– В тот день Акиннаез поцеловал руку Нессиоти и просил указать на убийцу, изнасиловавшего его дочь. Тот закатил глаза, что-то пробормотал. За руку лично отвел царя к Реону. И своим бледным тоненьким пальчиком указал на брата, играющего в речном песке. Отец тогда седым стал. Хах, а как он радовался, когда Нессиоти начал будущее видеть, – усмехнулся Скилур, – теперь Акиннаез будет делать все, как мы ему скажем, думал тогда отец.
– Ну и вот результат. Акиннаез забрал Нессиоти к себе и сделал правой рукой вместо отца. А отец чуть рассудка не лишился, когда голову Реона увидел. – Продолжал рассказывать Скилур.
– Он был таким красивым, таким шустрым. Отец любил его больше всех нас вместе взятых. Даже когда он умом повредился, он все равно с ним играл постоянно, разговаривать пытался. Хотя все ему говорили, что нужно было избавить мальчика от такой жизни.
– Смерть не обманешь, – задумчиво произнес Мазсе, – если тебе суждено умереть, ты что не делай, все равно погибнешь.
– Что? Где ты такого нахватался? – Скорчил лицо в непонимании Скилур.
– Это так мне мой раб сказал.
– Раб? Ты разговаривал с рабом? Они лишь товар, инструмент, так что брось эту привычку говорить с вещами, а тем более слушать их. Чуть замешкаешься, и он воткнет тебе нож под ребро.
– А, ещё чуть не забыл, главное, для чего Всадник их создал, это удовлетворять мою похоть. – Взгляд Скилура остановился на одной рыжеволосой рабыне.
– А теперь прости мне мое отсутствие, но нужно отдать свой долг Всаднику за его великодушие. – Отрыгнув, сказал Скилур и похромал в сторону примеченной им девушки.
– Я вижу, как тебе все это неприятно, – вмешался Партатуя, но поверь мне, я прошел сотни битв, если не тысячи. А сколько народу я поубивал. Когда-то я, как и ты, смотрел на это с неким страхом и ужасом. Представлял, что я сам могу оказать среди этих рабов.
– И что изменилось?
– Ничего. Мир такой, каким его сотворил Всадник. Упивайся до беспамятства, совокупляйся с женщинами и радуйся, что Всадник ещё не призвал тебя к себе. – Партатуя протянул кубок с вином Мазсе.
– Пей! И отдай дань уважения Всаднику, именно так он повелел нам восхвалять его. Так что, мальчик, не гневи его, пей. – Вновь вытянул кубок Партатуя.
– Мазсе испугавшись на мгновение гнева Всадника, залпом выпил врученный ему кубок.
– Хех, ты смотри, даже не поморщился. – Проведя по своей бороде рукой, с улыбкой произнес старик.
Внезапно все в зале стихли, вошли несколько вооруженных всадников. Воины, наслаждавшиеся любовными утехами у стен тронного зала, спешно натягивали штаны и возвращались на свои места. Только успел Скилур приземлиться на свою подушку, как вслед за стражей в тронный зал вошел Акиннаез. В расшитом золотом кафтане, в остроносых ботинках из красной кожи. На голове у него был надет золотой обруч, украшенный россыпью сапфиров и с большим изумрудом посередине.
Вожди встали, чтобы поприветствовать своего царя. Акиннаез раскинул руки и, расплывшись в довольной улыбке, движением кистей, попросил всех сесть. Мазсе заметил, что у царя не хватает передних зубов на верхней челюсти, а на нижней и вовсе остался только один зуб посередине и то уже почерневший. Некогда темные волосы, уже вовсю седели. Борода была аккуратно подстрижена. Да и внешне царь больше походил на выходца из Восточных королевств, нежели на сератайца. Вымытый, с уложенными волосами, даже на одежде его не было ни единой мятой складки.
За ним, словно тень, вошел Нессиоти, казалось, его никто и не заметил, никто, кроме Мазсе и его братьев. С волосами черными как смоль, сам предсказатель был бледен словно снег. Он был в черном халате, расшитым серыми узорами, тянувшимися от пояса до запястий. Нессиоти, сутулившись, проследовал за царем до трона и сел по правую руку от него. Скрестив ноги, он выпрямился и расправил плечи. Ростом он был даже выше, чем Араме, но весь высохший. Казалось, что кожа просто обтягивает его кости. Костлявыми длинными пальцами он упирался в свои колени и надменно осматривал окружающих, будто высматривая предателей. Мазсе обратил внимание на то, что брат всячески не хочет встречаться взглядом с ним или с братьями. Хотя они сидели практически друг напротив друга. Нессиоти смотрел куда угодно, только не на свою семью.
