Из-за его непродолжительности и недостаточной амплитуды не все из присутствующих смогли запечатлеть этот полет, то те, кто успел, вскрикнули и еще долго стояли с открытыми ртами. Ибо причиной этого полета послужил довольно смачный удар наотмашь.
С приземлением ангела наступила гробовая тишина.
– Расступились! – гаркнул после этого Смерть и, потирая тыльную сторону ладони, направился к входу в здание Небесного Суда.
Толпа повиновалась.
– Приложишь лед, – с явно улучшимся настроением посоветовал Смерть, проходя мимо очумевшего ангела. – И не сиди долго на ступеньках – холодные, детей не будет.
Два жнеца помогли ангелу подняться. Тот был вне себя от ярости:
– Ваша Честь!
– Да! Пойдешь жаловаться Папе, передавай ему от меня пламенный привет, – не оборачиваясь и не сбавляя шага, выкрикнул Смерть.
Слова предательски скомкались у ангела в горле, и единственное, что он смог противопоставить обидчику – обжечь ему затылок своим яростным всеиспепеляющим взглядом.
Смерти же было все равно. И на то, что о нем подумают окружающие, и какие могут быть последствия у этой минутной слабости. Он поскорее хотел добраться до кулера.
Завидев Судью, судебный пристав тут же отсалютовал по стойке смирно:
– Доброе утро, Ваша Честь!
– Уже день! – кинул тот, быстрым шагом проходя мимо. – Пригласи ко мне секретаря.
– Так точно, Ваша Честь. А что там снаружи происходит? – поинтересовался пристав. – Ваша Честь…
Проводив Судью взглядом, так и не дождавшись ответа, переполненный любопытством пристав отправился выполнять приказ.
Оказавшись в Зале судебных заседаний, Смерть почувствовал себя заметно лучше. Во-первых, полностью свое волшебное действие возымели таблетки «Антипохмелина», во-вторых, вода из-под кулера помогла избавиться от излишков горечи во рту, сократив количество «котов» с десяти до двух, пусть и самых здоровых; к тому же здесь он чувствовал себя как дома, несмотря на то, что на остальных это место наводило ужас. Общий благоприятный эффект усилился, когда он занял излюбленное место Судьи.
Но хорошего понемножку: в Зал судебных заседаний вошла секретарь.
– Вызывали, Ваша Честь? – уточнила она.
– Да, Кларисса, проходи, – показал жестом Смерть.
– Чем могу служить, Ваша Честь? – поинтересовалась довольно юная для занимаемой должности особа.
– Во-первых, мне нужна копия этого указа № 5… как его там? – торопливо зажестикулировал руками Смерть. Не потому, что не мог вспомнить номер документа, тем самым он показывал свое пренебрежительное отношение к его автору.
– Пожалуйста, Ваша Честь. – Секретарь протянула ему тот единственный лист бумаги, который держала в руках.
Смерть его выхватил и улыбнулся:
– Вот за что я тебя люблю, дорогуша, так это за твой профессионализм. – После чего он начал жадно читать.
– Спасибо, – промурлыкала Кларисса. – Всегда рада помочь.
Однако начальник пропустил ее слова мимо ушей. Его внимание полностью поглотило содержание указа: глаза вгрызались в бумагу, и чем дальше, тем выражение его лица становилось суровее. Дочитав до конца, он со злостью скомкал лист бумаги и отшвырнул в мусорную корзину. После чего сквозь стиснутые зубы прорычал:
– Значит, война!
– Простите, Ваша Честь? – вытаращилась на него секретарь.
Но Смерть смотрел куда-то в сторону. Затем, словно возвращаясь к действительности, он резко перевел на нее взгляд и спросил:
– Скажи-ка, дорогуша, как так получилось, что в Чистилище нет мест?
– Я не знаю, Ваша Честь, – растерялась она. – Чистилище рассчитано на 100 000 душ, но сейчас там яблоку негде упасть.
– 100 000 душ, – задумчиво повторил Смерть. – И нет мест. Да как такое возможно?!
Кларисса непроизвольно пожала плечами, хотя и понимала, что вопрос адресован не ей.
– На моей памяти больше 200–300 душ там Страшного Суда не дожидались, – тяжело вздохнул Смерть. – Никогда! А тут сразу 100 000. Откуда они взялись в таком количестве?
