– Привет, – проговорил Брайсон басом, пряча за спиной дротиковый пистолет. – Дядя Линк, можно мы останемся ночевать? – Похоже, двое мужчин из рода Рид влюбились в одну и ту же женщину.
– Получайте, – крикнула Саманта, осыпая их роковым градом дротиков.
– Извини, я на минутку, – сказал Линк, а потом рухнул на траву, изображая героическую сцену смерти.
Брайсон и Леа последовали его примеру.
– Я победила! – закричала Саманта, совершая круг почета по двору.
Дротик ударил ей точно в лоб.
– Ты больше не победитель, Манта. – Кинли с самодовольным видом крутанула пистолет вокруг пальца.
– Не стреляй! – жалобно завопила Саманта. – Я не знала, что ты играешь!
– Это называется стратегия, Манта. Посмотри-ка на сцену смерти. Сделай так, чтобы она была достойна «Оскара», – окликнул ее Линк.
Топнув ногой, Саманта провела рукой по лбу.
– Я теряю сознание! Я вижу свет. Прабабушка Милдред? Это ты? – У нее подкосились колени. Саншайн, внимание которой привлек ее стон, подбежала, чтобы лизнуть и успокоить ее.
Но Саманту нельзя было оживить. Упав вперед, она проползла двадцать футов до своих зрителей.
– Запомните навсегда, – прохрипела она, – что вы все – бздуны.
И с этими словами она отдала Богу душу.
Смущенная и обеспокоенная Саншайн улеглась рядом с Самантой и стала облизывать ей ухо.
– Браво! – захлопал в ладоши Линк, к которому присоединились другие дети и Мак.
– Я не знала, что у вас почти весь стартовый состав баскетбольной команды, – подколола его Мак.
– Ой, мы не его дети, – сказала Саманта, возвращаясь к жизни.
– Да, он не может остепениться, – пропищала Кинли, выглядывая из-за своей книги.
– Тренироваться делать детей ему нравится больше, чем делать их по-настоящему, – заявил Брайсон, пожимая плечами, словно говоря «что поделаешь».
Обаяния у парня было в избытке.
– Вы одинокая? – обратилась Леа к Мак. – Вам нравятся дети и хот-доги, и дротики, и Саншайн? – Леа обхватила ладонями морду собаки, чтобы подчеркнуть ее собачью привлекательность.
– Мы еще не знаем, нравятся ему женщины или мужчины, – напомнила им Кинли.
– Дамы! Мне нравятся дамы, – решительно проговорил Линк. – Не то чтобы ненормально любить мужчин или тех и других и кого-либо еще. Мне нравятся дамы, и вы можете спокойно закрыть свои рты прямо сейчас.
Мак засмеялась. От этого низкого, глубокого, скрипучего звука у него сковало грудь. И Линк решил, что был бы счастлив вечно подвергаться любым насмешкам, лишь бы снова услышать этот смех.
– Ребята, вы знаете, что ваш дядя ранен? – спросила Мак, сходя с веранды и неторопливо подходя к забору высотой по грудь.
– Мама сказала, что он спас кому-то жизнь, – ответила Саманта, завязывая длинные волосы в спутанный конский хвост. – У вас красивые волосы.
– Спасибо, – улыбнулась Мак. – У тебя тоже. Дядя Линк поранил плечо и получил ожог, и он должен отдыхать. Я думаю, что сегодня вы должны присматривать за ним и следить за тем, чтобы он не слишком напрягался.
Они склонились над ним, как львы над свежей добычей.
– Доктор Мак просто шутит. Она врет, – с отчаянием произнес Линк, когда Кинли схватила его за здоровую руку и потащила к дому. Остальные подталкивали его со спины.
– Мы хорошо о нем позаботимся, доктор Мак, – убежденно заверил ее Брайсон.
– Я могу приготовить ему ужин! Ты любишь тосты с арахисовой пастой и шоколадные чипсы? – поинтересовалась Леа.
– Подумайте о том, чтобы дать ему подремать, – крикнула Мак им вслед, и Линк снова услышал ее хрипловатый смех.
– Ты за это заплатишь, – пригрозил он ей.
– Желаю приятно провести время, шеф.
Глава 12
Сняв медицинские перчатки, Мак для верности вымыла руки.
– У вас конъюнктивит, мистер… – Ах, черт, как же его зовут? За последние годы медицинской практики у нее нечасто возникала необходимость знать и запоминать имя пациента.
