На самом деле она не слишком-то об этом и волновалась.
Девочка прибавила шагу. Прошло уже четыре месяца с тех пор, как Джек поселился в Лимбаде, и за это время мальчик ни разу не покидал пределы Дома на Границе. Озадаченный Шейл не смог объяснить, откуда у того способности к пирокинезу (если они вообще были), а Джек, со своей стороны, не справился ни с одним предложенным ему заданием по магии. Зато Альсан пообещал сделать из мальчика настоящего воина, и они с Джеком посвящали много времени обучению искусству владения мечом.
Но в свободное от занятий время Джек, застрявший в тесном мирке Лимбада, сходил с ума от скуки. По правде говоря, хоть Шейлу и удалось вернуться в дом Джека и вынести оттуда одежду мальчика, гитару, альбом для рисования, кое-какие музыкальные диски и книги, он продолжал каждый день с нетерпением ждать возвращения Виктории из школы. Джек помогал ей с домашними заданиями; потом они болтали, или играли в компьютерные игры, или возились с кошкой Виктории по кличке Дама, которая жила в Лимбаде потому, что бабушка не разрешала держать в доме животных. Джек и Виктория отлично ладили и прекрасно друг друга понимали, и девочка каждый день бывала в Лимбаде, где училась у Шейла магии или проводила время с Джеком. Куда бы ни звали ее с собой одноклассницы, девочке это было нисколько не интересно.
В тот день Виктория немного задержалась из-за похода в магазин, но больше она терять времени не собиралась.
Погруженная в свои мысли, девочка переходила дорогу и не заметила, что для машин уже загорелся зеленый. Резкий звук тормозов, гудок, и Виктория вернулась в реальность. Она стояла посередине Гран-Виа прямо перед автомобилем, чуть не сбившем ее. Когда растерянная девочка бросилась к тротуару, другая машина выскочила ей навстречу на всей скорости. Водитель попытался притормозить, но было слишком поздно. Виктория вскрикнула и закрыла руками лицо.
Вдруг – вспышка света. За ней – глухой удар. Виктория почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Но открыв глаза, она поняла, что столкновения не произошло. Машина резко остановилась всего в паре сантиметров от нее. Мотор дымился, бампер был смят, будто автомобиль и правда во что-то врезался. Однако девочка осталась цела и невредима.
Ошеломленная Виктория отдышалась и посмотрела на свои руки. На такое способна только магическая сила. Ей нужно как можно скорее рассказать о произошедшем Шейлу.
Не обращая внимания на ошарашенного водителя и наблюдавших за аварией зевак, которые, стоя с открытыми ртами, провожали ее взглядами, Виктория поправила на плече лямку рюкзака и бегом направилась ко входу в метро. Сердце билось с бешеной скоростью. Она все еще ощущала покалывание в венах. Всякий раз, когда она использовала магию, ее кровь будто вскипала. Вскоре это прошло, и Виктория почувствовала невероятную усталость. Ноги подкашивались, ей пришлось прислониться к фонарю, чтобы не упасть. Она проклинала себя за слабость. Шейл умел творить настоящие чудеса и чувствовал слабость, только если терял очень большое количество магической энергии, а Виктория даже после простейшего действия с применением колдовства оставалась без сил.
Еле передвигая ногами, она спустилась по ступеням в метро. Путь до ее станции предстоит долгий, а добравшись до нее, она должна будет позвонить по телефону дворецкому Гектору, чтобы он приехал за ней на машине. Она могла бы позвонить и попросить забрать ее прямо отсюда, но Гектору придется потратить в пути до Гран-Виа как минимум сорок пять минут, и еще столько же, чтобы довезти девочку до дома. К тому же Виктории просто нравилось ездить на метро.
Она рухнула на скамейку на платформе, но отдохнуть хоть немного не получилось: поезд не заставил себя долго ждать. Выдохнув, девочка поднялась и вошла в вагон.
И вдруг произошло страшное.
По коже Виктории пробежали мурашки, а волосы на затылке встали дыбом, словно она угодила в поток ледяного ветра. Это чувство было ей знакомо. Девочка уже однажды пережила подобное, два года назад. И не забыла тех ощущений.
