Егерь задумчиво посмотрел на алоэ, стоящий на подоконнике и сказал:
─ Конечно, есть, как не быть. Много разной дичи, причем на выбор. А вас что интересует?
Леня выставил перед собой руку, положил локоть на стол и начал загибать пальцы:
─На лося охотились? Охотились. Скажи Степаныч, кабана тоже стреляли. Утки, а также другие водоплавающие нас не интересуют. Нам бы, что ни будь, посолидней. А Фомич?
─ Даже и не знаю чем вам помочь,─ задумчиво ответил егерь, ─ А как насчет волка? На волка вы давно охотились?
─ Так тут же нет волков, ─ сказал генерал.
─ Ну, классических волков, допустим и нет, но нечто похожее можно встретить. Дикие собаки, например.
─ Да ты что Фомич, ─ разгорячился Воробейчик, ─ Ты что думаешь, мы к тебе приехали дворняг стрелять?
─ Почему же сразу дворняг? ─ обиделся Фомич, ─ Стая таких собак, рельсу перегрызает за четверть часа.
─ Но это байки Фомич, ─ захохотал генерал, ─ Ну, за юмор… ─ произнес он очередной тост.
Через сорок минут три суровых мужских голоса размеренно и красиво пели любимую и бессмертную песню «Ой мороз – мороз, не морозь меня».
Глава 2
Навстречу восходящему солнцу, по проселочной дороге быстро двигался бежевый «Фольксваген». Водитель в форме лейтенанта полиции опустил светозащитный козырек и вежливо обратился к своему спутнику явно иностранной наружности:
─ Ульме, как думаешь, не забыл еще нас Фомич? Охота, конечно дело хорошее, но у меня отпуск маленький. Неделя всего, а так хочется просто побродить, увидеть зверя так сказать в его природной среде обитания.
Ульме прислушался к стуку комьев грязи о днище машины и ответил:
─ Нет, не думаю. Потому что такого крупного практика, общемирового масштаба, сейчас нет. Есть, конечно, еще несколько человек, но они узкие специалисты. Один в Германии, как это сказать, горный.
─ Как это – горный? ─ спросил лейтенант Сазонов, прогоняя ладошкой в открытое окно занесенную ветром в салон, позднюю, не по сезону муху.
─ Очень просто, ─ начал объяснять писатель, повернувшись лицом к собеседнику. ─ Охотник на горных козлов. Это когда ходишь по горам, и это, ущельям и стреляешь очень далеко. Нужен сильный прицел и винтовка с длинным дуло, ─ его скандинавско-прибалтийский акцент заметно усиливался, когда он старался употреблять точные слова. ─ Ну как то так.
─ Да, ─ закивал головой Сазонов, ─ Это не наша охота. То ли дело выйти к пруду с собакой, поднять на крыло уток и сбить дуплетом селезня. Ты не поверишь, в прошлом году мы с тестем ходили на охоту. Правда, уже был ноябрь, так завалили такого селезня, килограммов на шесть. Все поражались. Но не меньше гуся, вот такой, ─ Сазонов развел руками в стороны, стараясь показать полный размах крыльев, ─ машина, не простив небрежного управления, вильнула в бок, резко прыгнула на обочину и чудом не съехала в кювет. Лейтенант резко схватился за баранку, крутанул ее в сторону дороги и облегченно вздохнул, ─ Чуть не врезались елки-палки. Не люблю я эти малолитражки. Машина тестя, если что, он меня убьет.
Ульме невозмутимо закивал и небрежно спросил:
─ У вас была собака? Я слышал, сибирские лайки очень хороши, ─ он прикрыл глаза вспоминая, ─ Русский спаниель, тоже утверждают, замечательно по водоплавающим. Но ноябрь, это тот, что перед декабрем? Для курцхаара холодновато. Это почти зима?
Сазонов кивнул.
─ Вода холодная, шерсть короткая, ─ продолжил писатель, ─ У собак бывает воспаление легких. А у вас какая, на элитной псарне щенка брали?
─ Породы хорошие, я не спорю, ─ начал Сазонов смущенно, ─ Но, у моей тещи, аллергия на собачью шерсть. Только пройдет возле собаки и у нее глаза выпадают, слезами заливаются и становятся просто бычьи.
─ Сильно вылазят? ─ Удивленно наморщив лоб, спросил Ульме.
─ Нет, к сожалению, не сильно. Если б вылезли совсем, проблем в моей жизни стало бы намного меньше.
─ Разногласия внутри семьи, или как?