– Ботэм, – подсказал мужчина. Она постаралась не пялиться с чисто медицинским интересом на его покрытый коркой, красный, опухший левый глаз.
– Мистер Ботэм, с вами и… вашим сыном все будет в порядке, – пообещала Мак. Проклятье. Ей нужно придумать мнемонические приемы, чтобы на время запоминать имена. – Я выпишу рецепт вам обоим. Завтра вы будете чувствовать себя лучше.
– Как насчет того, чтобы съесть мороженого после того, как заскочим в аптеку, Спенс? – спросил мистер Ботэм своего семилетнего сына.
«Спенсер, точно».
Мальчишка оживился.
– Я сейчас позвоню по поводу рецептов. Они будут готовы очень скоро, – сказала Мак, стуча пальцами по клавиатуре ноутбука. До сих пор печатание и запоминание имен пациентов не входило в перечень ее основных навыков. Она поработает над тем и другим. – Однако завтра вам обоим следует оставаться дома, так как конъюнктивит заразен.
– Спасибо, док. Добро пожаловать к нам в город, – сказал мистер Ботэм и поспешил увести Спенсера из смотровой.
– Спасибо, – крикнула Мак им вслед.
Внезапно у нее зачесался глаз, и она едва удержалась, чтобы снова не помыть руки. За сегодняшний день Ботэмы были вторым и третьим случаем конъюнктивита. Нелепый первый день семейной практики.
Сорвав бумагу со смотрового стола, она быстро протерла его, а также дверные ручки и подлокотники кресел дезинфицирующей салфеткой с лизолом.
Глядя на очередь пациентов на экране компьютера, она заметила на календаре еще несколько визитов, которых не было утром.
Она направилась к стойке.
– Тьюзди, это что, сбой… – Мак не сумела окончить фразу. Приемная была заполнена народом. Почти у каждого в комнате был, по крайней мере, один красный глаз, покрытый корками. Большая часть пациентов были учениками начальной школы, но было и несколько взрослых с зудящими глазами. Самому старшему в комнате было лет девяносто.
– О черт, – пробормотала Мак себе под нос.
Им придется залить лизолом всю приемную.
– Какая удача в первый день, – сказала Фрида. – Мы составили график с десятиминутным интервалом.
– Хорошо, – вздохнула Мак. – Кто самый смелый и кому нужно побыстрее уйти отсюда?
Примерно половина подняли руки.
– Отлично. Остальные любят пиццу? – спросила она.
Все вяло согласились.
Опустив руку в карман, она достала оттуда тонкий кошелек.
– Тьюзди, позвони в какую-нибудь пиццерию и закажи пару штук или что-нибудь еще на твое усмотрение. – Мак бросила секретарше свою кредитку. – И, ради Бога, не позволяй никому прикасаться к тебе.
– Принято, доктор Мак, – весело ответила Тьюзди.
– Начнем с вас, – сказала Мак, указывая на взволнованную мамашу с тремя детьми.
* * *
За три часа, энергично работая в стиле медицины катастроф, Мак буквально очистила приемную. Последний из красных глаз был осмотрен. Она только что закончила с инфекцией мочевых путей, а последними пациентами были двое детей с температурой.
Схватив кусок холодной пиццы из комнаты отдыха, Мак затолкала его в рот. Высунув голову в приемную, Мак увидела, что она пуста.
– Фрида проверяет внутренние органы во второй смотровой, – сказала Тьюзди. – А это принесли для вас.
Мак прищурилась, глядя на лежавший на стойке букет полевых цветов.
– Это от шефа пожарных Рида, – сказала Тьюзди не в состоянии сдержать восторга.
Мак выдернула открытку из букета.
Дрими!
Вчера я дважды за день посмотрел «Немо» и теперь не могу выкинуть из головы песни Моаны. Кроме того, я ненавижу горелые тосты с шоколадными чипсами. Этим я обязан тебе. Удачи тебе в первый рабочий день.
Твой очень привлекательный сосед Линк. (Уточняю на случай, если ты заметила, как накачан мистер Набуки, проживающий на два дома дальше.)
Мак закусила губу, чтобы не дать расплыться улыбке на своем лице, что неизбежно вызвало бы сплетни.
Да, она определенно питала слабость к сексапильному шефу пожарных. И это было некстати.
В коридоре у второй смотровой Мак встретилась с Фридой.
– Так ты ушла в отставку или уволилась из армии? – спросила Фрида.
