Прошёл год, и Вадим свыкся со своим положением. Он не прекращал думать о своей семье и часто выливал те непролитые слёзы в подушку, он безумно скучал по дому, по отцу. Детдом был не бедным и небогатым, часто мальчишек выгоняли на работу в поля или чинить дыры в заборе и крыше. Так они набирались опыта в строительстве и не только.
Здание было кирпичным с железной крышей, эти пластины были ржавыми и некоторые дырявые. Стены были исписаны углём там были не только надписи, но и детские рисунки, которые никто не стирал. Периметр был обнесен забором, который раз в год красили. Был сад, где дети могли играть и есть плоды яблонь.
Обстановка внутри была вполне хорошей. Из-за г-образной формы здания туда могли поместить очень много детей, которые потеряли родителей. Была кухня, общая столовая, общие комнаты для сна, а площадка была на улице, как наш читатель помнит. У воспитателей была своя комната, там был самовар и старое радио.
Вадим продолжал ходить в школу, но уже в другую. Мальчик мечтал стать рыбаком и ловить самую лучшую рыбу и продавать её. Об этом он говорил своим друзьям по общей комнате, и они долго говорили какая рыба дороже стоит. Воспитатели только тихо смеялись над ним, ведь нынче на этой профессии нормальных денег не получить. Иногда они говорили прямо Вадиму, говоря, что он станет отличным учителем русского языка, ведь по этому предмету у него были хорошие оценки. Мальчик тогда не очень понимал разницу в профессиях, не смотря на зрелый взгляд на жизнь.
Вадима уважали в их детдоме, там были многие дети, которые просили у него помощи с русским. Конечно, он им помогал просто так, ведь ценил их дружбу, да и брать что-то взамен пока не умел.
В свободное время Вадим занимался разными делами по типу лазанию по деревьям и помощи повару на кухне. Поваром был крайне приятный человек в общении. Он был бородатым и говорил со смешным акцентом, только потом мальчик в уже зрелом возрасте поймёт, что говорил он с казахским мужчиной. Его звали Давлет, и он был бывшим коком и плавал в очень далёких землях. Кок – это должность на корабле, этот человек готовил еду на всю команду, но когда нужно он сражался на тросах, брал корабли на абордаж и получал свою долю в ограблениях на разные торговые корабли. Кажется, таких называли пиратами и можно было с уверенностью сказать, что Давлет был на него похож.
Он был в шрамах и здоровым, но седым и от него несло всё время перегаром. Он многое говорил о своих похождениях и привил мальчику страсть к чтению приключенческих книг, во главе которых стояла история о моряках, пиратах и сокровищах.
Вадим поменял своё мнение насчет профессии и решил, что станет моряком и будет ходить под парусом, обдуваемый холодным бризом и всё время чувствовать солоноватый привкус на губах.
В школе у него были проблемы с точными науками, такими как математика и черчение. С остальными, он более-менее справлялся. И так уж вышло, что он попал в класс, где были дети с родителями, и Вадим стал частым объектом высмеивания и издевательств. Мальчик был спокойным и тихим в школьные годы, но мог бы дать отпор даже троим задирам в классе. Ему просто не хотелось потом проблем с директором, с их родителями, и чтобы его подкараулили после школы уже взрослые ребята, которые решили отомстить за младших друзей или братьев. Поэтому он приходил с синяками, но с улыбкой на лице, ведь день был всё равно интересным.
У Вадима также хорошо получалось рассказывать истории и когда они вместе с друзьями ходили в лес, чтобы пожечь палки и пожарить сосиски, которые они прятали в карманах шорт или штанов, чтобы пронести мимо взрослых. Мальчик рассказывал истории о пиратах и их приключениях.
Летом, когда лес расцветал своей зеленью, когда речка наконец отмерзала и таял лёд, мальчики ходили на рыбалку и купаться. Поток там был не такой сильный и рыбы водилось много, Вадим не раз ловил их голыми руками или случайно наступал на мальков, пока выходил из воды.