─ Нет – нет, ─ сказал Сазонов, переключил передачу и сделал тише едва мурлыкающе радио, ─ Чуть медленнее поедем, не могу я о таком так просто рассказывать. Может быть потом, когда выпью.
─ Презент, ─ сказал Ульме доставая из нагрудного кармана куртки плоскую фляжку, в которой мягко и приятно булькало. ─ Бренди.
─ Это что, коньяк по-нашему?
─ Да, очень похоже. Редкий сорт, рекомендую. Нервы успокаивает.
─ Нет, ─ подавленно сказал лейтенант, ─ Я за рулем. Как приедем, лучше уж водки.
─ А, традиции? ─ согласился норвежец, ─ Так что насчет той охоты?
─ Да так, ─ оживился Сазонов, ─ Пошли мы с тестем на охоту, он с одной стороны пруда, вдоль камыша крадется с ружьем. А я, с другой стороны иду в полный рост, уток с середины пруда на него нагоняю, ─ лейтенант немного помолчал, ─ Да, знатная тогда была охота. Только холодно очень. Ветер дул ужасно противный.
Ульме снова задумался, рассеянно глядя на мелькающий за окном среднеевропейский пейзаж. Но спустя некоторое время опять спросил:
─ А собаку вашу как звали, Полкан, Загуляй или Матильда, это очень распространенные клички.
─ Какую собаку? ─ переспросил Сазонов.
─ Ну, вашу легавую, за уткой.
─ Никак. Я был вместо собаки. Тесть у меня уже в годах, у него ревматизм. Жалко старика в воду загонять. Мне и пришлось за добычей плавать. То есть за селезнем, ─ поправился Сазонов. ─ Но, банька и растирание целебными травами обладают великолепным оздоравливающим эффектом. Даже не чихнул.
─ А водка? ─ спросил Ульме.
─ Конечно, и она присутствовала. Куда без нее, ─ на лице Сазонова появилось мечтательное выражение.
Писатель надолго замолчал, обдумывая услышанное. Когда впереди в полукилометре показались бетонные стены ограждавшие блокпост, Ульме сказал:
─ Если можно, я потом запишу, только, пожалуйста, подробней. Это, я думаю, будет великолепный рассказ для моей новой книги. Он будет называться, ─ норвежец поморщился: ─ «С моржом за утками», креативно да?
─ С каким моржом? ─ спросил Сазонов.
─ Ну, люди, ныряют. Как правильно это слово? Прорубь!
─ Я согласен, ─ обрадовался лейтенант, ─ Только настоящих имен не указывайте. Неудобно полицейский и вдруг морж.
─ Конечно, полная анонимность. Как в венерологическом диспансере? ─ он достал из кармана диктофон и начал быстро в него наговаривать по-норвежски.
Глава 3
Из одноэтажного здания, в котором располагалась нехитрая инфраструктура блокпоста, вышел майор. Он подозрительно посмотрел на вышку, где маячила голова часового. Затем глянул в сторону квадратной кирпичной караулки и постепенно его блуждающий взгляд остановился на собственных сапогах, которые представляли собой фатальную ошибку обувной промышленности.
─ Да, в таких, на паркет не пустят, ─ печально констатировал майор, ─ Не тот фасон. ─ Затем шаткой походкой он подошел к старинному зеркалу, прибитому с тыльной стороны деревянного туалета. ─ Посторонний на территории. Наряд в ружье! ─ закричал он, поедая глазами свое отражение.
Голова в защитной бейсболке высунулась в форточку караулки и исчезла. Со стороны вышки донеслось несколько изысканных нецензурных выражений. Причем, построение фраз и употребление редких существительных, в совершенно необычных падежах сразу указало на маститого специалиста устной словесности.
─ Прапорщик, ─ мягко сказал майор, ─ Я тебя предупреждал! Еще раз, и пулей вылетишь отсюда, как несоответствующий должности. Хрен тебе, а не фронтовая надбавка. Год за три, ты будешь собирать клубнику у бабушки на огороде. Тебе все ясно?
─ Ясно, ясно, ─ донеслось с вышки. ─ Вот я сейчас из пулемета как е… ─ конец фразы прозвучал неразборчиво.
─ Что!? ─ крикнул майор, прикладывая к уху ладонь.
─ Едут, говорю, ─ сказала вышка. ─ Вон, какой-то белый шарабан пылит. Может из пулемета его?
─ Отставить! Сам разберусь, ─ майор плеснул на лицо несколько горстей воды из стоящей возле стены бочки, на которой красовалась косая надпись – «Песок». И стараясь двигаться приблизительно по прямой, пошагал к шлагбауму.