С самого утра женщина шаг за шагом с пристрастием допрашивала ее.
«Откуда ты родом?»
«Где ты окончила медицинскую школу?»
«Была ли ты когда-нибудь замужем?»
«Кто из группы Jonas Brothers нравится тебе больше всего?»
Это было неотделимо от жизни в маленьком городке. Параллельная вселенная.
– Решила не оставаться после последней командировки, – сказала Мак. – Мне не хватило срока службы для того, чтобы уйти в отставку.
«Или физической и эмоциональной выносливости, чтобы пережить еще несколько лет».
– Тебя там ждут Гаррисоны. Мамаша Харпер, Эва, которой без малого восемь лет, и четырехлетняя Сэди. Предупреждаю, у них не конъюнктивит.
– Слава Богу, что так. Не возражаешь, если вы с Тьюзди перед уходом протрете все поверхности в приемной?
– Возможно, было бы быстрее все сжечь, но мы соблюдаем строгие меры предосторожности, когда свирепствует грипп, – сказала Фрида. – Роскошные цветы. Я не знала, что вы с Линком знакомы.
– Мы соседи, – сказала Мак.
Фрида вскинула брови, настаивая на большей откровенности. Но в приемной ждали пациенты.
Мак быстро постучала в дверь смотровой. Гаррисон. Харпер, Эва и… черт. Она забыла.
– Войдите!
– Миссис Гаррисон, чем я могу вам помочь?
Харпер Гаррисон была красивой блондинкой с большими серыми глазами и улыбкой, которая, казалось, не сходила с ее губ и была… искренней. Вероятно, они с Тьюзди отлично ладили.
У нее были прелестные дети. Эва восхищалась своими сверкающими шлепанцами всякий раз, когда отрывала ножки от края смотрового стола. У нее были темные, кудрявые волосы и большие черные глаза. Они с матерью совсем не были похожи на родственников.
Однако Сэди была слеплена из того же теста, что и мать. Ее тонкие белокурые волосы отливали платиной. Серые глаза смотрели настороженно.
Усадив Сэди на стол рядом с сестрой, Харпер, к удивлению Мак, обняла ее.
– Ох. Ой. Это что, так принято? Обнимать врачей? – спросила Мак.
– Я – жена Люка Гаррисона и подруга Альдо, – объяснила Харпер.
Все моментально встало на место. Альдо, восстанавливаясь после ампутации, писал о том, как помогла ему в ту пору подружка его приятеля. В конечном счете он научил ее бегать. Мак видела фотографии забега на пять километров в День независимости, когда Альдо Моретта напомнил всему городу – и самому себе, – на что он способен.
– Харпер, конечно. Рада познакомиться с вами. – По общему мнению, жена Гаррисона была лучиком солнечного света. Оказалось, что слухи не врут.
– Итак, это Эва и Сэди, – сказала Харпер, представляя ей детей. Она с любовью положила ладони на головки девочек. – Это только половина нашей семьи. Мальчики, слава Богу, здоровы. Но наши девочки чувствуют себя не очень хорошо, верно?
Эва покачала головой, болтая темными кудряшками. Сэди посмотрела на Мак так, словно ожидала, что доктор заберет ее душу.
– Мы чувствуем себя неважно, – сообщила Эва, дрыгая ногами в ритме, который был слышен только восьмилетней девочке. – Мама говорит, что мы не сможем ходить в школу до тех пор, пока у нас не пройдет тошнота и температура.
– Ваша мама права. Что, если я быстро осмотрю вас, а потом мы посмотрим, что можно сделать для того, чтобы вы почувствовали себя лучше? – предложила Мак. Она потеряла навыки общения с детьми. Мак подумала о Линке, игравшем на заднем дворе со своими племянниками.
– Ваши ребята любят собак? – спросила она, стараясь подражать Линку.
Пока Мак быстро осматривала Эву, та рассказывала ей о своих двух собаках – Лоле и Максе. Опухшие железы. Температура.
– Ты давно ела?
Эва поспешно покачала головой.
– Нет.
Мак повторила тот же осмотр с Сэди, та сидела, как сфинкс.
Мак перекинула стетоскоп через плечо, а Эва все продолжала рассказывать о том, как ее папочка тайком дремлет вместе с Лолой на диване, пока мама пропалывает огород.
– Итак, у них очень заразная желудочная инфекция, которая распространяется по округе, – начала Мак.
– О черт, – прошептала Харпер.
