– Да, вот с чего ты взял, что он пойдет что-то делать? Это же ….-
Ее нервное напряжение стало усиливаться.
Игн подошел вплотную и опустился на колено, схватил ее руками за талию и взмолился – Анни, спаси меня! Туда только ты пролезешь. Милая. Час позора и мое спасение. Выручи. Пожалуйста. Я же из-за тебя рисковал!
Анни опять ударила кулачком об ладошку. – О. дева Мария! За что мне все это? Только вот стала благоразумной!
– Анни….
– Ну. Я же никуда не денусь, у меня есть выбор?! Мне что опять лучше штаны одеть?
– Ну, да. Я лестницу удобную поищу. Только бы сторож форточку не закрыл, иначе все бесполезно! Но не закроет…..нам жара к спасению.
Анни вернулась в дом встревоженная. Тетушка предложила обед, но у племянницы пропал весь аппетит. Ей было не приятно предстоящее мероприятие, она пыталась найти другое решение проблемы.
15. Игн тянул лестницу. Они взяли с собой еще Хелен, что- бы она находясь по – от даль, в случае непредвиденных обстоятельств, могла подать сигнал. Ее оставили на углу университета. Анни же с Игн нашли окно лаборантской и стали всматриваться. Везде было темно, большие окна грозно смотрели в пространство и казалось, что вокруг так тихо, что уснуло все живое, и дни стали такими бесконечными, наступила поздняя ночь, но ночь была душная.
Игн спокойно, словно им предстоит только прогулка по парку, давал Анни последние наставления.
– Ты постарайся нащупать защелку, тогда не обязательно лезть в форточку, откроешь окно и это лучше, меньше шума.
Анни недовольно молчала, но впитывала в себя все наставления.
Они приставили лестницу к деревянной вертикальной перекладине окна и Анни легко и проворно стала подыматься по ней. В детстве был большой опыт лазанья по деревьям и заборам. Нащупав форточку, она медленно протянула руку внутрь, пытаясь нащупать защелку, но не нашла. Если бы было все так просто, университет давно бы растянули. Наклонясь всем корпусом тела влево, она ухватилась сверху за перекладину и потянулась. Повиснув животом на середине окна, она стала внутри нащупывать защелку. Их было две, сверху и посередине. Все шло пока гладко, но сердце билось так быстро, что перехватывало дыхание. Нужно не думать о страхе и действовать. Вернувшись назад на лестницу, она стала осторожно толкать одну из створок окна. Открыла. И ухватившись руками за вторую створку бесшумно проникла в помещение. В темноте она судорожно ощупывала предметы. Ничего не могла нащупать, кроме книг и каких-то бумаг. Тогда она тихо позвала с окна Игн. – Давай свечку. Или сам полезай сюда….
Он качнул головой. – Я сторожу, что то мне на Хелен «стремно» полагаться.
Игн подал свечу. Уже в помещении Анни ее зажгла и стала вновь искать то, для чего они это затеяли.
Это заняло время. Столько бумаг лежало вокруг. Навряд ли эти рукописи оставили на видном месте. Анни открывала и закрывала створки стола. Их нигде не было. Теперь шкафы. Нашла. Их положили в папку. Она силясь рассмотреть, прочла: К. Марк «Капитал» том 2. Сложив их трубочкой, она бросила в окно. За дверью послышался шум и в двери, с обратной стороны, послышались повороты ключа.
Анни ахнула. Кровь прилила к лицу, и по всему телу побежал холод. Стук сердца можно было четко услышать в помещении. И в такую жару, её затрясло от холода. Она обернулась к окну, но дверь уже открылась. Только ладонью она схватила пламя свечи, чтобы потушить. Темный силуэт мужской фигуры вошел вовнутрь и стал не торопясь искать включатель. Анни только успела шмыгнуть в бок. Затаила дыхание.