«Фольксваген» пискнул тормозами и остановился напротив блокпоста. Майор наигранно бодро подошел к машине, взмахнул рукой в сторону караулки и сказал:
─ Все выходим из автомобиля. Документы.
Сазонов опустил стекло, поправил фуражку и ответил:
─ Что командир, своих не узнаешь?
Майор всмотрелся в салон и протянул:
─ А-а? Моя полиция меня бережет? Сазонов, ты это зачем в Зону собрался? Неприятностей хочешь? Раньше склонности к самоубийству за тобой не замечалось.
Громкоговоритель, прикрепленный к столовой, внезапно оглушительно засвистел, затем затрещал, имитируя автоматную очередь, и сиплый прокуренный голос уведомил всех имеющих слух в радиусе двух километров: ─ «Внимание! Этэншн! Ахтунх! Гости и лица, незаконно проникнувшие в Зону! С блокпоста ведется постоянное круглосуточное наблюдение! Во избежание распространения заражения, огонь открывается без предупреждения!». ─ Диктор повторил фразу еще раз, после чего громкоговоритель простужено кашлянул и замолчал.
Кульчидзе! Совсем оглушил, ─ сказал майор.
Сазонов засунул в левое ухо мизинец, потряс им и со слегка перекошенным лицом заметил:
─ Озвереть можно, на слух ведь влияет.
─ Кто это с тобой, ─ спросил майор.
─ Выдающийся норвежский писатель – международник. Европейский эксперт по облавной охоте. И почетный кинолог Южноафриканского независимого центра альтернативного собаководства. Автор бестселлеров «Пигмей с винторезом» и «Эскимосы следопыты саванны».
─ Ого, какие лица, ─ удивился майор, ─ А документы у него есть?
─ Какие документы? ─ лицо Сазонова стало каменным, ─ Он старый друг Фомича.
Майор быстро потянул за обрывок веревки, поднял шлагбаум.
─ Так бы сразу и говорили, только голову людям морочите, ─ заворчал военный. ─ Дорогу знаете? Нет? Все время прямо, примерно километр, а затем сразу повернете налево. Вон через тот холм. Спуститесь вниз и прямо в заброшенный поселок. Домик Фомича один жилой, его сразу видно. На нем шифер покрашен зеленой краской. Да, когда будете подъезжать, обязательно посигнальте. Он не любит незваных гостей. ─ Майор указал пальцем на выезд, ─ Проезжайте.
Когда машина уже проезжала второй шлагбаум, с вышки послышался крик: ─ «Стой!» ─ Сазонов резко вдавил педаль тормоза в полик. Со стороны казармы сгибаясь под тяжестью пластиковых канистр, наполненных чем-то красным, бежал прапорщик.
─ Принимай посылку, ─ кричал он. ─ Фомич просил передать с оказией.
─ Что это? ─ спросил Ульме. Он принял канистры через окно и бережно поставил на заднее сидение, втиснув между рюкзаками и картонными коробками с надписью «Водка «Пушка». Производитель Загаженский нефтеперегонный завод». Номер лицензии был напечатан очень неразборчиво.
─ Денатура высший сорт, ─ объяснил прапорщик. ─ Фомич из нее настойку делает. На редких травах, из труднодоступных мест Зоны. От всего помогает. Местное название, среди знатоков «Разрыв мозга».
─ И как, разрывает? ─ удивился писатель, прикрывая окошко, подозрительно наблюдая за прапорщиком.
─ На раз, ─ сказал тот, отдавая честь.
─ Как это может быть? ─ спросил Ульме у лейтенанта, когда машина удалилась от блокпоста.
─ Понятия не имею, ─ ответил Сазонов, ─ Наверно старинный японский рецепт, типа саке, сваренное с добавлением опавших цветков сакуры, ─ высказал предположение Сазонов и резко крутанул руль влево.
Машина свернула на проселок, дождь гравия, из под задних колес, ударил по выгоревшему на солнце знаку «Въезд запрещен». Знак отозвался жестяным звоном, зашатался на ржавом гвозде и упал на обочину, подняв маленькое облачко пыли
Глава 4
Фомич проснулся первым. Он сбросил на пол армейское одеяло, с наслаждением потянулся и посмотрел на потолок. Сквозь щель в шторах пробивались первые лучи солнца. Из разбитого окна сильно тянуло ночной свежестью и запахом опавших листьев. Редкие порывы ветра пузырили штору. Егерь прислушался к одинокой песне, запоздалого сверчка, доносившейся откуда-то с чердака и улыбнулся.