– Да, – сказала Мак. – Посадите эту парочку на карантин и в следующие двое суток давайте им больше жидкости. Больше электролитов и бульонов. Диета при детской диарее: полезны бананы, рис, яблочный сок и тосты, для начала – протертая пища. Самое худшее должно закончиться завтра, но, если завтра больше не будет рвоты или диареи…
– Какашек! – радостно воскликнула Эва.
– Да, какашек, – смеясь, продолжила Мак, – позвоните мне, чтобы мы убедились, что у них нет обезвоживания.
Харпер энергично делала пометки в блокноте, который она извлекла из своей большой хозяйственной сумки.
– Хорошо. Итак, теперь, когда вы поставили диагноз моим детям, я спрошу: что вы делаете в пятницу вечером? – спросила Харпер.
Мак открыла рот, но поняла, что не знает, что сказать.
– Альдо упоминал о барбекю, и, поскольку они с Глорией сейчас переделывают внутренний дворик, я вызвалась устроить барбекю у себя. Черт! Девочки, не помните, я сказала папе, что у нас будет барбекю?
С видом глубокой задумчивости Эва поднесла палец к подбородку. Сэди впервые вышла из роли сфинкса.
– Не думаю, что ты сказала папе. Ты разговаривала с тетей Гвоией по телефону и сказала «Напомни мне, чтобы я сказала кое-фто Вуку». А потом Вову опвыскал скунс.
Харпер покосилась на дочь.
– Ей нужно некоторое время, чтобы оттаять, но потом берегитесь.
Сэди пустилась рассказывать о том, как плохо пахло от «Вовы» и сколько раз ей пришлось принимать ванну.
Мак боролась со спонтанным желанием закончить прием. Ключевым моментом в медицинской практике была эффективность. И Мак не знала, удобно ли, когда пациентка приглашает тебя домой, даже если муж пациентки – ее старый знакомый по военной службе.
– Значит, мы ждем вас в пятницу в семь, хорошо? – с сияющим лицом сказала Харпер, помогая своим дочерям слезть со смотрового стола.
– Хм. Хорошо, – сказала Мак, не в силах придумать достаточно достоверный предлог, чтобы отказаться. Конечно, если дети выздоровеют. Иначе дом Гаррисона будет на карантине. Не то чтобы она надеялась на то, что дети будут больны и избавят ее от необходимости появиться в обществе.
– Я испеку для вас шоколадные пирожные с орешками, доктор Мак, – сообщила Эва, заставив Мак почувствовать себя полной идиоткой.
– Эва у нас любит печь, – пояснила Харпер. – Чаще всего ее угощения вполне съедобны, – сказала она, собирая сумку, ключи и дочерей.
Они вместе прошли в холл.
– В семь вечера в пятницу. В нашем доме. Альдо знает адрес. Принесите салат или десерт на случай, если шоколадные пирожные не удадутся.
– Я люблю сэндвичи с мороженым, – сообщила Сэди.
– До пятницы, – сказала Эва, взявшись с сестрой за руки и с важным видом выходя из комнаты. – Мама, нам можно есть мороженое, пока мы болеем?
– Детка, если мороженое вам сейчас не навредит, вы, разумеется, сможете съесть его. О! Какие красивые цветы, – воскликнула она, заметив букет на стойке.
– Это для доктора Мак от шефа пожарных Рида, – радостно сообщила Тьюзди.
– Ну как интересно. – Лицо Харпер подозрительно засияло.
Глава 13
Мак съехала на обочину перед большим трехэтажным кирпичным домом. Заглушив мотор, она взяла закрытую крышкой миску с приготовленным ею салатом из сладкого картофеля и коробку сэндвичей с мороженым, которую она импульсивно купила в продуктовом магазине. Поднимаясь по ступенькам, Мак восхищалась пышно цветущими растениями в подвешенных горшках и удобной мебелью.
На одеяле лицом вниз лежала кукла, а к крыльцу были прислонены два детских велосипеда.
Все вокруг так и кричало: «Дом, милый дом».
Коврик у двери повторял это послание слово в слово.
«Барбекю в узком дружеском кругу. Черт возьми, да кто она такая?»
Нажав на дверной звонок, Мак дождалась того момента, когда с другой стороны двери раздался громкий хор детских голосов.
Дверь открылась, и Мак усмехнулась, узнав капитана Лукаса Гаррисона. На его спине висел мальчик, у ног вертелся улыбчивый питбуль, а за ним слышался беспорядочный хор голосов.