Силуэт тщетно пытался найти включатель. Видно было, он не знал его месторасположение в этом помещении. Сзади, за спиной, дверь была открыта. Но Анни увидела, как фигура человека на некоторое время застыла. Человек увидел открытое окно и машинально шагнул к нему. Девушка воспользовалась ситуацией и рванула к двери. Со всей силы она понеслась по коридору прочь, пытаясь потеряться в темноте. Теперь выход был только в том, что бы затаиться где-нибудь и дождаться рассвета, что бы постараться незаметно выскользнуть из университета. Анни настолько была испугана, что не сразу вспомнила, что в университете на замок закрываются только кабинеты, лаборантские, а аудитории остаются открытыми. Взлетев на третий этаж, она уже слышала, что за ней бегут. Она вскочила в первую попавшуюся аудиторию и притаилась за дверью. Слова, это уже что-то на уровне генетики у человека, стали хаотично слетать с ее губ – О, дева Мария, спаси меня, спаси меня! – Она все слышала. Незнакомец догадался, что кто-то в лекционной аудитории. Возле аудитории его шаги затихли и дверь открылась. Анни машинально закрыла лицо руками. Ее грубо схватили за локоть и она отпустила руки от безысходности. Просто стальным обручем ей сдавили предплечье и другая рука незнакомца спешно нащупывала у дверей включатель. Зажегся свет. И она от жесткого рывка, была развернута к незнакомцу лицом. От изумления она открыла рот и застыла в оцепенении. Грозно и внимательно в нее впился взгляд князя Артура Войцеховского. Он рано, рано утром приехал в университет за чертежами, что бы уехать с ними на комиссию по выдаче патентов. Внизу, в экипаже, его ждал инженер Андраш Мехварт. (Прав был Игн, от Хелен мало толку). Они вместе с профессором химии занимались органической химией и делали не большие опыты с изотопами, которое планировалось применить для усиления магнитного импульса между электродами проводников. Артур наращивал производительность своих станков, для улучшения проводимости металлов. На первом этаже университета, сторож беспрекословно открыл перед ним дверь.
Сердце вот- вот выпрыгнет наружу, и Анни в бешенном сердцебиении видела только широко открытые и сердитые глаза князя. Ну вот сердитость быстро исчезла из взгляда, но в них все еще читалось не срываемое удивление.
Стыд. Такой жгучий и горячий стыд овладел всем ее существом. Она опустила глаза и ниже наклонила голову. Ей невероятно невыносимо было выдерживать его взгляд. Его руки все еще сильно сдавливали ей предплечья, но она чувствовала, что страха совершенно не испытывает. И его решительное намерение в отношении вороватого лазутчика испаряется в воздухе. Они еще некоторое время молчали и вот она наконец-то услышала его голос, и от того, что в нем она уловила смех, она опять подняла к его лицу глаза. В них уже прыгали смешливые зайчики и ей даже показалось, что он еле сдерживает смех, но ему только бесконечно смешно.
Наконец-то его руки ее отпустили и он отстранился. Весело, он рассматривал ее с ног до головы, а она только бессильно прислонилась к стене. Если бы только можно было сейчас провалиться сквозь землю!
– Анни Милешевская – раздался его смешливый тон. – Право….-. Ему даже трудно говорить было, так как он боролся с внутренней лавиной смеха. – Вы всегда отлично выглядите в мужском наряде.
Она машинально дернулась к двери, но его уверенное движение, преградило ей путь. Другой рукой он на мгновение прикрыл свой рот. Похмыкал. – Анни. Анни. Я знаю, у вас на все есть причины. И что на этот раз?
– Я не могу вам это сказать. Простите меня. – опять виновато потупилась в пол. Он пристально смотрел ей в лицо. Молчал. Если бы она только сейчас подняла глаза, она увидела бы в них то, что любая женщина читает безошибочно.
Его руки твердо сжали ее хрупкие плечи, волна не познанного и неподконтрольного ощущения стала кружиться вокруг них, спиралью подымаясь с низу и закручиваясь все сильнее. Он притянул ее к себе и с немым вопросом, она подняла глаза и у нее перехватило дыхание. Жаркие губы нашли ее губы и машинальное сопротивление его неожиданному поведению стало слабеть. Все ее юное, не опытное существо где-то глубоко, куда она так старательно это загоняла, страстно желало этого. Настойчивая, все поглощающая сила мужского желания подчиняли себе все и обезоруживали.