Девушка снова пожала плечами, понимая, что теперь вопрос обращен к ней, но добавила:
– И это не считая тех, которые ждут своей очереди снаружи.
– И это не считая тех, которые ждут своей очереди снаружи, – безрадостно повторил Смерть, пытаясь осознать масштабы бедствия. – Кстати, сколько их?
– Не знаю, Ваша Честь, никто не считал, – честно призналась секретарь. – Много. И их количество постоянно растет.
– Значит, рассиживаться некогда! – словно по щелчку взбодрился Смерть. – Действовать будем быстро. Для начала пригласи ко мне Главу Службы эксплуатации. Нет! Лучше сама отправь туда заявку в необходимой форме от моего имени на расширение Чистилища.
– Расширение Чистилища? – переспросила Кларисса, хотя все прекрасно расслышала.
Начальник утвердительно кивнул.
– Разве это возможно? – засомневалась она.
– Не знаю, – пожал плечами Смерть, – но даже думать на эту тему не хочу. Отправляй! – отмахнулся он. – Пусть у них голова болит, как это реализовать. Главное, обязательно укажи, что сделать все нужно в максимально короткие сроки, а расширить – на максимально возможное количество душ. Это понятно?
– Да, Ваша Честь.
– Тогда все, можешь идти. И скажи приставу, пусть заводит ко мне первые десять душ.
Секретарь застыла вполоборота:
– Десять?!
– Десять-десять, – подтвердил Смерть. – Судить по одной теперь – непозволительная роскошь. Кстати, Кларисса! – поднял он руку в акцентирующем жесте.
– Да, Ваша Честь?
– Пока разбираешься с Эксплуатационной службой, на заседаниях можешь не присутствовать, я сам буду вести протокол.
Секретарь оценивающе посмотрела на начальника:
– С вами все в порядке, Ваша Честь?
– Все в порядке, а почему ты спрашиваешь?
– Столько всего навалилось.
– Это да, – невесело протянул Смерть. – И раз уж об этом зашел разговор, надеюсь, ты понимаешь, что какое-то время придется поработать без выходных?
– Понимаю, – кивнула она.
– Что ж, тогда не смею тебя больше задерживать.
Проследив за взглядом начальника, Кларисса тут же внутренне покорила себя за недостаточную учтивость. После чего поспешила на выход. Она очень надеялась, что неверно истолковала ход его мыслей, но, если верно, для нее было важно покинуть Зал судебных заседаний до того, как высокопоставленный и глубоко уважаемый лично ей чин, начнет копаться в мусорной корзине, чтобы заново перечитать указ.
11
«Какое-то время», как показало время, растянулось на несколько десятилетий. И работать сотрудникам Небесного Суда пришлось не только без выходных, но и без праздников. Тогда как их долгожданные ежегодные отпуска сначала планомерно сократились до пяти, максимум семи дней, а потом и вовсе стали приходиться исключительно на тот период, когда начальник отсутствовал на Ежегодном Собрании Высших Сил, и Небесный Суд, соответственно, приостанавливал свое функционирование. Но Кларисса, в отличие от остальных, не жаловалась. Она понимала, что настали трудные времена, и Смерти без нее не обойтись, хотя он и старался не подавать виду.
К сожалению, предпринятые меры по оптимизации работы Небесного Суда оказались малоэффективными. Увеличение размеров Чистилища, казавшееся на тот момент панацеей, тоже не помогло, хотя Служба эксплуатации ценой титанических усилий совершила невозможное и менее чем за два года увеличила его вместительность втрое. Это лишь отсрочило неминуемый кризис Небесного судопроизводства. Как Смерть не старался, поток неприкаянных душ меньше не становился, более того, из года в год только увеличивался. Да и с чего ему становиться меньше, если жнецы по-прежнему продолжали ошибаться, а спрос к содержанию их отчетов принципиально изменился. Теперь практически каждое судебное заседание не обходилось без участия ангелов-хранителей и демонов-искусителей, которые, как выяснилось, очень любят тратить впустую не только свое время, но и чужое, зачастую превращая все в фарс. Что отнимало у Смерти не столько физические силы, сколько высасывало душу. Со временем осознав это и приняв, он начал лихорадочные поиски решения данной проблемы, но было уже поздно. Решение нашло его само.
