличался неравномерностью. Местное и региональное самосознания, консервировавшиеся феодальной раздробленностью, а затем административно-террито-риальным расчленением азербайджанских земель в составе Российской империи, были еще весьма живучи.
Впрочем, в процессе генезиса национального самосознания все же превалировали объединительные тенденции, и постепенно местное и региональное самосознания занимали подчиненное положение по отношению к общеазербайджанскому. Соответственно менялось не только содержание, но и характер этой подчиненности. Если в донациональный период местное и региональное самосознания существовали как бы наряду, параллельно с общеэтническим азербайджанским самосознанием, то в период становления нации они все более органично включались в него. Не исчезая полностью, эти формы самосознания постепенно образовывали иерархическую систему, шедшую снизу, от местного самосознания вверх – через региональное – к общеазербайджанскому национальному самосознанию. Это означало, что в становлении азербайджанской нации конвергентные тенденции становились преобладающими и приобретали необратимый характер.
Этот процесс, в определенной степени, стимулировался также чувством национального самоутверждения, обостренным политикой жестокого национального и социального гнета, проводившегося правящими кругами царской России. Условия Российской империи создавали благоприятную почву для проявления антитезы «мы-они», которая играла особую роль в складывании структуры национального самосознания. Подчеркивая роль данного фактора, М.Э. Расулзаде писал: «У русских есть известная поговорка: “нет худа без добра”. Русская оккупация, как ни странно, имела и положительные моменты для Азербайджана, одним из которых явилось то, что азербайджанцы стали сильнее осознавать себя как социальное явление, общество, имеющее свои культурные традиции, иными словами, они еще более консолидировались как нация…»26
Следует подчеркнуть, что переход к уровню нации был связан не только с эволюцией социальной структуры общества и формированием национального самосознания, но и значительным повышением уровня плотности внутриэтнических коммуникационных связей, что собственно является одной из главных отличительных черт донационального периода от национального. Данный уровень, более высокий по сравнению с донациональным периодом, характеризовался формированием единого национального рынка, усложнением и ростом внутринациональных экономических связей, распространением грамотности и образования (хотя бы частично, хотя бы начального) в среде народных масс, с формированием национального литературного языка и прессы, а также качественно новой системы национальной культуры.
В рамках общеимперского рынка в Азербайджане складывался собственный внутренний рынок. Об этом свидетельствовала наметившаяся специализация экономических районов Азербайджана, их разделение на промышленные и сельскохозяйственные, появление крупных центров, соединенных железными дорогами не только между собой, но и с другими частями империи, сложившийся рынок рабочей силы.
Консолидации внутреннего рынка и упрочению связей азербайджанской экономики с мировым рынком способствовало развитие транспортной системы страны. Конец XIX в. ознаменовался широким развитием железных дорог, которые укрепляя связи между различными промышленными и сельскохозяйственными районами страны, разрушали хозяйственную замкнутость многих уездов Азербайджана. В этот период произошли большие перемены и в развитии телеграфной и почтовой связи, что явилось составной частью создания инфраструктуры, необходимой для капиталистической экономики, все более прочно связывавшей в единое целое различные регионы Азербайджана.
Развитие промышленности в Азербайджане, сопровождавшееся урбанизацией, усилением торгово-экономических связей, общими процессами социально-экономической и культурной интеграции, обусловили изменения коммуникативных потребностей нации. Эти изменения, в свою очередь, способствовали и стимулировали процесс перехода азербайджанского литературного языка из донационального, ненормированного и функционально ограниченного состояния в общенациональное, т.е. нормированное и функционально расширенное состояние.
В донациональный период развития азербайджанский литературный язык в структурном отношении представлял собой открытую систему. Нормализаторские усилия в нем были выражены очень слабо, отсутствовала кодификация языка, практически не было терминологии и стилистической дифференциации.
В функциональном отношении азербайджанский литературный язык донационального периода отличался от литературного языка общенационального периода прежде всего ограниченностью сфер употребления. Так, например, в сфере устного общения преобладали территориальные диалекты или обиходно-разговорный язык. В силу отсутствия политической независимости на различных этапах исторического развития азербайджанского этноса в общественных сферах функционировали, за редким исключением, иностранные языки – арабский, персидский, русский. Их широкое использование значительно ограничивало функции азербайджанского языка в науке, культуре, образовании, делопроизводстве и других сферах.
В социальном отношении азербайджанский литературный язык донационального периода являлся привилегией представителей образованных классов высшего общества и носил при этом преимущественно письменный характер. Поскольку письменность являлась принадлежностью лишь высших слоев общества, литературный язык имел явно выраженный элитарный характер.
С наступлением национальной эпохи в развитии азербайджанского этноса значительно расширился функциональный диапазон литературного языка. Он стал языком книгопечатания и прессы, науки и образования, художественной литературы и повседневного общения. По мере развития социальных функций азербайджанского литературного языка шел процесс формирования его устной формы.
Одновременно с этим отчетливо проявлялась тенденция демократизации литературного языка, его сближение с современной разговорной речью. Азербайджанский литературный язык утрачивая свою социальную маркированность, переставал быть привилегией узкого круга лиц. Увеличилось количество активных носителей литературного языка. Следовательно, из языка элитарного, социально ограниченного азербайджанский литературный язык постепенно превращалась в общенациональный язык.
Во внутриструктурном отношении расширение сфер функционирования литературного языка ускорило процессы его стилистического расслоения. Поэтому литературный язык национального периода в отличие от донационального обладал развитой стилистической системой. Литературный язык получил стабильную, кодифицированную норму, наблюдался существенный сдвиг в сфере терминологической деятельности.
Безусловно, все эти процессы в развитии азербайджанского литературного языка были еще далеки от своего завершения. Тем не менее, позиции азербайджанского языка в национальную эпоху заметно укрепились, и он мог успешно выполнять свою консолидирующую миссию в жизни нации.
Важную роль в становлении нового литературного языка сыграла национальная печать, появившаяся в последней четверти XIX века. Адресованность газет и журналов массовому, а отнюдь не элитарному читателю предполагала упрощение языка периодической печати, приближение его к разговорной речи. Вместе с тем, это выдвигало в качестве непреложного требования принцип надрегиональной значимости языка периодической печати, его общепонятность. Следует отметить, что для азербайджанской прессы периода формирования нации была характерно активное, временами даже несколько прямолинейное вмешательство в языковую жизнь.