Мальчик ни в чем не нуждался и рос он как обычный ребенок, но некоторая пустота и обида на мать всё-таки осталась. Вадим не пытался её найти или сбежать из детдома, его никто не усыновил. Он видел своё будущее и без матери и сестры, но всё равно их любил и скучал, они иногда ему снятся во сне, в них он представляет дом, отца, мать и сестру с улыбками до ушей, а вокруг цветут огород и душистые деревья с травой и цветами.
Детдом тоже окружала зелень, но не такая пышная, как дома, она была редкой и желтоватой, а деревья росли далеко в лесу в километре отсюда. Там росли ели, дубы, берёзы. Из их палок мальчики делали мечи и играли в рыцарей или пиратов.
Таковым было детство и юношество Вадима. Но вскоре его жизнь изменится неожиданно и бесповоротно…
Глава вторая. Педагог
В свои двадцать два года Вадим был неплохо сложен и имел некую популярность. Но тем не менее, он не позволял себе ни на кого смотреть. Это было сроду мантры, которую он повторял каждый раз. И дело было не в том, что девушки ему не нравились, наоборот, он подмечал их красоту и стать, но боялся чего-то большего и не сильно любил детей.
Странная ирония, что он в итоге после учёбы поступил работать учителем русского языка. Вадим имел съёмное жильё и переехал в Тверь, где преподавал свой предмет. Квартира была маленькой и довольно пыльной. Воздух здесь был затхлым, поэтому, как только Вадим сюда приехал, он открыл окна на балконе. В этой квартире никто не жил и поэтому мужчина был предоставлен самому себе и только. Приехал он сюда с увесистым, чёрным портфелем, что ещё имел со времён учёбы. В этом портфеле он хранил кружку, щётку, зубную пасту, дневник, ручку и одежду.
Жизнь сыграла с юным учителем злую шутку, уже в двадцать восемь, когда Вадим имел стаж в преподавательстве и обустроился в городе, у него обнаружили наследственную болезнь, из-за которой зрение потерялось быстрее. Поэтому он носил очки и стал выглядеть старше, а когда начал отращивать бороду, то походил на сорокалетнего.
В школе он показывал хорошие способности в общении с детьми, он обучал в старших классах, и ученики всегда благодарили его за терпеливость и спокойный характер. В кругу учителей он запомнился как хмурый и задумчивый человек, который, когда дежурил в коридоре школы что-то записывал в свой дневник.
Сама школа была старой, построена со времён войны. Её стены были с облезлыми обоями, но постепенно их заменяли на более новые. Потолок осыпался, но и это исправляли. Пол был каменным, двери деревянные. Школа была не очень большой, но вмещала более трёхсот детей, что лично для этой школы предел.
Вадим постепенно обживался на новом месте, как было уже сказано, в его затхлой квартире стали появляться старые вещи. На зарплату учителя мало что можно было купить, но со временем Вадим научился довольствоваться малым. У него была маленькая кухня, совмещённая со столовой, на столе как раз стоял самовар. Вадим спал на диване, который купил со скидкой, ведь пружина в нём была сломана. Чем мужчина гордился так это старым радио, оно было залеплено скотчем и облезлой краской, но для него эта покупка была очень успешной.
На улицу он не выходил, лишь смотрел через балкон как играют дети на площадке или как идут люди с работы. Проезжали машины, они громко шумели моторами под окнами домов. Друзей среди соседей у Вадима не было, к нему приходили только по делу, купите картошку или одолжите меду, да сахару. Соседи то были хорошими, хоть и некоторые часто шумели. Тогда потихоньку в каждой семье появлялись телевизоры, но у мужчины не было денег на его покупку, ведь, когда он купил пару книг на распродаже, он снова заразился идеей плавания.
Он не сможет уже быть моряком или пиратом, но всё равно хочет почувствовать этот бриз и соль на губах. По городу как раз проплывала река Волга. Да и билет на лайнер какой-нибудь не так уж сложно купить, осталось денег скопить ровно тысячу рублей и можно будет в путь.