* * *
Еще не зная об этом, Смерть задолго после окончания очередного непростого рабочего дня ввалился в свои покои в доску пьяный.
– Бравус! – выкрикнул он и тут же оперся о стену. – Б-р-а-в-у-с!
– Да, Ваша Честь? – раздался заспанный голос слуги где-то в конце коридора.
– Тащи еще выпить! – приказал Смерть, пробираясь вдоль стены, не поднимая головы и пошатываясь.
Не исключено, что хозяин увидел что-то интересное на полу и теперь в полумраке пытался сфокусировать на этом взгляд, постоянно меняя для этого угол обзора, но слугой это было расценено, как тщетная попытка добраться до своей комнаты.
– По-моему, на сегодня с вас хватит, – ответил он.
– Ваша Честь! – рявкнул Смерть, продолжая смотреть куда-то вниз.
– Что «Ваша Честь»? – переспросил Бравус.
– Ты забыл добавить «Ваша Честь», – топнул ногой по полу Смерть.
Получилось довольно неуклюже и, если бы он в этот момент не держался за стену, падения было бы не избежать.
– Простите, Ваша Честь, – сдерживая смех, произнес слуга, – но, по-моему, Ваша Честь, на сегодня с вас хватит, Ваша Честь.
– Скажи мне, Бравус, – резко перевел на него пристальный взгляд хозяин, – какая часть фразы «тащи еще выпить» сформировала в твоей тупой башке мысль, что мне интересно твое мнение? А? Холоп!
– Никакая, Ваша Честь, – замялся слуга. – Простите, Ваша Честь. Просто я подумал…
– Что ты подумал? – нетерпеливо переспросил Смерть.
– Ничего, Ваша Честь, еще раз извините, – кланяясь, попятился назад Бравус. – Сейчас все принесу.
– Пулей! – выкрикнул ему вдогонку Смерть, а сам направился в покои.
Ну как направился? Предпринял для этого все усилия.
Слуга понимал, что хозяин переживает сейчас не самый лучший период, поэтому зла на него не держал. Наоборот, беспокоился. Последние несколько месяцев Смерть возвращался домой глубоко за полночь и всегда вусмерть пьяный, обязательно находил повод наорать на него, видимо, вместо пожеланий спокойной ночи, после чего заваливался спать. Как правило, до обеда. А проснувшись, закидывался контрабандным «Антипохмелином», и, не всегда взглянув на себя в зеркало, снова убегал на службу. Так что тот факт, что сегодня он, пусть и в режиме «хамлобыдла», потребовал от него продолжения банкета, Бравуса ничуть не расстроил, поскольку лично с ним Смерть бухал в последний раз очень давно, а по-другому свое любопытство о творящемся на Небесах ему было никак не удовлетворить.
Заходя в комнату с подносом, на котором стояли самый большой из имеющихся бутылей с вином и два стакана, он тем не менее негромко поинтересовался:
– Не спите, Ваша Честь?
– Что так долго?! – раздался раздраженный возглас.
– Извините, Ваша Честь, – внутренне обрадовался Бравус, – торопился как мог.
– Не достаточно торопился.
– Да, Ваша Честь. – Даже не думая принимать эти слова близко к сердцу, слуга поставил поднос на небольшой столик возле кресла, где в полумраке восседал Смерть. – Вот, Ваша Честь.
Конечно, «восседал» это было громко сказано, но он знал, как хозяин «возлежит», поэтому это он еще восседал.
– Забавно, – усмехнулся Смерть, увидев второй стакан.
– Что именно, Ваша Честь? – изобразил недопонимание Бравус.
– Ничего. Бери пуфик, садись.
Смерть не принимал гостей, поэтому в его комнате все было в единственном экземпляре: одноместная кровать, один шкаф, одно кресло и один пуфик для ног, на котором и приходилось ютиться слуге, когда обстоятельства складывались так, что от него требовалось составить компанию хозяину. Исключение составляли только стаканы. С недавнего времени их общее количество подросло до пятидесяти, и пусть пили из них также двое, большая часть расходовалась на игру в «дартс». В связи с чем, уборки заметно поприбавилось. Но было весело. К тому же его голова в качестве доски, незаменимого аксессуара данной игры, никогда не выступала, так что Бравус не жаловался.
