Синяя лошадь
Ефим Захаров
© Ефим Захаров, 2021
ISBN 978-5-0055-1925-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вниманию читателя представляется великолепный искрометный полицейский боевик с элементами триллера, происходящий в одной из близлежащих стран в довольно напряженный и исторически узнаваемый политический период.
Эта история является выдумкой автора, навеянная периодом временной безработицы.
Все совпаения имён и событий случайны.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Просыпаться было приятно. Лёжа на спине, он ещё во сне ощутил, как небольшая, но весьма любимая и тщательно оберегаемая часть его тела очутилась в чём-то влажном и тёплом. Остатки сна плавно перетекли в эрекцию, и Сергей открыл глаза. Каштановые волосы густой копной лежали на животе и скрывали от глаз действо, происходившее за этим занавесом. Он аккуратно отвёл волосы в сторону и зажал ладонью на затылке, ласково, но в то же время сильно, прижав обладательницу шевелюры книзу. Оля тихо застонала и грубо сдавила рукой яички, заставив окончательно проснуться. Он не мог оторваться, наблюдая за слегка ленными, но безупречными по исполнению, движениями подруги, приводящими его в состояние экстаза. Расслабиться можно было только от звуков, сопровождавших этот процесс, «а-а» и «м-м», постоянно крещендо раздававшиеся из-под занятых делом губ, сводили с ума, но он, усилием воли собрав силы в кулак, пытался продлить удовольствие как можно дольше. Когда стон сделался до неприличия громким, Сергей задрожал и, увидев широко раскрытые глаза подруги, обращённые в его сторону, излился волной. Оля губки не разжала, вобрав в себя до капли многомиллионную армию потенциального потомства партнера.
– Я в душ, приготовь мне завтрак, пожалуйста. Ведь я его заслужила? – девушка встала с кровати и направилась в ванную, сильнее, чем обычно, покачивая бедрами, зная, что Сергей на нее смотрит.
– А надо? – еле слышно спросил Сергей.
– Теплов, ты – хам, нахал и неблагодарная личность, – с возмущением раздалось из коридора и дверь ванной комнаты с шумом захлопнулась.
Ольга Петровна была замужней дамой, двадцати восьми лет отроду, и имела дочь. Её муж, по профессии строитель, зарабатывал на жизнь вахтенным методом и мог месяцами находиться вдали от дома. Отсутствие мужа она переживала нормально, а отсутствие секса нет. Оля работала в фотолаборатории в магазине фототоваров напротив милицейского главка, где и познакомилась с Тепловым, зашедшим в магазин напечатать несколько фотографий в память об отпуске, проведенном в Турции с другой девушкой, отношения с которой к тому времени остались в прошлом. Пышущий здоровьем организм молодой женщины тяжело переживал очередной отъезд мужа, а Теплову просто понравилась барышня с «чёртиками» в глазах, обезоруживающей улыбкой, узкой талией и круглой попкой. В этот же день он встретил её с работы и после ознакомительного ужина сразу отвёз к себе.
К сексу Ольга относилась серьезно и, несмотря на то, что, по мнению Сергея, была искусницей во всех его проявлениях, к встречам с Тепловым готовилась тщательно, выглядела безупречно и нередко привносила в отношения разнообразие, захватывая с собой различные предметы, одолженные во временное пользование подругой, работавшей продавщицей секс-шопа. Встречи были нечасты, но всегда приятны, и такое положение вещей устраивало обоих. Более регулярные свидания могли погубить ту страсть, которая неизменно вспыхивала в них при виде друг друга и позволяла с неистовством отдаваться сексу в чистом его виде, ненадолго позабыв о приличиях.
Съев завтрак, состоящий из кофе, апельсинового сока и столь любимого Олей яблочного пирога, приготовленного мамой Сергея, Теплов и его спутница спустились из квартиры на улицу и уселись в машину, припаркованную около подъезда.
– Тебе понравилось? – как всегда спросила Ольга.
– Это было супер, – как всегда ответил Сергей.