Она стала мягко и плавно проваливаться в небытие и ум… Так не вовремя срабатывающий в непредвиденных обстоятельствах вдруг ворвался в эту убаюкивающую пропасть. Она слабо уперлась ладошками ему в грудь и постаралась высвободиться.
Он принял сопротивление. Отпустил. Но как ей хотелось до конца упасть в черноту его бездонных глаз!
Он молчал.-
– Мне необходимо вернуться в лаборантскую и закрыть окно. Вы позволите.? – еле слышно произнесла Анни
Он молчал.
– Я ничего не ворую. Не думайте плохо. Мне надо выручить друга. Он попал в беду. – и тут же она пожалела о сказанном, так как с кем она всегда вместе ходит в университете, было всегда видно и все знали. Зачем она так доверяется князю?
Артур кивнул головой в знак одобрения. В душе его творилось смятение. Он не сдержал своего порыва. Опытный в любовных делал, сейчас он неосознанно сделал то, чего делать не собирался. Как до конца мы, порой, себя не знаем! И идя с девушкой по коридору, он думал только об одном: « Почему он к ней испытывает такие отцовские чувства? И ему бесконечно импонирует ее поведение? Он встретил в жизни человечка, который живет и пытается жизнь жизнью, такой далекой от лощенного, скучного, светского образа, в котором светская дама прежде всего учиться скрывать свои чувства, быть добродетельной, и такой недосягаемой для чужой молвы, сдержанной и собранной, во всем образцовой и точной в исполнении образа жизни людей высшего общества» И это, и еще то, что каким то образом, по стечению необъяснимых обстоятельств, он нарывается на её эксцентричные выходки и они его веселят, ему хочется оказывать содействие в том, где любой другой обратился бы в полицию. И потом, он еще никогда не встречал девушек в ситуациях, когда они загнаны в угол и здесь прорываются самые естественные эмоции, растрепанность чувств, адреналин, хаотичный поиск выхода! Глаза человека в такие моменты становятся неотразимо выразительными, их трудно забыть быстро!
Игн с Хелен сходили с ума. Они оба уже давно поняли, что произошло что-то несуразное. Отойдя подальше от стен университета, они все-таки не выпускали из поля зрения темное окно. И каково же было их удивление, когда через довольно продолжительное время, Анни появилась в нем опять и тихо спрыгнула на землю. А окно вслед за ней кто-то тихо прикрыл и в нем опять стала отражаться только пустая чернота. Изумленно открыв рты, они ожидали объяснения. Но Анни некоторое время стояла в ступоре, как бы ее не теребили за плечо, а потом закрыла лицо ладонями и громко пробормотала – Моя дева Мария, я схожу с ума! – но оторвав ладони от лица, набросилась на Игн – Все! Все! Игн, я больше с тобой не вожусь!
Когда им было поведано, что произошло там внутри университета, кроме утаенной одной детали, Хелен от возбуждения не находила себе места. «О, дева Мария, почему не я оказалась в таком романтическом положении! Князь Войцеховский ко всем девушкам относиться с такой галантностью, или только к тебе?» Анни же шла, не чувствуя под собой земли. Бывало, молодые люди срывали дерзко с ее губ страстные поцелуи, но она при этом ничего не испытывала. Она и не подразумевала, она и подумать не могла, что может быть так! Из тебя, и помимо твоего желания, вырываются столь сильные ощущения и желания, с которыми не хватает внутренних сил бороться, и эта лавина животных инстинктов побеждает твой разум и парализует волю. Ты глупеешь и слабеешь сразу, но самое страшное, это заполоняет весь твой разум, проникает в каждую клеточку твоего тела и жизнь поворачивается к тебе такой стороной, о которой ты не мог и подумать! Наваждение не отпускает, завладевает мыслями, желаниями, меняет весь мир!