– Ты посмотри, сидит, как ни в чем не бывало, и даже не посмотрит на свою родню. – Сплюнув, обратился к Араме Скилур.
– Приветствую вас, воины мои! – Подняв вверх наполненный до краев кубок, обратился к вождям Акиннаез.
– Поздравляю вас с этой великой победой. С сегодняшнего дня нашего самого злейшего врага, королевства Антерол, не существует. Города разрушены, села сожжены, а люди обращены в рабство. Этот день надолго останется в мировых хрониках, как одна из величайших побед сератаев. – Царь принялся пить вино из кубка.
К нему присоединились остальные вожди и знатные всадники, в том числе и Мазсе.
– Отдельную благодарность хочу объявить новому вождю племени, безвременно покинувшего нас Теорека, его сыну Араме!
Араме поднялся и выпил вместе с Акиннаезом.
– Если бы не его успешный прорыв, не праздновать нам сегодня победы.
– Слава Араме, слава Акиннаезу. – Раздались крики вождей.
Акиннаез поднял вверх руку, заставив всех смолкнуть.
– В награду я дарую тебе тысячу рабов из моих личных владений!
– Арха! Да здравствует Акиннаез, слава Араме. – Вновь раздались крики.
– Мой царь, позвольте, представлю Вам того, без кого наш прорыв был бы не столь успешным. – Араме жестом пригласил Мазсе подняться.
– Младший сын Теорека, мой брат – Мазсе. – Указывая рукой на брата, произнес Араме.
– Приветствую Вас, великий царь. – Поднявшись, сказал Мазсе.
Акиннаез кивнул головой в знак одобрения.
– Ты похож на отца. Густые брови, зеленые глаза, даже подбородок как у Теорека. Я горжусь тем, что рос вместе с твоим отцом.
– Великий царь, в бою он убил больше сорока солдат противника. – Вмешался Скилур.
– Хотя это была его первая битва. – С улыбкой добавил Араме.
– Может быть, перед нами сейчас стоит сам Великий Всадник? – Рассмеялся Акиннаез.
Зал подхватил его хохот.
– Я лишь верный воин в Вашей великой орде, мой царь. – Подняв кубок, ответил Мазсе.
– Так выпьем же за это! За верных воинов! И за величие орды! – Произнес Акиннаез.
Ответ мальчика пришелся царю по душе, и он пожелал ему дальнейших успехов на военном поприще, множества богатств и не меньшего количества выпивки и женщин.
– А теперь пейте, веселитесь, празднуйте! – Повелел царь.
Все кинулись наполнять кубки, есть, кто-то захотел плотских утех. По всему залу вновь поднялся шум, смех, пьяные выкрики, все слилось в один оглушительный гул.
– Сейчас или никогда, другого момента не будет. – Подумал Мазсе.
– Великий царь! – Выкрикнув, поднялся мальчик.
Тут же стих гул, все замерли и, обернувшись, пристально смотрели на него. Ему стало крайне неуютно, и он чувствовал, как сотни глаз сверлят его пристальными взглядами.
– Я слушаю тебя, Мазсе сын Теорека. – С улыбкой произнес Акиннаез, обнажив свои десны.
– Отдайте мне Антерол во владение. – Чуть ли не писклявым голосом произнес мальчик.
– Что? – Не разобрав слов, переспросил Акиннаез.
Араме чуть не поперхнулся куском курицы, Скилур выплюнул вино, и выпучил глаза, здоровой рукой, он потянул паренька к себе со словами:
– Ты что вытворяешь? Умом повредился?
– Мой царь, я прошу Вас отдать мне Антерол в личное владение. – Уверенно произнес Мазсе.
Акиннаез гневно взглянул на паренька, резко вскочил со своего трона. В зале повисла мертвая тишина. Араме затаил дыхание, на его руки напала трясучка. Скилур выронил кубок и разлил свое вино, и лишь на лице мрачного Нессиоти засверкала легкая улыбка.
– Ха-ха-ха. А-ха-ха-ха. – Рассмеялся Акиннаез.
– Ха-ха-ха. – Подхватил весь зал.