По дороге на работу Оля рассказывала Теплову о дочери, которую она, готовясь к встрече с ним, всегда отвозила к бабушке, говорила, что ребёнок растет ни по дням, а по часам и никаких денег не хватает покупать ей одежду, из которой та моментально вырастает…
«Самый лучший день заходил вчера, ночью ехать лень, пробыл до утра, но пришла пора, и собрался в путь, ни ладно пу-у-сть…» – надрывался Лепс на волнах радиостанции, пойманной Сергеем в машине.
А ведь действительно день вчера был неплох, – устав от болтовни подруги, подумал Теплов, который помимо встречи с Олей, подарившей ему незабываемую ночь, ещё и провернул удачную, как он это называл «операцию», заработав тысячу долларов на, как ему казалось, пустяковом деле.
Высаживая девушку около магазина, Теплов протянул ей сто баксов :
– Возьми, дочери что-нибудь купишь.
– Спасибо, – она улыбнулась и, чтобы не смазать густо накрашенные помадой губы, лизнула язычком по губам молодого человека. – Ну, пока. Созвонимся.
– Пока, – сказал Сергей, который, проведя с Ольгой ночь, всегда давал ей деньги, столько, сколько мог себе позволить в конкретный момент, хотя они об этом никогда не договаривались. Он не считал это зазорным, а она не отказывалась. Так и повелось.
Отъехав от магазина, Теплов повернул налево и уже через несколько минут был на работе. Занятый вечером абсолютно иными вещами, новости Теплов не смотрел, поэтому, включив компьютер, первым делом нажал кнопкой «мышки» на иконку «Google» и вошёл в новостной портал. Надо сказать, что потребность в новостях в конце января, после того как мирная акция протеста на Майдане в Киеве перетекла в фазу открытого противостояния, с кровью и жертвами, приобрела характер вируса, моментально распространяющегося среди обитателей социума, и Сергей исключением не был. Страна поголовно прильнула телевизорам и мониторам компьютеров и ноутбуков, в режиме on-line следя за событиями на улице Грушевского [1], стараясь ничего не упустить. Посмотрев, что за ночь ничего экстраординарного не случилось, Теплов решил приступить к работе. На сегодня было назначено несколько допросов, к тому же он планировать всё-таки начать писать обвинительный акт [2] по оконченному делу, которое в этом месяце должно было уйти в суд.
Бегло глянув на скучный серый городской пейзаж за окном, поливаемый мелким холодным дождем, Теплов открыл нужный ему файл, пододвинул к себе дело и… зазвонил телефон. Песня «Stamblin In», заданная мелодией звонка, в исполнении Сюзи Кватро и Криса Нормана была любимой песней его мамы, Сергею песня тоже нравилась, но в этот момент звучащей из динамиков телефона мелодией он почему-то не проникся.
– Да, мам, – скучно отозвался он, нажав на зеленую кнопку аппарата.
– Доброе утро, Серёженька.
– Доброе.
– У тебя всё в порядке, ты позавтракал? – если Сергей не ночевал у неё, а оставался в своей квартире, то утренний звонок мамы был обязательным. Теплов, как любящий сын, с пониманием относился к заботам матери и терпеливо отвечал ей на все вопросы
– Всё в порядке, мам, позавтракал и на работу приехал. Работы много очень.
– Хорошо, я быстро, по делу, – намек сына мать поняла, – у меня «Skype» пропал, а я договорилась с Людой сегодня на связь выйти. Настроишь?
– Без проблем. Приеду после работы и настрою всё, – бессонная ночь с Олей измотала Сергея, и он хотел выспаться, намереваясь сегодня остаться у матери. Люда была единственной маминой школьной подружкой, поддерживающей с ней связь. Выйдя уже в немолодом возрасте замуж за пожилого испанца, с которым познакомилась по Интернету, Люда жила в пригороде Мадрида и два раза в месяц общалась с подругой по «Skype». Видимо, сегодня был сеанс связи.
– Спасибо, сынок. Что-нибудь приготовить особенное? – мама всегда пыталась побаловать сына, считая, что тот недоедает.
– Да нет, мам, не надо. Что будет, тем и накормишь.
– До вечера.