Несмотря на такие успехи в жизни, но и невзгоды тоже были. Смерть отца так и не покинула душу Вадима. Отец словно призраком пришёл вслед за сыном и преследует во снах. В кошмарах ему мерещится мать и сестра, он просыпался в холодном поту на своём диване посреди ночи. Тогда он начал курить. Он вычитал, что это помогает снять стресс, но эффекта была мало, максимум снимал тремор рук во время работы.
Про задумку с лайнером пришлось забыть. Вадим не мог жить с этой психической болью. Призраки отца, матери и сестры, которую он едва помнит следовали за ним везде, ему казалось, что они шепчут ему на ухо в особенно сильном потоке ветра, в каждом шорохе листвы и скрипе снега под башмаком. Вадим стал замкнутым в этот момент жизни, одевался ещё теплее, ведь во время работы он содрогался в ознобе. От такого стресса он будто постарел ещё на десяток дней, но он был с хорошим иммунитетом. Его карие глаза потемнели и казались просто чёрными.
В итоге, когда он сидел на диване, сгорбившись и думая над банкой с мелочью и ассигнациями, которые стояли на столе рядом с дымящимся окурком, Вадим принял решение потратить скопленное на психолога, которому сможет рассказать о своей проблеме. Лично мужчина предполагал, что у него развивается шизофрения и пока он не знал способа как от неё избавиться. Он обратил внимание на окурок сигареты и гневно выбросил его в окно. Потом достал целую пачку из пальто и выкинул туда же, чтобы он точно не смог закурить снова.
После этого он пошёл к психологу и записался на приём в пятницу вечером, когда Вадим вернётся после работы. Конечно, он придёт с нагруженным портфелем, но документы и тетради детей подождут и до ночи.
У психолога был просторный кабинет, своё кресло, кофейный столик и диван. На тумбочке стоял телефон и аквариум, в которой плескалась рыбка, рядом стоял в оранжевой упаковке корм. Стены были с серыми обоями.
Психолог был крайне гибок в общении с Вадимом. Мужчина лежал на диване, предварительно сняв ботинки. Психолог, Николай Михайлович, внимательно слушал своего клиента. Вадим говорил скомкано и рвано и иногда вставал с места или принимал сидячее положение, перед этим схватившись за волосы и будто их выдирая. Тем не менее Николай Михайлович проявлял полную терпимость к Вадиму и в конце сеанса высказал все подозрения, которые он по пунктам разложил, пока записывал в блокнот.
– Вас тревожат кошмары, вам мерещатся родственники, а еще у вас тремор, – начал Николай Михайлович. – У вас и правда имеются симптомы шизофрении, но беспокоится не стоит, только для улучшения вашего состояния Вам нужно чаще быть на людях и на улице. У вас также депрессия от психической травмы, вы ведь потеряли отца, кошмары вызваны из-за неё и, возможно, вы чувствуете вину от случившегося, попробуйте завести питомца или друзей, чтобы как-то забыться, но я вам выпишу антидепрессанты, если народные методы не помогут. – всё это время Вадим выслушивал речь психолога, он чувствовал пустоту от этого разговора, будто всё что накипело он высказал, но кое-что он всё-таки не рассказывал подробнее.
– Спасибо, доктор, – поблагодарил хрипло Вадим, он успел повысить тон, пока говорил.
Он встал и взял вырванный листок из блокнота психолога. Вадим еще раз сказал спасибо и вышел.
Сказать честно, Вадим и правда следовал указаниям психолога, как в детстве слушал отца. Он не завёл питомца, но стал бывать чаще на улице и говорить с людьми. Ради интереса он даже зашёл в местный бар, но кроме синяка под глазом и испорченного настроения ничего не получил.
В какой-то степени Вадиму стало нравится так жить, тремор прошёл, но кошмары всё равно не уходили, но мужчина проглатывал как пищу на обед или ужин, они были безвкусной массой, которую он где-то таил внутри и казалось, что они гноились и чернели. Вадим опять вернулся к дневнику, который забросил, когда уже три года работал в школе.