– Ха, ха. – Даже Араме позволил себе улыбнуться, его сердцебиение постепенно возвращалось к прежнему ритму.
– А ты знаешь, как поднять всем настроение. – Погрозив пальцем, сказал Акиннаез и упал обратно на свой трон.
Только Скилур вытер выступивший пот со своего лба, как Мазсе снова принялся за свое.
– Великий царь, это была отнюдь не шутка, в память о моем отце, я прошу у Вас Антерол.
– Хах, ха. – Раздались в зале одиночные крики, которые быстро стихли, так как большинство вождей теперь пристально смотрели на своего царя и ждали, как поведет себя он теперь.
– Скажи мне мальчик, сколько мужей ты видишь за этим столом. – Серьезным голосом произнес Акиннаез.
Скилур схватился за голову. Араме в попытке спасти жизнь брату встал и начал говорить.
– Великий царь, наш младший брат слишком много выпил.
– Сядь! – Сказал Акиннаез, показав ему свою ладонь, как знак того, чтобы он замолчал.
– Так сколько здесь, по-твоему, мужей? – Не успокаивался Акиннаез.
Мазсе молчал, а Араме, упав на подушки, принялся жадно проглатывать вино.
– Сто сорок семь знатных всадников моей орды, включая тебя. А знаешь, почему никто из них не осмеливается просить у меня даже малейшей деревушки в этом королевстве, не то, что уж столицу?
Мазсе снова молчал, он чувствовал себя маленьким ребенком, который набедокурил и теперь должен был выслушать нравоучение в свой адрес.
– Завтра, послезавтра я уведу войска из столицы назад в степь, и как только я сделаю это, сюда ринутся войска соседних с Антеролом королевств. Это лакомый кусочек не только для тебя и для всех всадников, но и для наших врагов.
– Мой царь. – Собирался объясниться Мазсе.
– Молчи. – Прервал его Акиннаез. – Я объясню тебе все последствия, а то ты в силу своей юности и глупости этого не понимаешь.
– Ты думаешь, я просто взял, собрал столь огромную орду и просто захотел завоевать это царство? Ты очень наглый, что осмелился даже заговорить со мной, этим ты не пошел в своего отца. Жаль, что он не научил тебя перед смертью смирению. Твой отец хорошо знал, где его место. Эта война планировалась годами, у меня договор с королями соседних царств. Ты думаешь, восточные короли смотрели бы, как я опустошаю их края и порабощаю их соплеменников, если им самим было бы это не выгодно?
Мазсе молчал.
– Каждый король на востоке мечтает присоединить себе земли Антерола. Они захватят их, расселят тут своих крестьян, вспашут поля, разведут скот, отстроят города, сделают их ещё богаче. А знаешь, что будем в этот момент делать мы, я, твои братья и остальные сератае? Мы продадим рабов, проживем безбедно, как минимум лет пять, на награбленное нами в этом королевстве. А потом организуем новый набег, и вновь обогатимся, и снова уведем в рабство жителей востока. Сила сератаев в степи, мальчик. Сражение в чистом поле вот, где наша сила, а не в обороне груды камней.
– А знаешь, что бы делал все эти пять лет ты, будь у тебя этот замок?
Мазсе вновь не знал, что ответить и просто мотнул головой.
– В земле лежал, тебя даже не сожгли бы, оставили гнить в какой-нибудь канаве.
– Ты понял меня, Мазсе сын Теорека? – Вытянувшись вперед, спросил его Акиннаез.
– Да, мой царь. – Сжав губы, произнес подавленным голосом Мазсе.
– А теперь сядь, выпей вина, возьми какую-нибудь рабыню и выкинь из головы эти мысли. Араме!
Уже опьяневший, старший брат поднял стеклянные глаза на царя в ожидании приговора.
– Воспитывай брата! – Мотнув в сторону мальчика головой, сказал Акиннаез. – А то он совсем дисциплины не знает.
– Да, мой царь. – Испуганно произнес Араме.
Ещё около часа все пили и веселились, будто бы забыв о выходке Мазсе. Араме и Скилур провели это время молча.
Когда празднование подошло к концу, и Акиннаез попросил всех уйти, Араме первым выскочил из дверей дворца, утаскивая за локоть младшего брата.
– Тебе что жить надоело? Не нашел смерти в бою, так решил тут голову сложить? Нессиоти и так смерти нашей добивается. А если бы он шепнул царю убить тебя за такую наглость? – Ругался Араме.