– Пока мам, целую, – ответил Сергей и отключился.
Появившееся было желание поработать, исчезло напрочь. Теплов посмотрел на часы – до первого допроса оставалось ещё полчаса. Позвоню другу старому, решил он и набрал Лёху «Суслика», школьного приятеля, уехавшего несколько лет назад ненадолго в Киев, и так там насовсем и оставшегося, женившись на киевлянке и трудоустроившись менеджером в одном из банков столицы.
– Привет, друг, как дела? – начал Теплов, дождавшись ответа.
– Привет. Это у тебя дела, а у нас так, баловство одно, – ответил Алексей.
– Расскажи мне, дружище, из первых рук, что в Киеве творится? Как вы там живёте?
– Нормально живём. Ничего особенного не творится. На Грушевского воюют, около Майдана всё перекрыто. Вонь там стоит страшная. Хорошо, что холодно, как потеплеет, бациллы от них по всему Киеву разойдутся. А всё остальное – как было, так и осталось. Отойди от Лобановского [3] метров на пятьсот, так вообще, как будто бы в Киеве ничего не происходит. В Крыму-то как?
– Как в болоте. Вообще ничего. Все в телевизоре или в Интернете, обсуждают что-то. Я в дискуссии особо не вступаю, работы много.
– С погодой что?
– Обычная крымская. Всё, что растаяло днем, замерзло ночью. Сейчас дождь мерзкий моросит.
Поговорив еще немного, Теплов передал привет супруге и, попрощавшись с другом, вернулся к работе. Сосед Теплова по кабинету, старый и мудрый Ка, как его прозвали коллеги, а в миру следователь Хлебушкин Иван Давыдович, пару недель назад ушёл на заслуженный отдых, оставив кабинет в полном распоряжении Сергея.
Допросы вымотали его как физически, так и морально, поэтому дождавшись окончания рабочего дня, и так и не приступив к составлению обвинительного акта, Сергей, зевая, отправился к матери, где как он знал, его всегда ждет хорошая еда и мягкая чистая постель, а именного этих вещей ему сейчас хотелось больше всего. Настроив после ужина в ноутбуке «Skype», Теплов поцеловал маму, которая тут же вышла на связь с испанской подругой, и удалился отдыхать.
– Да ничего у нас не происходит, Люда, вообще ничего, успокойся. Это в Киеве жуть что творится, а у нас тихо. Да работает всё, и транспорт ездит и зарплату платят. Не слушай никого, меня слушай. Один Майдан пережили, и второй переживём, – до Теплова через стену доносился разговор матери на кухне. – Людьми надо оставаться, вот что главное, а то смотрю, люди меняются прямо на глазах. Слушай, встретила недавно….
А ведь и вправду люди меняются, – подумал Теплов. – Вроде ничего особо страшного не происходит, страна не разваливается, войны нет, а люди незаметно изменились. Уверенности, что ли, не стало, страх какой-то перед будущим появился. Да и в себе Сергей нащупал ранее незнакомое новое чувство, сообщающее, что старая налаженная и хорошо знакомая жизнь непременно заканчивается, а начинается новая, неизведанная, и будет в ней хорошо или плохо пока было не известно.