Дневник он брал на улицу и, садясь на лавку, записывал мысли, фауну вокруг. Именно тогда он начал писать короткие рассказы. И честно сказать, улыбался за этим делом. Работу он воспринимал как должное, делал правильно и не показывал свою тревожность, но Вадим уже привык к ней пока работал шесть лет в этих стенах. Люди здесь начали сливаться со стенами, такими же белыми и блёклыми. Каждый день он встречал серо и мрачно. Бороду он вовсе не сбривал, она доходила до конца шеи и уже немного спадала на грудь.
Вадим за ней ухаживал, завязывал синей шёлковой ленточкой, расчесывал деревянным гребнем, который носил в кармане пиджака. На лице появлялись первые морщинки и еле заметная седина. Дома он продолжал читать, но строки книг превращались в обычные чёрные, чернильные пятна, без смысла, цвета и вкуса. Вадим мог представить всё что угодно с помощью строк из книги, великое сражение, лазурные и прозрачные моря Карибских островов, что населены пиратами с честью и без неё, но постепенно он мог видеть лишь сгустки клякс в голове.
Он копил на мечту, постепенно шёл к цели, но без того энтузиазма в молодости. Ему уже тридцать четыре СССР распался и началась новая эра в русском государстве, но Вадим продолжал жить в прошлом. Он помнил своих родных, но эти призраки перестали приносить ему боль, скорее из-за них он потерял смысл своего существования. Он не имел друзей, не имел собственной семьи и надеялся всей душой, что потомки его дорогой сестры Ани уже ходят по этой грешной земле. Он не плакал, когда прощался с матерью и сестрой, казалось, что все слёзы были осушены уже давно в той подушке с голубой наволочкой, в той кровати детдома, где маленький Вадим спал и тихо давился слезами, но в тридцать четыре года, когда ему думалось, что н чего не может его удивить или впечатлить, кроме кораблей на воде, как он резко стал плакать.
Это случилось неожиданно за очередным сухим обедом, сухим, потому что Вадим не ощущал вкуса еды, точнее не упивался им как раньше, и вот с его щёк потекли слёзы. Еда сразу приобрела вкус, солёный вкус, как море, по которому сплавлялись пиратские корабли в поисках торговцев, у которых были целые карманы с дублонами. Он радовался и плакал, хохотал с набитым ртом и утирал слёзы платком из ситцевой тряпки, сшитой с льняным куском рубахи.
Для него это было не очень культурно, не по манерам он поступал, но у уже ничто его не сдерживало, либо он сгнил внутри, как и любой другой человек. Только вот он не блевал чистой ржавчиной или гнилыми потрохами, нет, он просто всё держал, будто желудок горел от изжоги, возможно она и клокотала у него внутри как лава, ведь добавлять разные пряности он стал чаще в еду, поскольку вкуса на языке не было.
Тем не менее, несмотря на такие проблемы с психикой, он смог вырваться из этой колючей проволоки, от которой резался и царапался сильнее, не без шрамов конечно, но живым и намного сильным.
Вадим Александрович каждый день усердно работал и продолжал свою службу педагога, а шёл уже 1999 год. Скоро кончится учебный год, а совсем скоро и этот удивительный XX век. В один из таких дней, Вадим Александрович направлялся в школу. Сегодня у него 5 уроков утром и ещё 6 уроков после обеда и всего одно «окно», как называли свободное от урока время учителя. Понедельник был у учителя довольно напряжённым днём.
Проведя первые три урока, Вадим Александрович вздохнул, поскольку началась большая перемена и дети со всей скоростью побежали на нижний этаж. А сам Вадим Александрович сейчас сидел на третьем этаже в 37 кабинете. Ему нужно подготовиться к следующей теме. Следующий класс – 10 «Б» и тема «Паронимы». Внезапно дверь открылась и в кабинет раньше звонка вошёл мужчина средних лет. Он был явно старше Вадима, на голове красовалась лысина, а сам он был немного пухлым. Одет был форму и по виду напоминал преподавателя ВУЗа.