Разлив содержимое бутылки по стаканам, он вежливо поинтересовался:
– Тяжелый день?
– Не тяжелей вчерашнего, – фыркнул Смерть. – Будем! – Он схватил стакан и, не чокаясь, залпом его осушил.
– Будем! – присоединился Бравус. Однако вино он пригубил лишь слегка.
– Чего сидишь? Еще наливай!
Слуга послушно выполнил приказание.
Когда нужно, Бравус мог быть очень услужливым. Сегодня было нужно. И, надо сказать, свое любопытство он удовлетворил сполна. Смерть рассказал ему все, что его интересовало, если не больше: кто, что, почему, как и зачем – в самых ярких красках за последние десять лет. Порой от переизбытка цвета в этих самых красках у него сворачивались в тугую трубочку уши, но здесь уж, как говориться, не до жиру.
С первыми лучами солнца, а они опять не заметили, как просидели всю ночь, обычное любопытство слуги начало перерастать в нечто большее. В повествовании хозяина его из раза в раз смущали некоторые моменты, на которые тот то ли не обращал никакого внимания, то ли не предавал этому должного значения. Учитывая тот факт, что Смерть всегда замечает куда менее очевидные вещи, – второе, однако на фоне тотальной усталости нюх мог притупиться и у него. Как бы там ни было, Бравус посчитал уместным прояснить ситуацию, а для этого задать наводящий вопрос:
– Ваша Честь, вам не кажется, что судебные слушания затягиваются преднамеренно?
– Затягиваются? Преднамеренно? – удивился Смерть. – Кем?
– Не знаю, предположите.
– Конечно, ангелы периодически устраивают тягомотину размусоливаниями, – начал размышлять вслух Смерть, – да и демоны в этом отношении не подарок. А если к слушаниям привлекаются жнецы, все окончательно превращается в балаган. Но это вовсе не значит, что в их действиях обязательно должен быть злой умысел. – Он вопросительно развел руками. – Да и есть ли он в чьих-либо действиях вообще?
– Но если допустить, что есть.
– Ну и зачем им это нужно?
Хозяин так посмотрел на слугу, что тот чуть не поперхнулся вином:
– Вы меня об этом спрашиваете?!
– А кого я должен об этом спрашивать?! – возмутился Смерть. – Если ты мне заморочил этим голову, значит, у тебя на этот счет есть какие-то дельные соображения, так?
– Конкретных нет, – замялся Бравус. – Но есть ощущение…
– Ощущение? Какое?!
– Ощущение, что кому-то есть реальный прок от того, что вы круглыми сутками безвылазно сидите на работе, – озвучил свои догадки слуга, не желая больше испытывать терпение хозяина.
Тот с его гипотезой согласился:
– Без сомнения, утырок во главе стада оленей, безмерно этому счастлив.
– Я не совсем то имею в виду, – уточнил Бравус.
– А что ты имеешь в виду? – разозлился Смерть.
– Если очевидное отодвинуть на второй план и копнуть поглубже?
– Поглубже?
– Рассмотреть сложившуюся ситуацию более масштабно. Всесторонне. Копнуть поглубже. Ну я не знаю, как еще вам это объяснить… – Бравус запнулся. Ему явно не хватало ни исходных данных, чтобы более конструктивно вычленить суть из предположений, догадок и опасений, навеянных собственной интуицией, ни авторитета, чтобы заставить более ответственно прислушиваться к своим словам.
Тем не менее Смерть призадумался. Более того, буквально через минуту он вскочил с кресла с воскликом: «А ведь ты прав!»
Но не успел слуга выяснить, в чем именно, как чрезмерно стройные ноги хозяина начали отмерять комнату широкими шагами, а его длинные костлявые пальцы преступили к довольно нервному массажу висков. И все это сопровождалось нецензурной бранью, сутью которой сводилась к тому, что все нехорошие существа, которые это удумали, в самом скором времени очень сильно об этом пожалеют. В частности, против собственной воли им придется включить в рацион сырую кладбищенскую землю.
Наблюдая за тем, как хозяин мечется из угла в угол, словно раненый зверь, хаотично матерится и выкрикивает обещания всем им устроить, слуга грешным делом задумался: ту ли мысль он до него донес?