– Потребовать Антерол. Это же надо было придумать. – Держался за голову Скилур.
– Мне нужен этот город. – Твердо сказал Мазсе.
Араме вскипел, щеки его загорелись красными огнями. Он замахнулся и тыльной стороной ладони изо всех сил ударил мальчика по лицу. Его челюсть свело от столь сильного удара, и Мазсе растянулся на ступенях дворца.
– Завтра мы уезжаем, не попадайся на глаза Акиннаезу. – Сказал Араме, садясь на коня.
Братья уже ускакали, а Мазсе все продолжал лежать на ступенях, сплевывая кровь. Когда рот Мазсе начал нормально закрываться, он отправился в единственное место, в котором он сейчас хотел быть, в свой захваченный храм. К щекам подступали слезы от нанесенной братом обиды, и чем чаще он вспоминал слова брата, тем сильнее ярость обжигала его глаза, и тем тяжелее ему было сдерживаться.
И, когда обида стала столь невыносимой, что слезы вот-вот вырвались бы на свободу, мальчик прискакал к своему белому, величественному, но разграбленному храму.
– Мой господин, как прошел прием? – С такими словами встретил монах своего повелителя.
– Отстань, Эдвин. – Мазсе промчался мимо серого силуэта монаха, как можно быстрее, чтобы ни в коем случае не расплакаться перед ним.
Добежав до одной из келий в западном куполе храма, мальчик заперся и, уткнувшись лицом в соломенную подушку, принялся всхлипывать. Он проплакал почти всю ночь, прокручивая в голове события вечера все снова и снова, он вспоминал слова Акиннаеза, удар брата. Но, в конце концов, он заснул.
Во сне он был в Аббие, в своем детстве. Босиком он бежал по песчаным улицам города, оббегая людей, проскальзывая между лошадьми. Через поле высокой травы, он прибежал в лес. Ветки трещали и ломались у него под ногами, сухие иголки впивались в голые стопы, но мальчик не обращал на это внимание.
– Нессиоти! – Неожиданно для себя закричал Мазсе.
Худощавый подросток сидел высоко на дереве, крутил перед глазом какие-то палочки и смотрел на небо.
– Можно мне к тебе? – Снова произнес Мазсе, каким-то детским нежным голосом.
– Иди домой! Хватит за мной таскаться! – Закричал Нессиоти.
– Я хочу посмотреть, что ты там делаешь. – Сказал Мазсе и начал карабкаться вверх по дереву.
Добравшись до брата, он начал крутиться на узких ветках, на которых сидел и без того стесненный Нессиоти.
– Это что такое? – Спросил Мазсе, указывая на палочки с прорезями, которые Нессиоти прикладывал к глазу. А, дай посмотрю.
– Отстань, не мешай, сломаешь. – Кричал Нессиоти, выглядывая из-за метавшегося с ветки на ветку брата.
– Отстань, я сказал! – Вспылил Нессиоти и оттолкнул брата ногой.
Раздался хруст, Мазсе и понять не успел, как он уже ударился о другую ветку, которая также не выдержала его веса, а он все продолжал лететь, пока не оказался на земле, голова его гудела, во рту отчётливо чувствовался привкус крови. Мальчик лишь крутил глазками из стороны в сторону, пытался что-то сказать, но так и не смог. Последнее, что он увидел, было испуганное выражение лица Нессиоти, смотревшего на него с высоты.
– Реон! – Закричал Нессиоти, протягивая к нему руку.
– Реон! – Крича, вскочил с кровати Нессиоти.
– Реон. – Повторил он уже шепотом.
Глава 5
Мазсе изо всех сил спешил во дворец, пока не поздно, пока есть ещё шанс. Главное не нарваться на братьев, тогда все пропало, и он снова вернется в Аббий, где его возлюбленная уже выйдет замуж за какого-то престарелого всадника.
Каждый раз, когда он думал об этом, ему хотелось вызвать его на поединок. Сразиться с ним подобно тому, как он уже сражался за своего раба.
– Но она ясно дала понять, что ей нужен каменный город. И у неё будет целый замок, а у меня будет она. – Крутилось в голове у мальчика.
– Стой, парень. Ты куда? – Подхватив за уздцы лошадь Мазсе, спросил стражник с длинным копьем, охранявший дворцовую площадь.
– Мне нужно срочно поговорить с Нессиоти. Скажи, что его младший брат хочет увидеться с ним.