Уголком глаза она заметила, как в самый последний момент в вагон скользнула темная, проворная тень; ее движения были быстры и грациозны. Виктория знала: он нашел ее.
Она вскочила и торопливо двинулась в переднюю часть поезда, протискиваясь сквозь толпу, смотревшую на нее с осуждением. А за ней скользила фигура в черном, с завидным мастерством лавируя между пассажирами. Виктория знала: ее рано или поздно настигнут.
При приближении к следующей станции поезд начал притормаживать, но Виктория продолжала бежать по вагону и налетела на молодого человека, сбив того с ног.
– Эй! – закричал ей вслед юноша. – Поосторожнее!
Девочка даже не извинилась. Ее преследователю придется задержаться, хотя бы на пару-тройку секунд, чтобы перепрыгнуть через лежащего на полу парня. Эти две секунды дорогого стоили, и Виктория не собиралась их терять.
Она добралась до последнего вагона и, когда двери уже закрывались, выскочила из поезда.
Но преследователь угадал ход ее мыслей и успел тоже выйти из вагона через соседнюю дверь. Они посмотрели друг на друга.
У Виктории перехватило дыхание.
Впервые в жизни она видела Кирташа, убийцу, которого так боялись и ненавидели ее друзья, того, кто чуть не убил ее два года назад. Да, тогда она не смотрела в лицо смерти, но на этот раз, в метро, на платформе, их взгляды на мгновение пересеклись, и что-то внутри Виктории оборвалось, оставив в душе неизгладимый след.
В юноше было нечто, привлекавшее и одновременно пугавшее Викторию.
Но это было всего лишь мгновение. Сработал инстинкт, заставивший ее развернуться и в ужасе убежать, прочь от убийцы, куда угодно. Унести ноги, спасая свою жизнь. Но перед глазами у девочки все еще стоял образ Кирташа. На вид ему было не больше пятнадцати лет. Привлекательный парень с холодным, бесстрастным, нечеловеческим взглядом.
Виктория бежала по ступенькам вверх, огибая спускавшихся на платформу людей. Девочка знала, что Кирташ преследует ее, хоть она его и не слышала. Да ей и не нужно было слышать или видеть его: она чувствовала на себе взгляд смерти. Юноша перемещался, словно тень или призрак.
Задыхаясь, Виктория в отчаянном рывке преодолела последние ступеньки и кинулась дальше по переходу. На станции Пуэрта-дель-Соль пересекались три линии метро, и она свернула на первую попавшуюся. Просто услышав звук приближающегося поезда, девочка машинально выбрала платформу, по направлению к которой двигался спасительный состав. Она бежала так быстро, что чуть не упала на лестнице, но успела выскочить на перрон и войти в вагон вместе с толпой. Оказавшись внутри, Виктория пригнулась и поспешила отойти подальше от двери, чтобы снаружи ее не было видно. Люди косились на девочку, но никто не сказал ей ни слова.
Добравшись до другой двери, она обернулась и увидела, как Кирташ в нескольких метрах позади нее входит в поезд. Он заметил стоявшую перед выходом девочку и понял, что она задумала, но было поздно: одной ногой Виктория уже стояла на платформе. С отчаянием оттолкнув входивших в поезд людей, она смогла выскочить из вагона и упала лицом вниз на перрон. Кирташ хотел было выбраться обратно, но за ним в вагон вошло слишком много людей и перегородило проход. Однако хватило одного его взгляда, чтобы толпа, по непонятной причине испытавшая вдруг страх, расступилась. И все же Кирташ не успел. Двери вагона захлопнулись прямо перед лицом юного убийцы. Он попытался открыть их, и ему это почти удалось. Но поезд уже набрал ход, отъезжая от станции, на перроне которой осталась Виктория.
Они снова встретились взглядами, на этот раз – через стекло. Кирташ из вагона провожал ее глазами, Виктория смотрела на него, сидя на полу платформы. Ее сердце бешено стучало. Несмотря на охвативший ее страх, девочка внутри ликовала: она смогла обмануть своего беспощадного преследователя. В глазах убийцы она ожидала увидеть досаду или злость, но тот смотрел на нее все тем же бесстрастным взглядом. Виктория была разочарована. Его лицо не выражало ни одной эмоции. Наконец поезд исчез в туннеле, и зрительный контакт между ними оборвался.