Глава 2
Сергей Александрович Теплов происходил из стандартной советской интеллигентной, но не очень обеспеченной, семьи. Оба его родителя были коренными симферопольцами и стараниями дедушек и бабушек всё-таки получили высшее образование. Мать, Валентина Пантелеевна, женщина тихая и ростом невысокая, но со стальным несгибаемым стержнем внутри, преподавала музыку в школе, а в свободное от работы время занималась пошивом одежды на дому. Отец, Александр Михайлович, мужчина рослый и голосом громкий, но стержня внутри не имевший, с горем пополам окончил мединститут и посменно трудился врачом скорой помощи. Серёжа был поздним и единственным ребенком в семье, а потому рос в атмосфере любви и уюта, и, также как и все дети в Советском Союзе, в семь лет пошёл в школу. Случилось это во второй половине восьмидесятых, когда врачи и учителя ещё получали стабильную зарплату, позволяющую не умереть с голоду и что-то отложить «на чёрный день», и могли хоть как-то планировать будущее. Трудности начались немного позднее, когда зарплаты родителей стало хватать только на хлеб, и они выживали исключительно благодаря матери, тянувшей семью, зарабатывая шитьём. Несмотря на то, что в школе Сергей никогда не был объектом насмешек, со всеми держался ровно и учился хорошо, чувствовал он себя немного ущербным. В классе учились в основном дети кооператоров и бандитов, у которых карманных денег на каждый день было больше, чем родители Сергея зарабатывали в месяц, вкалывая при этом до седьмого пота. Когда дети стали постарше, разница стала особенно заметна. Родители хотели и пытались одеть сына не хуже, чем других детей, но заработка хватало только на ширпотреб с рынка, в то время как девчонки и пацаны из класса щеголяли в итальянских и немецких куртках, джинсах, платьях и туфлях. Одноклассники ходили по дискотекам и барам, ездили с родителями отдыхать за границу, курили дорогие сигареты. Серёжа по дискотекам не ходил и не курил. Не потому что не хотел, хотел, но денег на бары, дискотеки и сигареты родители ему не давали и дружбы с детьми богатеньких родителей он не водил.
Через несколько дней после шестнадцатилетия Сергея, на празднование которого собралась вся семья, включая дедушек, бабушек, дядь и тёть, умер отец. Александру Михайловичу внезапно стало плохо с сердцем, но «скорая» была на «платном» вызове и вовремя к «бесплатному» коллеге приехать не смогла, а когда сослуживцы, откликнувшись на слёзы и вопли матери, обрывавшей все известные ей телефоны, всё-таки добрались до их квартиры на каком-то частнике, спасать уже было некого. Серёжа перенес смерть отца стойко, решив, что отныне нужно полагаться только на самого себя. Мать, поплакав, разогнула внутренний стержень и стала заниматься сыном, который по её мнению учился ниже своих способностей. Проведя с сыном несколько жёстких воспитательных бесед, Валентина Пантелеевна своего добилась – сын начал получать оценки, её удовлетворявшие. Сергей понял, что если именно сейчас ничего не изменить в жизни, то он будет как отец и мать жить от аванса до получки, лезть из кожи вон, чтобы его дети были не хуже других. Он не хотел, чтобы его дети были не хуже, он хотел, чтобы его дети были лучше других. А почему только дети? Он сам хотел быть лучше других, чтобы не он равнялся на других, а другие равнялись на него. Хотел, в конце концов, чтобы девушки, практически не замечавшие его существования, посмотрели на него другими глазами, с симпатией и желанием, как они глядят на тех, у кого есть деньги.
Уже будучи взрослым и вполне обеспеченным человеком, Сергей прочитал книгу, чётко отразившую его мировосприятие в то время, где главный герой, также как и он переживал произошедшие в начале девяностых изменения, сравнивая людей с рыбами, «совок» с пресным застоявшимся водоёмом, а западный капиталистический мир с солёным океаном, который в 1991 хлынул в нашу жизнь и смешался с пресной водой, после чего пресная вода, как и положено по закону природы, стала солёной. Лещи, жившие в пресной воде, в солёной адаптироваться не смогли, так и оставшись Лещами, бесправными, голодными и всего боящимися, а жизнью стали править Барракуды, которых раньше в пресной воде не водилось, с холодными глазами, не испытывающие угрызений совести, пытающие урвать свой кусок каждый день, живя по принципу «Умри сегодня, а я завтра» [4]. Так вот, быть Лещом он не хотел.
Но времена менялись. К концу девяностых бандитизм в Крыму побороли и «братки» в коротких кожаных куртках и спортивных штанах с улиц городов исчезли. Детское желание, взращенное рассказами одноклассников и дворовых приятелей, быть крутым бандитом, «нагибать» коммерсантов, носить пистолет, ездить на чёрной «бэхе» и снимать девок по ночным клубам у Сергея исчезло. Понял, что надо получать высшее образование и пытаться чего-то добиться в жизни головой, а не силой. При этом желания носить пистолет и ездить на «бэхе» остались.