На полу заворочался генерал. Леня Воробейчик спал как изваяние, его античный нос указывал в сторону двери, а лицо походило на посмертную маску, неизвестного сенатора, времен упадка Римской империи. Они спали на второпях, брошенных на пол, китайских спальных мешках.
Фомич вспомнил, что вчера, после неизвестно какого по счету, исполнения песни «Ой мороз – мороз», хоровой коллектив плавно перешел к одиночным импровизациям на тему популярных народных песен. И вследствие этого, организмы, ослабленные вокальным напором, покинули состояние бодрствования почти одновременно. « Люблю джаз», – подумалось Фомичу. – «Если бы не всеобъемлющая любовь к природе, то наверняка стоило поступать в консерваторию».
Он встал с кровати, поднял с пола плащ, набросил на плечи и вышел во двор. Со стороны дороги ветер донес звук работающего автомобильного мотора. Звук усиливался.
Когда машина перевалила через холм, перед Ульме и лейтенантом раскинулась панорама поселка.
─ А вон и Фомич, ─ радостно закричал Сазонов. ─ Все такой же, не берут его годы. Что значит жизнь на свежем воздухе.
─ Где? ─ спросил писатель.
─ Да там, ─ лейтенант показал рукой, ─ Видишь, слева от тех руин. На крылечке стоит.
─ Это не он.
─ Да он, я тебе говорю. Такой фуражки больше ни у кого нет. Стиль эксклюзив. Сейчас подъедем, пообщаетесь. Если мне не изменяет память, это он писал вступление к одной из твоих книг.
─ Да, он крупный авторитет в научных кругах. Но…
─ Что но?
─ У нас были, как это по-русски сказать, ─ Ульме немного помолчал, и подобрав слова продолжил, ─ Небольшие разсогласия.
─ Разногласия? По поводу?
─ Подходы разные, ─ Ульме расстроено махнул рукой, ─ Я решал вопрос с экологической стороны.
─ Ну и что? ─ Лейтенант уменьшил скорость и начал объезжать рытвины на дороге.
─ А Фомич немножко сильный практик. Эффективность, да! ─ Ульме щелкнул пальцами. ─ Глава «Подранки», ему не понравилась.
─ Почему? ─ удивился лейтенант.
─ Не всех добили.
─ В каком смысле?
─ Просто, он считает, или не стреляй, или стреляй хорошо. Наповал! Вот то слово, которое ему нравится.
─ Философский вопрос, с элементами дуализма, ─ высказал свое мнение Сазонов, ─ Вам надо это обсудить с генералом. ─ Лейтенант немного помолчал, ─ Да, умеет Фомич расставить все точки над «и». Глянь, суров ныне владыко.
Сазонов подвел «Фольксваген» прямо к крыльцу и первый вышел из машины.
─ Привет Фомич! ─ радостно крикнул лейтенант, Принимай гостей, ─ он посмотрел на большую кучу снаряжения сложенную в сарай. ─ Ух ты, похоже и генерал Кулдаков уже здесь. Солидно подготовились.
─ Здрафствуйте, ─ сказал Ульме, ─ А фот и мы.
За спиной Фомича появился Леня Воробейчик. Он бережно, как дорогую фарфоровую вазу, придерживал руками обмотанное вокруг головы мокрое вафельное полотенце.
─ Фомич, у тебя аспирин есть? ─ шепотом спросил отставной майор.
─ Привет уголовному розыску! ─ завопил лейтенант.
─ Не надо так кричать, у меня слух нормальный, ─ очень тихо сказал Воробейчик. ─ Такое ощущение, что сейчас, все сосуды в голове полопаются. ─ Он охнул, зажмурил глаза и шаркающей походкой пошел в дом.
─ Ребята! ─ радостно крикнул Фомич, расставив руки для объятий, прислушиваясь к слабым стонам Лени, идущим из коридора. Он похлопывал гостей по плечам, жал руки и приговаривал, ─ Лица бледные, загара нет, лето прошло. Ну, ничего, я вас быстро на ноги поставлю. Скоро окрепните, свежим воздухом подышите. Оздоровитесь, а природа у нас какая, такой, много лет нетронутой, поблизости нет, ─ он жестом менеджера пятизвездочного отеля указал на два десятка полуразрушенных домов, стоящих по обеим сторонам единственной улицы. ─ Входите скорей, генерал уже заждался.
─ Там продукты в машине и посылка с блокпоста. Какие-то канистры, ─ сказал Сазонов, поднимаясь на ступеньки крыльца.