Некоторое время потрясенная Виктория сидела на платформе, прерывисто дыша. Она знала, что Кирташ выйдет на следующей станции и вернется, чтобы разыскать ее. Вздрогнув, она одним прыжком вскочила на ноги: ей нужно бежать как можно скорее.
Выйдя из метро Пуэрта-дель-Соль на улицу, девочка поняла, что потеряла зонтик. Какая разница, подумала Виктория, намокнуть под дождем – не самое худшее, что может с ней произойти.
И отправилась искать такси.
* * *
Виктория вошла в дом и, дрожа от страха, бросилась в объятия бабушки.
– Детка! – воскликнула удивленная женщина. – Что с тобой?
– В метро… за мной… гнался…
– Кто?
Девочка не смогла продолжить. Аллегра отстранилась от внучки и пристально на нее посмотрела.
– Кто же, Виктория? – серьезным тоном повторила она.
Во взгляде бабушки Виктория нашла успокоение. После встречи с Кирташем девочка впервые за все время почувствовала себя в безопасности рядом с этой непоколебимой, сильной, как гора, женщиной.
– Один… мужчина, – соврала девочка. – Не знаю, чего он хотел от меня, может, похитить… он очень меня напугал.
В глазах пожилой женщины сверкнул огонек понимания.
– Это случилось далеко от дома?
– Что?
– Я спрашиваю, как далеко отсюда это произошло, Виктория. Мог ли он узнать, где ты живешь? Может, он следил за тобой все это время.
– Нет… думаю, что нет, бабушка. Это случилось на станции Пуэрта-дель-Соль. Но…
Не успела девочка договорить, как бабушка обняла ее и крепко прижала к груди. Виктория почувствовала себя намного лучше.
– Там околачивается много странных типов, – пробормотала старушка. – Не переживай, дитя мое, хорошо? Все в прошлом. Ты уже дома. Здесь ничего плохого с тобой приключиться не может.
Успокоенная Виктория кивнула в ответ. Обычно бабушка не обнимала ее: девочка и без того знала, что та ее любит, хоть и редко выражает свои чувства. Быть может, именно потому объятие показалось ей таким утешительным.
Оказавшись в своей комнате, Виктория опустила жалюзи, сняла ботинки и прямо в школьной форме рухнула на кровать.
Она знала, что никто ее не побеспокоит: бабушка не нарушала границ ее личного пространства и никогда не входила в комнату, предварительно не постучавшись в дверь. Ей и в голову не приходило навестить девочку после наступления «комендантского часа». И не только потому, что в доме старушки было так заведено: просто бабушка ей доверяла.
Виктория вздохнула, повернулась спиной к двери и постаралась очистить голову от ненужных мыслей.
«Дух…» – мысленно позвала она.
Знакомое покалывание снова пробежало по телу с ног до головы. Где-то глубоко в мыслях она уловила безмолвный отклик: Дух услышал ее зов.
«Перенеси меня в Лимбад», – проговорила она про себя.
Но когда она почувствовала, как Дух, собираясь перенести девочку в секретное убежище, обнимает ее, словно мать, берущая на руки ребенка, в дверь вдруг постучали.
Виктория замешкалась. Обычно, не получив ответа на стук в дверь, бабушка больше не тревожила ее, думая, что девочка уснула. Но в этот раз не прошло и пяти минут с тех пор, как они разошлись. К тому же бабушка о ней волновалась. Попросив Духа подождать, девочка медленно вернулась к кровати.
– Да? – нехотя ответила она.
Бабушка открыла дверь.
– Надеюсь, что не побеспокоила тебя. Ты уже легла?
– Почти, – улыбнулась Виктория. – Ничего страшного.
– Я тут подумала… Мы можем пойти в полицию и написать заявление. Ты помнишь, как выглядел тот мужчина?
Вновь перед глазами девочки появился четкий, непроницаемый облик Кирташа: быстрый, легкий и грациозный, словно рысь, одетый во все черное юноша с тонкими чертами лица, на которое с обеих сторон падали пряди прямых светло-каштановых волос. Ледяным взглядом он резал, словно ножом. Она никогда не сможет забыть его. Виктория знала, что он еще долго будет являться ей в самых жутких ночных кошмарах.