16. Но князь как ни в чем ни бывало вернулся к своему экипажу и постарался переключиться на предстоящее дело, столь важное для них. Патентная комиссия при академии наук собиралась рано и ее решение было так важно и значимо, для этого было потрачено столько времени и сил, переживаний и эмоций, а главное, при одобрении проекта, это предвещало большие перемены в бизнесе, что только об этом думалось, все исчезло, как мимолетная иллюзия и приятное волнение!
В Академии было еще тихо, но уже подъезжали редкие экипажи к парадному крыльцу солидного здания. Из них выходили важные пожилые представители всей немецкой, австрийской и венгерской научной элиты. Они проходили в широкий удлиненный зал с большим, длинным столом посередине. Перед столом, с левой стороны находился белый экран, на который вешались ватманы с чертежами или плакаты. Здесь же можно было чертить и писать. Рассаживаясь неторопливо за стол, к ним расторопно и привычно подходили с подносами обслуга, расставляя перед ними чашечки с кофе, предлагали воду и вазочки с крекерами. Дружелюбно перешептываясь, они привычно ждали подавших заявки на защиту своих изобретений. Торопливо в зал вошел Андраш Мерхват. Князь прошел позднее в зал и сел за стол, возле самого края.
Разложив чертежи перед собой, Инженер Анраш Мерхват постарался унять свое волнение. Он стоял пред такой комиссией уже не первый раз и каждый раз отрывал от себя свое кровное дитя, которым болел, грезил, носился, переживал, переделывал, не спал ночами, собрал и отточил все, а теперь должен отдать на обсуждение, оторвать от себя свое кровное, опять разобрать по крупицам, выдержать атаку сомнений и неверия, отстоять, доказать и вынести на суд. Среднего роста, с крупными кудрями и уже чуть лысеющим затылком, очень умным, простым лицом, Анраш Мерхват славился в Венгрии своими новаторскими идеями, и его настолько уважали в научных кругах, что казалось бы, переживать уже не за что. Не никому не известный гений встал перед комиссией, а зрелый опытный в науке муж. Но……. В такие моменты, это не имело никакого значения. Перед комиссией предстал не он, а его изобретение, его дитя, молодое и слабое, требующее защиты и затрат сил. А это не легко. Экзамены держать легче.
Мобилизовавшись, Анраш четко и спокойно начал свой рассказ.
Его идея с химическими проводниками понятна будет только ему и членам комиссии. Расслабившись сидеть и просто слушать нельзя. Ты вдумываешься в каждое предложение и достаешь из своего богатого информацией и опытом умственного «ларца» знания, накапливаемые годами, кропотливо и усердно. В таких учреждениях всегда особая атмосфера.
Князь Войцеховский инвестировал в опыты начальные средства. Проект был не его, но он так живо им проникся. Он знал все его детали. Он его захватил с самого начала. Внутренним чутьем, он знал, что это целое событие в истории науки. Сидя развалившись на стуле, он постукивал карандашом в такт раскачивания ногой воздуха. Весь слух его был обращен к каждому движению комиссии. Он не столько слушал выступающего, сколько ловил эмоциональный фон, царивший в данном зале. Проект он знал наизусть. Дело было за тем, насколько он вызовет доверие у членов комиссии. Насколько доказательна будет его база и приводимые опыты. Всегда случаются неожиданности и среди сотни бесперебойных испытаний вклиниваются сбои. Им нужно быть первыми. Потому что ученые с разных стран, совершенно изолированно друг от друга могут работать над одним и тем же изобретением и приходить к нему разными путями. Когда-то Карл Бенц был отвергнут со своим изобретением, которое честно выносил в Ларце своего ума и обвинен в плагиате. Его раскритиковали в том, что он скопировал или даже украл идею Готлиба Даймлера. Не все после таких ударов оправляются.
На этот раз этого не произошло. Комиссия не торопилась, но научную базу Мерхвата сочли полностью доказательной. Патент на химические полупроводники для усиления магнитного поля был получен. На ровных листах бумаги, исписанных черными чернилами и исчерченных схемами стояла большая синяя печать: «Запатентовано»