– Нет, – ответила она наконец. – Точно не помню. Все произошло слишком быстро.
* * *
Джек сделал выпад и промахнулся, но поспешил исправить ошибку и остановить контратаку, повернув тело и опустив руки. Мечи скрестились. Джек снова извернулся и нанес удар полукругом, но опять – мимо. Он потерял равновесие и тут же почувствовал, как стальное лезвие уперлось ему в шею.
– Ты мертв, – услышал он рядом с собой.
На мгновение мальчик застыл. Его дыхание сбилось, на лбу проступили капли пота. Тогда он медленно опустил меч на пол и поднял вверх руки.
– Хорошо, ты снова выиграл, – с неохотой признал он.
Лезвие меча исчезло.
– Имей терпение, мальчик, – с улыбкой добавил Альсан. – Четыре месяца тренировок – это не так много, чтобы одолеть рыцаря Нургона.
Джек с трудом подавил усмешку. С чувством гордости Альсан рассказывал Джеку о рыцарском Ордене Нургона – самом могущественном и влиятельном воинском сообществе во всем Идуне. В него входили лишь самые благородные воины, и Альсан, несмотря на юный возраст, занимал в нем почетное место. Честь, мужество и справедливость являлись той опорой, на которой строилась вся идеология Ордена, но также нельзя было забывать, что рыцарей серьезно обучали боевому искусству, и мало кому удавалось победить их в честном бою.
– Да, конечно, – пробормотал мальчик. – Но успехи же есть, правда? Признай это. В самом начале я не мог и меча поднять.
И Джек посмотрел на свои руки, гордый скрывавшейся в них силой.
– Вот хвастунишка, – поддразнил его Альсан.
Джек повернулся к нему.
– Ну и ладно. Ты слишком самоуверен, но погоди: пройдет совсем немного времени, и я тебя одолею.
Альсан улыбнулся.
В последние месяцы, после неудачных попыток научиться магии у Шейла, Джек приложил немало усилий, чтобы овладеть мечом. Это занятие казалось мальчику куда более практичным и полезным, чем любой трюк, показанный ему колдуном. В его голове засело то, что Альсан смог дать отпор Кирташу, а вот магия помогла Шейлу лишь унести ноги.
За все то время, что мальчик жил здесь, ему не удалось ничего узнать ни о своем происхождении, ни о своих предполагаемых магических «способностях». Он познакомился с историей Идуна, но очень скоро не без сожаления осознал, что она слишком запутанная. Джек так и не смог найти оправдания или хотя бы объяснения безжалостному убийству его родителей. Постепенно, со временем, боль и чувство вины утихли, но дали дорогу новым эмоциям: злости и жажде мщения. Он чувствовал себя жертвой несправедливости, у которой безо всякой на то причины украли жизнь. Всю свою ненависть и раздражение мальчик выплескивал во время занятий боевым искусством с Альсаном. «Когда-нибудь, – говорил он себе, – я буду готов ко встрече с убийцами моих родителей. И они заплатят за свое преступление».
Но перед этим он, глядя им в глаза, спросил бы: за что?
За что они разрушили его мир, за что лишили жизни родителей, и, самое главное, почему выбрали именно его, Джека? Чем он отличается от других? Его враги должны знать правду. А ответ на его последний вопрос стал бы ключом к разгадке тайны смерти его родителей.
Альсан был закаленным в сражениях, спокойным и мудрым воином. И хотя юноша являлся абсолютной противоположностью импульсивного и вспыльчивого Джека, он искренне привязался к мальчику. А тот, со своей стороны, видел в Альсане пример для подражания: сильный, храбрый, уверенный в своих силах и, конечно же, бесспорный лидер «Сопротивления». Джек уважал Альсана и старался по возможности перенять у него все нужные качества. Принц был доволен постоянством и упорством своего ученика. Но в глубине души оба знали, что их мотивы очень расходились: если Альсан сражался за справедливость, то сердце Джека пылало ненавистью и мщением.